Вдоль улицы решительно шагал молодой человек. На вид ему можно было дать лет двадцать, а то и меньше. Щуплый, тощий, казалось, его должно сдуть первым же порывом ветра. Одет он был так, словно вообще не выглядывал в окно перед выходом из дома. Да что там - даже не был в курсе, что уже началась зима.
Стоял мороз около 20 градусов, сыпал снег, периодически превращаясь в метель, а он просто шёл в легкой куртке и осенних ботинках. Дорога его была длинной, можно было проехать несколько остановок на автобусе, но по какой-то причине он предпочитал этого не делать.
Как ни странно это прозвучит, ему просто нравилась погода и хотелось прогуляться. А возможно, он старался оттянуть дело, которое вело его по этой самой дороге. Если бы сторонний наблюдатель узнал о сути этого дела, он бы удивился ещё больше, чем просто увидев этого странного парня. Вероятно, даже окончательно убедился бы в мысли, что от этого психа стоит держаться подальше.
Невзрачного молодого человека в очках звали Алексеем, ему было 30 лет. Прошлым вечером он имел неосторожность не только напиться в компании друзей-приколистов, но и поспорить с ними на немалую сумму денег. И ладно бы просто поспорить – со всеми бывает, можно было как-то отвертеться, в конце концов, потерял бы пару приятелей – не так и страшно. Но нет, они заключили письменный договор. Да ещё и заверили у знакомого нотариуса.
С этой бумажкой можно было спокойно идти в суд и надеяться на удачный для себя исход заседания. Так что теперь Алексею предстояло устроиться охранником в женскую тюрьму и проработать там как минимум полгода или расстаться с половиной миллиона рублей, которых, говоря по правде, у него не было, а стало быть, не было и выбора.
Начальник колонии смотрел на него как на умалишенного. Алексей прекрасно его понимал. Строго говоря, он и сам уже сомневался в собственном душевном здоровье. Нормальные люди такие пари не заключают.
– Итак, – сказал начальник, – у вас юридическое образование. Это, конечно, плюс. Однако на такие должности берут опытных силовиков, а не кабинетных работников. Ума не приложу, зачем вам это нужно? Вы хоть представляете, что у нас тут происходит?
– Не представляю, честно, – ответил Алексей, – и как раз хочу посмотреть. Полезно для моей адвокатской практики.
– Полезно ему, видите ли. Мальчик, ты не думай, что раз тюрьма у нас женская, то здесь тихо спокойно. Небось в голове-то у тебя всякие романтические картинки, как бабы вокруг тебя красивого такого вьются. А те, что постарше, норовят чем-то вкусным накормить. Небось, уверен, что женщины тяжких преступлений не совершают. А уж если совершила, потом всю жизнь молится, и кается. Как бы не так! Нет, не перебивай! Послушай опытного человека. Есть у нас и рецидивистки, матёрые убийцы, грабительницы. Я тебе так скажу, ты таких отбитых никогда в жизни не видел. Если уж женщина встала на эту дорожку, так отрываться будет по полной. Послушай хорошего совета, парень, не лезь в это, не нужно оно тебе. Сожрут и не заметят.
Он замолчал, закурил. Решил, судя по всему, дать молодому человеку время обдумать сказанное. После такой речи, наверное, тот молодой, наивный паренёк, за которого начальник принимал Алексея, бежал бы отсюда, сверкая пятками. Собственно, Алексей так бы и поступил, если бы у него был выбор. Нет, если бы выбор был, он бы даже не пришёл. Но сейчас отступать было некуда.
– Послушайте, я прекрасно понимаю, о чём вы говорите. Никаких иллюзий у меня нет. Я знаю, куда хочу устроиться.
– Знает он. Ничего ты не знаешь, дурья твоя башка! В любом случае, у тебя нет необходимой квалификации и подготовки. Я не смог бы тебя принять, даже если бы и захотел.
Алексей вздохнул. У него остался последний аргумент, который очень не хотел спускать в ход, но, видимо, все остальные варианты он уже исчерпал. Конечно, можно было бы пустить этот разговор по второму, третьему, десятому кругу, взять на измор, но вряд ли результат получился бы каким-то иным. Поэтому молодой человек молча достал из внутреннего кармана куртки пухлый конверт и положил его на стол перед начальником.
Он заметил алчный огонёк, мелькнувший во взгляде собеседника, но пока что нерешительности там наблюдалось гораздо больше.
– Что это? – небрежным тоном спросил начальник.
– Можете пересчитать, – пожал плечами Алексей, – и имейте в виду, если я получу эту должность и продержусь на ней полгода, будет больше.
– Ты совсем дурак, что ли? Тебе так хочется на зону? Не охранником, так заключенным? Ты понимаешь, что сейчас пытаешься совершить серьезное преступление, да ещё и меня в него втянуть? И ради чего? Чтобы удовлетворить какой-то непонятный самоубийственный порыв?
Он хотел добавить что-то ещё, но Алексей не дал такой возможности, довольно грубо прервав поток нравоучений.
– Антон Семёнович, не ломайте комедию. Я, может, и дурак, но адвокат всё-таки неплохой. Взятки вы берёте – это мне прекрасно известно, даже доказательства имеются. Целая папка материалов, которые позволят засадить вас лет на десять. Хотите, покажу?
– Так ты теперь из взяточника решил, значит, шантажистом заделаться? – Тон его был спокойным, даже пренебрежительным, но Алексей видел, как мелко задрожали руки начальника и как его взгляд опасливо забегал по кабинету.
Эх, хорошо бы сработало... Не было у Алексея никакой папки с компроматом.
Вслух парень сказал:
– Я мог бы вас шантажировать, это правда, но ведь не стал же. Вместо этого я предложил вам весьма приличное количество денег за небольшую услугу.
– Да уж, небольшую, – пробормотал Антон Семёнович, – столько всего нарушить. А если наши зэчки тебя прикончат или кто-то сбежит? Это же расследование, которое мгновенно выявит…
Алексей, однако, заметил, что пока начальник произносил эти слова, он как бы машинально взял конверт и переложил его в ящик. Если молодой человек и понимал что-то в жизни, так это то, что дело было выполнено.
– Вы подумайте над моим предложением, – небрежно бросил он начальнику тюрьмы, поднимаясь с места. – А завтра я к вам загляну. Всего доброго.
***
Первую вахту Алексею выпало нести в столовой. Это не было простым совпадением. Начальник колонии решил, что ему следует сначала познакомиться со всеми местными обитательницами, понять, что они собой представляют, с кем можно иметь дело, а от кого лучше держаться подальше.
Заключенные, конечно же, не могли не заметить нового надзирателя. Взгляд каждой женщины, находившейся в помещении, немедленно приковывался к нему. Кто-то смотрела сочувственно, кто-то пренебрежительно, кто-то насмешливо. За столами активно перешёптывались. Иногда тихий шелест голосов сменялся взрывами раскатистого смеха. Алексея не покидало чувство, что последний относится именно к нему. Кое-кто, проходя мимо парня, будто бы случайно задевала его плечом. Это получалось у них настолько естественно, что даже и придраться было не к чему. Некоторые при этом ещё извинялись. Звучало это, как казалось Алексею, хуже, чем если бы они просто открыто крыли матом.
Тюремное население доступными ему способами показывало новому охраннику, что уважать его здесь никто не будет, не заслужил. Да и сложно представить, что такого он мог бы сделать, чтобы у него это получилось. Впрочем, у Алексея не было цели стать авторитетом для заключенных женской колонии. Ему нужно было всего лишь выжить среди них на протяжении шести месяцев. Не больше, но и не меньше.
– Гляди, – прервал его размышления старший охранник, – вон Татьяна. Мужа грохнула, говорят, за то, что мусор не вынес. Представляешь? Так что ты с ней поосторожней. А вон та, рядом с ней, Наташка – эта безобидная. Воровка, третий срок у нас уже. Нравится ей здесь, говорит, кормят бесплатно, да и крыша над головой есть. А вон там… – Его прервало появление нового лица.
Она вошла в столовую последней и проследовала к столу, отдалённому от всех остальных. На Алексея даже не взглянула. В помещении стало очень тихо. Напряжение, повисшее в воздухе, казалось почти невыносимым. Она не обратила на это никакого внимания, сев на своё место.
– Это Людка. Выкинула свою трёхмесячную дочь из окна, а потом сидела рядом с ней и смеялась, пока полиция не приехала. Совсем баба поехавшая! Её должны были в психушке закрыть, но почему-то сюда упекли как здоровую.
– Мне казалось, детоубийцы в женских колониях долго не живут, – задумчиво произнес Алексей, глядя на Людку с какой-то дикой смесью интереса и омерзения.
– Как правило, да. Но тут, видишь, особый случай. Бабы несколько раз пытались поговорить с ней о её поступке. Мы, как ты понимаешь, в такие разборки не вмешиваемся. Можно ведь их понять. Та же Машка, вон, воровать стала, чтобы дочь прокормить. А это… Но не получилось у баб. Она, видишь ли, вообще бешеная. Толпой с ней сладить не смогли, всех раскидала. Ночью пытались подкрасться – просыпается мгновенно. В общем, в итоге оставили её в покое. Никто с ней не разговаривает, не помогает ей. Полный бойкот, в общем, а ей будто того и надо. Такое ощущение, что она себя считает лучше остальных наших девчонок. Только вот непонятно, с какого перепугу. Большинство-то из них не от хорошей жизни на преступную дорожку встали, а у неё всё было: шикарная квартира, машина, муж богатый, няньки, уборщицы…
– А что же муж?
– Да развелся с этим чудовищем, конечно. Сейчас вроде бы новую жену нашёл. Уж, надеюсь, получше этой.
Алексей не мог отвести взгляд от странной женщины. Русые волосы, светло-зелёные глаза, совершенно обычное лицо. В нём что-то было - что-то, что даже позволило бы назвать её красивой. Впечатление портил только пустой, мёртвый взгляд. И, конечно, то, что молодой человек теперь знал о её преступлении.
***
Алексей отработал в тюрьме уже половину оговорённого срока. Постепенно смирился с местными порядками, контингентом и колкими насмешками дамочек. Даже отчасти научился платить им той же монетой. Правда, каждая такая попытка обычно заканчивалась тем, что обиженная заключённая случайно проливала на него горячий суп или происходила ещё какая-нибудь неприятность. В общем, всё шло гораздо лучше, чем он опасался. И уж тем более не так страшно, как рассказывал ему начальник тюрьмы.
Единственно, Алексею очень не хватало его привычной адвокатской работы, которую он очень любил. График не позволял ему полноценно заниматься делами клиентов. В чём-то Алексей оказался даже более подходящим для этой работы, чем обычные охранники. Ему прекрасно удавалось разнимать драки и гасить вспыхивающие конфликты. При этом действовал он не силовыми методами, а как пристало человеку его профессии, словами и убеждениями. И, на удивление, это работало.
Однажды в ночное дежурство он услышал надрывный плач, раздававшийся в одной из камер. Этот факт привёл его в состояние некоторого шока. Дело в том, что звук шёл из того помещения, где в настоящий момент находилась одна Людка, детоубийца. Остальные заключённые этой камеры находились кто в лазарете, кто в штрафном изоляторе.
Поверить своим ушам Алексей решительно не мог. Несомненно, звук шёл именно оттуда, и молодой человек не представлял себе, чтобы его могла издавать эта женщина. Он пошёл проверить. Вопреки инструкции, открыл дверь и зашёл внутрь в одиночку. Рыдания действительно доносились от Людки. Она лежала на полу, свернувшись калачиком, и громко, громко, рыдала в голос и лила слезы. На вошедшего охранника она никак не отреагировала.
– Ты чего ревёшь-то? – спросил он, не понимая, что ему чувствовать по этому поводу.
Вопреки всему, ему стало жалко её. Алексей не ожидал получить ответа на свой вопрос. Но, к его удивлению, Людка заговорила. Тошнотворный вой сменился на крик:
– Моя девочка! – причитала она. – Моя Катенька! Как же я любила её! А тварь этот убил её и безнаказанным ушёл!
В конце концов, Алексей смог выцепить из её бессвязной речи рассказ о том, что произошло в тот злополучный вечер. По словам Людки, получалось, что её муж, разозлившись на какой-то пустяк, сперва устроил скандал, а потом выбросил из окна их малолетнего ребёнка, чтобы насолить жене.
Деньги и связи решают многое в этом мире, а свидетелей произошедшего не было. Поэтому ему было очень легко обвинить Люду, устроить фарс вместо суда и бросить её гнить в тюрьму. К своему собственному удивлению, Алексей поверил женщине. По крайней мере, решил, что имеет смысл попробовать подробнее разобраться в этом деле.
Задействовав собственные связи, Алексей достал материалы. Чем дольше он их изучал, тем больше понимал, что никогда не видел такой откровенной и наглой подставы. Все улики так или иначе указывали на то, что люди про версию событий лгали. Отпечатки на комбинезончике ребёнка располагались таким образом, что было сразу ясно: выкинуть его мог только отец. Были свидетели, которые слышали неоднократные ссоры и угрозы с его стороны.
Словом, расследование было проведено как положено. Вот только его результат почему-то никто не принял в расчёт. Алексей начал подозревать, что дело просто-напросто в подкупе судьи, и вскоре нашёл факты, неопровержимо свидетельствующие о том, что этот самый судья довольно часто общался с мужем Люды ещё до всей этой истории.
Очевидный конфликт интересов, на который никто тогда не обратил внимания. На сбор необходимой доказательной базы ушло больше двух месяцев. В итоге Алексею удалось добиться повторного рассмотрения дела. Все обвинения с Люды были сняты, а её муж и судья отправились за решётку.
Обитательницы тюрьмы были в шоке от такого поворота событий. Многие извинились перед Людой за несправедливое к ней отношение.
Сразу после завершения шестимесячного срока, Алексей покинул тюрьму, вернувшись к более привычной адвокатской работе. Развитию его карьеры немало поспособствовало дело Люды, освещавшееся во многих крупных СМИ. Отбоя от клиентов, желающих заполучить себе такого хорошего адвоката, не было.
Пари он выиграл и получил положенные за него деньги. Часть из них, как обещал, отдал начальнику тюрьмы. Но при этом намекнул, что папочка по его преступной деятельности никуда не делась и лучше бы ему прекратить брать взятки, чтобы спалось крепче. Да начальник и сам понимал, что может быстро пойти вслед за продажным судьей.
Остаток же суммы стал первым взносом по ипотеке за квартиру. Спустя два года после этих событий у Люды и Алексея родилась чудесная дочь.
Конец.
👍Ставьте лайк и подписывайтесь ✅ на канал с увлекательными историями.