Дорогие читатели!
Идея написания статьи, рассказать об истории храма Троицы Живоначальной, что находится в современном селе Вазерки Бессоновского района Пензенской области. В настоящее время храм пребывает в руинах, которые и вдохновили меня узнать его историю и сохранить память о нем.
В процессе изучения документов выяснилось, что создание храма связано с одним из владельцев этого села, именно этот человек поменял весь смысл написания книги. Я поняла, что храм нельзя вырывать из общей концепции истории села и его владельцев, поэтому перед вами находится описание биографий исторических личностей, которые имели отношение не только к жизни села, но и к истории Российской империи.
Проходя через исторические события середины XVIII века вы погрузитесь в эпоху дворцовых переворотов, узнаете характер и жизнь людей, живших в селе Вазерки.
Материал для книги собирался несколько лет, интересная работа была проведена мной в архивах и библиотеках. Удалось найти много информации, которая подтверждена документально.
Вазерки… Село в Бессоновском районе Пензенской области. Мои родители решают сменить городскую суету на тихое место и переезжают в этот уютный уголок. В 2014 году я, приехав к ним в гости, в стороне от дороги вижу руины храма, которые притягивают меня к себе. Несмотря на разрушенный вид, он по-прежнему величествен и прекрасен, от него веет спокойствием и одухотворенностью… Так начнется этот трудный путь. Путь интереса к его истории, азартного поиска, удивительных находок, новых знакомств, загадок и тайн, часть из которых удастся приоткрыть, а часть так и останется утраченной до сих пор.
В самом начале зона моего интереса ограничивалась только историей храма, но затем, втянувшись, я столкнулась с не менее захватывающей историей села, судьбами и характером людей причастных к этому удивительному месту. Прежде всего, я предлагаю вам познакомиться с селом и его владельцами, для этого погрузимся в дни минувшие.
Глава первая.
ОСНОВАНИЕ СЕЛА И ЕГО ПЕРВЫЕ ВЛАДЕЛЬЦЫ
Первое упоминание села Вазерки как конной слободы встречается в Строельной книге Пензы 7174 года от сотворения мира (1665 год от Рождества Христова): «Лета 7174 года сентября в 13 день по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича Всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца указу и по грамоте из Приказу большого дворца, воевода Елисей Протасьевич Лачинов построил на Пензе у города посад и слободы: Пензятская слобода (полагают, современная деревня Ухтинка), Шелдаис – татарское рейтарское поселение (современное степное Палеологово), Колоярская слобода, Ванзыбейская слобода, Лавзерки (Вазерки). Усть-Вазерки – слобода лебедчиков, Пыркинская слобода, Синорово – поселение татарских переведенцев из Нижнего Ломова, Сандерки, Кутлинская слобода и Пелетминская слобода. Кроме того, двум мордовским поселениям, Усть-Шукше и Вьясу, была отведена земля «из посопного хлеба» (т.е. земли с которых собирался хлеб в «государевы житницы»). В одиннадцати перечисленных слободах было назначено на военную службу 325 человек, при двеннадцатичетвертном наделе на каждого полноправного члена слободы: земля нарезывалась на всю группу казаков той или другой слободы «к одному месту».
Постройка в степи укрепленного форпоста г. Пензы и устройство казацких слобод вдоль побережья Суры, обезопасив край от татарских набегов, естественно, вызвала усиленную колонизацию плодородной южной окраины современной Пензенской области.
Из истории Вазерской слободы известно, что казаков возглавлял пятидесятник Федька Черномясов, а лебедчиков – Васька Гаврилов. Всего в слободе конных казаков было 51 человек, а детей у них, и братьев, и племянников, и внучат, и пасынков 133 человека. Имелось и 6 дворов в деревне Усть-Вазерки, где и проживали ловцы лебедей – лебедчики.
В 1697 году вазерские казаки были переведены на службу в город Азов. В это время вазерские земли становятся собственностью помещиков, а село получает статус владельческого. Казачьи дворы и земли перешли во владения окольничему князю Михаилу Федоровичу Жировому-Засекину, постельничему Гавриле Ивановичу Головкину, думному дьяку Протасию Никифорову, стольнику Федору Казинскому и Федору Панову. В том же году все земли сосредоточил в своих руках Г.И. Головкин, переведя сюда своих крестьян из разных деревень. В 1702 году здесь имелось 25 дворов жилых и 67 пустых.
Помещики села весьма интересные исторические личности, порой с очень захватывающими поворотами судеб, поэтому познакомимся с ними поближе.
Князь Михаил Федорович Жировой-Засекин
Князь Михаил Федорович Жировой-Засекин – воевода и окольничий во времена правления правительницы Софьи Алексеевны, Ивана V и Петра I Алексеевичей. В 1627–1629 годах в Боярской книге записан московским дворянином. В 1658–1692 годах – стольник. В 1679 году местничал с князьями Юрием и Иваном Даниловичами Велико-Гагиными. В мае 1682 года шестым дневал и ночевал в Архангельском соборе у гроба царя Федора Алексеевича с боярином князем Голицыным. В июне этого же года, на третий день коронации царей Ивана V и Петра I Алексеевичей, вторым смотрел в архиерейский стол во время государева торжества в Грановитой палате. В 1686 году – первый судья в Холопьем приказе. В 1693 году показан окольничим. В сентябре 1694 года – седьмой воевода войск, защищающий городок на потешном Кожуховском действии. При государях Иване V и Петре I Алексеевичах показан двадцатым окольничим. В 1703 году – шестнадцатый окольничий. Член и активный участник Всешутейшего, всепьянящего и сумасброднейшего собора, где носит прозвище «Митрополита Казанского и Свияжского». От брака с неизвестной имел единственного сына князя Никиту Михайловича Жирового-Засекина, упомянутого в 1703 году пятьдесят первым комнатным стольником.
Протасий Иванович Никифоров (? – 1711)
Русский государственный деятель, думный дьяк (1683 г.). Впервые упоминается в источниках как подьячий в 1655–1656 гг. Подьячий Тайных дел приказа (не позднее 1660–1671 гг.). Выполнял ряд важных дипломатических поручений на русско-шведских (1658, 1661 гг.) и русско-польских (1664, 1666–1667 гг.) мирных переговорах в ходе и после окончания русско-шведской войны 1656–1658 гг. и во время русско-польской войны 1654–1667 гг. Участник посольства И.А. Желябужского в Англию и Великое герцогство Тосканское (1662–1663 гг.). Указом царя Алексея Михайловича, направлен в распоряжение главы русского посольства А. Л. Ордина-Нащокина в Курляндском герцогстве (1668 г.). Дьяк Большого дворца приказа (1671–1682, 1684 гг.), думный дьяк Поместного приказа (1688–1698 гг.) и Расправной палаты (1689–1691 гг.). В ранге великого и полномочного посла в составе посольства Б.П. Шереметева участвовал в ратификации «Вечного мира» 1686 г. в Речи Посполитой и в переговорах с императором Священной Римской империи Леопольдом I о заключении военного союза против Османской империи и Крымского ханства (1686–1687 гг.). Глава Холопьего приказа (1698 – не ранее 1700 г.).
Федор Васильевич Панов
Герб потомства Викулы Лукьяновича Панова: в щите, имеющем голубое поле, изображен белый лебедь, стоящий на желтом песке (изм. польский герб Папарона). Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом и короной со страусовыми перьями. Намет на щите голубой, подложен серебром.
Пановы в 1657 и других годах записаны по Московскому списку в дворянах с поместным окладом. Потомки сего рода дворяне Пановы служили российскому престолу в разных чинах и владели деревнями.
Определением Московского дворянского депутатского собрания, род Пановых внесен в 6-ю часть дворянской родословной книги, в число древнего дворянства.
Гавриил Иванович Головкин – первый владелец сел Усть-Вазерки и Вазерки-Покровского как отдельного территориального образования
Русский государственный деятель. Дипломат. Первый кабинет-министр (1731-1734). Президент Коллегии иностранных дел (1717–1734). Первый канцлер Российской империи (1709–1734). Глава Посольского приказа (1706–1717). Член Верховного тайного совета. Являлся родственником царю Петру I, троюродный брат царицы Наталии Кирилловны Нарышкиной (вторая жена царя Алексея Михайловича, мать Петра I).
Родоначальник графского рода Головкиных.
Гавриил Головкин родился в 1660 году. С 1677 года состоял на службе при царевиче Петре Алексеевиче. Занимал должность стольника, а впоследствии – верховного постельничего. Во время стрелецкого бунта увез царевича в Троицкий монастырь, после чего пользовался постоянным его доверием. В 1689 году в ведение Головкина перешла Царская мастерская палата.
В 1706 году назначен главой посольского приказа. Особой инициативы не проявлял, стараясь строго следовать указаниям царя. На протяжении многих лет состоял в конфликте с другими виднейшими дипломатами, в число которых входили Шафиров и Петр Толстой.
В 1707 году Головкин пытался добиться избрания дружественного России монарха Речи Посполитой, в 1708 году занимался украинскими делами. В частности, он поддержал преследование Кочубея, донесшего на неверность Мазепы. В 1709 году на полтавском поле царь поздравил Головкина с присвоением нового для России чина канцлера. Убедившись в бесперспективности Прутского похода, Гаврила Иванович склонил царя перейти от военных действий к мирным переговорам. Указом от 26 июля того же года, государственный канцлер Российской империи граф Гавриил Головкин возведен, с нисходящим его потомством, в графское Российского царства достоинство.
В 1713 году царь Петр I поручил Головкину заняться искоренением казнокрадства при распределении подрядов (государственного заказа). Как показало разбирательство, подряды на поставку провианта заключались по завышенным ценам и оформлялись на подставных лиц. Это приводило к незаконному обогащению и ряда других петровских сподвижников, среди которых фигурировал и сам Головкин.
В 1717 году назначен президентом Коллегии иностранных дел. До самой смерти Петра I, Головкин продолжал курировать русскую дипломатию, хотя дела велись коллегиально вместе с Шафировым под общим руководством монарха. В переписке «великий канцлер» сохранял с царем былой наставнический тон. В общей сложности за канцлерство Головкина было заключено 55 международных договоров, причем Амстердамский трактат 1717 года дипломат подписал лично. После Ништадтского мира от имени Правительствующего Сената просил Петра принять титул «Отца Отечества, Петра Великого, Императора Всероссийского».
После смерти Петра I, начиная с 1726 года, канцлер Головкин входил в состав Верховного тайного совета. Искусно лавировал в хитросплетениях придворных партий и в отличие от большинства других петровских сподвижников смог не только сохранить прежнее значение, но и приумножить огромное состояние, включавшее подмосковный дворец в селе Коньково и целый Каменный остров в Петербурге, помимо многих других имений.
В период правления Екатерины I, канцлер сумел сломить сопротивление других «верховников» и настоял на заключении русско-австрийского союза. Именно Головкину как человеку наиболее надежному и беспристрастному императрица доверила свое духовное завещание, назначив его одним из опекунов малолетнего Петра II. По кончине отрока, в 1730 году, Головкин предал огню этот государственный акт, которым на случай бездетной кончины юного императора престол обеспечивался за дальнейшими потомками Петра I, и высказался в пользу Анны Иоанновны. Подписав «Кондиции», из-за вражды с князьями Долгорукими сам же просил императрицу о восприятии самодержавия. Анна Иоанновна не забыла содействия, оказанного ей графом при занятии престола, и в 1731 году назначила Гавриила Ивановича на должность первого кабинет-министра. Данную должность занимал до самой смерти.
Граф Гавриил Головкин скончался 25 июля 1734 года. Похоронен в Николаевской церкви Высоцкого монастыря в городе Серпухов, Московская область.
В своих записках испанский посол герцог Лирийский сообщает о нем: «Старец, почтенный во всех отношениях, осторожный и скромный; с образованностью и здравым рассудком соединял он в себе хорошие способности. Он любил свое отечество, хотя был привязан к старине, но не отвергал и введения новых обычаев, если видел, что они полезны; был привязан к своим государям, и его подкупить было невозможно, посему-то он держался при всех государях и в самых затруднительных обстоятельствах, потому что упрекнуть его нельзя ни в чем».
По его смерти владения, в том числе и село Усть-Вазерки, переходят его сыну графу Михаилу Гавриловичу Головкину.
Граф Михаил Гавриилович Головкин (1699–1754)
Граф, русский дипломат, сын петровского канцлера, женатый на двоюродной сестре императрицы Анны Иоанновны. Вице-канцлер, начальник Монетной канцелярии, в 1740–1741 годах – кабинет-министр, затем до конца жизни в ссылке.
В 1712 году был отправлен за границу для обучения, потом служил сержантов в гвардии. Через десять лет исполнял посольские обязанности при прусском дворе в Берлине.
Петр I, благоволивший к отцу графу Гавриилу Головкину, позаботился и о его сыне. Желая породнить дома своих ближайших сотрудников, он устроил брак Михаила Головкина с внучкой князя Федора Ромодановского (знаменитого «князь-кесаря», начальника кровавого Преображенского приказа) и двоюродной сестре будущей императрицы Анны Иоанновны.
Вот небольшой экскурс по роду Ромодановских.
Федор Юрьевич Ромодановский – русский государственный деятель, комнатный стольник, спальник, воевода и наместник во времена правления Алексея Михайловича, Федора Алексеевича, правительницы Софьи Алексеевны, Ивана V и Петра I Алексеевичей. Председатель пятичленного совета, фактически руководивший Русским царством в период отсутствия Петра I в столице, во время его первого путешествия за границу (1697–1698 гг.). Из княжеского рода Ромодановских, в XXIII колене от Рюрика. Единственный сын боярина и князя Юрия Ивановича Ромодановского.
Князь Иван Федорович Ромодановский (конец 1670-х – 16 [27] марта 1730) – ближний стольник, московский генерал-губернатор и сенатор во времена правления Петра I, Екатерины I и Петра II. После смерти отца сменил его в качестве «князя-кесаря» и главы Преображенского приказа. В 1719–1724 гг. – главный начальник города Москвы, позднее – действительный тайный советник и кавалер ордена св. Андрея Первозванного. Дядя императрицы Анны Иоанновны. Петр I в шутку называл его «дяденькой». Имел двух сестер, княжон: Ирина Федоровна – супруга Василия Васильевича Шереметева, и Федосья Федоровна – супруга Авраама Федоровича Лопухина.
Дочь Ивана Федоровича Ромодановского (сына князя-кесаря) и Анастасии Федоровны Салтыковой (сестры царицы Прасковьи) Екатерина Ивановна Головкина (Ромодановская) была богатейшей наследницей – ее семья владела двадцатью тысячами крепостных. Она знала немецкий, французский, много читала, умела танцевать, играла на лютне и клавесине.
Но вернемся опять к личности Михаила Гаврииловича Головкина.
Супруги Головкины, Михаил и Екатерина, проживали в своем доме, в Петербурге, который стоял на берегу Невы, по соседству с кадетским корпусом. Стены комнат в нем были затянуты обоями – гобеленовыми, ткаными русскими. С потолка спускались хрустальные люстры, в парадных покоях на полу персидские ковры. Венецианские зеркала висели в золотых рамах. Мебель, на вызолоченных ножках, с тиснением по коже звериных и птичьих фигур, была украшена графским гербом хозяина.
Михаил Головкин при Анне Иоанновне был сенатором, надзирал за Монетным двором и Монетной канцелярией. Любимец своего отца, очень красивый и прекрасно воспитанный, Михаил имел быстрый и блестящий успех. Вице-канцлер по внутренним делам, один из самых могущественных людей в государстве.
В 1732 году Анна Иоанновна объявила, что трон наследует потомок по мужской линии ее племянницы Елизаветы-Екатерины-Христины, дочери Екатерины Иоанновны, герцогини мекленбургской. Екатерина, родная сестра Анны Иоанновны, была выдана Петром I замуж за мекленбургского герцога Карла-Леопольда, но в 1722 году с дочерью удалилась от мужа в Россию. Анна Иоанновна следила за племянницей, получившей после крещения в православие имя Анны Леопольдовны, как за своей собственной дочерью, особенно после смерти в 1733 году Екатерины Иоанновны.
В июле 1739 году Анну Леопольдовну выдали замуж за герцога брауншвейгского Антона-Ульриха, и в августе 1740 года у пары родился сын Иоанн Антонович.
5 (16) октября 1740 года Анна Иоанновна села обедать с Бироном. Вдруг ей стало дурно, она упала без чувств. Болезнь признали опасной. Среди высших сановников начались совещания. Вопрос о престолонаследии был давно решен, своим преемником императрица назвала двухмесячного Иоанна Антоновича. Оставалось решить, кто будет регентом до его совершеннолетия, и Бирону удалось собрать голоса в свою пользу.
16 (27) октября с больной императрицей сделался припадок, предвещавший скорую кончину. Анна Иоанновна приказала позвать Остермана и Бирона. В их присутствии она подписала обе бумаги – о наследстве после нее Иоанна Антоновича и о регентстве Бирона.
В 9 часов вечера 17 (28) октября 1740 года Анна Иоанновна скончалась на 48-м году жизни. Врачи причиной смерти объявили подагру в соединении с мочекаменной болезнью.
Михаил Головкин конфликтовал с Минихом и Остерманом, во время свержения Бирона сказался больным, чтобы не появляться во дворце. После переворота, произведенного Минихом, Головкин в ранге действительного статского советника был назначен вице-канцлером и кабинет-министром. К нему и князю Черкасскому отошли дела по Сенату, Синоду, денежные сборы, коммерция и юстиция.
Для не особо умной головы и отчаянной лени этого вельможи поручений оказалось чересчур много. Работать он не привык, в твердости положения своего, когда свергли Бирона, был уверен, с Черкасским встречаться не желал и поэтому ничем не занимался. Головкина беспокоила только подагра – ее он лечил старательно.
Сотрудники министра и чиновники не чувствуя властной руки творили что вздумается. За подпись графа Головкина они брали с тех, кто нуждался в ней, большие деньги. Получить эту подпись каждый раз стоило немалых хлопот – граф не любил, чтобы его беспокоили.
Ловкие секретари кабинет-министра командовали Сенатом, обеляли виновных, наказывали правых. Взятка заставляла исполнителей законов служить себе. Время было не спокойное. Кто мог, торопился унести, что шло в руки.
В это же время разворачивается борьба за власть между Анной Леопольдовной и дочерью Петра Великого – Елизаветой.
Вот что мы узнаем из исторических источников.
Пользуясь большим доверием правительницы Анны Леопольдовны (которая являлась регентом своего сына Иоанна Антоновича, ему на тот момент было всего 16 месяцев), граф Михаил Головкин советовал ей объявить себя императрицей, а Елизавету Петровну сразу после коронации заключить в монастырь. «Он изложил свой проект письменно и послал его с доверенным лицом, своим адъютантом Юрием Гринштейном (после крещения Петром Гринштейном), во дворец. Но этот человек донес о намерениях графа Головкина цесаревне Елизавете Петровне».
Правительницу Анну Леопольдовну, а также ее министров неоднократно предупреждали о честолюбивых намерениях Елизаветы. Об этом доносили шпионы, писали дипломаты из разных стран. Остерман предупреждал Анну Леопольдовну, что заговор оформился и близок к осуществлению, что нужно немедленно арестовать лейб-медика цесаревны Ивана Ивановича Лестока (Иоганн Герман Лесток), в руках которого сосредоточены все нити заговора. Анна Леопольдовна не послушалась тех, кто советовал ей задержать Лестока. На ближайшем куртаге (приемный день в царском дворце) 23 ноября 1741 года, прервав карточную игру, правительница Анна Леопольдовна встала из-за стола и пригласила цесаревну Елизавету Петровну в соседний покой. Держа в руках письмо, пришедшее из Силезии, из Бреславля, от агента Остермана она попыталась приструнить Елизавету по-семейному. Цесаревна прекрасно выдержала этот разговор, она уверяла великую княгиню, что никогда не имела в мыслях предпринять что-либо против нее или против ее сына. Когда обе дамы вышли к гостям, они были весьма взволнованы, что отметили присутствующие на куртаге дипломаты. Вскоре Елизавета уехала домой.
Приехав в свое имение, она вызвала Лестока к себе, и они долго обсуждали произошедший разговор с Анной Леопольдовной. Лесток склонял Елизавету решиться и все же устроить переворот. Елизавета Петровна сомневалась в успехе, поэтому никак не могла пойти на этот шаг. Лесток видимо уже знал о письме Головкина, но оставил дело до следующего дня.
Елизавета не спала ночь. Она молилась и плакала. К утру забылась в дреме и проснулась далеко за полдень, когда в спальню вошел ее камердинер, Василий Иванович Чулков, и доложил, что ее дожидаются офицеры.
Цесаревна велела подать одеваться, прогнала парикмахера и уже через час вышла в смежную комнату. Там ее ждали ее фаворит Алексей Разумовский, Воронцов, лейб-медик Лесток и неизвестный царевне смуглый Преображенский сержант. Они окружили Елизавету. Стало известно о том, что гвардейские полки получили приказ выступить из Петербурга на войну со шведами.
Гринштейн, тот самый неизвестный сержант, адъютант Головкина, вместо поручения своего начальника отвезти письмо Анне Леопольдовне привез его прямиком к Елизавете, и коварный замысел Головкина был раскрыт. Гринштейн объявил, что вся гвардия хочет видеть на престоле Елизавету Петровну и готова вступить на ее защиту, но надо поторопиться, пока не спохватились Остерман и генералиссимус принц Антон Ульрих, муж правительницы, пока ничего не узнал Миних. Уйдет Преображенский полк – будет поздно, неизвестно, многие ли вернутся из шведского похода. Гринштейн ручался за гренадерскую роту Преображенского полка и был уверен, что она легко поднимет остальные войска.
Откладывать было нельзя, нужно было принимать решение.
Некоторое время Елизавета обдумала услышанное, после чего сказала готовить, что требуется. Переворот был назначен на вечер следующего дня.
Всё было готово к очередному перевороту. Заговорщики ждали, когда Елизавета подаст им знак, и по сути ничего не делали. За всех трудился Гринштейн – он говорил то с одним, то с другим гренадером, убеждал, доказывал, обещал – и к одиннадцати часам вечера 24 ноября 1741 г. в сопровождении нескольких солдат он явился на Смольный двор к цесаревне с сообщением, что гвардейцы готовы поддержать ее «революционно». Лесток посылает двух наблюдателей к Остерману и Миниху разузнать, не забили ли там тревоги. Ничего подозрительного они не заметили. Сам Лесток отправляется в Зимний дворец. Вернувшись к Елизавете, он застал ее молящейся перед иконой Богоматери, пред которой она пообещала, что если взойдет на трон, то не казнит ни одного человека. В будущем она сдержала свое слово.
В соседней комнате собрались все приближенные: братья Разумовские – Алексей и Кирилл, братья Шуваловы – Петр и Александр, Михаил Воронцов, Лесток; придворные Елизаветы: принц Гессен-Гомбургский с женой, и родные – Василий Салтыков, Скавронские, Ефимовские, Гендриковы – все, кто был близок к Елизавете.
Гринштейн доложил Воронцову, что люди готовы и его ждут в казарме.
Цесаревна надела кавалерийскую кирасу, села в сани и по темным заснеженным улицам столицы поехала в казармы Преображенского полка. За ней последовали и ее сторонники.
Гринштейн скомандовал 13-ти гренадерам поднять товарищей. Полк выстроился у саней Елизаветы. Она вышла, призвала гвардейцев на свою защиту, достала крест, встала на колени, а за нею и все присутствующие, и сказала: «Клянусь умереть за вас, клянетесь ли вы умереть за меня?» – «Клянемся!» – прогремела толпа. После этого 300 гвардейцев и цесаревна со своей свитой направились к Зимнему дворцу.
Все входы и выходы тут же были перекрыты, караул сразу перешел на сторону мятежников.
По пути Лесток с помощью Гринштейна разослал отряды для ареста членов правительства Анны Леопольдовны, и прежде всего – фельдмаршала Миниха.
Вошли они и в дом Головкиных на Васильевском острове в Петербурге, где только что разошлись гости после празднования именин графини Екатерины Ивановны. На этом банкете присутствовали и Миних, и Остерман, которые успели вернуться домой, где их настигли гренадеры. Гренадеры входили в дома Миниха, Остермана, барона Менгдена, Левенвольде, стаскивали с постели хозяев, накидывали шубы и отправляли под караулом на Смольный двор. В ночь с 24 на 25 ноября 1741 года Головкин был арестован. Позже дом Головкиных будет просить себе во владение Петр Федорович Гринштейн, но конфискованный дом отдадут сначала под императорский театр бывшему адъютанту Головкина, Сумарокову, а затем его выкупит один из графов Орловых.
В Зимнем дворце во время этих событий также все спали. Анну Леопольдовну и ее мужа Антона Ульриха вывели на улицу, посадили в приготовленные для них сани и дали уехать из Зимнего дворца. Однако не все прошло гладко при «аресте» годовалого императора. Солдатам было строго приказано не поднимать шума, и взять ребенка только тогда, когда он проснется. Около часа они молча простояли у колыбели, пока мальчик не открыл глаза и не закричал от страха при виде гренадеров. Кроме того, в суматохе сборов в спальне уронили на пол четырехмесячную сестру императора, принцессу Екатерину Антоновну. Как выяснилось впоследствии, от этого удара она оглохла на всю жизнь.
Императора Иоанна Антоновича принесли к Елизавете, что делать с младенцем толком никто не знал. Елизавета на руках с малышом уезжает в свой дворец. Позже он был объявлен незаконным государем, его ждала печальная участь заточения в крепости, провел почти всю жизнь в одиночном заключении и уже в царствование Екатерины II был убит охраной в 23-летнем возрасте при попытке его освободить.
Переворот совершился. Все ликовали и радовались – дочь Петра Великого заняла трон.
Накануне нового, 1742 года 31 декабря, был издан указ: выдать в полки наградные деньги. А гренадерскую роту Преображенского полка теперь называть лейб-компанией имени Ее Величества, капитанское место в ней занимала сама Елизавета Петровна. Офицерами она назначила ближайших помощников: капитан – поручик в чине полного генерала – ландграф Гессен-Гомбурский, поручики в чине генерал-лейтенантов – Алексей Разумовский и Михаил Воронцов, подпоручики – генерал-майоры Александр и Петр Шуваловы, прапорщик был в чине полковника армии Петр (тогда еще Юрий) Гринштейн.
Среди солдат роты дворян было не много – всего 29, остальные происходили из поповских, мещанских, крестьянских детей, а кое-кто был из иностранцев. Всем им пожаловали потомственное дворянство, сочинили гербы. Офицеры лейб-компании наделены были деревнями и крестьянами, каждый рядовой получил по 25 душ и вышел в помещики. Гринштейну за особые заслуги отписали без малого 1000 душ, тем самым стал богатым прапорщиком, а вскоре и адъютантом лейб-компании.
Скажу немного о других участниках тех судьбоносных для государства событий:
Капитан-поручик ландграф Гессен-Гомбурский, принявший команду над лейб-компанией, был вызван в Россию в 1724 году. Петр I думал его женить на Елизавете, у которой не ладилось с женихами, но после смерти царя об этом забыли, и немецкий принц жил без особых забот, получая полковничье жалованье. Человек он был незавидный, обладал сварливым характером, образования не имел, хороших манер также. Петр II пожаловал его в генерал-майоры, при Анне Иоановне он служил начальником артиллерии, с должностью не справлялся, получил отставку и прилепился к бывшей невесте Елизавете Петровне. Та дорожила людьми, искала приверженцев, и Гессен-Гомбурский не был отвергнут. А после ее восшествия на престол он стал командиром лейб-компании. Здесь была нужна безусловная преданность – и только. На Гессен-Гомбурского в этом смысле полагались.
Лейб-компания, составленная из людей, посадивших Елизавету на престол, имела теперь одну обязанность – охрану особы императрицы. Преображенских гренадеров возвеличили свыше меры и стали на них опираться.
Вторым начальником лейб-компании был Алексей Разумовский, негласный супруг Елизаветы Петровны, которого она в свое время выписала себе из церковного хора. Человек не знал наук, бумажные дела за него вели адъютанты. Его брат Кирилл Разумовский, был пастухом свиней, его, правда, отправили учиться за границу, после чего назначили начальником Академии наук. Наук он все же не познал, но и не препятствовал их развитию.
Теперь мы примерно понимаем, какие люди командовали лейб-компанией. Если вообще командовали.
За наградами последовали и наказания. За свои грязные умыслы Головкин был привлечен к ответу. Вот как свидетельствуют о том документы:
«Граф Михаил Головкин после всего шума был предан суду, признан виновным в измене, приговорен к смерти. Елизавета Петровна заменила Головкину смертный приговор вечной ссылкой в Германг (иначе Ярмонг), расположенный на реке Колыме, чуть севернее Якутска. Жена, Екатерина Ивановна, была признана невиновной, ей разрешалось жить, где она пожелает, но верная супруга выбрала ссылку с мужем».
Всё имущество Головкиных было конфисковано и роздано фаворитам новой государыни.
«Обоих супругов обездолили до такой степени, что старик Чернышев, отец трех сыновей, ставших впоследствии знаменитыми, с трудом, рискуя собственною свободою, добился того, чтобы им дали овечий тулуп и двадцать два рубля деньгами». До Иркутска ссыльных сопровождал офицер М.В. Берг.
Бывший граф Головкин провел в ссылке около 13 лет. Имел право выйти из дома только в сопровождении двух вооруженных солдат. Каждое воскресенье являлся в приходскую церковь. Раз в год был обязан выслушивать «какую-то бумагу, а за ней увещевание священника».
Умер Михаил Гаврилович в 1754 году. Павел Карабанов утверждал, что Головкина задушили собственные слуги, которым надоело прозябать на краю света. Жена похоронила его в сенях домика, в котором они жили, превратив его в часовню. Через год ей было разрешено вернуться в Москву. Екатерина Ивановна привезла с собой залитое воском тело мужа и похоронила в Георгиевском монастыре. И в течение всех тридцати пяти лет своего вдовства навещала могилку».
Конец первой главы. Продолжение следует....
