- Ну полно, полно! Тебе бы остудиться малость, а то, неровён час, пострадаешь от пожару своего сердечного...
- Так - то оно так. Да вот только сердцу не прикажешь - известный факт. Горит да и горит, покуда вовсе в золу не превратится... Поклясться готов, не знал и знать не мог какая она любовь - то бывает! Как есть чума. Как есть!
Иной раз увижу её сдалека и как солнцем всё кругом озарит, всё одно что. А сердце как заколотится в груди, что глотнуть воздуха нет никакой возможности. Как птица в клетке крылами бьёт и вырваться готово и полететь до её. И на край бы света бежал за ей. Дак это ладно, если десятая часть того, что есть на душе - то. Шибко врезалась она мне! И знал бы как излечиться, так и таблетки бы пил. До того измотался изстрадался я по ей.
- Ой, беда, беда... Чем же она так тебя? Уж больно круто в бараний рог скрутила, такая эдакая. Что же это творится - то? Осунулся весь, с лица опал. НА что она любовь такая? Ежели всё одно жизни нет никакой с ей - с любовью энтой?
- Дак вот об том и речь. Я и видал - то её - по пальцам сосчитать. Улыбнулась мне, подмигнула. А толи в глаз ей чё попало? А меня и взялО.
- Ты говорить с ей пытался? Ну, мол, так и так, жизни никакой не стало...
- Да пробовал. Молчит и улыбается. А глаза добрые - добрые! Выслушала и ушла восвояси. А я как улыбку её увидал, так ещё больше в страдания вдарился. А тут, говорят, сваты в их доме были третьего дня. К свадьбе дело. От безысходности не спать, не есть не могу. Глаза закрою - а она тут и есть сразу с улыбкой своей ангельской. Вот напасть на меня какая! Думал от хвори люди помирают? А оказывается, не только, от любви тоже.
- Тихон, ты вот что! Как увидишь её или в глазах нарисуется образ еёный - в аккурат в ту минуту молитву читай! Нечисто тут. Не может так быть, чтобы от бабы мужик рассудком недомогал! Нравиться - это дело обычное. А тут нет! Нечисто с энтой историей. Поди чта наколдовала чего? Свят, свят! Оборони, Господь!
Прохор трижды перекрестился.
Василиса была третьим ребёнком в семье. Когда переехали с родителями и двумя старшими братьями в деревню, ей исполнилось семнадцать лет. Доподлинно неизвестно какие обстоятельства продиктовали этот переезд, но усадьбу они приобрели отличную для сытой деревенской жизни. Сам дом был добротный и к нему прилагались земля немалая, плодоносящий сад и множество построек для внушительного хозяйства. Отец Василисы был человеком почитаемым и много времени уделял делам насущным. Матушка крайне мало бывала на людях и местные приписали ей такие качества, как сдержанность, скромность. Братья помогали по хозяйству и оба были к тому времени женаты. Жили все вместе. У старшего брата жена была на сносях. А когда их сын появился на свет, они купили небольшой дом и приступили к самостоятельной жизни. Семья выделялась своей обособленностью. Все были приветливы с другими и одновременно закрытыми. По деревне мигом разнеслись слухи о необыкновенно красивой молодой девушке. Её миловидная улыбка покоряла сердца с первого взгляда. И Тихона не обошла эта участь.
- Тиш, а Тиш!
- Ну чего тебе, Варька?
- А правду говорят, что ты по приезжей Василиске сохнешь?
- Чё придумываш? Заняться тебе не чем? Нашла чё слушать.
- А чё ты стушевался сразу? Чё красный - то весь сделался?
Варвара с грустинкой взглянула на Тихона.
- Пустое это! Она, говорят,... ведьма? Её голоса никто никогда не слышал. Смотри, чтобы не заколдовала. Дураки вы все! Только и слышно как о ней судачите. И что нашли в ней такого? Обычная! На меня наряды еёные напяль, дак и я павой ходить буду.
- Варька, хватит огород городить! Не опостыло сплетни собирать? Чё ты понимаш в красоте - то?
- Ты много понимаш...Как крот слепой. Счастья своего не видишь. Разул бы зенки - то, дак и не страдал бы попусту. Тьфу ты! Тошно.
Варя ушла в дом и заплакала. Уж больно мил ей был Тихон. Но он ни в какую не хотел разглядеть в ней прекрасную партию для судьбы. И кроме как - Варькой никогда её не называл.
Весёлая и озорная с яркими огненно - рыжими длинными волосами. Она, скорее, воспринималась больше как друг. Как ровня. К слову сказать, Варвара отличалась не слишком покладистым и сговорчивым характером. Не нужно было очень стараться, чтобы увидеть её норов.
В один из дней Тихон свернул в заулок на соседней улице, чтобы искупаться в реке, спасаясь от назойливой жары. Чуть лбами они не столкнулись с Василисой. Она гнала гусей от реки. Тихон встал как окаменевший и полностью растерялся. Василиса посмотрела ему в глаза и добродушно улыбнулась. Ускорив шаг, она удалялась из проулка, подгоняя вицей гусят.
- Василиса! Подожди! Объясниться надо. Ну подожди же!
Девушка никак не реагируя, не оглянувшись, исчезала в направлении своего дома.
Вот как это понимать? Она даже не считает нужным оглянуться в ответ на мои слова. Почему такая бессердечность? Бессердечная. Холодная как лёд и тёплая будто солнышко на пригорке. Ну как же она прекрасна. Напасть моя! Беда!
По деревне расползались слухи о необычной девушке и её колдовских способностях. Никто ни разу не слышал голоса Василисы. А если у её родных спрашивали что - то об этом, они меняли тему и уходили от ответа. Всё это давало ещё больший повод распускать сплетни и развивать, что есть фантазии, различные домыслы.
Любовь заставляет действовать! Она является самым действенным двигателем. Самый несмелый и скромный человек будучи влюблённым, становится смелым и решительным. Тихон собрал волю в кулак и постучал в ворота.
- А...Тихон! Заходи. Чем могу быть полезным?
Фёдор Кузьмич поприветствовал неожиданного гостя.
- Поговорить надо!
- Так чего ж стоять? Айда в дом.
Мать, у нас гости! Сооруди - ка нам чего на стол по - скорому.
- Доброго денёчку вам! Сейчас - сейчас. Жара стоит несусветная. Сейчас принесу редьку с квасом. И картошки как раз подоспели.
- Ну слушаю тебя, Тихон! И думать не могу какие дела обсудить решил?
Тихон снял фуражку и начал теребить её пальцами по кругу. Волнение накрывало волной и смелость отступала...Совладав с собой, он сказал твёрдо и уверенно:
- Фёдор Кузьмич! Тут такое дело. Люблю я её! Всем сердцем люблю! Вот больше жизни.
- Кого, мил друг? Ты уж прости меня старого. Не вразумлю про чё толкуешь ты?
- Дочь вашу. Василису.
Воцарилась тишина. Фёдор Кузьмич отодвинул тарелку и глубоко посмотрел в глаза Тихону.
- Мать, поди к нам! Тут и тебе полезно слышать будет.
Евдокия Власовна вышла в комнату.
- Повтори ей, что ты сказал.
- Я люблю вашу дочь! Василису. Больше жизни.
- А Вася - то знает? Ты ей - то говорил?
- Я много раз пытался. Но она улыбается и только. И уходит.
- Вот так! Так вот! Она и не ответит.
- У ей жаних есь? Ага? Другого любит она? Свадьба же, говорят, скоро?
- Это кто это говорит?
- Ну как кто? Все говорят! Сваты же были? С городу?
- Ох, Тихон, Тихон... И сам не ведаешь, куды лезешь. Раз пришёл, смелости набрался, будь по твоему. Скажу как есть!
Василиса зашла в комнату и улыбнулась. Увидев гостя и занятость родителей, смутилась и вышла обратно.
- Сейчас я скажу тебе правду. А ты, клянись, не понесёшь её по деревне и оставишь здесь.
Тихон был необычайно взволнован.
- Я клянусь!
- Смотри. Со мной не шути. Дал клятву - держи!
Василиса глухонемая. Она не слышит и не говорит. Недуг поразил её в самом младенчестве. В ответ она всегда улыбается.
Фёдор Кузьмич расчувствовался и в глазах отца блеснули стеклянные слёзы. Евдокия Власовна уголком платка стала осушать покатившиеся прозрачные капли.
Тихон побледнел. Он молча смотрел на родителей Василисы и никак не мог переварить услышанное. Он не смел уточнить главное.
- Моя дочь - самый чистый и ранимый цветок! Она полна любви и доверия к этому миру! Ведь её душа - ангельская! Её слух не осквернён. Её душа чиста как первый снег.
Василиса изъясняется с нами по - своему. Мы понимаем друг друга. И моё самое больное отцовское место - это допустить мысль, что если нас не станет, её кто - то может легко обмануть, обидеть.
Тихон никак не мог осознать открывшееся.
- А ведь мне ни разу в голову не пришло, что Василиса меня не слышит!
А как же вы в замуж не боитесь отдавать?
- Да в какой же замуж? Что за глупости.Хотя чего сердцем кривить, хотел бы я дочке своей счастья земного!Ох, как хотел бы!
- Так сваты же были?
- Да врач это был с супругой. Он с малых лет наблюдает дочку. А теперь уж как родные мы с ними стали.
Василиса немного не как все. Как бы это сказать, как вроде не от мира сего, что ли? Будто вовсе нет в ней зла. Добро во всём видит. Потому и улыбается в ответ. А так она очень даже умная и смышлёная. Только когда мы недовольны - мы злимся. А если ей что не нравится - она грустная и не улыбается. Плачет иногда молча. А я как слёзы увижу - сердце готов отдать - только осушить их и улыбку вернуть. Вот такой рассказ получился.
В сердце Тихона взбушевалась волна нежности к Василисе. Казалось, он готов стать ей защитой от целого мира.
- Отдайте мне Василису в жёны! Я буду ей и ушами и языком и воздухом! Клянусь, если надо, жизь отдам за её, не мешкая! Люблю я её! Вот слов нет, как люблю!
Фёдор Кузьмич строго и прямо в глаза посмотрел Тихону.
- А ежели наскучит и поговорить захочется? А ежели обидишь в сердцах? Она ведь дитя Божье. Нельзя её обижать. Понимаешь? Сурьёзный это шаг! Дюже сурьёзный.
Но верю я тебе, Тихон! Вижу, любишь дочку мою. Вижу!
А мать с отцом как примут? Шутка ли?
Что же это ты свататься идёшь, а родичи ни сном, ни духом.
- Да знают они всё. Говорили, что не по Сеньке шапка. Мол, забудь и не думай! Мол, сосватана она. Все знают!
- Ну дела! Все знают, а мы не знаем.
Фёдор Кузьмич смачно усмехнулся в усы.
Прошло десять лет с громкой деревенской свадьбы Тихона и Василисы. Язык, на котором они общаются, многим не понятен. И язык тот - язык любви! Любовь Тихона таких дел натворила...Василиса расцвела и стала ещё краше в замужестве. Все трое ребятишек и слышат и говорят. Ведь болезнь настигла их маму уже после рождения. Она не была наследственной. Не было в округе человека, кто бы не заметил необыкновенную сияющую красоту женщины.
А Тихон говорил так:
- Василисушка моя - чистый ангел. Душа у неё ангельская. А глаза её - зеркало души. Вот и судите... Какая душа - такое и лицо! КРАСОТА ДУШИ В ЛИЦЕ ОТРАЖАЕТСЯ. Вот он секрет.
Если Вам понравилось, пожалуйста, ставьте лайк, подписывайтесь на канал! Оставляйте комментарий!
Всего самого доброго!