Бабка Федосья жила на самом краю деревни, после нее за редкими деревьями только кладбище. Но его близость старуху нисколько не пугала, а наоборот, она всегда шутила, что переселяться ей совсем недалеко- за огороды. Сколько ей было лет никто толком не знал, но все её товарки и бывшие кавалеры давно уже переселились за огороды, а она всё жила. Маленькая, сухонькая, в вечном ситцевом платочке и с батожком, она была неотъемлемой частью села. Как сельпо или сельсовет. Вокруг неожиданно ярко-голубых и ласковых, как летнее небо, глаз лежала плотная и частая сетка глубоких морщин, ими же были испещрены её лицо, шея и натруженные руки. Родных у неё никого не было, поэтому на все светские и церковные праздники она одаривала конфетами всех встречающихся на её пути ребятишек, ласково называя их внучатками.
Ребятишки конфеты брали охотно, а вот приласкать себя не давали, на что она обижалась и шла, что-то ворча, пока не встречала очередного ребёнка. И опять всё повторялось. В будни она в деревню выходила редко, а, в основном, сидела на лавочке у дома, поставив батожок между ног и положив на него подбородок. Когда она была помоложе, то работала в колхозе телятницей, может, и ещё бы пошла на работу, но ноги уже плохо ходили, спина болела, а глаза в последнее время стала застилать слеза. Так и доживала отпущенный ей Богом век.
Но одно дело она выполняла ежегодно, несмотря на болезни и все причуды погоды. Девятого мая она выходила в свой двор принаряженная и шла к аккуратно сложенной небольшой охапке дров, заботливо укутанной со всех сторон старым брезентом и лежащей на помосте под небольшим навесом. Дрова были старые и чёрные, но она обращалась с ними, как с самой дорогостоящей вещью на свете. Распаковывала их, проветривала, мастерила новый поддон и начинала перекладывать, разговаривая с каждым поленом:
-Ну, вот, Васятка, и весна наступила, птички запели.
Или:
-Стёпушка, а ты глянь-ка нонче как рано багульник по горам зацвёл, красота-то какая! Ты ж любил, когда он цвёл.
С очередным поленом разговаривала строже:
-Эх, Иван, Иван... Не сумели мы с тобой дочку родить, её бы на войну не забрали. И были бы у нас с тобой сейчас внуки, а то и правнуки. А сынов наших ты не сумел сберечь да и сам головушку сложил. Вот теперь я одна и осталась. А полешки ваши уже сорок с лишним годков берегу, они со мной и в могилку лягут вместо вас.
Так, любовно поглаживая каждое полено и ласково разговаривая, она перекладывала дрова на новое место. Тогда, давно в войну, у неё была большая поленница дров, которые ей заготовили муж и сыновья, уходящие на фронт. Все они ушли в топку, а вот эту охапку она оставила, свято веря, что кто-то из её мужиков обязательно вернётся и она растопит печку этими дровами. И между делом скажет, что дрова-то эти особенные, она их всю войну хранила, дожидаясь возвращения своих мужчин домой. Но порадоваться ей не пришлось, война забрала всех троих. И осталась от них на память вот эта охапка дров, белый платочек с дорогими письмами с фронта и похоронками за иконкой на божнице, да два портрета на стене. На одном портрете был молодой Иван, его ей сделал заезжий фотограф много лет назад, пересняв со старой карточки, на которой они были сфотографированы вдвоём в первые годы совместной жизни. Он отрезал Федосью, подрисовал кое-что Ивану - и вот этот портрет уже много лет рядом с нею. А на другом сыновья- Васятка и Стёпушка- курносые, светловолосые, тоже переснятые со старой карточки.
За свою долгую жизнь Федосья много раз разговаривала с ними как с живыми. Много слёз выплакала, стоя перед дорогими портретами. Молила Бога, чтобы забрал её скорее, и она хоть "там" встретилась со своими сыновьями. Но, видимо, Господь ей наметил другой путь и вот она одна жила долгую и трудную жизнь. Все в деревне знали про её дрова. Одни понимали её и сочувствовали. Другие крутили пальцем у виска. А она не обращала внимания ни на тех, ни на других. И в очередную весну снова перекладывала дорогие свои дрова.
Пришли страшные девяностые, людям стало совсем не до неё, но всё-равно девятого мая соседи видели совсем дряхлую Федосью за её работой во дворе. Однажды она не появилась в этот день и заглянувшая к ней соседка увидела, что Федосья тихо умерла. Она лежала спокойная и умиротворённая, вроде даже морщины разгладились и прижимала к груди дорогие портреты.
Хоронили её всем селом. В последнем слове председатель сельсовета сказал, что на таких женщинах, как Федосья, держалась, держится и будет держаться Русская земля. Дорогие её сердцу дрова разложили по дну могилы, а на них опустили гроб, в котором теперь покоится Федосья и её родные портреты.
#рассказ
Автор: Лидия Рухлова
СПАСИБО, что заглянули на мой канал... Если было интересно, ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ, ставьте КЛАСС и высказывайте свое мнение В КОММЕНТАРИЯХ...