Закрывается дверь. Нет, даже не закрывается, яростно захлопывается, готовая, кажется, сорваться с петель, но всё-таки сдерживает натиск и оставляет комнату скрытой от чужих глаз. Мужчина облокачивается о стену и медленно сползает по ней на пол, дрожащими руками вцепившись в свои волосы. Он открывает рот, но крик так и не вырывается из его груди, лишь комом сдавливая глотку. От отчаяния руки лишь сильнее сжимают собственные волосы, словно пытаясь через боль вернуть себе здравый смысл, вернуть самообладание. Он закрывает глаза.
— Шейн, ты правда думаешь, что получится избежать всего того, что ты сделал? — эхом разносился голос. Его собственный голос. Громкий, неумолимый, неотвратимый, упрекающий, осуждающий. Именно таким тоном отец отчитывает бестолкового сынишку за совершенную ошибку в примере по математике. — Придется брать ответственность за свои поступки!
Мужчина лишь помотал головой. Может, если он начнет считать от одного до десяти, этот навязчивый голос исчезнет? Один... Два.. Три...
— Ты убийца, Шейн! Какой из тебя доблестный блюститель закона, если ты убиваешь невинных? Ты должен защищать! У тебя нет права отнимать чужие жизни! Ни у кого его нет! Понимаешь? Никто не в праве решать, кому жить, а кому умереть! — Шейну приходилось отчаянно закрывать уши руками в надежде, что перестанет слышать голос, но тот звучал не снаружи, он звучал в его голове.
— Я защищаю Карла! Я должен защищать его! — отчаянно прошептал Шейн, мотая головой в попытке спастись, прекратить это. Он открывает глаза, осматривая комната, но она пуста, никого нет.
— Кому должен, Шейн? У него есть отец, есть мать. Ты - никто в его жизни! Какую интересную тактику ты выбрал, чтобы оправдать преступление, за которое ты же и сажаешь других людей! — голос стал громче, напористее, так, словно хотел вбить каждую фразу в мозг. Безжалостно и беспощадно. Он звучал отовсюду, со всех сторон, словно окружая.
— Ложь! Я защищаю семью! Тех, кто мне дорог. Рик бесхребетный слабак! Он не способен думать, он не способен на серьёзный шаг! Он отчаянно верит в спасение, что кто-то прилетит и вытащит его задницу из ада. Не прилетит и не вытащит. Не будет нормального мира, будет боль, страдание и смерть. Теперь каждый сам за себя. Нет правил, нет законов, нет полиции, нет власти, нет чести, нет ничего, только животный инстинкт выжить. И я, как вожак, защищаю свою стаю любой ценой! Даже, если эта цена чья-то мелкая жизнь. Потому что я могу! — на одном дыхании прорычал Уолш, морща нос. Он подскочил, поднимаясь на ноги, но замирает. На него через зеркало смотрело его отражение.
— Оправдания... — отражение закатывает глаза и скрещивает руки на груди. Стоп, кажется, отражение не должно жить своей жизнью? Или должно? — Ты пытаешься придумать себе благородную цель, но это лишь твои собственные фантазии. Тебе просто важно быть лучше Граймса, поэтому ты бесишься, что его уважают и ценят больше, чем тебя. Надоело быть в тени его славы, да? Пытаешься вечно доказать, что ты лучше, сильнее, умнее, а кому эти доказательства нужны? Карлу? Лори? Брось, Шейн, у нее есть МУЖ. Ты лишт минутная слабость отчаяния и страха, ты для нее никто. НИ-КТО.
Фраза звучит издевательски громко, протянуто. Собственный голос раздражал, вызывая непреодолимый приступ гнева и ненависти. Вот только ненависти к кому? Слабому другу или самому себе? Он вновь закрывает глаза, прислушиваясь к собственному сбивчивому дыханию. В голове вырисовывается картина прошедшего вечера, слышится глухой выстрел. Но ведь если бы он этого не сделал, они бы оба были мертвы... И Карл... И... Это было правильно. Иногда нужно жертвовать кем-то ради достижения более глобальной цели. Одна жизнь не стоит двоих.
— Заткнись! — рычит Уолш, сжимая от гнева кулаки. Костяшки побелели, а ногти больно впивались в ладонь, но все это было не важно, мелочи. Он ощущал это тысячи раз, это было даже приятно. Шейн заносит руку для удара, и кулак со всей силы бьет в отражение. Вот только оно не материально, материально стекло, которое с грохотом осыпалось на пол, материальна его кровь, стекающяя на осколки. Наступила тишина. Было слышно лишь его собственное дыхание: частое и нервное. Неужели все?
— Я просто... Я должен...