Заметки Хайда Кларка в издании "Athenaeum" содержат две странные новые детали. Во-первых, он утверждает, что "Эвкратидион" некоторое время принадлежал некоему мистеру Свободе (Svoboda) из Багдада. До этого момента все упоминания о продавце идентифицировали его как человека из Бухары, возможно, по имени Ага Зебулун Бухари; покупатель, Гастон Феардан, позже подтвердил это происхождение. Согласно последней версии событий, Свободе нет места нигде в истории монеты, начиная с ее первого обнаружения и заканчивая окончательным хранением в Императорской библиотеке. Таким образом, прав ли Хайд Кларк в этом вопросе?
Ответ на этот вопрос может основываться на другом его любопытном открытии: существовании большой серебряной монеты Эвкратида, также находящейся во владении мистера Свободы. Эта деталь указывает на вполне реальную возможность того, что Свобода торговал золотыми и серебряными подделками оригинального Эвкратидиона. Такая практика часто возникает после продажи нашумевшей монеты. На самом деле, к началу двадцатого века существовало по меньшей мере полдюжины золотых и серебряных имитаций настоящего Эвкратидиона, а сегодня известно вдвое больше. “Серебряные Эвкратиды одинакового размера” Свободы, возможно, были одним из двух образцов, известных по слепкам, хранящимся в шкафах Британского музея. В 1901 году одна из этих серебряных подделок принадлежала профессору Торри, тому, Чарльзу Катлеру Торри (1863-1956), который позже написал книгу о монетах из Бухары. Говорят, что этот экземпляр весил 1014 грана (около 66 граммов, размером с четыре большие серебряные тетрадрахмы); на реверсе у него есть дополнительный символ, напоминающий замысловатый конический головной убор. Этот символ на самом деле является копией одного из колпаков, которые носили диоскуры и, которые изображены отдельно на оболах Эвкратида и небольших квадратных бронзовых монетах. Другая огромная серебряная имитация, приписываемая, согласно музейному идентификационному билету (бирке), “Болдуину 1954 г.”, имеет рудиментарную форму этого вспомогательного символа. Это позволяет предположить, что образец Болдуина является вторичным производным от имитации Торри.
Вес копий, выполненных в золоте, варьируется от трех до девятнадцати статеров. Среди копий, изготовленных из чистого золота, две из коллекции Джозефа Авента были проданы на аукционе в ноябре 1897 года (они были проданы как подделки примерно по 20 фунтов стерлингов каждая). Еще одна подделка, в то время принадлежавшая доктору Герсону да Кунье, была куплена как подлинная за более чем 600 фунтов стерлингов, но позже была признана подделкой. Две подделки связаны с известным американским финансистом Джоном Пирпонтом Морганом. Одна из них была продана на аукционе из его коллекции в 1953 году; другая в настоящее время находится в коллекции Американского нумизматического общества. Золотая подделка, принадлежавшая Сайеду Али Билграму, поступила в Британский музей в 1902 году, а затем в 1923 году (возможно еще одна). Копия в пятнадцать статеров была представлена на выставке в Смитсоновском институте в 1985-1986 годах. На последнем экземпляре изображен тот же сложный вспомогательный символ (изображение шапки Диоскуров), что изображен на серебряной монете, принадлежащей профессору Торри.
Однако, похоже, что фальсификаторы не совсем понимали, какой головной убор они копировали, поскольку сами всадники их не носят (вероятно имелось ввиду, что шапки на Диоскурах отсутствуют на подделках). Вместо этого у выгравированных диоскуров из головы исходят лучи (над шапками Диоскуров подлинного Эвкратидиона изображена звезда). Позолоченный экземпляр в Британском музее, принадлежавший миссис Дж. Торнтон в 1909 году запечатлел тот же эффект; на бирке с монетой в лотках для подделок Диоскуры обозначены в “головных уборах из индейских перьев”. На этом позолоченном изделии, как и на серебряном экземпляре Болдуина, изображен упрощенный вариант вспомогательного символа (и упрощенная монограмма), так что, очевидно, что это более поздняя производная — копия копии.
Все это возвращает нас к комментарию Хайда Кларка и к большой вероятности того, что вскоре после продажи оригинальной монеты Гастону Феардану в обращении появились подделки из золота и серебра. Раннее распространение подделок под Эвкратидион побудило одного нумизмата задаться вопросом: “Действительно ли это подделки, работа какого-нибудь искусного персидского ювелира? Или же существует более одного подлинного экземпляра, с которого были скопированы образцы да Кунье и Авента?” О существовании второго подлинного двадцатистатрового Эвкратидиона уже давно ходили слухи, но они так и не были подтверждены. Что касается существования “какого-то искусного персидского ювелира”, то нам, вероятно, следует искать изготовителя большинства этих подделок дальше на восток, поскольку многие из них были взяты из коллекций, собранных в Индии.
Между тем слава парижского образца, вдохновившего на создание подделок, продолжала расти с каждым годом. В конце концов, Эвкратидион стал самой известной нумизматической знаменитостью в мире благодаря своим необычным размерам и цене. Почти во всех упоминаниях об этом “монстре” говорилось скорее о его новизне, чем о том, что он мог бы внести свой вклад в развитие нумизматики. Похожие истории крутятся и вокруг других выпусков золота Эвкратида. Золотая монета Эвкратида обычного размера, потрепанный статер, впервые появилась на пальце офицера афганской армии, где, по-видимому, привлекла внимание заядлого британского коллекционера по имени Чарльз Стратт. Последний купил артефакт и вырезал из кольца, к которому он был прикреплен. Несмотря на то, что монета была сильно поцарапана, она стала отличным призом для последующих владельцев. При весе 8,53 грамма это изделие сохранило те же основные черты, что и его гигантский собрат, хотя монограмма была изображена по-другому. Изображение Эвкратида на лицевой стороне было стерто, возможно, за время долгой службы в качестве печатки, а реверс Диоскуров был глубоко изрезан от края до края. Края монеты деформированы, на них кое-где видны следы от кусачек, которыми снимали монету с кольца. Эта потрепанная новинка не раз появлялась на аукционе Sotheby's, когда этот статер был представлен в одних из лучших коллекций Европы и Америки.
К концу девятнадцатого века бактрийские исследователи наконец-то получили в свое распоряжение внушительный набор древних монет. Некоторые фонды соответствовали первоначальным требованиям описательной нумизматики; несколько необычных экспонатов заворожили поклонников нумизматики новизны, а большинство монет отвечали более широким интересам рамочной нумизматики. К 1888 году, к полуторавековому юбилею "Истории Бактрийского царства" Байера, то, что можно было бы назвать героической эпохой нумизматических исследований в Центральной Азии, значительное количество монет заполнило государственные и частные хранилища на нескольких континентах. Единственный экземпляр Эвкратида, известный Байеру, можно сравнить с растущим количеством золотых, серебряных и бронзовых монет этого царя.
Самая большая коллекция монет Эвкратида в то время хранилась в Британском музее, которому удалось собрать большую часть материалов от коллекционеров-первопроходцев Принсепа, Массона, Корта и особенно сэра Александра Каннингема. Таким образом, из шестидесяти пяти экземпляров Эвкратида, опубликованных Британским музеем в 1886 году (32 серебряных и 33 бронзовых), число монет Каннингема в конечном итоге превысило сотню. Еще десятки образцов можно было бы изучить в других местах - во Франции, Великобритании, России и Индии, хотя в Соединенных Штатах еще не существовало крупных коллекций бактрийцев. Каталогизация крупных коллекций, подобных той, что находится в Британском музее, заложила основы для нового этапа нумизматических исследований.
Теперь у ученых была расширяющаяся база данных, которая позволяла им создавать более сложные исторические описания. Использование фотографии, начавшееся в 1874 году, вытеснило менее надежные линейные рисунки, так что даже не нумизматы, запертые в своих библиотеках, могли обратиться к этим каталогам и осмелиться написать историю, основанную на них. В их руках деньги древней Бактрии начинали говорить подчас под пытками :-).