В качестве места почётной ссылки Даниил выбрал Санкт-Петербург. Именно в этом городе начался его путь в шпионаж — или дипломатию, кому как угодно. Отставной военный получил красивую двухкомнатную квартиру с роскошным видом на Финский залив. Девятнадцатый этаж: с такой высоты Петербург очень красив. Можно было наблюдать за людьми, машинами и кораблями в подзорную трубу.
Теперь он опять вставал в шесть утра, бегал по набережной, занимался на турниках. Нашёл себе работу, но непыльную: устроился советником в большую торговую организацию. Зная несколько иностранных языков, он периодически составлял отчёты и проводил видеопереговоры с немцами, французами, итальянцами. Всех их тянуло в Санкт-Петербург, все они хотели торговать с Россией.
— Вот я о чём думаю? — говорил вслух Даниил. — Судьба нашей родины — уникальна. Говорят, что Россия должна показать всему миру дурной пример. Но лично я так не считаю. Вот Достоевский и Тютчев — это дурной пример? А Исаакиевский собор? А Большой Петергофский дворец? Кто-то говорит, что за времена СССР не было произведено ничего значимого. Но Юрий Гагарин — это дурной пример? Вот скажи, разве вся история России так уж ужасна.
— Ну… Даже и не знаю. Если честно, я никогда не думала об этом, — отвечала его новая спутница. Она вполне годилась на роль невидимого собеседника — тоже со всем соглашалась и никогда не спорила.
Насте понравился Санкт-Петербург. А ещё — её новый мужчина, который, несмотря на возраст, демонстрировал поразительное желание жить и получать удовольствие от каждого нового дня. Он водил её на выставки, в балет и в театр, делал замечательные подарки. И что-то бесконечно рассказывал, рассказывал…
Найти работу на новом месте оказалось нелегко. К счастью, Даниил и здесь дал дельный совет. Сказал, чтобы не шла в школу или училище, а попробовала себя в частном образовательном центре. Конечно, пришлось самой подучиться, чтобы влиться в новый коллектив. Зато работа оказалась куда проще, чем в школе. У неё было не более восьми учеников, а сами занятия начинались после полудня.
Часто она работала прямо из дома — это называлась удалёнка. В отличие от школы, ученики никогда не пытались сорвать занятие. А всё что-то спрашивали, спрашивали, пытаясь получить максимум.
— Как тут хорошо, — шептала Анастасия, просыпаясь по утрам. — И с тобой как хорошо.
— Ты преувеличиваешь, — улыбался в ответ Даниил. — Всё ровно так, как и должно быть. Просто мы привыкаем к плохому. Привыкаем к невкусному кофе, к протекающей крыши. А норма — это удовольствие.
Первое время молодой женщине всё время звонил отец и требовал вернуться. Кричал в трубку пьяным голосом, что раз мать умерла, то теперь Настя должна принять на себя весь быт. Что ему некогда готовить, стирать и убирать. Даниил относился к этим звонкам с пониманием и не встревал в разговоры.
— А ты что думаешь? — спрашивала Настя. — Должна я к отцу вернуться.
— Запомни, дорогая, — отвечал Даниил. — Настоящая женщина никому ничего не должна. К тому же, ты можешь сама определять свой жизненный путь. Это твоё право.
Бывшему разведчику понравилась тихая жизнь военного пенсионера, и он даже начал получать от неё удовольствие. Он понял, что все эти годы испытывал тревогу. Боялся, что его разоблачат, отправят в тюрьму или убьют. А теперь — чувствовал спокойствие. Настя была копией Лены: не только во внешности, но и в разговорах. А потому он решил не повторять ошибок молодости и ничего не обещать своей новой женщине.
— Пусть всё идёт своим чередом, — говорил он с улыбкой. — Я умирать не собираюсь…
— Это ты к чему? — спрашивала Настя.
— Потом поймёшь.
Жизнь в Петербурге была сносной. Постепенно Даниил смирился с мыслью, что ему уже не придётся уехать за пределы России. В конце концов, здесь тоже можно жить. Примерно через полгода после выхода в отставку он уже свыкся с тем, что в пачке под видом дорогого кофе может оказаться отвратительное пойло, а вместо итальянской колбасы ему продадут несъедобный суррогат.
— У хороших вещей есть обратная сторона: к ним быстро привыкаешь, — говорил Даниил. — Чаще всего расстраиваются те, кто имеет завышенные ожидания от жизни. Если ни на что не надеяться, то никогда не разочаруешься.
— Это ты к чему? — спрашивала Настя. Она часто пыталась расспросить у своего мужчины о его прошлом, разгадать его тайны. — Вот скажи, Даник, может у тебя семья? Может, дети взрослые?
— Нет, — отвечал он. — Только ты у меня есть. А остальное не имеет значения, Анастасия.
Жизнь с молодой женщиной определённо пошла бывшему разведчику на пользу. Он привёл себя в форму, купил модную одежду, да и сам стал выглядеть гораздо моложе своих лет. Даниил окончательно забыл своё настоящее имя и поверил в то, что жизнь можно начать сначала. Даже если тебе сильно за пятьдесят. Но привычную гармонию разрушил всего один день…
С самого утра он решил пройтись по магазинам — и купить нечто особенное. Сделать Насте сюрприз. Он должен быть узнаваемым и запоминающимся. Выбирал неспешно, советовался с консультантами. В конце концов, каждая женщина хочет, чтобы такой подарок ей сделали всего один раз в жизни. Даниил уже чувствовал, что готов к этому решительному шагу. Войдя в свою квартиру, он открыл рот, чтобы произнести заветные слова…. Но осёкся.
— Дорогой мой, — испуганно сказала Анастасия. Она была бледная, словно призрака увидела. — Тебе… Тебе звонили. Звонили.
— Звонили? — переспросил Даниил. Он не мог понять, что же её так напугало. — Звонили и ладно. Хотя подожди, телефон ведь при мне.
Бывший разведчик похлопал себя по карманам. У него все один мобильник. Хотя…
— Да, звонили — кивнула девушка. — Вот на этот вот телефон… — и она показала на шкафчик, где стоял аппарат для связи со штабом.
Даниил вздохнул. Настю нельзя было назвать любопытной женщиной. Вот и этот шкафчик она если и открывала, то о его содержимом ничего не спрашивала. Там стоял обычный проводной телефон красного цвета — с одной-единственной кнопкой. Он и представить себе не мог, что этот реликт когда-нибудь оживёт. Ему казалось, что аппарат стоит здесь сугубо для антуража.
— Звонили, значит… И о чём говорили хоть? — спросил он.
— Я… Я записала, — произнесла она шёпотом. — Прости меня, Даниил. Прости, пожалуйста.
Перед своим назначением и отъездом в Берлин шесть лет тому назад Василий решил навестить полковника Фёдорова. Тот вышел в отставку и доживал свой век на даче в Подмосковье. Один, без жены и детей, зато — с неизменной рюмкой водки на столе. За те годы, что Вася не навещал товарища и наставника, его дача успела обветшать. Сдал и сам полковник: при ходьбе хромал на обе ноги, сильно раздобрел, перестал бриться.
— О, друг ты мой сердечный! — обрадовался Фёдоров и закашлялся. — Заходи, посидим, выпьем.
— Нет, я просто так заехал, — отвечал Вася. — Повидаться. Пить не хочу, товарищ полковник.
— Всё так и не пьёшь? — укоризненно произнёс отставник. — Запомни: настоящий советский офицер должен уметь пить и не пьянеть. Потому что трезвым смотреть на этот мир — сомнительное удовольствие.
Наставник жил в очаровательном закрытом посёлке — прямо у леса с вековыми соснами, неподалёку от реки. Вася предложил отставнику прогуляться по окрестностям, полюбоваться пейзажами. Но тот отреагировал так, будто товарищ предлагает ему родину предать.
— Мне и здесь хорошо сидеть, — ответил он резко и грубо. — Ходить ещё куда-то — вот ещё! Вот, баньку растопим, коньячку нам из города привезут.
— Ну не хочешь в лес — пошли на рыбалку, — настаивал Василий. — Лодку возьмём, сплаваем. Нельзя же вот так, на одном месте сидеть!
— Ещё как можно, — улыбнулся полковник. — Отлично можно сидеть на одном месте. Вот на пенсию выйдешь — поймёшь.
Фёдоров совершенно не следил за домом: входные двери перекосило, крыша протекала. В двух местах отставной военный поставил тазики, чтобы собирать воду. Зато телевизор в его доме работал, не переставая. И обогреватель не выключался, несмотря на тёплую погоду за окном.
— Давай хоть мясо приготовим, — предложил Вася. — Скучно вот так сидеть — перед телевизором.
— Ничего не скучно, вот ты заладил! Но мясо — это можно, — кивнул Фёдоров. — Под водочку как зайдёт — замечательно.
Когда разведчик занялся своим любимым делом — готовкой — от сердца немного отлегло. Грустно было смотреть на товарища, который на глазах превратился в развалину. Или он и был таким, да Вася не замечал? Прямо возле дома — огромная беседка, которую не убирали сто лет.
— Щётка в этом доме есть? — спросил разведчик. — Хотя бы мангал да лавочку почистить.
— Ай, жарь так, — махнул рукой Фёдоров. — Вот ещё, будем тут чистоту разводить.
Вася всё равно нашёл в сарае у полковника металлическую щётку, веник, чистящее средство и как следует убрался в зоне барбекю. Вытряхнул золу из мангала, убрал нагар, вымыл шампуры. Он обожал готовить мясо на углях: было в этом процессе что-то философское. Когда жар стал достаточным, поставил шашлык — сразу раздалось аппетитное шипение.
— Вот это ты кулинар, — сказал Фёдоров, появившись из ниоткуда. — А я вот ненавижу готовить. Мне всё привозят: и выпить, и закусить…
— А чего один тут сидишь? — спросил Василий. — Съездил бы в Москву, развеялся. Да и к врачу бы не мешало.
— Да, все меня бросили, — махнул рукой наставник. — Не хочу к врачу.
— Тоскливо…
— Нет, всё прекрасно. Вот я почему в разведку пошёл? — спрашивал полковник. — Уж очень мне хотелось мир посмотреть. Все эти капиталистические страны, которыми меня в детстве пугали... Насмотрелся — и будет. Теперь можно на родине отсидеться, отдыхать.
Василий молчал. Он вспомнил себя, молодого офицера, который отказался от собственного имени и фамилии. Тогда он пошёл бы куда угодно, лишь бы выбраться из своей деревни. Жизнь на том самом загнивающем западе оказалась всего лишь приятным бонусом.
Василий даже не помнил, как уехал из дома полковника в тот вечер — до того неприятное впечатление на него произвел визит. Память просто вычеркнула эти воспоминания, особенно, когда пейзаж за окном сменился, и он оказался в Германии. А полковник долго не протянул. После двух инсультов и полнейшего одиночества Фёдоров умер в ведомственной больнице. На похороны Вася не попал, но особо и не стремился.
Вызов в штаб — это всегда волнительно. Если хотят покритиковать или наказать, большие начальники приедут сами, без предупреждения. А если вызвали к себе, значит, речь идёт о чём-то хорошем. Или новое звание, или государственная награда, или повышение. Даниил понимал, что списали его слишком рано. Видимо, были какие-то обстоятельства, о которых он не знал.
Скорее всего — расчищали дорогу молодым. Таковых теперь хватало, и они не были готовы жить по канонам разведки. Заводили не только семьи — это ещё простительно, но аккаунты в социальных сетях, чванились фотографиями, занимались бизнесом. Оставалось ли у них время для работы?
Вызов действительно был, как бальзам на душу.
Ворота ведомственного гаража распахнулись: раз номера его автомобиля были в базе, значит, Даниила ждали. Да уж, он мог бы ещё поработать. Мог бы справиться с каким-нибудь сложным и опасным заданием — если бы ему доверили. Припарковал машину, на лифте поднялся на проходную. Теперь охранник, завидев его, действительно встал по стойке «смирно», приветствуя отставного разведчика. Даниил кивнул ему лениво — вольно.
— На второй этаж пожалуйте, — сказал часовой подобострастно. — Уже ожидают вас там, товарищ полковник.
— Благодарю, — ответил разведчик.
— Вас сопроводить, товарищ полковник?
— Нет, дорогу знаю. Отдыхай, солдат.
Настроение у него немного улучшилось. Штаб по-прежнему производил впечатление своей простой, но грациозной роскошью. Гранит и мрамор на стенах, дубовый паркет на полу, всюду — позолота и патина. После того, как Даниил занялся спортом, у него перестало болеть колено, а по утрам он опять начал чувствовать себя сильным и энергичным.
Вместо кадровика-майора Даниила встречал шеф. Сам. Улыбался — сдержанно, как всегда. Все двери были открыты, а приёмная — пуста. Это значит, что разговор очень важный: ни одного заместителя. Что никто не должен услышать его содержание — даже свои.
— Приветствую, — сказал шеф, показывая рукой на роскошные стулья с атласной обивкой. — Присаживайся, дорогой. Специально выделил на тебя целый час. Чтобы мы всё могли обсудить предметно.
— Благодарю, — ответил Даниил, занимая место. Он мог бы припомнить начальнику обиду полугодовой давности, когда он даже не пустил его на порог. Но решил промолчать. Тем более, разведчики умеют скрывать свои эмоции, пряча их за маской заинтересованности или равнодушия.
— Ветер переменился, — начал шеф издалека. — И молодые дарования, на которых ты оставил свои наработки, не справились с его потоками... Молодые дарования показали полную некомпетентность, а местами — вредительство. Безграмотность, граничащую с государственной изменой!
— Вот ведь, — кивнул шпион. — Кто бы мог подумать?
— Только представь... — генерал шумно выдохнул. — Один такой юный герой, юный умник, блин, вложил всех. Всех! — вскричал шеф. — Да ещё где рассекретил? В ГДР. Пятнадцать человек выслали.
Большой начальник по привычке называл Германию именем, давно утонувшем в Лете. Да и карта на стене шефа отражала скорее желаемое, нежели действительность.
— И что от меня требуется? — невинно спросил Даниил.
— Родина в опасности! — вскричал шеф. — Ты нужен родине, Даниил. Тебе придётся возглавить управление — на одном из важнейших для нас направлений. Нужно заново выстраивать агентуру. Делать новые связи, но — предельно аккуратно и осторожно. За тобой будут наблюдать не только с земли, но — из космоса. Гражданские спутники давным-давно на службе у военных! Ты знал? Только у тебя получится.
— Товарищ генерал, — произнёс Даниил. — Я готов, но только при одном условии. Видите ли, когда вы меня отправили в отставку, я осел в Петербурге…
— Всё перебросим, — перебил генерал. — Собаку, кошку, аквариумных рыбок или канарейку. Любые вещи, интерьер. Хотя, ты сам понимаешь, что к хорошему привыкать не надо.
— Дело не в вещах, — вздохнул Даниил. — Я хочу, чтобы со мной поехала моя женщина. Живой человек.
— Женщина? — спросил шеф презрительно. — Нет, полковник, это исключено. У тебя тогда все силы на неё уйдут. А про безопасность ты подумал? Женщину ты и по месту найдёшь. Ты же помнишь золотое правило разведчика? Больше двух раз — ни с одной. Иначе влюбишься. А любить ты должен не женщину, а родину.
Даниил молчал. Вот опять родина отдавала ему приказ — но готов ли он исполнить его? Готов ли пожертвовать ещё одной жизнью? Эта, должно быть, станет последней… В конце концов, ему скоро пятьдесят шесть, и нового шанса на любовь у него не будет. С другой стороны, большой начальник, тяжеловес разведки предлагает начать новое, важное дело… Там, где молодые не справились, хотя подавали такие надежды.
— Когда готов выдвигаться? — спросил шеф.
— Знаете что, товарищ генерал… — ответил Даниил, пытаясь подобрать нужные слова.
Запоздалое раскаяние настигло Петра. Закончилась водка — а сил подняться, пойти в магазин и купить новую бутылку не было. Все его бросили, все уехали. Настя сбежала с тем самым мужиком на дорогой машине. Младшие дочери не хотели даже слышать своего отца — не снимали трубки. Леночка… Когда он последний раз был у неё на могиле?
Петя с трудом поднялся и прошёл по хате. Всё разваливалось, всё требовало ремонта. На некоторые недостатки ему указывала ещё покойница. Но он тогда махал рукой — некогда. Клиенты, которым были нужны его услуги тракториста, перестали звонить два или три месяца назад. Деньги кончились.
— О, Петька! — на пороге стоял Ванька, сельский пьяница — частый гость в его доме. — Ну что, по маленькой? Не ради пьянства, а для лечения.
— Уйди, — махнул рукой Пётр.
— Ты куда? — удивился Ванька. — Родной, ну давай пригубим. Давай выпьем!
— Уйди, сказал! — рявкнул тракторист.
Он надел сапоги, куртку и нетвёрдой походкой зашагал вперёд. Двери в дом запирать не стал: всё равно за полгода тоски он пропил решительно всё, что можно было продать. Только трактор остался, хотя его уже давным-давно никто не заводил. Петя шёл по селу Хмурое, и в это время года оно полностью соответствовало своему названию.
Серые, грязные улицы, покосившиеся заборы, заброшенные дома. Когда-то деревня процветала: всюду кипела жизнь. А теперь она выглядела так же, как и Петя. Чумазая, немытая, никому не нужная. Тракторист решительно прошёл мимо магазина, хотя Валя и могла по старой памяти записать ему бутылку в долг. И даже целый ящик: репутация у Петра была хорошая. Двинулся дальше.
Наконец, показалась она — церковь. То самое место, которого он так тщательно избегал много лет. На похороны Василия не пустили военные, а потом — ему не нравился отец Фёдор, который конкурировал с ним за внимание Ленки. Но сейчас тракторист не хотел ничего, кроме спасения.
— Какой сегодня день? — вслух спросил Петя.
Он уже давно сбился со счёта и не смотрел на календарь. К счастью, дверь в церковь была открыта. Внутри — приятно: не тепло и не жарко, горят свечи. У алтаря стоит отец Фёдор и читает молитву. Услышав звук открывающейся двери, он обернулся.
— Пётр! – сказал он радостно. — Проходи. Я предчувствовал, что ты придёшь.
— Батюшка, — попросил Петька, подходя поближе. — Слушай, это… Научи молиться, а? Научи!
— Вот, смотри, — спокойно произнёс отец Фёдор. — Персты нужно сложить вот так. Повторяй за мной…
Дорога из Москвы в Петербург заняла почти весь остаток дня. Даниил не останавливался, летел вперёд, будто боялся что-то потерять. По пути он три раза набирал Насте, но она не отвечала. Не снимала телефон. Поэтому он прибавил газу, разогнавшись до совсем уж неприличной скорости. Благо, машина позволяла определённые вольности на дороге. Припарковался у дома. Как юноша, выскочил из машины и бросился к подъезду. Пробежал мимо старушки-консьержки, услышав в спину:
— Парадный лифт вышел из строя. Но обещали отремонтировать в течение двух часов.
Ох уж эта хвалёная питерская вежливость! Грузовой лифт тоже был отключён: чтобы его использовать, нужно было заранее созвониться с управляющим. Даниил побежал по лестнице на свой девятнадцатый этаж. И по мере того, как ступеньки оставались за спиной, он всё сильнее чувствовал возраст. Ему уже пятьдесят пять — это не шутки.
Запыхавшись, бросился к двери. Открыто, хотя он сто раз просил Настю закрываться. В этот раз так было даже лучше.
— Анастасия! — сказал он сбившимся голосом. — Анастасия… почему… ты… не отвечаешь?
Она оторвалась от ноутбука — как раз проводила занятие онлайн. Взяла в руки айфон, посмотрела на него.
— Ой, прости, — щёки сразу загорелись красным. — Дети, пять минут перерыв! — объявила ученикам. — Прости, Даник. Тут этот рычажок — вниз опустила. Совсем не слышала.
— Неважно, — произнёс Даниил, доставая из кармана коробочку. — Я тебе хочу кое-что предложить, Настя… Кое-что, как мне думается, важное.
В этот момент он, несмотря на всё своё красноречие, не мог подобрать слов. Просто протянул ей кольцо, которое она тут же достала из коробочки и сама надела на палец. Полюбовалась камнем.
— Ох ты, — улыбнулась молодая женщина. — Вот это подарки!
— Только ты сразу не соглашайся, — просил Даниил с улыбкой. — Подумай хорошо.
— Чего тут думать-то? — прошептала Анастасия. — Я тебя всю жизнь ждала, любимый. Мой ответ — да.
Благодарю за прочтение. Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение - лайк и подписка))