9 августа отмечается Всемирный день книголюбов. Преподаватели, учёные и студенты НИУ «БелГУ» рассказали о книгах, повлиявших на их жизнь, и поделились мнениями по актуальным вопросам – что ждёт бумажную книгу в будущем? Почему стиль Гоголя – это гениальная музыка русской речи?
Доцент кафедры журналистики НИУ «БелГУ», кандидат филологических наук Светлана Ушакова, говоря о достоинствах бумажных и электронных книг, отметила:
Мне кажется, говорить о преимуществах сегодня бессмысленно: преимущество предполагает какую-то безусловную, абсолютную ценность одного перед другим, но, боюсь, такой универсальной ценности уже нет. Замечательно, что благодаря электронным книгам появилось много новых возможностей и наш выбор расширился. Поэтому вопрос в большей степени связан с субъективным опытом каждого и с теми целями, которые важны для нас в каждом конкретном случае. Мой опыт строится на том, что книга должна быть материальным телом, артефактом, предметом – как всё, что сделано человеческими руками и с душой. Представить себе «правильный» дом без библиотеки я не могу: это часть личного пространства, и ничто так не вдохновляет, как созерцание своих сокровищ на книжных полках, как возможность открыть взятую наугад книгу на любой случайной странице и, подобно Алисе, провалиться в иной мир, в иное измерение…
Однако для Светланы Викторовны для души ближе книга бумажная, а электронная психологически вторична.
Но она спасает в ситуации, когда что-то нужно «здесь и сейчас» – так я в своё время прочитала первую книгу про Гарри Поттера и «Московскую сагу» Василия Аксёнова, а ещё копирую классные примеры для разбора на занятиях по синтаксису!
Светлана Ушакова уверена, что с точки зрения вечности, как известно, не горят именно рукописи, электронная же книга существует как бы «вообще», вне личного пространства, и до тех пор, пока есть электричество.
Но при всём этом попробуйте представить современный мир без резервных копий, без оцифрованных рукописей. Поэтому прекрасно, что книги сегодня могут быть и реальными, и виртуальными.
Одной из любимейших книг Светланы Викторовны является поэма «Мёртвые души» Гоголя. Среди лингвистов Николай Васильевич фигура особенная… Вот, что рассказала Светлана Викторовна:
Самым подходящим ответом мне кажутся известные слова Хемингуэя: «Все хорошие книги похожи друг на друга: они правдивее жизни». В «Мёртвых душах» есть то, что даёт только высокое искусство – ощущение целостности и непрерывности жизни, понимание, что жизнь не только рациональна, но и необъяснима. Для меня «Мёртвые души» – это про русский космос, про всех нас в безграничном пространстве, про безответный вопрос «Русь, куда ж несёшься ты?», а ещё – про душу бессмертную. Стиль – это когда как ни у кого другого. Своим студентам всегда привожу слова академика Виноградова о том, что стиль – это прежде всего синтаксис. То есть уникальные ритм, мелодия, интонация, которые у Гоголя, как гениальная музыка, завораживают и не отпускают. На мой взгляд, как и «Одиссея» Гомера, по эпичности интонации, по длине и «кудрявости» фразы, удерживающей одновременно массу деталей и комментариев, можно утверждать, что «Мёртвые души» написаны для чтения вслух, для наслаждения музыкой русской речи, причём в исполнении самого автора (этим можно объяснить его необъяснимые с точки зрения строгой пунктуации чередования запятых и точек с запятой: под своё дыхание подстраивал, под возможности произносимой фразы). Но стиль – это, конечно же, и оптика – уникальный авторский взгляд, способность увидеть невидимое другими и передать в красках, оттенках, полутонах. Наверное, это объединение живописи и музыки и рождает неповторимый стиль поэмы.
Доктор философских наук, профессор кафедры философии и теологии Павел Ольхов заметил, что основная среда его обитания – галактика Гуттенберга, мир книг, библиотек и лаборатории текстов.
«Именно поэтому не уверен, что могу жёстким, определённым образом назвать одну или несколько таких жизненно влиятельных для себя книг. Но есть книги, которые я довольно часто перечитывал и с которыми имею дело до сих пор. В детстве и отрочестве чаще всего я перечитывал, пожалуй, Ч. Диккенса, его знаменитого «Давида Копперфильда» в чудесном переводе А. Бекетовой, и романы А.Р. Беляева (его «Ариэля» и «Властелина мира»). В юности и молодости частым было перечтение А.С. Пушкина (его поэзии), Ф.И. Тютчева, Н.А. Заболоцкого, У. Шекспира, А.А. Ахматовой, Б.Л. Пастернака... и, между прочим, К. Маркса, а порой и В.И. Ленина. Когда-то очень утешительным было перечтение классических детективов, особенно А.К. Дойля. Со временем и уже многими десятилетиями я с наслаждением и каким-то счастливым чувством бодрости перечитываю Платона и М.М. Бахтина.
Поговорили мы с профессором и о «противостоянии» бумажной и электронной книги:
«Почему бумажная книга останется? Ну, я не столь категоричен, всё может быть. Но одно знаю точно: бумажный мир книги не отменяется с появлением электронного. И не только потому, что человек – существо физическое, и, стало быть, книга человеку естественно ближе, ощутимее, соразмернее. Исчез ли театр с появлением кинематографа? Исчезло ли радио с появлением телевидения? Книга, существующая физически, на бумаге, способствует особому сосредоточению человека и обладает такими жизненными ресурсами, каких нет в альтернативных книжных вселенных. Нас ожидает, надо полагать, преображение бумажных книг, уточнение её образов и смыслов».
Заведующий лабораторией генетики и селекции растений НОЦ «Ботанический сад» НИУ «БелГУ», писатель Михаил Третьяков в числе главных книг, оказавших на него большое влияние, назвал «Солнце мёртвых» Ивана Шмелёва.
«Произведение наполнено мыслями и переживаниями человека, жившего в трудное время, но при этом сохранившего человеческое достоинство и способность делать добрые поступки вопреки происходящему. Всё это настолько глубоко описано, что заставляет сопереживать автору. В этом и заключается сила этой книги. Чтение для меня это единственная в современном мире возможность заставить мозг работать на полную мощность. Телевидение, интернет дают просто картинки с уже готовыми выводами. Книга заставляет сознание додумывать, дорисовывать, а также предсказывать на протяжении всего процесс чтения. Читайте книги! Ведь именно благодаря слову человек становится человеком, а благодаря книгам, можно испытать и увидеть то, что в реальной жизни никогда не переживёшь…»
Специалист по библиотечно-выставочной работе Научной библиотеки им. Н.Н. Страхова Ольга Анохина также выделила творчество Ивана Шмелёва.
Любимая книга классика для неё – «Богомолье». А ещё «Плач по уехавшей учительнице» Майи Кучерской. Часто перечитывает Ольга Александровна рассказы Леонида Андреева, одно из центральных мест на книжной полке занимает «Лавр» Евгения Водолазкина и «Деревня дураков» Натальи Ключарёвой.
«Я люблю как старые книги, так и новые издания, бесконечно их собираю. Особые чувства вызывают старые, редкие, забытые книги».
И, конечно же, важно мнение молодого поколения. Студент института фармации, химии и биологии, один из авторов альманаха «Созвездие БелГУ» Никита Жихарев рассказал, что литература для него – это неисчерпаемый источник вдохновения и свободы, это сила и свет души.
На вопрос о предназначении книги Никита ответил словами Кафки: «Книга должна быть топором для замерзшего в нас моря…». Главные произведения для него – из русской классики. Это «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого, роман Николая Островского «Как закалялась сталь», «Отцы и дети» Ивана Тургенева, и два шедевра из великого пятикнижия Фёдора Достоевского – «Бесы» и «Преступление и наказание».
P.S многие из преподавателей и студентов вуза являются активными участниками группы «Читающий БелГУ» в Телеграм. Это место для тех, кто любит открывать что-то новое в мире художественной литературы.
материал подготовил Евгений Толмачёв, фото из личных архивов респондентов