С этой версией я сталкивалась неоднократно и в разных вариантах. Некоторые уверены, что Снейп был изначально задуман, как самый обычный отрицательный персонаж. Но потом Снейпа начал играть Алан Рикман, Снейп в его исполнении полюбился зрителям — и Роулинг решила сделать из него сложного героя, да ещё и с глубокими романтическими чувствами. Кто-то не делает акцент на «отрицательности», просто считает, что любовь Снейпа к Лили автор придумала тогда, когда фильмы с участием Рикмана уже вовсю снимались, и на это решение повлияло обаяние актера.
Что ж, давайте попробуем разобраться — и начнем с хронологии.
Согласно Википедии, съемки первого фильма франшизы, «Гарри Поттер и философский камень», начались в марте 2000 года. Фильм был выпущен в прокат в 2001 году. А в июле 2000 года вышла четвертая книга поттерианы, «Гарри Поттер и Кубок Огня».
Итак, на тот момент, когда зрители впервые увидели Рикмана в роли Снейпа, были написаны уже четыре книги из семи. Есть ли в этих книгах что-то, указывающее на любовь Снейпа к Лили?
Разумеется, речь не о том, приходила ли такая мысль кому-либо в голову во время чтения книг — она и не должна была приходить. Каждая книга поттерианы построена по принципу детектива: масса загадок, которые в конце получают объяснение, а в первых четырех книгах, кроме того, становится известна и личность виновного, причем это всегда не тот, кого подозревали. Но по тому же принципу построены истории ряда персонажей, и Снейп — один из них, причем его история постепенно разворачивается на страницах всех семи книг. Если бы правда о нем стала очевидна в первых же книгах, это была бы литературная неудача.
Но, перевернув последнюю страницу и оглядываясь назад, разве мы не видим, что эту историю нам на самом деле начали рассказывать гораздо раньше, чем мы узнали всю правду?
В первой же книге Снейп, который, судя по его поведению с Гарри, ненавидит мальчика, спасает ему жизнь, что крайне удивляет Гарри, когда он об это узнает:
«— Но Снегг пытался убить меня! — воскликнул он ухватившись за спасительную нить.
— Нет, нет и нет. — Квиррелл категорично замотал головой. — Это я пытался убить тебя, Поттер. Твоя подруга мисс Грэйнджер случайно сбила меня с ног, когда бежала к Снеггу, чтобы подпалить его мантию. Я упал, и зрительный контакт прервался. Мне не хватило нескольких секунд, чтобы сбросить тебя с метлы. Конечно, ты бы давно был мертв, если бы Снегг не пытался спасти тебя. Ведь это именно он бормотал себе под нос контрзаклятие.
— Снегг пытался меня спасти? — Гарри показалось, что он сходит с ума.
— Разумеется, — холодно подтвердил Квиррелл. — А как ты думаешь, с чего это он решил судить следующий матч? Он пытался помешать мне сделать это снова».
«— Но мне всегда казалось, что Снегг меня ненавидит...
— О, конечно, — равнодушно подтвердил Квиррелл. — Небо тому свидетель — он тебя ненавидит. Он учился в Хогвартсе вместе с твоим отцом, разве ты этого не знал? Они друг друга терпеть не могли. Но Снегг никогда не желал тебе смерти».
Так Гарри узнает сразу две вещи: что Снейп ненавидел его отца — и что Снейп пытался спасти ему жизнь. Что Снейп ненавидит его самого, Гарри и до того знал. Эта ситуация требует объяснения, не так ли?
И Гарри получает объяснение — от Дамблдора:
— Квиррелл сказал, что Снегг...
— Профессор Снегг, Гарри, — поправил его Дамблдор.
— Да, верно, Квиррелл сказал, что он меня ненавидит, потому что он ненавидел моего отца. Это правда?
— Да, они испытывали друг к другу сильную неприязнь, — признал Дамблдор после секундного раздумья. — Примерно как ты и мистер Малфой. А затем твой отец сделал кое-что, чего Снегг так и не смог ему простить.
— Что? — выдохнул Гарри.
— Он спас ему жизнь.
- Что?
Гарри не верил своим ушам.
— Да-а-а... — мечтательно протянул Дамблдор. — Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли. Профессор Снегг не мог смириться с тем, что остался в долгу перед твоим отцом... Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий к тому, чтобы спасти тебя. Профессор Снегг верил, что таким образом он вернет долг твоему отцу. И спокойно сможет продолжать ненавидеть память о нем...
Гарри попытался понять услышанное, но у него сразу разболелась голова.
По правде говоря, я прекрасно понимаю Гарри: у меня бы в 11 лет тоже разболелась голова от таких психологических завихрений. Человек не может простить своему школьному врагу то, что ему спасли жизнь? Стремится вернуть ему долг, спасая жизнь его сыну, хотя никто не требует от него это делать? И спасает только для того, чтобы иметь моральное право и дальше ненавидеть своего умершего врага и его сына (как будто до этого ему что-то мешало их ненавидеть)? Это по уровню сложности прямо какой-то персонаж Достоевского, не иначе:))
Я не буду сейчас писать о том, зачем Дамблдор изложил Гарри такую версию. Но на этом этапе, после первой книги, образ Снейпа мог бы ещё «вырулить» в другую сторону — разумеется, не «обычного отрицательного персонажа», но сложного отрицательного персонажа, с такими положительными чертами, как гордость, честь, чувство долга. Та мотивация, которую Дамблдор приписал Снейпу, вполне укладывается в такую парадигму.
Проблема только в том, что версию Дамблдора о его мотивации в третьей книге яростно опровергает сам Снейп:
Вы не смеете так говорить о моем отце! Я знаю о нем всю правду. Он спас вашу жизнь! Мне рассказал Дамблдор! Если бы не мой отец, вас бы вообще здесь не было!
Лицо Снегга, не отличавшееся яркостью красок, стало совсем серым.
— А директор школы не рассказал тебе, при каких обстоятельствах твой отец спас мне жизнь? — прошипел он. — Он, видно, посчитал, что подробности слишком ужасны для ушей бесценного Поттера.
Гарри прикусил губу. Он не знал подробностей и не хотел в этом признаться. Но Снегг это сразу понял.
— Я не допущу, чтобы у вас так и осталось неверное представление о вашем отце. — Лицо его передернула ненавидящая усмешка. — Вы, наверное, вообразили себе геройский поступок?! Тогда позвольте мне внести некоторую поправку в ваше представление. Ваш драгоценный отец и его друзья решили сыграть со мной веселую шутку… Она могла бы кончиться моей смертью, если бы ваш отец в последнюю минуту не опомнился. Ничего доблестного он не сделал. Всего–навсего спасал свою шкуру вместе с моей. Удайся их шутка, он вылетел бы из школы.
Как ни рассматривай слова Снейпа, ясно одно: он ни единой секунды не считал себя в долгу перед Джеймсом. Соответственно, он явно не мог спасать жизнь Гарри на первом курсе по этой причине.
Но если так, то вопрос о том, каков был мотив его поступка, остается открытым. То есть, по замыслу автора, причина, по которой Снейп спас Гарри, является тайной.
Обратите внимание: версия Дамблдора, хотя и неверная, тем не менее, не связана с самым очевидным в случае Снейпа — с его преподавательским долгом. Он мог бы сказать, что Снейп — преподаватель Хогвартса, который помнит о своих обязанностях, поэтому он спас бы жизнь любому ученику, независимо от того, как он к нему относится и какие отношения у него были с его отцом. Мог — но почему-то предпочел объяснить поступок Снейпа, исходя из его отношений с отцом Гарри. И это объяснение оказалось неверным.
В чем мог быть смысл такого художественного приема, если Роулинг уже на момент написания третьей книги не знала, что мотивы Снейпа действительно связаны с родителям Гарри, только не с его отцом, а с матерью?
Более того, сама странность объяснения, которое дал Дамблдор Гарри — а оно заведомо непонятно ребенку его возраста — не говорит ли о том, что этот замысел, пусть даже в незавершенном виде, мог существовать уже тогда, когда Роулинг заканчивала первую книгу?
По крайней мере, уже во второй книге есть то, что позволяет так думать:
— Меня что удивляет, — продолжал вещать Драко, — почему грязнокровки не пакуют чемоданы? Ставлю пять галлеонов, скоро еще один умрет. Жаль, не Грэйнджер…
От расправы его спас прозвеневший звонок. Рон ринулся к нему, но в суматохе сборов его попытку напасть на Малфоя никто, кроме друзей, не заметил. Гарри с Дином повисли на нем с обеих сторон.
— Пустите меня! Наплевать на палочку, я убью его голыми руками! — кричал Рон, вырываясь.
— Поторопитесь! Я отведу вас на травологию, — прокаркал Снегг.
Снейп не замечает попытку напасть на ученика его факультета у себя на уроке? Серьёзно? Снейп, который как из-под земли вырастает, когда это происходит вне уроков?
«Рон прыгнул на Малфоя как раз в тот момент, когда в коридоре появился Снегг.
-УИЗЛИ!
Рон неохотно отпустил Малфоя, которого уже успел схватить за грудки.
— Его спровоцировали, профессор Снегг, — пояснил Хагрид, высовываясь из-за дерева. — Этот Малфой его семью оскорбил, вот!
— Может быть, но в любом случае драки запрещены школьными правилами, Хагрид, — елейным голосом произнес Снегг.—Уизли, из-за тебя твой факультет получает пять штрафных очков, и можешь благодарить небо, что не десять. Проходите вперед, нечего здесь толпиться».
«Дверь класса открылась. Появился Снегг. Его черные глаза обежали цепочку гриффиндорцев и остановились на Гарри и Роне, сдерживавших Невилла.
— Поттер, Уизли, Долгопупс — драка? — раздался его холодный, надменный голос. — Десять очков штрафа Гриффиндору. Отпустите Долгопупса, Поттер, или останетесь после уроков. Все в класс».
Снейп, который собирался отвести учеников на другой урок, не мог не заметить, что Рон пытался напасть на Малфоя, но никак не отреагировал. Почему? Случайно ли, что это произошло именно тогда, когда Малфой прямо на его уроке произнес «то самое слово»?
«Грязнокровка».
Слишком уж явно такая реакция коррелирует с реакцией Снейпа в седьмой книге:
— Директор! Они разбили палатку в лесу Дин! Грязнокровка…
— Я не желаю слышать это слово!
На тот момент мы уже знаем, откуда взялась такая реакция — она связана с Лили, с тем, что это слово, которое Снейп бросил ей «вне себя от ярости и унижения», повлекло за собой разрыв между ними. Но, если мы видим очень похожую реакцию во второй книге, не означает ли это, что вся линия, связанная с Лили, уже была придумана автором?
В третьей книге, помимо решительного опровержения версии Дамблдора о мотивах спасения Снейпом жизни Гарри, есть ещё кое-что — яростное желание Снейпа отомстить Сириусу. За что? За ту шутку, которую он сыграл с ним много лет назад?
Так думают свидетели той сцены, начиная от Люпина и заканчивая Гермионой:
«— Но это же глупо, — заметил Люпин мягко. — Неужели старая школьная обида стоит того, чтобы отправить невинного человека в Азкабан?»
«— Это глупо! — закричал Гарри. — Из–за какой–то дурацкой всеми забытой шутки вы сейчас не хотите ничего слушать!»
« — Он ненавидит Сириуса, — с отчаянием вымолвила Гермиона. — И все из–за той глупой шутки, которую Сириус с ним сыграл...».
Но что говорит сам Снейп?
Нет, он не пытается опровергнуть эти утверждения, не отвечает, что та «шутка» здесь не причем — думаю, он едва слышит эти слова, они вряд ли доходят до него. Ему, в общем-то, в тот момент всё равно, что думают другие о его мотивах.
Но говорит он те вещи, которые явно никак не связаны с той «школьной обидой»:
— Но если... если это ошибка...
— Молчать, глупая девчонка! — Снегга прорвало, он вдруг будто обезумел от злости. — Не рассуждай о том, чего не понимаешь!
Откуда такая реакция на слово «ошибка»? Почему Снейп требует «не рассуждать о том, чего не понимаешь»? Чего именно Гермиона «не понимает»?
— Месть сладка, — шепнул Снегг Блэку. — Как же я мечтал, что сам поймаю тебя…
Э-э … месть за ту школьную обиду? А почему для этого надо было мечтать самому поймать Сириуса? Как это вообще связано? Почему за ту обиду нельзя было отомстить раньше, ещё в школе?
— Молчи! Не смей так со мной разговаривать! — безумствовал Снегг. — Каков отец таков и сын! Я только что спас твою жизнь, Поттер, ты меня на коленях благодарить должен! А тебя стоило бы убить. Умер бы, как отец, слишком самоуверенным, чтобы допустить мысль, что Блэк тебя одурачил.
Если месть связана с той школьной историей, к чему вдруг Снейп упоминает о смерти Джеймса, которого Блэк «одурачил»?
Ответы на все эти вопросы дает именно та история любви Снейпа к Лили, о которой мы узнаем в «Истории Принца». Вот тут всё сразу встает на свои места, как в хорошем детективе.
Но если так, то на тот момент, когда Роулинг писала третью книгу, эта история уже должна быть придумана, причем в деталях: Снейп так реагирует на слово «ошибка», потому что ошибку совершил он сам, передав Волдеморту пророчество.
— Профессор Снегг совершил ужасную...
— Не говорите мне, что он совершил ошибку, сэр! Он подслушивал под дверью!
— Дай мне, пожалуйста, закончить. — Дамблдор дождался короткого кивка Гарри и продолжил: — Профессор Снегг совершил ужасную ошибку.
Именно поэтому Снейп кричит «не рассуждай о том, чего не понимаешь!».
Напоминаю, на момент выхода третьей книги первый фильм по «Гарри Поттеру» ещё даже не начали снимать. Но и четвертая книга была написана до начала съемок, коль скоро была выпущена уже в июле того же года — и задолго до того, как фильм с участием Рикмана вышел на экраны.
А в четвертой книге мы узнаем, во-первых, что Снейп был Пожирателем Смерти, и во-вторых, что он перешел на сторону Ордена Феникса ещё во время первой войны:
Дамблдор поднялся со скамьи.
— Я уже свидетельствовал по этому делу, — спокойно сказал он. — Северус Снегг был когда-то Пожирателем Смерти. Но примкнул к нам задолго до падения Лорда Волан-де-Морта и, пойдя на огромный риск, стал нашим агентом. Сейчас он такой же Пожиратель Смерти, как я.
Соответственно, кроме вопроса о том, почему Снейп спас Гарри, возникает ещё один — почему Снейп перешел на другую сторону в войне?
Гарри, правда, формулирует вопрос несколько иначе:
Гарри посмотрел в ярко-голубые глаза Дамблдора и выпалил давно мучивший его вопрос:
— А почему вы думаете, что он и правда перестал поддерживать Волан-де-Морта?
Дамблдор несколько секунд смотрел Гарри прямо в глаза и затем спокойно ответил:
— А это, Гарри, касается только нас двоих: профессора Снегга и меня.
Но, в сущности, это и есть вопрос о мотиве: зная, почему Снейп так поступил, можно судить о том, действительно ли он сменил сторону.
И если по поводу причин, по которым Снейп спас Гарри, Дамблдор предлагает версию, хотя и неверную, на вопрос о мотивах перехода Снейпа на сторону Ордена Дамблдор просто отказывается отвечать, говоря о том, что это касается только двоих — его и Снейпа. Иначе говоря, это секрет, который он намерен сохранить.
Но разные ли это мотивы? Что мотив защиты Гарри носит личный характер, Дамблдор дал понять, заговорив не о долге преподавателя, а об отношениях Снейпа с отцом Гарри. А мотивы перехода носят иной характер, не связаны с чем-то личным? Но зачем тогда Дамблдор их скрывает, причем не только от Гарри, но и вообще от всех, если это не личная тайна Снейпа, которую он обещал хранить?
Как мы видим, уже здесь видна одна из деталей будущей «истории Принца» - просьба Снейпа молчать о «лучшем, что в нем есть», как назвал это Дамблдор.
Итак, «любовная линия» в истории Снейпа определённо была полностью придумана к тому моменту, когда Роулинг писала третью и четвертую книгу. А некоторые детали указывают на то, что она могла быть задумана уже тогда, когда она дописывала первую книгу и писала вторую. В любом случае, «любовная линия» однозначно существовала к тому моменту, когда начали снимать первый фильм.
Но, в таком случае, реакция зрителей на Рикмана никак не могла повлиять на развитие образа Снейпа в книгах.
Я могу понять тех, кому романтическая мотивация Снейпа показалась скучной, неуместной и разочаровывающей — в конце концов, разгадка тайны в детективе тоже не всегда устраивает читателей, не всегда вяжется с тем образом персонажа, который у них сложился. Но любовная линия в образе Снейпа была частью замысла автора с первых книг, а не добавлена искусственно ради удовольствия фанатов. Она жестко вплетена с ткань сюжета, и без неё очень многое в истории Снейпа просто невозможно было бы объяснить. Независимо от того, обусловлено неприятие этой линии неприязнью к Снейпу как к «гаду», который недостаточно хорош для великой любви, неприязнью к Лили, которая недостаточно хороша для того, чтобы её так любили, или нелюбовью к романтической мотивации как таковой, она является неотъемлемой частью образа Снейпа и всего произведения в целом. И, на мой взгляд, разумнее не считать её надуманной, а отвести ей подобающее место в истории Снейпа, не преувеличивая и не преуменьшая её роль. Но об этом мы ещё поговорим в других статьях.
