Две жизни. СССР, 1961. Режиссер Леонид Луков. Сценарист Алексей Каплер. Актеры: Николай Рыбников, Маргарита Володина, Вячеслав Тихонов, Элеонора Нечаева, Лев Поляков, Станислав Чекан, Владимир Дружников, Лев Свердлин, Ольга Жизнева, Алла Ларионова, Георгий Юматов, Елена Гоголева, Сергей Гурзо и др. 39,7 млн. зрителей (в среднем на одну серию) за первый год демонстрации.
Режиссер Леонид Луков (1909–1963) за свою карьеру поставил 22 фильма, многие из которых («Большая жизнь», «Донецкие шахтеры», «К новому берегу», «Об этом забывать нельзя», «Разные судьбы», «Олеко Дундич», «Две жизни», «Верьте мне, люди») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
Советская кинокритика встретила «историко–революционную» мелодраму «Две жизни» неоднозначно.
К примеру, кинокритик Маргарита Кваснецкая писала в журнале «Искусство кино», что эта «картина, созданная серьезными художниками, еще раз подтвердившая незаурядное мастерство сценариста и режиссера, правдиво показавших героику великого времени, не встала вровень с нашими лучшими историко–революционными фильмами. Почему? Причина здесь, очевидно, в том, что в поисках современного решения историко–революционной темы художники перестали где–то доверять себе и зрителям. Им казалось, что просто эпический показ революционных событий, когда главный герой — народ, может наскучить, не удержать внимание аудитории. Они полагали, что приключения простого солдата и драматические переживания аристократа–офицера, судьбы которых поставлены в центре, оживят действие, позволят с новой стороны показать события тех лет. Так могло бы случиться, если бы две эти жизни были сами по себе значительны, если бы характер главного героя был типическим, ярким, если бы сюжетная ситуация помогала раскрыть неповторимые черты времени. Наконец, если бы художественный вкус постановщика был бы более строгим, сдержанным, тонким» (Кваснецкая, 1961: 86).
И далее М. Кваснецкая конкретизировала свои претензии к фильму: «Надо сказать, что драматическое и режиссерское решение сцен пролога вызывает серьезное возражение. Здесь все построено на привычных штампах, по испытанному шаблону «буржуазного разложения». Нарочито вульгарные девицы — сильно оголенные и нечесаные, мужчины с пошлыми физиономиями, бессмысленное топтание пар под звуки джаза... Ни одной оригинальной, яркой детали, интересной режиссерской находки, ни одного характера!.. И в этом третьесортном заграничном «раю» прославленный генерал ведет свой рассказ о том, как он пришел в революцию» (Кваснецкая, 1961: 87).
Уже в постсоветские времена взгляд кинокритика В. Плотникова–Самарского на «Две жизни» оказался иным: «Фильм великолепный. Впервые увидел год–полтора назад. … Смотрю, и все больше нравится, оттесняя многое, некогда казавшееся крутыми «рев–боевиками». Потому что – реалистически–правдоподобно (для начала 1960–х) и, главное, интересно. Живо передан колорит эпохи, что не удивляет: очевидцы событий еще пребывали в доброй памяти. Сочный говор, безыскусные диалоги, узнаваемые типы, взаправдашние коллизии, ненадуманная психология» (Плотников–Самарский, 2010).
Зрители XXI века оживленно обсуждают «Две жизни», часто исходя из противоположных идеологических позиций:
«Фильм меня поразил. Это сага по типу "Унесённых ветром". Фильм довольно хорошо сделан в плане костюмов, интерьеров. Возможно, что в 1961 году эстетика тех времён ещё была в памяти консультантов. … Потрясающая игра Володиной. Очень красивая и эстетная дама. … Самый кайф смотреть фильм с позиции сегодняшнего дня. Именно. Солдаты выглядят во многих эпизодах как разнузданная чернь. В фильме много реплик по поводу большевиков и Ленина (про запломбированный вагон в том числе)» (П. Алексеев).
«Фильм замечательный, но полон несуразностей. С них и начну. Солдат, стрелявший в полкового командира, не проживет и минуты. Причем в любые времена и в любой армии. Офицеры застрелят его из корпоративной солидарности и чувства самосохранения. Но Востриков на этом не успокоился и после этого ударил прикладом по голове своего ротного командира, заработав второй расстрел по приговору военного трибунала. Не забывайте, что Россия на тот момент находилась в состоянии войны. На протяжении фильма Востриков больше похож на серийного убийцу, чем на положительного героя. Напомню, что он убил еще и уполномоченного Временного правительства и женщину, которую любил. Вот, наверное, причина по которой нужно было отправить фильм на полку. Уж очень кровожадным выглядит будущий советский генерал–лейтенант. … Фильм равноудален и от нас теперешних, и от революции. Этим он и ценен. Нам привет из далекого уже 1961 года, когда предпринимались попытки романтизировать то кровавое время. … И много зла сотворили и Востриковы и Нащекины» (А. Калашлинский).
«Абсолютно бредовая, пропагандистки дешёвая идея данного произведения» (Новая).
«Талантливо сделанная – и притом абсолютно однобокая и на редкость брехливая по фактологии агитка. Чего стоит старая графиня (Елена Гоголева), стреляющая в толпу из пулемёта Максим с чердака собственного дома. … Использовать в агитке подобные анекдоты – в духе таварыша Лукова. Про главного героя неловко даже и говорить» (Валентин).