Всем привет, друзья!
Из разговора в Министерстве иностранных дел:
— ...Тридцать лет на дипломатическо-курьерской службе. А до этого Игнатий Игнатьевич был заместителем директора известного москвичам гастронома, называемого по старинке Елисеевским... Дипкурьер!
Сразу же одолело желание поговорить с Игнатием Игнатьевичем. Но он был болен. Скалывались годы напряжённого труда.
Жить, постоянно напружинясь, — такова служба дипкурьера. Вот что о ней пишет академик И. М. Майский: «В сложном механизме международной дипломатии есть одно звено, которое на первый взгляд кажется очень второстепенным, но которое на самом деле является весьма важным для успешного функционирования министерств иностранных дел и посольств. Это звено — дипломатические курьеры. Они не пишут нот и не ведут переговоров, но без их чёткой, бесперебойной работы министрам и послам было бы трудно, а подчас и невозможно выполнять свои обязанность.
Маяковский ввёл в мой мальчишеский мир одного из первых советских дипкурьеров — Теодора Нетте, погибшего от бандитской пули. Спустя годы мне напомнила об этой службе сумка дипкурьера — вализа, увиденная в цехе, где шьют высотные костюмы для космонавтов и военных лётчиков. То, что сумка для диппочты лежала тут же, говорило о многом: о нелегкости, казалось бы, самой мирной профессии, о бесконечных дорогах — слетать в Новую Зеландию и обратно один раз — это уже больше, чем обогнуть земной шар. И ещё я подумал тогда: «Наверное, с самыми неожиданными ситуациями приходится сталкиваться человеку, берущему в руки эту сумку».
...Транспорт под британским флагом шёл к северным берегам Англии, где формировался караван для похода через Атлантику. В одной из его кают находился советский дипкурьер Игнатий Игнатьевич Хохлов. С каким удовольствием он вышел бы на палубу и подставил лицо солёному тугому ветру, полной грудью вдохнув морскую свежесть. Мысли отогнал стук в дверь.
— Разрешите, сэр, — стюард был холодно вежлив.
— Пожалуйста, — а сам весь напрягся в тревожном ожидании: чего тянет, этот парень — ведь по глазам видно, что принёс недобрую весть.
— Сэр, — стюард смотрел в иллюминатор, будто видел там то, о чём пришёл сказать, — Гитлер напал на Россию.
С войной люди встретились по-разному. Старик-пастух последний раз видел небо из-под заскорузлой ладони — упал тяжело в росяную траву, так и не рассмотрев крестов на крыльях. А вот Хохлову о войне вежливо сообщили. Но трижды трудно было ему: он находился в полном неведении о том, что происходит на родной земле, не знал отношения к случившемуся английского правительства. Это, последнее, было главным в его положении.
— Принесите, пожалуйста, приёмник, — обратился к стюарду.
Просьба была выполнена. Хохлов запер дверь каюты и стал настраивать приёмник, посланный ему капитаном, на лондонскую волну. Он узнал, что Англия станет союзницей России в войне с Гитлером.
С этого эпизода и начал свой рассказ Хохлов, когда мы встретились. Я уже знал, что в истории советской дипломатическо-курьерской службы нет ни одного случал, чтобы диппочта попала в чужие руки, не дошла по назначению. Но бывало, что не возвращались домой дипкурьеры.
— Наш конвой ведёт тяжёлый бой. Потоплен ваш транспорт «Сталинград», — сообщили союзники командованию Северным флотом.
Это было в сентябре 1942 года. С караваном судов на «Сталинграде» шли два советских дипкурьера — Н. Д. Шмаков и И. И. Хромов. Они погибли, но не бросили почту. Дипкурьеры погибли в бою. В тяжёлом и неравном бою, ибо ходить с караванами было всё равно, что подниматься в атаку. Американских моряков, отваживавшихся плавать в русские северные порты, на родине считали просто безумцами. Накануне гибели «Сталинграда» военные корабли союзников оставили караван «PQ-17» на растерзание фашистам, не доведя его до наших вод, где в охранение выходили североморцы.
Тяжёлое испытание ждало Хохлова, но тогда, сидя в каюте английского транспорта, он всё-таки не мог предвидеть всех этих нечеловеческих трудностей, с какими позже пришлось столкнуться ему и его товарищам по службе.
— Однажды, — говорит Хохлов, — мы не могли вылететь из Египта восемь суток и изрядно надоели английским военным властям, постоянно напоминая о себе.
Упорство русских, готовых отправиться в путь на чём попало, раздражало англичан, и в конце концов они предложили один вариант, надеясь, что он отпугнёт советских дипкурьеров:
— Мы готовы вам помочь, господа, но лучше бомбового отсека предоставить ничего не можем.
— Согласны.
Дипкурьеры протиснулись в бомбовый отсек, закрылись створки.
— Нам дали кислородные приборы, — говорит Хохлов, — которыми пришлось пользоваться несколько раз — летели без посадки до Гибралтара четырнадцать часов, шли на предельном «потолке» через линию фронта над ливийской территорией, через Средиземное море. Потом над Атлантикой до Глазго, а уж дальше — лондонским поездом.
Советские дипкурьеры возят почту, как правило, вдвоём. Поэтому-то рядом с портретом Теодора Нетте висит портрет Иогана Махмасталя. Они вдвоём приняли в ночном купе поезда бой: Нетто сразу сразил детину в маске, и, быть может, это предопределило неудачу нападения, спасло жизнь Махмасталю, который посылал пулю за пулей в бандитов, уже будучи тяжело раненным в живот. Нечеловеческое напряжение было в его глазах, когда он сдавал почту на станции назначения. С перебитой рукой, сжимая револьвер, истекая кровью, он до конца стоял на боевом посту...
На двадцать первом этаже Министерства иностранных дел, в небольшой комнате, своеобразном музее дипкурьерской службы, висят портреты Нетте и Махмасталя — двух несгибаемых большевиков. А напротив — фотографии, с которых смотрят на меня совсем ещё молодые Шмаков и Хромов, погибшие вместе с транспортом «Сталинград». Другие погибли в военном небе, третьи поменяли сумку дипкурьера на автомат и не вернулись с поля сражения.
Скромные, симпатичные люди, много перенёсшие, испытавшие... Этот вот был четырежды ранен в войну. Знакомясь, крепко пожимает мою руку.
— Разумейкин, Михаил Николаевич, дипкурьером с сорок восьмого...
Мне называют города, затерянные в джунглях, острова, названия которых редко встретишь и в книгах. Для кого — это экзотика, а для дипкурьера — просто-напросто посадка на необозначенном в расписании аэродроме и масса неопределённостей в связи с этим.
— Реактивная авиация, — говорит Разумейкин, — в какой-то степени облегчила труд дипкурьеров. Ведь прежде добирались до Австралии только на четвёртые сутки: Рим, Израиль, Карачи, Калькутта, Сингапур, Джакарта... На стоянках пассажиры шли в отели и наслаждались там прохладительными напитками, а дипкурьер эти сто часов из душного самолёта — ни на шаг.
Служебный долг — прежде всего. Замело все дороги на севере Турции, и дипкурьер П. М. Рыбаков добирается из Карса до советской границы на волах. На попутной машине через горный перевал, где высота сказывается так, что носом идёт кровь, дипкурьеры ездили из Кабула в Карачи. Они возят с собой марганцовку, чтобы мыть в дороге фрукты, пилюли от малярии, специальные таблетки для очистки воды... И всё это во имя одного: доставить по назначению почту государственной важности.
Таможенные власти никогда не вскрывают дипломатическую почту, безопасность дипкурьера обеспечивается международным правом, которое гарантирует полную неприкосновенность как дипломатической почты, так и самого курьера. Однако, как известно, были налёты на советских дипкурьеров, были пули, кастеты и прочие средства из арсенала бандитов. Во время войны в одной из балканских стран подвергся нападению и Игнатий Игнатьевич Хохлов. Его напарника ранили в голову, и он едва стоял на ногах, а дорога ещё предстояла неблизкая и в пунктах пересадки им задерживали выдачу билетов. Валясь от усталости, они довезли почту до советского посольства, не дав налётчикам и прикоснуться к вализам.
Там, где хранятся большие ценности и важные бумаги, обычно есть охрана, стальные сейфы, зарешеченные окна, специальная сигнализация... А дипкурьер с сумкой, полной государственных секретов, один-на-один со всеми непредвиденными обстоятельствами и должен сам принимать решение, причём иногда ему отпущено на это слишком мало времени. В Дакаре во время заправки самолёта разорвало топливный шланг. Всю машину мгновенно залило бензином. Экипаж, как ветром, сдуло. Пассажиры — кто куда. Разбежались все — любое замыкание в электрических цепях самолёта грозило взрывом. Понимал это и дипкурьер Владимир Григорьевич Савдунин, спеша под тяжестью вализ подальше от машины. Оставив почту на безопасном расстоянии, он снова в снова взбирался в салон, пока не вынес всё сумки. Он слышал, как кто-то вопил по-английски с края лётного поля:
— Сумасшедший, беги прочь.. Будет огонь, огон!..
Весь залитый бензином, хоть выжимай костюм, он устало опустился на спасённую почту. Улыбнулся про себя: «Пожалуй, в «Динамо» так не бегал». Заслуженный мастер спорта, в прошлом известный футболист, игравший в одной команде с Хомичем, Владимир Григорьевич Савдунин не понимал этих людей, удивлённо рассматривавших его: «Просто я выполнил свой долг».
В далёкой Камбодже, наверное, часто вспоминает Савдунина хрупкая стюардесса, которую он спас под Пномпенем. Надо же такому случиться — открылась самолётная дверь в воздухе. А девушка как раз стояла возле неё. Машина дала крен — и вот он, голубой проем, и тонкая фигурка, отчаянно ловящая руками воздух. Как прыгнул, не помнит, поймал стюардессу у роковой черты.
И сейчас он только что вернулся из Дар-эс-Салама. Крепкий, голубоглазый, пропечённый южным солнцем, смотрит открыто, простой русский парень, принёсший с войны три ордена и восемь медалей и которому за мужество и отвагу на мирном фронте министр иностранных дел СССР объявил благодарность.
Вот какая служба у дипкурьеров. Я видел, как они спят чуть ли не на ходу, ещё не переключившись на московское время, совершенно замотанные «неразберихой» дорожных суток: когда дома день, у них над головой — звёзды, и наоборот.
Вечный их спутник в дороге — большое нервное напряжение. Вспыхнул автобус и сгорел всего за пять минут. Пять минут — как это мало, когда надо спасти 350 килограммов почты да ещё откатить руками пылающую машину подальше от бензоколонки, возле которой она оказалась. Но Владимир Михайлович Краснокрылов вместе со своим напарником успели сделать всё.
...В девяносто пять стран ездят советские дипломатические курьеры. Когда вы читаете этот репортаж, они на огромной высоте пересекают океаны, мчатся на машинах сквозь джунгли, а может быть, ждут где-нибудь «попутного» самолёта.
В. ЧЕРТКОВ (1971)
★ ★ ★
ПАМЯТЬ ЖИВА, ПОКА ПОМНЯТ ЖИВЫЕ...
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!
★ ★ ★
Поддержать канал:
- кошелек ЮMoney: 410018900909230
- карта ЮMoney: 5599002037844364