Однажды, сидя на крылечке отчего дома и перелистывая сборник фантастических рассказов, наткнулся на произведение про бессмертного солдата, воюющего с Нового времени и никак не могущего умереть. По его словам, в одной из битв ему раскроило череп и добрый Айболит в целях эксперимента влил ему в башку смесь из меда, розового масла и яиц. С тех пор неубиваемый бедолага скитается по свету и принимает участие во всех войнах, что вызывает сомнения в его интеллектуальных способностях. Видимо, доктор вылечил скорбную головушку не до конца. Через четверть века я узнал, что ответственным за это безобразие выступал реальный исторический персонаж.
Но сначала лирическое отступление. С XVI в. на полях сражений окончательно начинает царить его королевское величество порох, уступивший лидерство по разрушительности только в 1945 году. В результате его появления перед полевыми врачами встанут следующие увлекательные задачи: извлечение мелких осколков костей, тканей мундиров из ран пациентов, устранение последствий химического воздействия свинца и пороховой сажи. От их успешного решения зависело, выживет больной или нет.
Самая главная загвоздка заключалась в замечательном заблуждении: огнестрельные раны считались отравленными и поэтому с ними что требуется сделать? Правильно! Здесь на помощь работнику сферы здравоохранения приходит старое, доброе прижигание раны, известное с эпохи Древнего Египта и активно рекомендовавшееся медиками античности.
Теперь представим себя в роли раненного солдата. Ты родился в крестьянской семье, к двадцати годам пережил пятерых-семерых своих братьев и сестер, что свидетельствует о твоем эпическом иммунитете и полностью прокачанном таланте ИММОЛЕЙТ ИМПРУВЕД. Но вот незадача. Если раной вообще не заниматься, то со 100-процентной вероятностью твоя душа отправится на перегруппировку в рай или ад, в зависимости от степени накопившихся грехов и твоей конфессии. Кальвинисты поймут.
Поэтому, как уже сказано выше, доктор (автор знает разницу между врачом и хирургом с дипломом/цирюльником-хирургом, поэтому просьба не душнить) вычищает из раневого канала всю бяку, до которой может дотянуться, а потом наступает самая мякотка. Он берет сосуд с кипящим маслом, воронку, втыкает ее в рану как можно сильнее и заливает маслице в твой поврежденный организм. Щадящая версия: запихивание в рану тампона, пропитанного кипящим маслом. Другой вариант излечения – это прижигание специальной раскаленной железякой. Ощущения, очевидно, непередаваемые. Мало того, что тушка пациента всерьез охреневает от боли по причине попадания пули диаметром около 18 мм, так врач-убийца всерьез намеревается доделать то, что не удалось врагу. Выжить после такого «лечения» мог только ну очень крепкий человек. Как ни странно, но свои результаты подобная практика давала: прижигание закупоривало сосуды и останавливало кровотечение.
Правда, далее выползала следующая проблема: если прижигание выполнялось некачественно, то привет, ее величество гангрена. Поэтому на сцену снова выходил лечащий врач и исполнял отрывок из всем известной оперы С.Н. Прокофьева: «Надо резать! Иначе погибнешь!». В итоге готов новоиспеченный калека, судьба которого в большинстве случаев носила печальный характер. В общем, войны шли, медики в меру своих сил и способностей старались ставить солдат в строй, в мирное время тоже оказывали помощь страждущим примерно с той же степенью эффективности. Пока не появился он – Амбруаз Паре, до поры, до времени обычный цирюльник-хирург при французском войске в Италии. На нынешние деньги что-то типа проапгрейженного фельдшера.
В один прекрасный момент при осаде итальянского замка Авильяна у него не оказалось ни раскаленного добела железа, ни кипящего масла. Ой, бяда, бяда! Поэтому ему ничего не оставалось сделать, как промыть раны чистой водой, смазать своим авторским эликсиром из яичного желтка, розового масла и, возможно, скипидара (последний компонент обладает антисептическим действием). На следующее утро дядька проснулся и неосознанно применил эмпирический научный метод под названием «наблюдение», а потом теоретический – «сравнение». Первый метод показал, что часть раненых проявляет большую волю к жизни, второй – это та часть, которую он лечил своим бальзамом, а не подвергал термическому воздействию. Дальнейшая практика подтвердила верность принятого решения.
Теперь перейдем к самой распространенной операции в военно-полевой медицине того периода – ампутации. Ее производили по различным технологиям, но жгли везде. Первый способ избежать адской кровопотери при отсечении конечности – это прижигание сосудов, но быстро выяснилось, что на столе стояла лампа, но Света положительного результата не давала. Тогда суровые средневековые умы додумались до следующего: берем конечность пациента, отпиливаем ее, а остаток ножки/ручки ласково суем в кипящую смолу. Имел место быть и бескровный способ — медленно, очень медленно, часами и днями, перетягивали конечности проволокой, а когда проволока доходила до самой кости, кость перепиливали. Крови действительно не проливалось ни капли; но и тут человек, если он не успевал умереть от боли, легко мог погибнуть от заражения крови. Кто там еще ноет, что от науки никакого толка?
В 1557 году наш герой предложил простое и гениальное решение, отменившее все высокотемпературные забавы: перевязка шелковыми нитками крупных сосудов перед ампутацией. Это изобретение вывело хирургию из тупика и используется до сих пор. Указанными двумя свершениями великий француз заложил основы современной хирургии. Следующую революцию произведет наш знаменитый соотечественник Н.И. Пирогов, внедрив наркоз и сортировку раненых, что дало ему возможность проводить пару десятков операций в день.
Но так бы и остался известен Паре только среди своих коллег, однако с 1545 года он начал писать книги, где обобщил свой полевой опыт. Работы хирурга немедленно вызвали лютейший бугурт в медицинской среде, так как какой-то фельдшер втаптывал в грязь авторитетных товарищей по цеху кованым нацистским сапогом. Разумеется, это не могло остаться без последствий.
Основной наезд консерваторов заключался в том, что Паре, гад и нехороший человек, пишет на французском языке, а не на латыни, как нормальный медик. Только ребята немного протормозили, к 1552 году Амбруаз заимел неплохую крышу в лице герцога де Гиза и короля Генриха II, который сделал хирурга лейб-медиком королевского двора. Данное назначение, вероятно, вызывало дополнительную боль у его противников.
Из головы будущего абьюзера гугенотов хирург при осаде Булони сумел достать обломок копья, прошедшего через внутренний угол глазницы и вышедшего за ушной раковиной. Для этого он воспользовался обычными кузнечными клещами. Короля от ухода в другой мир выручить не получилось. Копье Генриху II прилетело четко в глаз, промучившись одиннадцать дней, тот отошел. Но к Паре претензий не имелось, ранение и так считалось фатальным в те времена. Имея таких покровителей, Амбруаз без труда отбил все наезды.
В 1554 году Паре попадает к австрийцам в плен, герцог Савойский предлагает ему выбрать правильную сторону, но хирург идет в отказ, из-за чего приговаривается к смертной казни. Каким-то образом ему удается бежать из заточения. Как вариант, помогли дружески настроенные к нему австрийские офицеры, так как слава француза в военных кругах гремела по всей Западной Европе. Париж встречал Амбруаза уже в качестве национального героя. Наконец-то хирург №1 в мире был принят сразу в ранге мастера-хирурга в самую топовую корпорацию: братство хирургов св. Косьмы и Дамиана. Если сопоставить с современностью, то это как вручение Шойгу генеральских погонов после окончания военной кафедры.
Паре продолжает писать, его opus magnum стал сборник трудов в 25 томах. Взбурлило вновь. Медицинский факультет Парижского университета потребовал изъять книги героя нашей заметки с продажи, на что имел формальное право. Ни одна работа по медицинской тематике не могла выйти в печать без цензуры вышеупомянутого факультета.
Амбруазу снова предъявили, что тот не пишет на латыни, а в своих трудах употребляет такие слова, как la penis и le vagin. Мол, не способствует нравственному воспитанию молодежи, прочитают, начнут перевозбуждаться и устраивать оргии. Хирург ответствовал, что, во-первых, написанное им предназначено для практикующих врачей, которые, в свою очередь, прекрасно осведомлены обо всех названиях. Во-вторых, латынь я не знаю. В-третьих, Гиппократу ничто не мешало писать на своем родном языке. Поэтому, уважаемые, идите навстречу заре.
Мракобесы не успокоились и указали на факт использования Паре ядовитых веществ типа сурьмы, ртути, серы. На что снова получили мощную плюху в виде ссылки на труды Клавдия Галена, упоминавшего серу к месту и ни к месту. И, разумеется, классическое, что в малых дозах яд – это лекарство.
Последняя предъява и вовсе имела комический характер. Звучала она так: «Паре, ты не умеешь лечить переломы». Наверное, матерый хирург хохотал в голосину, так как разработанную им методику лечения переломов испытал … на себе. В одной из кампаний он сломал голень чуть выше голеностопа, но в результате проведенных процедур оттоптал еще немало миль по военным дорогам Европы. Образованные парижане тоже получили море удовольствия от нападок медицинского факультета и ответного троллинга Паре.
Так что берегите здоровье, уважайте науку и бахните бокал вина в память о великом хирурге. День можете выбрать произвольно, ибо известен только год его рождения.
Автор: Максим Ковлягин.