- Пойдём, Вадим, все уже, что ж теперь,- кто-то взял Вадима за плечо, слегка сжал.
- Идите, идите уже, я посижу здесь пять минут, мне одному надо побыть.
Провожающие поняли, ушли. Вадим один сел у свежего могильного холмика, на котором была пока только временная табличка с именем и датами. Ее почти полностью закрывали венки, неуместно яркие, нарядные, с шелковыми лентами, на которых золотом было выведено: «Любимой дочери», « Милой подруге», «Дорогой супруге», «Помним, любим, скорбим».
Да, её все любили, а он, Вадим, он жил только ей, только ради неё, своей дорогой супруги. И что теперь? Это несправедливо.
«Аня, я должен был раньше, нет мы должны были вместе, в один день, как в сказке, вместе, да сам Бог должен был ради нашей любви подарить нам такое счастье. А теперь что? Зачем нам просыпаться по утрам, если тебя нет рядом? Зачем мне руки, если они не могут к тебе прикоснуться? Зачем я здесь, а не там, с тобой?»- шептал он, не замечая как по лицу катятся горькие слезы.
.........................
Вадим с Аней прожили вместе считай всю сознательную жизнь, познакомившись на первом курсе института. Так что период жизни до Ани просто перестал иметь значение. Ну жил, даже нравились какие-то девочки и что? Все это начисто забылось с первого же взгляда на неё, Аню, самим небом ему предназначена.
Примерно такое же чувство, как признавалась потом и сама жена, она тоже испытала, впервые взглянув на Вадима.
- Я почувствовала что ты и есть моя настоящая половинка,- говорила Анна.
Конечно, любовь началась не сразу, оба учились довольно серьезно, опыта отношений не было, потому поначалу вся любовь выражалась лишь в переглядываниях, обмене несколькими словами. Потом, только к исходу второго курса стали парой. Ходили на свидания, в кино, в кафе, целовались в парке и всем было ясно, что это необычный студенческий роман, из тех, которые у некоторых вспыхивают чуть не в каждом семестре, а потом сходят на нет.
Аня и Вадим не только сами знали что они вместе навсегда, это видели и все
окружающие. Однако о свадьбе речь зашла только ближе к окончанию института. Дело было даже не только в том что они хотели сперва окончить учебу, встать на ноги, понимали что им это необходимо. Пожениться-то не трудно, а где жить, где строить свою семью.
Вадим был не городской, с периферии. Да и там у него семьи строго говоря не было. Родители разошлись когда он еще маленьким, был отец, исчез в житейском море, мать вышла замуж, у нее родились другие дети и Вадим повзрослев, стал отрезанным ломтем. Аня хоть и местная была, но вот с жильем обстановка не лучше. С родителями и младшей сестрой жили они в двухкомнатной квартире, а после окончания института был шанс устроиться на
профильное предприятие и получить комнату в семейном общежитии. Вот и пришлось ждать выпуска и устройства на работу. Их, грамотных молодых специалистов взяли с охотой, узнав что ожидается свадьба и комнату дали. Это уже было большим счастьем, как и свадьба, не шикарная конечно, но веселая и счастливая.
- Анька, я так рад, так счастлив, клянусь тебе, ты никогда не пожалеешь что вышла за меня, нищего студента, без роду, племени. Я все сделаю для того чтобы ты ни в чем не нуждалась,- пообещал Вадим после торжества.
- Да ну тебя, Вадик,- даже обиделась Аня,- как будто я ради чего-то там замуж выходила. Да и не такой уж ты нищий и не студент уже. Мы работаем и все у нас скоро будет, я уверена.
- Обязательно будет. Первым делом мы квартиру, большую купим, правда? Чтобы всем места было, ведь у нас же будут дети, правда?
- Еще как будут. Только я бы не хотела больше чем три девочки и четыре мальчика.
- Договорились,- смеялся Вадим и кружил молодую жену на руках по комнате.
Первый год они работали вместе и очень успешно, а потом случилось то, чего оба ждали. Аня почувствовала себя беременной.
Ну что же, это было исполнение главной мечты, оно не сулило никаких осложнений.
Однако они возникли. Не помогли ни госпитализация, ни усилия врачей, ребенка Аня потеряла. Это стало огромным потрясением для молодых супругов, особенно для самой Ани, которая так мечтала о материнстве. После больничного она решила уволиться с работы, не было у нее сил, да и желания работать. Она погрузилась в депрессию. Муж как мог утешал ее и поддерживал, одобрил увольнение.
- Это ты правильно, Анюточка, ребенок у нас все равно будет и лучше, если он зародится в то время, когда ты будешь спокойной, когда не надо будет вставать в такую рань, куда-то ездить, нерегулярно питаться. Я ведь вообще всегда мечтал чтобы ты дома сидела, была хранительницей очага, моим надежным тылом.
- Так-то оно так, но я не могу этого ребенка забыть. Почему так получилось? Даже врачи ничего толком не говорят.
- Да потому что это, согласись, все-таки дело Божье, чтобы там не исследовали врачи, как бы мы сами не гадали, но этот ребенок видимо не должен был родиться. вот он и не родился. Ты же не делала ничего вредного для него. Теперь тебе, главное, успокоиться, окрепнуть и через какой-нибудь годик, меня кстати повышение ждет. Так что материально мы ничего не потеряем.
Вскоре жизнь вошла в свою колею. Анна стала примерной домохозяйкой что было, тем более важно и приятно, потому что вместо комнаты в общежитии супруги вскоре стали обладателями прекрасной двухкомнатной квартиры. Это стало для нее спасением. Обустройство нового, своего собственного жилья отвлекало от печальных мыслей, не позволяло унывать, а хозяйка она оказалась редкостной. То как они жили с Вадимом мало было назвать счастьем.
Да, ему приходилось много работать, но он знал что каждый вечер его ждет в до блеска намытой квартире красивая, аккуратная одетая, со вкусом подкрашенная женщина.
Вкусный, даже изысканный обед или ужин она никогда не накрывала на кухне. Всегда в большой комнате, за круглым столом, накрытым нарядной скатертью. И сервировала всегда умело и красиво.
Некоторые мужчины, знал Вадим, жаловались, что их жены через несколько лет после свадьбы забывали о необходимости таких тонкостей и жаловались:
- Странно, в первые годы вроде денег не было и сама еще ничего толком не умела, а старалась. И сготовит и встретит как человека, а теперь шваркнет тарелку на стол, а там, или пельмени покупные, или макароны с сосисками и идет свой сериал смотреть. А когда смотрит так и начинает: «бу-бу, то не так, это не эдак» Как тут не быть гастриту, дай Бог до язвы не дожить, или еще чего похуже.
Сам Вадим никогда не ел один, она всегда дожидалась мужа, так как обед для них был не просто поглощением пищи, но и временем общения. Она расспрашивала мужа о том как прошел его день, рассказывала чем занималась сама и все бы было чудесно, если бы порой Вадим не ловил печальный взгляд жены, обводящий большой, но такой пустой для них двоих стол. Он понимал что Аня хочет увидеть рядом светлые головки детей, которых у них все не появлялись и не появлялись.
Год после неудачной первой беременности они исправно обходила врачей и частенько после таких посещений была грустной.
- говорят что все хорошо, все нормально, почему беременность не наступает не ясно.
- Ну значит не все сразу, не переживай так, Анечка, сразу.
- Мы уже сколько ждем, Мне так одиноко бывает когда ты уезжаешь.
Да, новая должность Вадима была связана с частыми командировками, иногда и довольно длительными и он понимал как тяжело жене одной. он-то был среди людей, занят работой да и просто пребывание в незнакомой обстановке не позволяет скучать А каково было ей? другие командировочные бывало тоже переживали за своих жен, хотя и делали вид что верят.
-Нет, ну моя-то вроде и не того, не любительница гулянок, но как знать, хоть работу меняй. все же так подолгу дома отсутствую. женщина молодая, красивая.
Вадим переживал иначе. он представлял как вечерами его Анюта стоит у окна, смотрит на улицу по которой он обычно возвращается домой и грустит, а потом звонит ему спрашивает:
- Как прошел день, что он ел на обед. Не забыл ли надеть теплое белье, не слишком ли неудобный номер в гостинице, не надоело ли она своими звонками?
- Анюта, как ты можешь мне надоесть? Для меня одна радость в этих командировках- с тобой поболтать, хоть по телефону. Скорее бы уже вернуться.
-Ну Вадим, ты с женой прямо как с любовницей: «мур-мур-мур» целый день. Сколько вместе живете и все не наворкуетесь, прямо завидно. Моя вотзвонит с
одним вопросом: не завел ли я себе кого-нибудь,- удивлялись товарищи.
- Вы их подозреваете, а они вас. А у нас с Аней полное доверие,- объяснял Вадим. Ему действительно и в голову не приходило изменять жене, а уж подозревать ее в каких-то изменах и подавно. Они действительно любили друг друга так же как в юности, а может даже больше.
Какой радостью был для них каждый день, проведенный вместе, тосковали в разлуке, зато встречи были такими радостными. Вадим ничего не жалел для жены и каждое его возвращение из командировки оборачивалась, если не медовым месяцем, то праздником не менее долгожданным и желанным, чем свадьба.
Шли дни и годы, детей у них все не было и в конце концов Вадим, видя тоску жены предложил:
- Аня, а может нам установить кого-нибудь, ну раз своих не получается .
Осекся, увидев как лицо женщины словно судорога свела
- Тебе так плохо без детей что ты и на чужих согласен,- незнакомым тоном спросила она.
- Ну почему же чужих? Мы в доме малютки возьмем, совсем маленького усыновим, своим будет. Когда с младенчества, то потом забывает что не свои.
- Ну не знаю, я потерей памяти пока не страдаю и никаких чужих тоже не хочу. Я тебе другое хотела предложить. Если тебе так невыносимо без детей…
- Милая моя, я вижу как тебе невыносимо. Я работаю, в командировки езжу, а ты все одна и одна.
- Нет, подожди, Вадим, я не жалуюсь,- тон жены вновь стал прежним. Теплым и ласковым,- поверь, для меня главное- это твое счастье, так что если тебе для счастья нужны дети, которых я по какой-то причине все не могу родить, ты можешь со мной развестись.
Вадим всплеснул руками, хотел было начать возражение, но Аня его остановила.
- Да дай ты мне сказать, ты бесплодием не страдаешь, так? Да, это уже бесспорно и ты вполне мог бы стать отцом собственных детей, я их родить не могу, а какая-то женщина, возможно,
- замолчи, Аня, если я и хочу детей, то только от тебя. С твоей улыбкой, твоими глазами, волосами, а другие женщины меня совершенно не привлекают.
- Ну вот, а ты говоришь Дом малютки.
- Его бы мы усыновили вместе, воспитывали бы вместе, он был бы нашим общим и этим был бы дорог в первую очередь.
- Нет, Вадим, не говори мне больше об этом. Я никогда не приму чужого ребенка.
Вадим понял и больше никогда не поднимал этот вопрос, хотя горячность супруги его несколько удивила:
«С чего бы такая непримиримость, такое нежелание принимать чужого ребенка? Ведь его Аня такая добрая, так мечтает о материнстве, так любит детей. Идя, допустим, в гости к людям, имеющим детей, она всегда покупала гостинцы, игрушки, радовалась, если ее подарки нравились, гордилась тем что чужие дети радуются ее приходу. Да даже на улице без улыбки не могла пройти мимо малыша. И тут вдруг: «никогда не приму». С чего бы это? Сам он не видел в усыновлении ничего особенного.
Некоторые его товарищи воспитывали чужих детей, женившись, например, на женщине с ребенком и через небольшое время привыкали к этому чужому по крови человечку. Есть и целые приемные семьи, воспитывающие чужих детей. Что же не так с его женой?
А вот ее предложение развестись и постараться завести детей с другой женщиной ему категорически не понравилось. Да, он был нормальным мужчиной, прекрасно видел что вокруг немало хороших женщин. Некоторые из них внешне по крайней мере не хуже его Ани, а может и лучше, но он любил только ее, свою жену и представить рядом с собой другую, пусть даже самую замечательную, способную родить сколько угодно детей, не мог и не хотел.
«В конце концов мы не на племя поженились, но не будет у нас детей, значит останемся бездетной парой только и всего»,- решил Вадим и на этом предпочел успокоиться.
Продолжение следует...
2 часть