- Ты, никак, за дуру меня держишь, дорогой муженек? - ехидно обратилась она к Сергею, - наверняка, таскался сюда не раз и не два, а ключ для тебя у соседки Любка оставляла, чтобы ты в квартиру зашел и ее тут дожидался, да? Или ты кого другого сюда приводил, а ? Я кого спрашиваю?
Последняя ее фраза прозвучала устрашающе громко и даже как-то зловеще. Даже с самыми отпетыми негодяями Анна Петровна так никогда не разговаривала.
- Ну ты чего, Анечка? Никого я сюда не водил, у меня же работа. Я и обедать то нормально не всегда успеваю.
- То-то я смотрю, какой ты марафет стал себе наводить в последнее время. Спутался с моей подружкой?
Анна Петровна неожиданно размахнулась и резко отправила замороженного цыпленка в полет, целясь прямо в голову своего мужа.
- Получи, скотина ! Подавись своим цыпленком!
"Любиным цыпленком", - хотел поправить жену Сергей, но не успел. Тяжелый пакет попал ему в лицо. В носу у него как будто что-то хрустнуло, пошла кровь. Мужчина ринулся в ванную комнату, а Анна удовлетворенно подумала, что и у него, наверное, тоже скоро будет большой фингал на физиономии. Потом встала, вышла в коридор, привела одежду перед зеркалом в относительный порядок, причесалась чужой расческой, накрасила губы яркой чужой помадой, чтобы сделать акцент на губах, а не на лице, и вышла из квартиры.
- Сереженька, давай я тебе компресс поставлю! Давай, и кровь остановим, и синяк меньше будет! Раз она и так обо всем догадалась, может, останешься еще на полчасика? Я тебя покормлю, ну, мы же почти родные люди? - ласково проворковала Любушка, когда Сергей вышел из ванной комнаты с большими кусочками ваты, торчащими из каждой ноздри.
Сергей развернулся к Любе всем корпусом. Люба увидела его глаза и отшатнулась.
-Это ты виновата! – проорал он, – зачем наврала мне по телефону? Да пусть бы Анька тут под своим любовником и померла, мне все это за что?
Он подошел к зеркалу в коридоре и ужаснулся. Закрыл лицо руками.
- Не думал я, что ты такая мр.аз.ь!
Проходя мимо Любы на выход, он вдруг развернулся и ударил ее рукой по голове :
- Вот тебе, в следующий раз думай, а потом делай, идиотка конченная !
Мы с коллегами, не зная, что произошло, с удивлением смотрели, как пришел на работу Геннадий Александрович, в потрепанном виде, с разбитым лицом. Он долго приводил себя в порядок в туалете. Минут через десять пришла опоздавшая после обеда Анна Петровна, с синяком на лице. У нее после перерыва были назначены гражданские дела к рассмотрению, о расторжении брака и взыскании алиментов. Люди уже ждали в вестибюле. Эти дела срочно передали нашему председателю суда, для рассмотрения, и Свиридов носился из кабинета в кабинет в тот день, как потерпевший. Анна Петровна в тот день отпросилась, ушла домой, а со следующего дня – пошла на больничный. Геннадий Александрович тоже на следующий день на работу не пришел, сказали, что он заболел. Утром мы увидели Любашу с темными очками на пол-лица и с большим синяком возле уха. Мы, естественно, мало что поняли, а никто и не объяснял нам, что именно произошло. Одно было ясно : случилась драка или избиение, а кто, кого и за что лупил - можно только догадываться.
В то же утро к нам заглянула и Лида, без всяких синяков, победно посмотрела на нас и сказала:
- Есть на свете справедливость!
И вышла.
Кто-то очень бдительный, или просто сердобольный, перезвонил в отдел юстиции о неприятном происшествии, и оттуда утром следующего дня приехала комиссия из трех человек, началось подробное разбирательство. Вызывали в отдельный кабинет и опрашивали всех сотрудников суда, дотошно выясняли, знал ли или слышал ли кто-нибудь о непроизводственных отношениях между нашими коллегами. Насколько я знаю, все наши сотрудники, и я в том числе, конечно, ответили : "Нет, даже не подозревали". О чем рассказала комиссии Лида, мы так и не узнали, но ее продержали в кабинете больше часа. Дольше всех разговаривали с самими виновниками разборок, которых вызвали на работу, дать объяснение, несмотря на то, что они уже были на больничном. Досталось и нашему председателю суда Свиридову за то, что потерял бдительность и допустил моральное разложение в коллективе.
Анну Петровну вышестоящее начальство сначала хотело уволить, а потом кто-то замолвил за нее словечко, и ее перевели в город, в другое структурное подразделение. Геннадий Александрович после увольнения смог устроиться в городскую коллегию адвокатов, где его, очаровашку, приняли с распростертыми объятиями. В коллективе были симпатичные дамы, разного возраста, и он нашел себе там достойное применение во всех смыслах. Мужа Анны Петровны никто не увольнял, про него как будто все забыли, как и про жену Гены. Но и Сергей, и Татьяна скоро также переехали в город, к своим половинкам.
Как оказалось позже, обе семейные пары, попавшие в большой переплет, не сразу, но помирились. Татьяна призналась Гене, что ей позвонила на работу какая-то заикающаяся женщина, назвалась секретарем и сказала срочно прийти по адресу Любови Антоновны, якобы, сам Геннадий попросил ее об этом. Гена понял, откуда ветер дует. Решил про себя, что долг платежом красен.
Однажды Геннадий Александрович приехал к нам защищать кого-то из подсудимых. Он выбрал время, когда Лида осталась в кабине одна, зашел к ней, но дверь не закрыл. Лида что-то писала, сидя за столом. Подняла на мужчину глаза и насмешливо улыбнулась.
- Лида, я знал, что вы глупая, но вы еще и недостойная женщина. Вы плохой человек и плохой специалист. Такие , как вы, обычно скверно кончают!
Гена говорил и вертел в руках полную открытую бутылочку с клеем, которую взял на столе у Лиды. А когда говорить закончил, то крепко сжал ее рукой и вылил клей на голову нашего "детектива". Потом вышел, аккуратно обойдя напарницу Лиды, которая просто застыла в дверях столбом.
Лида прикрыла свои бумаги, что лежали у нее на столе. Потом она побежала в туалет, чтобы попытаться смыть клей, но только больше размазала его, потому что вода в кране текла тоненькой струйкой. Тогда Лида повязала голову косынкой и пошла в кабинет к председателю суда, объяснила, что нечаянно разлила клей и сильно испачкалась в нем. Ее отпустили с работы. Когда Лидуся пришла на следующий день, у нее на голове была короткая стрижка, похожая на ту, что бывает у пацанят-первоклассников. Только на большой голове Лиды она смотрелась нелепо. Видимо, часть клея смыть не удалось, или такой вариант решения проблемы показался ей более интересным.
Геннадий, видимо, посчитал свою миссию выполненной, и больше к Лиде в кабинет не заходил никогда, а если приезжал к нам по делам и встречался с ней случайно в коридоре, то проходил мимо, не замечая, как будто она – пустое место. Увидев свою прежнюю любовь, Лида опускала голову ниже и больше не улыбалась. Но скоро даже такие случайные встречи у них прекратились, по очень важной причине.
Правду говорят, что тот, кто живет в стеклянном доме, не должен бросаться камнями в прохожих.
Слух о том, что Лида звонила жене Геннадия и подставила его, быстро дошел до Любови Антоновны. Она разозлилась страшно. Видите ли, все заинтересованные лица получили по морде, кроме Лиды! Даже Любовь Антоновна сидела в процессе в черных очках на пол-лица несколько дней. А Лида ходила с чистым лицом и улыбалась. Это несправедливо. Любушка улучила момент, когда Лида была в кабинете одна, подошла к ее столу и внезапно смахнула все, что там лежало и стояло, на пол, в том числе, букетик почти засохшей мимозы в пол-литровой стеклянной банке, и открытую бутылочку с фиолетовыми чернилами, которыми так любила писать Лида. Все полетело на пол. Любушка сказала те самые слова, которые хотел, да забыл сказать Лиде Геннадий Александрович : " Долг платежом красен!". А потом, гордо подняв голову, вышла за дверь.
И Лида это молча проглотила.
Любовь Антоновна себя виноватой в случившемся с судьями не считала ни коим образом. Ее вызвали в райком и пригрозили лишить партбилета, за драку в ее квартире, но и только. На ее работе это больше никак не отразилось.
Еще месяца через три теперь уже к судебным исполнителям приехала проверка из отдела юстиции. До этого проверяющих не было в суде лет десять. Они просмотрели исполнительные производства, какие-то журналы и что-то там еще, что касалось работы наши девчат, и уехали. А потом оказалось, что против нашей любопытной Лидуси было возбуждено уголовное дело.
По инструкции, "если адрес лица, в пользу которого взыскиваются алименты, неизвестен, удержанные суммы перечисляются на депозитный счет народного суда по месту нахождения данного предприятия, учреждения, организации."
Лида присваивала себе алиментные платежи, которые долгое время не могли найти своего адресата, переводила их себе на книжку. Глупость несусветная.
Ущерб она почти весь погасила до суда, но ей все равно определили реальный срок, всем прочим в назидание : 2 года 6 месяцев лишения свободы в женской колонии общего режима. Разумеется, больше она к нам не вернется."
-Валентина Георгиевна, а кого выперли из рядов КПСС, не скажете?
- Охотно отвечу : нашу Лиду, конечно, сразу после возбуждения против нее уголовного дела.
- Валентина Георгиевна, а как же Галя, ваша заведующая канцелярией? Неужели она не захотела пнуть "труп" своего врага?
- Вот я так и знала, что вы спросите ! - женщина засмеялась в ответ, - нет, Галя, можно сказать, не принимала никакого участия во всей этой свистопляске. Когда состоялся скандал в "благородном" семействе, она была как раз в отпуске. Когда вернулась, похвалилась своим загаром и рассказала, что познакомилась поближе с удивительной женщиной, землячкой, с которой они, оказываются, живут в соседних подъездах в нашем поселке. Они подружились, везде ходили вместе. У женщины этой муж - какая-то большая шишка в нашем банке. Ну, вот, через некоторое время новая подруга "перетащила" нашу Галю с помощью своего мужа на работу в банк. Сначала она поработала недолго кассиром. Мы с ней встречались, когда я ходила получать зарплату, а потом ее перевели куда-то еще. Не знаю, какую она сейчас должность там занимает.
- Валентина Георгиевна, а вы какую должность сейчас занимаете? Ведь секретари суда у нас, кажется, зарплату для сотрудников не получают, только заведующие канцелярией, разве нет?
- Не хотела хвастаться, но после ухода Гали меня перевели на должность заведующей канцелярией, сначала исполнять обязанности, а вот на днях я стану работать там уже "настоящей заведующей". Сейчас у меня свой отдельный кабинет. Представьте, теперь все конфиденциальные разговоры по телефону ведутся от меня. Но наши судейские знают - я никогда и никому ничего не расскажу. Вот только вам, и то, потому, что вы так деликатно меня обо всем спрашивали! Даже Геннадий Александрович, когда приезжает к нам в суд, идет ко мне в кабинет и делает звонок.
- Интересно, я уже заразилась любопытством. Но, не зря же вы сказали, что он от вас звонит! Может, уже скажете, что такого в его звонках, кому он названивает?
-Да, ничего необычного! - Валентина Георгиевна засмеялась и махнула рукой. Потом взяла в руки свою сумочку, встала из-за стола и собралась на выход :
- Ну ладно, скажу, но больше - ни слова ! Так вот, Геннадий Александрович, когда приезжает, набирает номер и говорит в трубку примерно следующее : "Привет сотрудникам банка! Я снова здесь. Можно подойти вечером? Когда ты будешь дома, Солнышко?"
КОНЕЦ.