Жанр true-crime не новый, но получил распространение в России в последнее время. Но истории про маньяков и убийц будоражат кровь в большей степени именно женской аудитории. Саша Сулим, побывавшая со своим выступлением в Казани, попыталась рахобраться в этом феномене А так же рассказала. Как не сойти с ума от такого количества негатива
Жертвами убийц становятся чаще всего девочки и девушки
Почему true-crime так интересен именно женщинам? Есть такие исследования. Новый виток популярности трукрайма начался в Америке с подкастов. Один из университетов в штатах проводил социологический опрос и выяснил, что 77 процентов от всей аудитории true crime подкастов - это женщины.
Я и мои коллеги, которые этим занимаются, мы общаемся, спрашиваем у психологов, почему именно так происходит? Почему именно женщинам эта тема нравится? Есть определенные объяснения.
Другой момент, что это все мы можем только предполагать, не будучи уверенными на 100 процентов.
Но в таком вот общепринятом понимании жертвами убийц становятся чаще всего девочки, девушки и женщины. Хотя я не раз делала выпуски и рассказывала о каких-то убийцах, жертвами которых становились именно мужчины или мальчики.
Но я не раз говорила о том, что я выросла на «Криминальной России» и это было не то чтобы мой выбор или мне это нравилось. Не то, чтобы это моим родителям нравилось. Это просто было то время, когда все росли с телевизором, всех воспитывал телевизор, и то, что шло, ты это и смотрел. (Удивительно, но сейчас точно так же у многих, и почему-то особенно на кухне работает «Россия 1». И многие так же безропотно не сопротивляются той информацией, которая исходит из «излучателя». Ничего не поменялось, - авт). Я страшно боялась, помню… В доме напротив меня пропала девушка и висела объявление. и в очереди женщины проговаривали, что какой-то маньяк орудует. Я реально боялась выходить гулять. Это прошло через мое детство.
Сильные эмоции не выходя из дома
Я думаю, на себя мы примеряем это в первую очередь. И почему мы смотрим фильмы про маньяков, кажется, что это такая проработка эмоций. Когда мы смотрим на развитие истории на экране, то у нас есть при этом контроль над этой ситуацией. Да, все равно все случится, все равно я рассказываю о жертве, преступлении, вот преступник. Он все равно убьет. Но мы можем выключить, сделать потише, можем налить бокальчик вина… Мы как бы в безопасности в этот момент.
Мы проживаем какие-то сильные эмоции, находясь в абсолютной безопасности. И я стремлюсь к тому, чтобы все истории, о которых я рассказываю, они были с финалом. Понятно, что там есть жертвы, но мне не нравится, когда маньяка так и не нашли. И я думаю, что это не по-человечески, так нельзя поступать.
С другой стороны, есть история, я частично сказала, что это те самые сильные эмоции, которые можно пережить, не выходя из дома. Кто-то ради адриналинчика готов спрыгнуть с парашютом, кто-то идет в кино на ужасы. Для меня это непонятная история, я когда хожу на фильм, который отдаленно напоминает ужасы, потом от всякого шороха шарахаюсь. Мне совершенно не комфортно находиться в этом состоянии после фильмов ужасов.
Но кому-то же это нравится, кто-то именно так расслабляется, это способ для психики снять с себя какое-то напряжение.
Как не состояться маньяком
Я снимала выпуск для «Редакции» - он называется «Ген маньяка» и там я рассказывала о разных реальных преступлениях, в том числе про Чикатило. И о современном деле, которое произошло в Тюмени. Там девочки пропадали на протяжении многих лет.
Я общалась с девушкой, которая проходила психиатрическое лечение и это было, наверное, из всех людей, с которыми я общалась, включая ангарского маньяка, наверное, одно из самых потрясших меня интервью. То есть я была в каком-то странном чувстве и состоянии после него. Мы с ней общались по скайпу, это была эпоха до зума и она рассказывала мне примерно так, что в какой-то момент она начала дома точить ножи и приходить в парк, прятаться в кустах, выслеживать мужчин и представлять, как она... Дальше вы понимаете.
В этот момент с ней рядом оказалась ее мама, которая сделала правильное решение, вызвав скорую психиатрическую помощь. Девушка попала в психиатрическую больницу. Несмотря на то, что лечение было неудовлетворительным в первом случае, но она поняла, что есть проблемы, и ей нужно за собой следить, что она может перейти эту грань. На самом деле, в случае серийных убийств этот момент - он ключевой. Я думаю, что очень многие люди вполне могли бы эту грань перейти и решиться на преступление. Но из-за того, что рядом с ними нашелся в нужный момент нужный человек, что кто-то его отвлек, даже какое-то дело, какое-то слово - это его остановило. Эта болезнь на каком-то таком подлете, взлете не то чтобы остановилась, это невозможно изучить полностью, но вот эта девушка мне рассказывала, что да, она вышла после этой больницы, это была обычная государственная клиника. Спустя какое-то время она опять почувствовала какие-то позывы, и обратилась в частную клинику. Какой уровень осознанности!
Лечение психиатрическое очень дорогое, особенно в частных клиниках. Она продала свою квартиру, чтобы выплачивать деньги за лечение и таблетки.
Так вот. Почему я про нее вспомнила в контексте разговора, почему женщины смотрят true-crime. Она мне рассказала: Я тогда прочитала все биографии маньяков, пересмотрел все фильмы про маньяков и я была специалистом по маньякам». Я подумала: «О господи».
А ко мне часто подходят девушки и, «Саша, я все читаю про маньяков, не только, что вы пишите. Все фамилии, и кто, что сделал»… Я признаюсь, что когда мы записываем выпуски для своего ютуб проекта в один день по три подряд. И если это не знаменитая фамилия, я не сразу во время подводки к сюжету смогу вспомнить, о чем это... Психика моя меня бережет и немножко фильтрует эту информацию и удаляет.
Депрессанты и цинизм
Я раньше так отвечала, как я реагирую на такой большой объем негативной информации. Что вот это работа, а это реальная жизнь.
Но потом подумала?
- Кого ты обманываешь… Ты сидишь на депресантах. Есть какая – то стена, но она искусственная.
Есть журналисты, которые сидят на новостях. И про все теракты и не негативные события происходят через них. Информация появилась первой у них. Они смотрят фото, видео, чтобы поставить «в эфир». Но у журналистов – как у врачей. Есть определенный цинизм. Потому что невозможно переносить все через себя.
Я стала относиться к этим фактам, по которым можно собрать историю.
Я когда писала книжку про ангарского маньяка, у меня были разные материалы дела, в том числе и протоколы с места преступления. И там за не человеческими словами в описании не видишь человека. А потом задумаешься – это же честно. Это же чья-та мать, дочь.
Но при этом ты начинаешь фильтровать. Если бы я слишком к сердцу принимала эти истории, то в таком объеме не получалось бы работать над Тру краймом. Мы, конечно, все в какой-то степени мазохист, но не до такой.
Читайте также https://dzen.ru/b/ZARAX-7BgGpo04RT
И лайкайте, а то вечно кого-то в своем шкафу будете находить...