Александр Ильич САВЕНКОВ - советский и российский психолог и педагог, специалист в области диагностики и развития детской одарённости, обучения одарённых детей, психологии исследовательского обучения, создатель научной школы «Психология одарённости и творчества», доктор психологических наук, доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент РАО, директор института педагогики и психологии образования Московского городского педагогического университета (МГПУ) посвятил детской субкультуре много статей и научных работ. Собственно, благодаря его работам мы и обратили внимание на эту тему.
Готовя статьи для журнала (направление нашего СМИ – детство и юношество и их проблемы), мы постоянно беседуем с тренерами, спортсменами, врачами, педагогами. И все говорят одно и то же – ожирение, малая подвижность, гаджеты, и отсюда – болезни. Плюс к этому - неумение общаться, слабая социализация. А кругом строятся детские площадки, тренеры зазывают в спортивные секции, педагоги и медики ведут профилактическую работу с родителями по поводу вреда от гаджетов и малоподвижного образа жизни и необходимости общения, развития воображения, движения… Значит, все эти усилия тщетны!
Что же делать? Сможем ли мы вернуть в каком-либо виде или создать заново ту субкультуру, которой более старшее поколение обязано своим физическим и интеллектуальным развитием не меньше, чем педагогам, медикам и родителям? Об этом наша беседа с Александром Ильичом САВЕНКОВЫМ
Корр. Александр Ильич, когда я почти случайно увидела в Интернете Ваши материалы о дворовых играх, о детской субкультуре, составной частью которой являются дворовые игры, меня как будто осенило! Да ведь я спортом в детстве не занималась, более того, прогуливала уроки физкультуры, а физически развита была нормально. И все мы были развиты физически, здоровы, с развитым воображением и творческим навыками, социализированы, легко входили во взрослую жизнь. Значит, вот где главное условие успешности –дворовая субкультура! Так я тогда подумала. Возможно, преувеличиваю. Вы согласны со мной?
А. И. САВЕНКОВ. Детская дворовая субкультура – часть дворовой культуры горожан, и до недавнего времени всё это были неотъемлемые атрибуты городской жизни. Не одно поколение детей выросло в этой специфической среде. Тема двора нашла отражение в художественной культуре: о нем написаны песни, повести и рассказы, о них рассказано в воспоминаниях известных людей. И не только дети были частью двора, но и взрослые. Люди пенсионного возраста любили сидеть на скамейках около подъездов или в самом дворе, обсуждая последние новости. Женщины занимались детьми на площадках, мужчины обсуждали последние новости спорта, играли в домино. Таким образом и была сформирована целая «дворовая культура». И родители нормально относились к тому, что их дети большую часть времени проводят во дворах. Взрослые, находившиеся в это время во дворе, присматривали за детьми. Кому-то попадало за разбитое мячиком стекло, конечно, но в целом взрослые понимали тогда детей. И нормально воспринимали всё, что делали дети. Даже то, что дети уходят далеко от дома по своим тайным и важным детским делам. Никого не удивляли шифры, тайные знаки, секретные штабы, детский фольклор с его считалками и страшными историями… Мы вырастали и легко входили во взрослый мир.
Корр. Получается, что отечественная детская субкультура – наследие советского времени?
А. И. САВЕНКОВ. Ну что Вы, конечно, нет! История детской субкультуры равна истории человечества. По мере изменения жизненного уклада общества менялась и детская субкультура. Современные методы антропологических исследований позволяют нам заглянуть бесконечно далеко в историю, но остановимся на относительно недавних временах. Художественная литература дает нам представление о жизни детей в эпоху дикого капитализма. Например, жуткий по своему гиперреализму роман Эмиля Золя «Жерминаль» повествует об ужасах детской жизни во французских шахтерских поселках конца ХIХ начала ХХ веков. Интенсивный промышленный рост резко увеличивал число городских жителей, а вместе с этим формировались и новые неформальные детские сообщества со своими правилами, лексикой и традициями. Русская классика также очень подробно описывает детскую культуру – и в быту крестьянских детей, и в городской среде.
Кстати, хочу сказать, что своим интересом к этой теме я обязан Марии Владимировне ОСОРИНОЙ, её книге «Секретный мир детей в пространстве мира взрослых». Рекомендую книгу всем, кто интересуется этой темой и детскими проблемами вообще. Там эта проблема рассмотрена детально. Правда, она касается только второй половины 20 века, последние советские годы, но от этого книга не становится менее интересной. «Секретный мира детей в пространстве мира взрослых» - очень глубокая исследовательская работа. И вот, прочитав книгу, я тоже попытался как—то серьезно на это посмотреть в ретроспективе.
Где-то примерно с 1914 года начинается бурное развитие индустриального общества. И во время становления «индустриального общества» происходит стремительный рост городских окраин и активное переселение сельских жителей в города. Они приезжают на городские окраины со своим сельским укладом, с устоявшимися крестьянскими традициями, с высокой степенью коммуникабельности… Они заселяются в малоэтажные дома, в бараки, начинается своя жизнь во дворах и параллельно развивается детская субкультура. Я изучил, как э то выглядело в Америке, во Франции – практически одинаково. Причем, примерно в одно время всё и прекратилась. Во второй половине ХХ века дворовая детско-подростковая субкультура исчезла! Это было довольно яркое явление, и мне искренне жаль, что она ушла. Вспыхнула, озарила наш быт и исчезла.
Индустриализация, улучшение условий жизни, телевизор, потом цифровые технологии – всё это, конечно, сказалось. Но есть ещё одна проблема, по крайне мере, в нашей стране. Дело в том, что наши педагоги всю жизнь с ней боролись.
Корр. Зачем?
А. И. САВЕНКОВ. После суровых лет революции, Первой мировой и Гражданской войн, кроме разрухи, осталось ещё одно страшное наследие – детская беспризорность. Масса детей оказались без опеки, мальчишки и девчонки сотнями тысяч бродили по истерзанной и голодной стране. На точную статистику того времени рассчитывать сложно, но всё-таки имеются данные, что в 1921 году таких ребят было 4,5 миллиона, а по другим данным – в 1922 году их было и вовсе 7 миллионов. А потом – Великая Отечественная. Борясь с беспризорностью, боролись и с субкультурой беспризорников, которая проникла во весь детский быт того времени. И потом по инерции продолжали бороться и в благополучное время. И, как водится, вместе с плохим уничтожили хорошее.
Когда мы все дружно победили детскую субкультуру, то вдруг поняли, что потеряли. И сейчас у нас такая вот невероятная тоска – ведь ушли с этим пластом множество таких замечательных явлений! Таких, как детская философия, детские речевые конструкции, созданные детьми варианты противодействия вербальной и физической агресии (помните – «мирись, мирись, мирись и больше не дерись»), детские секреты и тайные общества, подвижные игры, дающие физическое развитие… Исчезли дворовые игры, которые передавались из поколения в поколение и развивали зачастую больше чем уроки физкультуры. Исчезло много чего, что могло бы сейчас принести пользу. Современное общество, утратив детско-подросткову дворовую субкультуру, во многом утратило уникальные способы социализации подрастающего поколения
Хотя, я думаю, ещё не всё потеряно. Я иду по двору и вижу: играют дети каждый в своем смартфоне. И вдруг: мальчишки с пластмассовыми автоматами! Как здорово-то!
Итак, в первой половине ХХ века детская дворовая субкультура развивается интенсивно и становится предметом активной борьбы педагогов. Однако идеологи и педагоги СССР старались не только уничтожать хулиганскую субкультуру, но и создавать в противовес другую, положительную. И в этом помогла известная повесть Аркадия Гайдара «Тимур и его команда», опубликованная в 1940 году.
Коротко в ней события развиваются так. Лето 1939 года. Из Москвы на дачу приезжают дочери советского командира полковника Александрова — 13-летняя Евгения и 18-летняя Ольга. Случайно Женя обнаруживает, что на чердаке старого сарая находится штаб загадочной организации. Цель организации, действующей на территории дачного посёлка и состоящей из нескольких десятков мальчишек. Лидером организации является 13-летний мальчишка – Тимур. И, хотя целью организации является помощь пожилым людям и членам семей красноармейцев, взрослые не желают этого понимать и замечать, они почему-то считают, что если подростки объединились, то исключительно для хулиганских целей. Хулиганы в дачном посёлке тоже присутствуют: Противостоит Тимуру и его команде банда садовых воришек и хулиганов под предводительством Мишки Квакина. Мишка Квакин – истинный носитель отрицательной детской субкультуры. А Тимур - настоящий герой, пример для подростков. Но в книге всё развивается очень непросто. Понадобилось много времени, прежде чем жители дачного посёлка и родные девочки Жени поняли, кто есть кто.
Это произведение положило начало тимуровскому движению, причём, организовывалось оно практически без участия взрослых. В отличие от современного движения волонтёров.
Для педагогов и родителей той поры, а также педагогов ряда последующих десятилетий, дворовая субкультура – это полукриминальная, практически неподконтрольная взрослым среда. Это те самые «Мишка Квакин и его банда», а вовсе не Тимур и его команда. А потому основная задача и школы и в особенности учреждений внешкольной работы – отвлечь детей с улицы. Боролись с улицей до тех пор, пока не победили.
Корр. Жизнь современного ребёнка и даже подростка предельно заорганизована взрослыми. Наверное, это не очень хорошо.
А.И. САВЕНКОВ. Взрослые контролируют каждый шаг, боясь абсолютно всего. А во времена нашего детства почему-то ничего не боялись. Мы пили воду из-под крана, из колонок, а они покупают в магазинах. На велосипедах мы ездили без шлемов и щитов, без наколенников и защиты на локтях. А сейчас ребёнок на велосипеде экипирован так, что ему не повернуться. Дети сейчас со всех сторон защищены взрослыми, и мы вплотную сталкиваемся с тем, что психологии называется вторичным госпитализмом. Это когда эта гиперопека ребёнка работает уже на минус. У некоторых детей у нас в Москве – полный набор родителей, бабушек-дедушек, нянь и гувернёров. И ребёнок этой компанией взрослых отгорожен от внешнего мира.
Социализация – вот важнейшая функеция детской субкультуры! Человеку, который выжил во дворе, уже не страшно было войти и в производственный коллектив, и в армию пойти служить, и уехать из глубинки или деревни в столицу на завод или в вуз. А сейчас он, бедненький, растет как тепличное растение, и вдруг его – раз и в армию. А он – увалень. В институт поступают – они не могут жить в общежитиях, не могут уживаться друг с другом. И вот с этим надо что-то делать.
По поводу конкретно Москвы. Большая активность городских властей в плане строительства площадок детских площадок, но она направлена не на создание тех локаций, где могла бы спонтанно развиваться детская субкультура. Создаются малые архитектурные формы, платят за них большие деньги, но детская площадка становится тренажёром для вестибулярного аппарата, а вовсе не для развёртывания какой-то социальной детской жизни, где дети понимали бы, что такое дружба, что такое предательство, что такое человеческие долговременные отношения. Даже драки - это тоже субкультура.
Педагоги всё время с чем-то воюют, и всегда проигрывают. Я помню, педагоги воевали с шариковыми ручками: вот писать надо было пёрышком, обмакивать его в чернила, я тысячу лет назад пошёл в школу и помню, что был весь в чернилах. А потом появились шариковые ручки, и учителя говорили нам: нельзя, испортите почерк. Боролись, боролись – и проиграли, все пишут шариковыми ручками. Потом они боролись с длинноволосыми прическами у мальчиков – проиграли. С брюками у учительниц – проиграли. С косметикой у девочек – проиграли. С гаджетами боролись – тоже проиграли. Они любую войну проигрывают. А тут – выиграли! Боролись с дворовой с субкультурой – и победили.
Хотя, впрочем, может, она и сама умерла бы. Но здесь они, к сожалению, выиграли!
Корр. Ещё ведь, наверное, и архитектура подлила масла в огонь?
А. И. САВЕНКОВ. Безусловно. Если раньше были относительно камерные дворы с относительно небольшими, не высотными домами, ну где-то до пяти этажей, а рядом стояло много бараков, и вот там люди могли познакомиться, там у них была своя дворовая жизнь. Потом, когда появились 9-12 этажные жилые дома – тоже жива была дворовая культура, но лишь до тех пор, пока не стало массовой застройки. И всё! Там уже никто никого не знает. И сейчас уже дети и подростки гуляют не во дворе, не на улице, они гуляют, а, как они по-своему определяют – на районе. Локации совсем другие!
У меня внук большой, у него есть друзья. Они собираются и едут в центр Москвы и обратно идут пешком к себе домой. И это хорошо, они общаются, социализируются. У них сейчас локации – скейт-парки лет , зимой - торговые центры, там тепло, хорошо, их гоняет охрана, а им до лампочки– им даже весело от этого, ведь на них кто-то обращает внимание, им с кем-то нужно бороться, скрываться. И это тоже – субкультура. Всё меняется!
Корр. Только в лучшую или худшую сторону – вот вопрос… И чем всё это заменить?
А. И. САВЕНКОВ. Давно ли мужчины бросали копье в мамонта? Физический труд давно и успешно заменяется техникой, и в связи с этим появляется необходимость спортивных залов.
Сейчас всё больше и больше искусственный интеллект заменяет человека. Значит, должно появиться что-то для тренировки человеческого интеллекта. Точно так же, как GPS в смартфоне нанес вред нашему пространственному познанию и памяти, искусственный интеллект вскоре может ухудшить нашу способность принимать решения самостоятельно. И результат может быть «катастрофическим». Чат-боты с искусственным интеллектом могут в конечном итоге не просто имитировать наши речевые модели, но и существенно вредить нашим когнитивным функциям в целом. Искусственный интеллект может действовать как «когнитивный протез». Вместо того, чтобы быть полезным дополнением к человеческому сознанию, он приведёт к «когнитивной разгрузке» или использованию искусственного интеллекта вместо таких умственных задач, как решение проблем, которые мы сейчас выполняем по старинке, образным способом, путем мышления. Если использовать физическую метафору, чрезмерная зависимость от ИИ в мыслительных процессах может ослабить наш разум так же, как отсутствие физических упражнений ослабляет наши мышцы, что в конечном итоге приводит к атрофии.
Охоту на мамонта заменили спортзалы. Физическая нагрузка минимизировалась, это плохо, и вот придумали тренажёры и спортивные залы. Искусственный интеллект может атрофировать человеческий мозг – сейчас создаются и для этого «тренажёры». Ведь подобно тому, как невозможно стать квалифицированным игроком в баскетбол, не играя в него, развитие сложных интеллектуальных способностей требует активного участия и не может полагаться исключительно на технологическую помощь И, глядя на то, как телефоны влияют на наш мозг, нет никаких оснований думать, что искусственный интеллект не будет иметь столь же далеко идущие последствия. Использование нейросетей может негативно сказаться на когнитивных способностях человека. Нейросети освобождают мозг от рутинных задач, но лишают его необходимой тренировки. Для школьников это особенно опасно, так как они могут разучиться самостоятельно думать, привыкнув полагаться на искусственный интеллект. Нейросети - это универсальный решебник, который облегчает выполнение заданий, но лишает детей навыков поиска информации и самостоятельного мышления.
Чтобы сохранить когнитивные способности, тем, кто часто использует нейросети в работе, нужно систематически нагружать мозг другими задачами, такими как изучение иностранных языков, анализ информации, чтение и письмо. Такой разноплановый подход поможет развивать мозг и сохранить его функциональность. Поэтому должны появиться «тренажёры» для мыслительных процессов.
Корр. Трудно представить, чем можно было бы заменить всё это!
А. И. САВЕНКОВ. И всё же это неизбежно, былые дворовые разновозрастные сообщества с их полукриминальной лексикой, передававшимися из поколения в поколение подвижными играми, характерным детским шумом - в прошлом. В прошлом особая детская дворовая лексика и детский фольклор (считалки, дразнилки, обзывалки, игровые песенки и прочие важные для социализации вещи). В прошлом детский юмор (истории-небылицы, детские садистские стишки) и особый детский «правовой кодекс» - нормы и правила, принятые в детском сообществе. В прошлом детское философствование, освоении ребенком общечеловеческих ценностей, помогающее в решении детских проблем (рассуждения о жизни и смерти и пр.), детская картина мира – определяющая систему знаний, представлений ребенка об окружающем мире. Видоизменились, но остались детская эстетика и детская мода, ритуальные компоненты детского общения отговорки на вербальную агрессию («кто обзывается тот сам так называется!») и др.
Пропали, может быть, в крупных городах, но остались в маленьких и в дачных посёлках «тайники», штабы в заброшенных зданиях, на деревьях и др. Это способ материализовать свое тайное присутствие в том или ином месте, формирование личной автономии. Бывают у детей и походы в «особые страшные» места, запрещаемые взрослыми (заброшенные дома, подвалы, стройки, свалки, гаражи). Есть и детское собирательство, просто мы коллекционирование игрушки, значки, фантики, монеты, они – другое.
Нужно обязательно сохранить позитивные функции детской дворовой субкультуры, такие как знакомство с простейшими моделями мироустройства и социальных отношений. Должна быть интеграция в детское сообщество путем предоставления неформальных правил поведения; регуляция взаимодействий между детьми разного возраста и пола; социальная идентификация. С помощью вхождения в дворовую субкультуру ребенок удовлетворяет потребности в признании, отстаивании своего статуса, отличного от обязательных, формальных обязанностей ученика, ребенка в семье.
Повторюсь: в современной культурной ситуации развития детской субкультуры можно отметить ряд проблем. Кроме того, детское сообщество перенасыщается элементами культуры взрослых, теряет собственное содержание. У современных детей избыточная загруженность, излишняя упорядоченность и структурированность современного детства.
Но дети всё равно играют! Это нам кажется, что они не играют, потому что они играют не в те игры, в какие играли мы.
Корр. Чем же дворовые игры возможно заменить?
А. И. САВЕНКОВ. К сожалению, игры исчезают – исчезают и навыки, которые они дают. А эти навыки необходимы! Да, сегодня былой дворовой детской субкультуры практически нет и те, кто предлагал формировать дворовые тимуровские команды и бороться с Мишкой Квакиным, тоскуют по тем временам. Детей не отпускают одних во двор: маньяки, собаки, машины и множество других потенциальных опасностей. Но и в наше время были маньяки и педофилы, хотя тогда так открыто об этом не говорили, и опасность была, и не было видеокамер…
Современные родители соишком склонны к гиперопеке. В результате их дети привыкают к тому, что за них всегда думают мама и папа. Взрослые каждую минуту регулируют поведение ребенка с помощью напоминаний, комментариев, просьб, окриков… И ожидают, что к школе он каким‑то образом станет самостоятельнее. Но у него нет навыков саморегуляции! А без навыка саморегуляции ребёнку требуется регуляция извне, но в классе слишком много учеников, поэтому учитель не может ему ее обеспечить. Именно поэтому важно поддерживать в детях стремление к самостоятельности и создавать условия, в которых они будут учиться оценивать свое состояние и регулировать его без участия взрослого. Спонтанная игра во дворе с другими детьми — то, что нужно.
До школы кажется, что ребенок развивается вполне нормально. Но потом оказывается, что он просто не может высидеть урок. Но для того чтобы научиться неподвижно сидеть, сначала ребенок должен научиться эффективно двигаться. Иными словами, сначала нужно отработать навык перемещения в пространстве с учетом цели: поймать мяч, догнать другого ребенка, рассчитать расстояние для прыжка, увернуться от летящего снежка и так далее. Для этого мозг ребенка должен научиться быстро определять положение тела и всех его частей в пространстве в разные моменты времени. Активные дворовые игры — лучшая тренировка для этого процесса. В них дети формируют представления о схеме тела.
Педагоги наблюдают и недостаточность развития вестибулярной системы, и плохую координацию движений. Девочки не могут проскакать в классики! Вестибулярная система участвует в регуляции движений. В том числе в регуляции движений глаз — это тот механизм, без которого невозможно стать успешным в чтении и письме. Ребенку, который не может научиться писать без ошибок, нанимают репетиторов, а на самом деле нужно начать с игр с мячом на улице. Это поможет сформировать тот неврологический механизм, который лежит в основе обучения чтению и письму. Игры с мячом, бег, прыжки, качели, карусели, горки и другие быстрые перемещения в пространстве стимулируют и ствол мозга, и вестибулярный аппарат. Обеспокоенные гиперактивностью ребёнка родители ведут его к психологу, к педиатру, к неврологу. Ребёнку назначают препараты, упражнения, которые помогают сконцентрироваться и поднять работоспособность. Но 15 минут игры в салки или в прятки в этом случае будут в разы эффективнее!
Так что дворовые игры – это очень важно. Их исчезновения из жизни детей сначала никто не заметил. Но теперь стало ясно, что они не только социализировали, но и обеспечивали подготовку детского мозга к решению более сложных задач по мере взросления. «Казаки-разбойники», игра в «резиночку» и «классики» помогали детям научиться управлять своим телом до знакомства с абстрактными символами и понятиями, создавая психофизиологический фундамент для обучения.
Итак, можно ли вернуть дворовые игры? Скорее всего, в своем первозданном виде они уже не вернутся, ведь темп жизни, уровень безопасности и количество потребляемой информации сегодня совсем иные, чем 30–40 лет назад. Но учитывая, какую неоценимую пользу для развития мозга они приносили, важно подумать, как сделать их интересными для детей цифровой эпохи.
Беседовала Наталья ИЛЬЮШЕНКОВА