В город наш можно приехать на автобусе или даже на поезде. На поезде, конечно, быстрее, но стоит он на нашей станции всего полторы минуты и ходит через день. Других поездов не бывает.
Зато автобус – каждый день приезжает, в 17:40, и с двумя пересадками на нём можно добраться даже до областного центра, а оттуда уже и до самой Москвы рукой подать: две тысячи километров – и ты в столице.
Но мы же не про областной центр, тем более не про Москву, а про наш замечательный город. Ну, так вот. Если вы приедете к нам на поезде или автобусе, то и на жд-вокзале и на автобусной станции встретят вас большие жёлтые буквы, из которых и слагается имя нашего города: М И Х А Н О Ш И Н. Красиво, правда?
Под стать нашему городку небольшому, где и живёт-то нас всего двадцать тысяч человек, которые обзавелись либо квартирами в двух- и трёхэтажных домах, либо частными домами на окраинах.
Улица у нас одна. Зато какая же красивая! С двух сторон тополя высокие, пирамидальные, а между ними кусты шиповника и жасмина. Особенно в мае красотища, когда цветут те кусты белым и розовым, а жасмин ещё и пахнет так, что от запаха его томного даже соловьи в овраге надрываются что есть сил.
Раньше улица наша называлась «Проспект им. Ленина», теперь – «Проспект Свободы», хоть и не понятно, от кого же мы освободились. Одна она у нас, остальное всё – переулки и тупики. Зато длинная и является «организующей магистралью для нашего славного города», как говорит мэр Никодимов на всех собраниях, которые проходят регулярно на одном из двух градообразующих предприятиях нашего Миханошина. Одно из этих предприятий – Сувенирная фабрика, на которой делают подносы и матрёшек. Другое – птицефабрика, где выводят, разводят, выращивают, а потом забивают для продажи, сами понимаете, кур. Говорят, что производство будет расширяться, и с будущего года здесь появятся ещё и утки. Или индюки?.. Толком пока никто не знает. Кажется, даже начальство.
Одним словом, живём не хуже других в России. Не область, конечно, и тем более не Москва, но есть у нас на родине и другие места, где жизнь существует.
И никакого бы повода не было рассказывать мне вам всё это, если бы не две семьи, одна из которых, значит, живёт в трёхэтажке, а другая, стал быть, на окраине, в частном секторе.
Утром в двухкомнатной квартире со всеми удобствами просыпается семья. Нормальная такая семья, в которой есть отец, мать и, значит, ребёнок – родившийся здесь двенадцать лет назад мальчик. Хороший такой мальчик, послушный. Всегда аккуратно подстриженный и учится хорошо: на одни пятёрки с четвёрками… ну, иногда, редко, конечно, и тройки случаются. Вова его зовут. И похож Вова на папу своего: такой же востроносенький и лопоухий.
Вот проснулись они, значит, утром. Мама кормит мужиков своих завтраком, всегда горячим и каждому – своё: папе, стал быть, сырники, а сыну – глазунью с салом из двух яиц. Сама же – только чай: она же - девочка, и у неё – фигура же.
Всё. Поели, значит. И пошли. Все по своим делам: папа с мамой – на работу, А Вова в школу. На улице, прежде чем разойтись каждому в свою сторону, целуются. Вернее, папа по очереди целует Вову, а потом Вовину маму, жену, значит, свою. Они, оба, отвечают на ласку взаимностью. И – до вечера.
Вечером, как у всех. Ужин, застольные разговоры про то, как день прошёл, что ещё в дом купить до нового года нужно, проверка Вовиных уроков (эт папа всегда делает), телевизор и – спать. Назавтра – всё по кругу. И так неделю. Или даже две. Потом папа на неделю-две уезжает в командировку. Он у Вовы авторемонтник высокого класса. А потому его даже в область на сложные ремонты приглашают. Вова прощается с папой и на маму смотрит, которая губы поджимает, чтоб не расплакаться. И она прощается с папой так, будто он на войну идёт, с которой не вернётся. И всё это время, пока папы нет, Вова слышит, как ночами, за стеной, мама носом хлюпает и вздыхает, а на утро встаёт с опухшим лицом и говорит, что у неё голова просто болит. Зато когда папа приезжает из очередной командировки, голова у мамы сразу же заживает, и по утрам она снова делает завтрак для двоих, а с вечера в ванной волосы на бигуди накручивает.
Так, значит… Рассказал про одно семейство. Теперь слушайте про другое…
Хотя, что рассказывать-то? Всё как у людей, у которых свой дом и есть маленькое хозяйство. Папа, мама и тоже сынок. Серёжа, Вовин ровесник, который тоже послушный и учится хорошо. Мама только здесь уж совсем тихая. И когда по утрам кормит своих мужиков завтраком, за стол вообще не садится, а стоит у них за спинами, чтобы в нужный момент подать, если что потребуется.
Утром во дворе мужики прощаются, пожимая друг другу руки, а мама стоит на пороге, потому что она не работает: дом же ведь на ней и хозяйство, какое-никакое. Слава Богу, у мужа зарплата хорошая. Хотя, сколько он точно получает, ни мама, ни Серёжа не знают. Да им это и не нужно: на еду-одежду хватает, а перед праздниками ещё и на подарки. Хозяйство, опять же,- подспорье.
Папа здесь тоже часто ездить в командировки. И тоже – на неделю-две всякий раз. А Серёжа с мамой его ждут. Только его мама, в отличие от Вовиной, не плачет, потому что боится, что Серёжа перед школой не выспится, а вставать ему рано, чтобы матери по хозяйству помочь, какую-нибудь мужскую работу сделать.
Так и живут до папиного приезда.
Спросите у тех или других, а счастливы ли, довольный ли такой вот жизнью в Богом забытом городе? Пожмут, наверное, плечами и неуверенно мотнут головой, сказавши короткое «да». А кому сейчас легко-то? Все, наверное, семь с половиной миллиардов жителей Земли так примерно и живут. Только за разные деньги.
Живут эти семейства в нашем Миханошине и знают друг про друга всё, хоть ни разу и не встречались. Вова и Серёжа только в школе видятся, потому что учатся в одной, в параллельных классах: Вова в «А», а Серёжа, стал быть,- в «Б». Учатся-то рядом, но никогда друг с другом не разговаривали, потому что оба знают, где сейчас папа каждого живёт и потому, что похожи между собою, и ушами, и носом…
Один у них папа-то: Миханошин Владимир Сергеевич – крепкий семьянин и отличный работник…