Тома сидела возле дома с большим пузом и смотрела куда-то вдаль. Она все также молчала.
— Все сидишь? — мать подошла к дочери и присела рядом. — Когда уже? Когда начнешь говорить? Тебе станет легче, расскажи.
Вторая глава тут
Тома многозначительно посмотрела на маму и покачала головой. Ей легче не станет. Никогда.
— Больше дел не нашли? — резкий голос заставил вздрогнуть Тому и Галину. Тета не любила ленивых, а Тома работать отказывалась. — Что я зря ее кормлю что ли?
— Я тоже работаю, не трогай ее, — заступилась Галина. Но тетка не обращала внимания.
— Здоровая лошадь, а руки поднять не может. Может тебе ее психиатрам показать?
— Не говори так! Она не глухая, у нее травма.
— Травма! — всплеснула руками тетка. — Мы жили и слов таких не знали, все здоровые бегали. И чего только в деревне не происходило! А тут посмотрите, какая нежная. Еще и говорить при ней нельзя. Тьфу на вас! И зачем пустила? Хорошо ведь жила.
Тетка скрылась в доме, а Галина повернулась к дочери.
— Она добрая, не обращай внимания, всегда ворчала и сейчас, поворчит и успокоится.
Тома и не обращала. Она жила в своем мире. Думала о своем. Вспоминала, что же тогда произошло.. Но ничего не вспоминалось…
В назначенный день отвезли Тому в роддом, а потом вернулись забирать.
Медсестра в белом халате с улыбкой на лице выносила на руках младенца, закутанного в одеяльце. Тома хмурая шла рядом.
— Принимайте внука, бабушки, Ч проговорила медсестра. — А то молодая мамочка отказываться от него надумала.
— Не бери, — вдруг сказала Тома и Галина вздрогнула, даже на мгновение опустила руки, чтобы не принимать младенца.
Тетка ее толкнула в бок.
— Чего ее слушаешь? Внук твой, забирай! Сама, — тетка оттолкнула Галину, которая уставилась на дочь и приняла внука, протянула пакет медсестре, поблагодарила ее и довольная пошла в сторону автобуса.
— Не показывай мне его! — уже дома в деревне Тома отказывалась от сына. Она стала разговаривать, но говорила чаще обрывками, резко, дерганно.
— Тома, это же твой сыночек, — Галина старалась подойти к дочери о всех сторон, угодить ей.
— Нет! И не показывай!
— Что ты с ней сюсюкаешься? На работу пора, оставь, закричит, подойдет, никуда не денется.
Галина молча положила малыша в люльку, посмотрела на дочь и вышла, тихонько прикрыв двери.
Вечером галина торопилась домой, словно сердце что-то чувствовало. Вбежала в дом, младенец надрывался. Томы нигде не было.
— Тетя Клава, посмотри Томку на улице, нет нигде, ребенка кормить пора.
— Хоть бы имя дали, а то ребенок да ребенок. не дело так, — вздохнула Клавдия, входя во двор в поисках Томы. — И крестить давно пора, стыдно скоро будет людям в глаза смотреть.
— Сбежала тоя Томка, нет ее нигде, — подвела итог тетка, тяжело усаживаясь рядом с Галиной, которая пыталась успокоить малыша. — Поди как ушли, так и сбежала. Давай хоть имя дадим, а?
— Давай, — согласилась Галина. — Егор будет.
Тетка кивнула.
— Молока ему согрею, больше все равно кормить нечем. А мать может и объявится.
Тома не появилась ни в этот день, ни на следующий. Галине пришлось отказаться от работы, хотя иногда она все же таскала с собой младенца на поле, помогала тетке. Но все равно, полноценного работника из нее не получалось.
