- Ну вот что тебе не так? - недоумевала жена, - что ты на меня взъелся? Я что, стала хуже готовить? Или тебе внимания не хватает?
- Я просто хочу, чтоб ты не работала, занималась домом. А ты по соседям шастаешь, то у бабки этой, то я с работы пришел - а тебя вообще нет! Сегодня еще и трубку не взяла!
- Сегодня я тебе перезвонила через десять минут! У соседа я была в 80-й, у которого кот аллергик. Укол надо было в лапу поставить, пожилой человек сам не может. А когда меня не было - так это ж я детей твоего приятеля-шахматиста забирала из садика, мать-то на сохранении лежит! И что-то никто из вас не против сыграть партейку, пока я с ними занимаюсь! А настолки ваши, когда компанией собираетесь в 73-й? Кто вам булочки печет и чайник кипятит?
Упреков Паша не терпел.
Аргументы у него были простые: раз жена не зарабатывает, значит, сидеть дома и быть в полном распоряжении.
Маша не хотела напоминать, что сам он что-то не рвался быть в её распоряжении в те времена, когда сидел без работы. Маша вообще была человеком мирным. Склоки, разборки, скандалы - всего этого ей хватило в детстве. Многочисленная женская часть семьи предпочитала сначала наораться всласть, а потом разбираться, робкий отцовский голос разума в расчет не брался.
Еще девочкой она твердо решила, что в её семье такого не будет. Никто не будет вопить на неё, и уж точно она себе такого не позволит. “Человек - не скотина, чтоб на него орать, - говорила юная Маша, - Господь дал нам разумную речь…” Маше, кстати, господь дал еще и голос, но девушка пользовалась им в полную силу лишь на занятиях вокалом.
Конечно, мечты были наивными.
Но и Маша была упорной и последовательной. Суперсила её была в том, что она не боялась терять. Точно знала: сегодня ты дашь себя облаять, завтра будешь лежать с больным сердцем, как отец. Сегодня поклонник позволил себе рявкнуть, завтра это станет нормой, потом руки распустит.
Она даже уволилась с любимой работы, когда в музыкалку пришла эмоционально распущенная директриса и всласть оторвалась на новом коллективе на первом же совещании. К концу его сидела раскрасневшаяся, расслабленная, с сытым выражением “ачотакова” на лице. Тактика известная, сперва подавить, потом диктовать волю.
Машу тошнило от брезгливости, она написала заявление об увольнении прямо на совещании. Конечно, она могла и удар держать, и остаться - но ради чего?
Директриса лицемерно рассуждала, что работать нужно по-новому, соответствовать высоким стандартам и духовным идеалам. Что репетиторство и подработки учителю не к лицу, педагог должен думать о детях, а не о деньгах. И если у кого-то они, подработки, есть, нужно к ней подойти и обсудить лично, чтобы она, королева, разрешила в индивидуальном порядке, вошла в положение... Молоденькая учительница музыки поймала выразительный взгляд и верно его поняла: недавно она провела свадьбу родственницы нового начальства. Та, видно, поинтересовалась расценками и хотела “разрешать” за процент себе лично.
Только вот не интересовало наглую даму, сколько из этой суммы уходило звукарю, на аренду оборудования, на помощницу. Требовали расходов костюмы для конкурсов, постоянные изменения в программе, такси в курортном городке стоило денег, не на маршрутке же везти реквизит... Да и внешний вид ведущей дело не бесплатное. Маша в жизни не позволила бы себе прийти на праздник без прически и профессионального макияжа, а вечерние платья в качестве униформы долго не живут.
Так что…
- Половина суммы с каждой свадьбы - и проблем у тебя в школе не будет, всегда прикрою, сделаю удобное расписание, добавлю часов, ну, что?
- У меня встречное предложение, - Маша положила заявление по собственному, - до конца каникул как раз две недели, еще успеваете найти мне замену.
Визг директрисы, уже тратившей в уме вторую зарплату, подтвердил: Маша все делает правильно.
Уйдя на вольные хлеба, Маша себя ругала.
Ругала, что так долго не решалась, зачем-то цеплялась за “официальная работа, соцпакет, приличная для женщины работа”. Что неприличного в организации классной вечеринки и в достойной оплате? Почему не провести элегантную свадьбу, новогодний корпоратив, даже выпускной своим бывшим ученикам? В чем позор петь на праздниках? Что тут унизительного?
Она заметно похорошела, начала высыпаться и даже позволила себе сменить имидж. На этой счастливой волне и влюбила в себя Пашу, тогда еще совсем молоденького. Он успел получить образование, поработать, разочароваться и даже сходить за новыми впечатлениями в армию.
Искал подработку, гулял. На свадьбе друга здорово помог Маше отбиться от гостей навеселе, так и закрутился их роман.
Первое время влюбленный Пашка смотрел на Машу, разинув рот. Она только смеялась, когда неразрешимые, на его взгляд, проблемы, решались сами собой.
- Ну что значит, не можешь нагладить стрелки? Смотри, давай вместе!
- Ну что значит, у нас нет денег сгонять на выходные на турбазу? Так давай заработаем! Вот тут меня звали день рождения провести, давай? Подбирай музыку по теме, я сценарий напишу… Сможешь, я все объясню, давай сейчас попробуем! У тебя такие пальцы ловкие, созданы для карточных фокусов!!!
- Как это, ты никто? Даже слов таких чтоб не слышала! Диплом устарел? А как его обратно омолодить? Так освежи знания, сгоняй на курсы в Москву. Мы как раз денег отложили на ремонт, вот на них и лети.
Маша умела и подтолкнуть, и поддержать. Заразила его азартом зарабатывать, учиться, развиваться. Поверить в себя.
Паша поверил, даже слишком.
Вскоре он откопал забытый диплом и работал юристом в порту, снова повышал квалификацию, рос в карьере и в конце-концов объявил: переезжаем в Питер, Газпром ждет!
Маша не спорила.
Она вообще никогда не спорила, даже когда Пашка начал проявлять барские замашки. Торопился доказать, что он главнее и умнее, что больше зарабатывает. Торопился забыть, как деликатно поддерживала его жена, как вкладывалась временем и деньгами, как закрывала глаза на ошибки, называя их опытом. Теперь его грело другое: упрекнуть за ужин, куснуть за забывчивость, что-то раскритиковать или запретить. Так приятно было оставить немытую посуду с мыслью “Машка помоет”. Так приятно было не разрешить, сделать по-своему, даже вопреки здравому смыслу. Чтоб знала! Поначалу в шутку, но вскоре Паша заигрался, а Маша растерялась. На новом месте нужно было заново обрастать клиентами, создавать репутацию, попробуй-ка, когда тебе за сорок! Когда за спиной нет друзей, семьи, опоры…
Подводило здоровье, куда-то делся азарт.
Сводила с ума необходимость жить на деньги мужа.
И оправдываться за каждые 500 рублей, потраченных в хозяйственном отделе. Но зарабатывал сейчас только муж, а значит, Маше нужно было знать свое место и уважать его фанаберии. Ее случайные копейки не в счет, их Паша тоже считал своими.
***
Еще бы Пашке не беситься: наладив контакты с соседями, Маша, пусть и медленно, снова отращивала жизненные опоры. Ей подкидывали заказы на конфетки, баптисты звали к себе в церковь занимать детей, а там недалеко и до организации детских праздников. Он постоянно шипел по поводу Андрея, жившего за стенкой, хотя пес его и впрямь вел себя образцово. Косился на соседку Ларису, снабжавшую их пирожными: нераспроданные сладости в их кафе на второй день не оставляли.
“Ничего не можешь сделать с мужем- забей и займись тем, чем можешь, - рассуждала про себя Маша. - Послезавтра новый год уже, так что вырезаем снежинки, гладим красивое платье и занимаемся приятными делами. Перебесится, всё образуется”
Пока Маша грела утюг, Лариса подходила к дому на гудящих ногах: корпоратив в кафе шел за корпоративом. Уставшая официантка мечтала только об одном: залезть в горячую ванну и ждать, пока мышцы расслабятся. Но что наши мечты, когда грубая действительность напоминает о себе в чате!
Явно ошибившись окошком, Паша уведомлял жену, что уехал на все новогодние праздники, включая Рождество. Обещал объяснить всё позднее, завершив послание приказом не звонить.
- Ну не моё ведь дело, - уговаривала себя Лариска, а ноги сами несли ее к знакомой двери.
Она прекрасно знала причину отъезда соседа. Эта причина регулярно являлась на бизнес-ланч в ее кафе. Четверо коллег облюбовали столик за дальним окном, обсуждали работу, но губастая брюнетка явно выделяла ее соседа, невзначай прикасалась коленкой, смеялась его шуткам, а тот и не думал возражать! Лариска взяла себе за правило не подходить к их столику, но Паша ее заметил, конечно.
- Главное, не сходи с ума, - успокаивала она застывшую Машу. - Но лучше знать, чем гадать, что случилось. Хоть подготовишься.
- К чему подготовлюсь?
- А как думаешь, что он собирается тебе объяснить после праздников? Вариантов мало! Или предложит делать вид, что ничего не было, или предложит расстаться. Вот ненавижу таких!
- Почему ненавидишь, - тупо спросила Маша, - разве человек не может разлюбить и другую полюбить?
Лариска всплеснула руками.
- Маша! Ма-ша!!! Проснись! Ну конечно, человек может и разлюбить, и в другую влюбиться. Но нужно делать это по-человечески. По-мужски, если хочешь. Завершил один проект, убедился, что он без тебя функционирует, аккуратно вышел из него - и запускай себе следующий. А это что, по-мужски? В праздники свалил без объяснений и телефон отключил, нормально ему? А тебе что делать с планами, дома сидеть или одной по городу бродить? А он уверен, что тебе денег хватит, что ты не заболеешь? А дальше что, просить у него на билет до Туапсе, а он будет кочевряжиться, что на самолете дорого, езжай на поезде с котом?
- Да уж, он может. Я еще не понимаю, зачем в общий чат было писать, нельзя было позвонить? Придумал бы приличную причину, лицо сохранить, или меня бы отпустил к моим на праздники, я б и не заметила ничего…
Маша и впрямь не понимала.
Любит ее муж или нет?
Зачем притащил в чужой город оттуда, где у нее была налаженная жизнь и работа? Просто потому, что лень самому мыть посуду? Ну так посудомойкам вон зарплату платят в ларискином кафе, а у нее что?
И что ей делать дальше?
Она собралась с силами, конечно. Пробежалась по соседям, надарила традиционных уже трюфелей, поблагодарила за поздравления, ушла от вопросов - и заперлась дома.
Не отвечала на сообщения.
Отклоняла звонки.
Еще недавно она ощущала себя вполне благополучной, ее ценили. Она нашла тот самый ненавязчивый формат общения, при котором соседям не нужно было надоедать друг другу, но и брошенным, одиноким никто себя больше не чувствовал. Но пашкино сообщение в общем чате с последующим отключением телефона словно обрушило машину ценность: она не стоит даже соблюдения приличий. Она никто, она ничего не стоит.
Спасала доставка, благо, ее можно заказывать хоть на три часа ночи. Ночью же Маша завертывалась в пуховик и кралась на прогулку до мусорного контейнера. Главное, никого не встретить. Не самое простое дело в праздники, когда душа просит полета и готова фестивалить до пяти утра.