В саду действительно было свежо, не то что в душном доме. Я шёл потропинке к скамейке и наслаждался ощущением спокойного деревенского бытия, частичкой луны и безмятежным звёздным ковром над головой. Тишь да благодать. Задумался о том, что неплохо было бы вот так перебраться в Моськино жить, бабуля бы на седьмом небе была от счастья. Да только тут для меня ни постоянной работы, ни перспектив. Нет, до пенсии меня в деревню надолго не загнать!
Внезапно, что-то крупное прошелестело у меня над головой, разрезая ночной воздух, устремилось к ближайшей груше, растущей всего в паре метров от меня, и уселось на одной из верхних, толстых ветвей. Я ойкнул от неожиданности, нажал кнопку фонарика и направил луч света прямо туда – в путанную крону фруктового дерева. На этом участке пути лампочка была сгоревшей, но дрожащего желтого света фонаря хватило, чтобы выхватить на верхушке груши хищный силуэт крупной совы. Сова, чуть склонив вбок голову, безмолвно пялилась на меня своими бездонно-чёрными глазами, а я не мог отвести взгляда от неё. Изучающий взгляд ночной птицы, казалось, пронзал меня насквозь. Неприятное ощущение, скажу я вам.
- Природа, мать её, - прошептал я, разглядывая сову. Не знаю, сколько это продлилось времени, но из глубины сада раздался шум, спугнувший крылатую хищницу. Непонятный треск, и звук, похожий на стон, заставили птицу сорваться с места и раствориться во тьме. Ну хоть этот дурацкий поединок взглядами прекратился, а шум – мало ли какой звук может разнестись по саду, полному старых деревьев и такой вот залётной живности, а может и что покрупнее залетает, а то забредает.
Последняя мысль мне определенно не понравилась, и я пожалел, что не прихватил с собой хотя бы топор-колун, одиноко прислоненный к дощатой стенке веранды. Я бы выглядел дурацки, ночью, с топором в руке, в собственном саду, но мне точно было спокойнее.
Однако возвращаться за колуном с половины намеченного пути я не стал и упорно шагал в сторону сарая. Нет уж, я дойду до скамейки, облокочусь спиной на стенку сарая, как в детстве пересматриваю несколько минут звёздную паутину на небе, поизучаю таинственный огрызок луны и спокойно вернусь в дом. А утром, поглощая вкусный завтрак, расскажу бабе Маше про встречу с совой и свои страхи. Она посмеется вместе со мной и даже расскажет что-нибудь пугающее из местного фольклора, как она это любила делать раньше.
Я почти улыбался своим мыслям, светя себе под ноги и подходя к сараю, за которым была заветная скамейка …
Однако позитивный настрой быстро исчез, после того как до меня одновременно донёсся запах падали, и я вновь услышал тот же самый стонущий звук. Только в этот раз он был громче, явственнее, и слышался совсем близко. Вдобавок, к моему недоумению, он перешёл на неразборчивый лепет, явно с мужским, хрипловатым оттенком. К бормотанию добавился знакомый до боли… бабушкин голос! Интересно, как она тут оказалась, вроде же спала у себя? Хотя, я не заглядывал в её комнату. Ничего, сейчас всё узнаем.
- Он тут на неделю всего. Потом уедет. Знаю, что хочешь его увидеть. Но не поймёт… Потом... В другой раз…
В ответ бабушкиным странным фразам звучала та же рычащая какофония, в которую добавилось приглушенное шипение. Вконец озадаченный я повернул за угол сарая, светя прямо перед собой дрожащим светом фонарика и … застыл на месте от увиденного.
Моя рука намертво вцепилась в пластиковую ручку фонаря, всё тело словно оцепенело, а сердце бешено забилось, пытаясь разогнать кровь в скованные ужасом конечности. Я коротко стрижен, но я чувствовал, как шевелится полуторасантиметровый ёжик моих волос, который, несомненно, приподнял бы кепку, если бы она была на мне надета.
Потому что, я увидел мою бабушку, держащую слабо горящую керосинку в руке… в компании моего деда. Того самого, погибшего много лет назад.
Вернее, я увидел бочкообразное существо с непомерно раздутой уродливой головой, которое стояло прямо передо мной и имело лишь отдаленные черты деда Сани. Только малая часть почти чёрного, местами сочащегося гнилью лица, имела сходство с покойным родственником. Это были определенно его вислые усы и укоризненный взгляд единственного глаза; на месте второго зияла пустая глазница, а тело… Дед при жизни был крупным человеком, но сейчас это был настоящий кошмарный, расплывшийся гигант. От макушки лишенной волос головы до груди деда можно было и сейчас отнести к человеческому типу, но ниже…
Ниже это была невообразимая гниющая туша, состоящая из смердящего кома плоти, шерсти, обломков штакетника, металлических прутьев и даже сплетения звеньев собачьей цепи. Вот куда подевалась недостающая часть цепи возле будки Шарика, а возможно и сам лохматый бедолага!
- Андррр…юшшша, - прохрипел монстр и протянул ко мне толстый обрубок руки, укутанный в мешковину. С тряпки капало что-то темное. Именно на эти капли почему-то переключилось моё внимание, когда я стоял, хватая ртом воздух и совершенно не понимал, что вообще, к чертям собачьим, происходит. Рука с фонариком бессильно опустилась, я выронил его, и теперь видел только ноги-тумбы монстра и цветастый подол бабушкиного платья, волочащийся по земле.
- Саша уходи, а ты Андрей немедленно иди в дом. Я скоро приду и всё объясню тебе, - строгий бабушкин голос выдернул меня из оцепенения. Она сделала ко мне шаг, а чудовищный дед попятился назад, в темноту сада, с хрустом давя своей массой сухие опавшие ветки.
Не в силах рационально соображать, я автоматически подчинился, развернулся и, гоня от себя рой будоражащих мыслей, побрёл, пошатываясь в обратном от сарая направлении. Моё сознание протестовало против увиденного, я пытался убедить себя, что это какой-то нелепый розыгрыш, но тут же память услужливо подсовывала мне вид омерзительного чудовища и бабу Машу, спокойно стоящую рядом с ним. К тому же я случайно оказался в саду, да и глазам своим привык верить. Какой уж тут розыгрыш. А этот ужасный запах – он преследовал меня до самой веранды, но я не смел даже обернуться. Не дай бог снова увидеть это, так можно и умом тронуться.
На непослушных ногах я добрался до кухни и уселся за кухонный стол, тупо уставившись взглядом в набор радужных магнитиков на гудящем холодильнике. За окном взвыл ветер. Ветер ли? Выяснять я точно не пойду. Оставалось только ждать бабушку и нервно мять в руках телефон, не понимая кому звонить и что рассказывать.
- Не надо никуда звонить, он ушел, - словно прочитала мои мысли зашедшая на кухню Мария Степановна. – Во-первых тебе не поверят, а во-вторых, ни к чему это.
- Почему не надо? – заторможенно спросил я, и чуть придавши голосу уверенности задал главный вопрос. – Что это было, ба?
- Сделаю тебе успокаивающего чаю и всё расскажу, - она загремела блестящим железным чайником, ставя его на газовую конфорку. – Только ты будь мужчиной, давай без паники и глупостей. Готов всё узнать?
Я кивнул, всем видом выражая готовность. Что мне ещё оставалось?
Она молча подождала несколько минут, пока закипит чайник. Ходила по кухне туда-сюда, потом села напротив меня. Видимо сама собиралась с мыслями, а я не торопил. Наконец она начала говорить.
- Саша, мой муж, то есть твой дед, был для меня всем. Да он странноват был для всех, кроме меня, а книги свои любил больше жизни. Однажды он мне сказал, что если умрёт раньше меня и не своей смертью, то когда его похоронят – чтобы я над его могилой выписки из его переводов прочитала. Откапывать его не нужно, сам выберется. Сказал, что выписки на латыни, но это неважно, он к ним русскую транслитерацию сделал. Показал, где эти бумаги лежат и всё повторял, чтоб не позднее дня-двух после его смерти я всё исполнила. Я тогда посмеялась, согласилась и забыла.
Когда с ним несчастье произошло, я про эти выписки дурацкие и не вспомнила. Не до того было. Твои родители тогда побыли у меня неделю. Мама уехала, а отец остался ещё на пару дней. Интересно было ему в книгах моего мужа покопаться. Вот он и нашел те записи, принёс их мне, показал. Я сразу вспомнила, что обещала. Рассказала твоему отцу. А он, знаешь ли, серьёзно это воспринял. Сказал – раз обещала, то надо обязательно сделать. Иначе, не по-людски выйдет. Будет толк или нет, дело второе, главное обещание исполнить. Поехали мы с ним ночью на кладбище, на могилу.
Ох и боязно было. Если бы одна была, сроду бы не оказалась там в тёмное время суток. Прочитала как велено было, три раза. Ничего не произошло. Твой папа сказал, мол сделали что могли, и мы вернулись домой. Он побыл ещё пару дней и уехал к вам в город. А на следующую ночь пришёл мой покойный муж. Почти до утра под окном простоял, звал меня, а я не решалась выйти.
- Я бы не вышел, - тихо проговорил я.
- Не перебивай, - она нахмурилась, подлила мне чая и продолжила.
- Он не так выглядел, как … как ты сегодня его видел. Почти как живой был, ну не считая автомобильных травм. Зашили-то его хорошо. Только Саша всё сетовал, что опоздала я выполнить своё обещание. Но не ругался, наоборот благодарил, что хотя бы так исполнила. Подарила ему еще возможность пожить. Сказал, что с трудом выбрался из могилы и привёл её в относительный порядок. Местные на том кладбище редко, но бывают. Лишние сплетни ни к чему.
Ещё тогда Саша добавил, что энергии при ритуале столько выплеснулось и на нем скопилось, что теперь часть деревьев в саду, пока он таким способом жив, особенный урожай родить будут. Целебный. И я со временем помолодею, лет на десяток-другой. Больше нельзя, а то нарушим какое-то равновесие. Много рассказывал, мало я поняла, ещё меньше запомнила.
Этих «нельзя» много оказалось. Стал он в сарае жить, не ел обычную еду, постоянно жевал упавшую с деревьев листву, воды не пил совсем, днём не показывался, редкими ночами приходил только. В основном сидел в своем кабинете, в книгах копался, а со мной только разговаривал по часу-два. Даже не обнял ни разу. Где он кроме сарая и сада был, не знаю. Когда работники чистить сад приезжали, он в лес уходил и ждал пока уйдут. А соседние дома давно пустые стоят. Так и жили, на глаза никому не попадаясь.
Пообвыкла я со временем, и действительно мои болезни прошли. Твоему отцу больную спину вылечили теми яблочками. Помнишь, у него спина сильно болела, травмированные диски сдавливали нерв и врачи не могли ничего поделать? А потом месячишко, бац, спина как новенькая и все диву давались.
Я кивнул, целиком захваченный её рассказом. Действительно у отца были проблемы со спиной, и мама нарадоваться не могла, когда они «чудесным» образом исчезли. Что же, теперь понятно откуда чудеса. Хлебнул ещё чая. Вкусный. Действительно успокаивает. Бабушка же словно ушла в транс и продолжала монотонно говорить.
- Беды начались прошлой осенью. Разваливаться муж начал, с трудом языком ворочал, гниль по всему телу пошла. Кое-как объяснил мне, что и этот срок для него заканчивается, и только если укрепить его тело, то он ещё пару лет со мной пробудет. Для этого укрепления помощник нужен был, сама бы я не управилась никак, так как сила мужская нужна. С металлом и прочим нужно было поработать по его инструкции. Я уже едва разбирала, что он говорит. Позвала твоего отца на помощь…
- Батя знает?! – я подскочил с места как ужаленный, едва не опрокинув кружку с остатками чая.
- Знает-знает. Сядь. Маме твоей не сказали, она впечатлительная чересчур. Никакими целебными яблоками потом не вылечить, если узнает. Кстати, их совсем немного на тех двух яблонях за сараем росло, штук тридцать за сезон на обеих не больше. А сейчас нет совсем. Но мы с твоим отцом пока дела хорошо шли, кое-что успели. Нашли людей, которым помогли за деньги. Помогали и тем, у кого денег нет. Приходится, конечно, твоему родителю делать вид, что вкалывает изо-всех сил, а у самого на разных счетах денег на пяток квартир в столице имеется, для твоего будущего старается. Не знаю, почему тебе не рассказал до сих пор. А мне особенно ничего и не надо.
-Тааак, - протянул я, пораженный её словами. – Но судя по тому, что я видел, не особенно помогло деду это ваше укрепление организма.
- Да… - вдруг всхлипнула баба Маша и закрыла лицо ладонями. – Он очень быстро портится. Уже почти не говорит и не узнает меня, даже когда приходит ночью под окнами постоять, в дом уже и не заходил последние месяцы. Подойдёт несчастный к окну, лбом к стеклу прильнёт и смотрит на меня, я пока соберусь из дома выйти, а его уж нет. Изредка удавалось его возле сарая выловить и вытянуть хоть слово. Да ещё на беду, его алкаши местные как-то видели в саду. Им мало кто поверил, но с тех пор слухи поползли дурные и про меня, и про деревню целиком. А вот то, что дед тебя признал – я так рада, так рада!
- Подожди бабуль, а как же люди пропавшие? Да и местные злые все вокруг какие-то, в городе чуть таксисты не поубивали друг друга и в целом. На них это отобразилось? - я принялся задавать вопросы и расписывать старушке все свои соображения.
- Так мой муж здесь не причём. Люди сами себе звереют, - она рассердилась, убрала руки от лица, её щёки запылали гневным румянцем. – Про пропавших ничего не знаю, а Шарик наш сам на него кинулся, цапнуть хотел. Только и хрустнули его косточки, когда кобель в мужнину ногу вцепился, а тот его схватил, оторвать от себя пытался, да сил не рассчитал.
Вот и вся история. Принимай её как знаешь, но лишнего никому не болтай. Видеться тебе с ним тоже не надо, я сумею его убедить в этом. Только я с ним управлюсь сейчас. Смирилась я с неизбежным. Дед и так через неделю-другую совсем в иной мир уйдёт, поэтому нечего сенсации и расследования устраивать. Нужно будет похоронить его в саду, за сараем. Так он просил. Тут-то вы с отцом мне и нужны в помощь, сама я никак не смогу. Он большой стал. Могила большая нужна. Не справлюсь. Ты погости до нужного момента, а отец приедет по звонку. Дело сделаете и езжайте себе домой, живите спокойно.
Тон Марии Степановны проявления возражений к её просьбе не подразумевал. Она внимательно разглядывала меня; какие эмоции отображаются на моём лице, и похоже увиденное её устроило. Я не собирался срываться в панику и делать глупости. До меня потихоньку дошёл смысл сказанного ею и остались непроясненными лишь пара вопросов.
— Значит, мой приезд сюда был тобой и батей спланирован? Не было никакого сюрприза? – спросил я.
- Молодец, умный парень, - она утвердительно кивнула. – Только я должна была тебя подготовить ко всему этому за неделю. Но ты умудрился посреди ночи в сад заявиться. Хорошо деда не спровоцировал фонарем, а то мало ли что было бы. Он чудной стал последнее время. Раз теперь всё знаешь, то как поступишь? В город уедешь пока ваша помощь с отцом мне не понадобится или тут уже дождешься и по хозяйству поможешь?
- Я останусь, только если он у меня под окном торчать не будет, - коротко заявил я и бабушка расплылась в довольной улыбке.
- А куда делись записи? Отец себе забрал? – всплыл у меня очередной вопрос.
- Нет, - пенсионерка покачала головой. – Их недавно приехал и забрал у меня мужчина, сильно хромающий на левую ногу. Вроде как он судмедэксперт из соседнего района и знал моего мужа раньше, он для него несколько книг переводил. Саша, когда еще мог нормально говорить, сказал записи ему отдать, если дела хуже пойдут. Показал, где номер того службиста записан. Я позвонила и он приехал, спросил нужна ли помощь. Сказала, что не нужна, сама управлюсь. Совсем забыла про них, про записи. Да это и неважно уже. Иди спать, чай должен помочь. Сил набирайся, завтра вишни собирать пойдём.
Она поднялась, чмокнула легонько меня в лоб и вышла из кухни, а я последовал в свою постель. Нужно было отрешиться от всего и попробовать уснуть. Глаза и правда начинали слипаться несмотря на пережитое. Травяной чай отлично действовал.
Напряженные дни проходили один за другим, и я ждал назначенного часа. Сегодня баба Маша наконец сказала, что завтрашней ночью всё завершится и она уже позвонила моему отцу. Он в пути. Пришлось собрать остатки мужества и сказать, что я готов. Хотя на самом деле – это было далеко не так.
Сказать, что я не боялся мёртвого деда в саду – значит соврать самому себе. Мне жутко, когда я вспоминаю монстра, бродящего в ночных дебрях старого сада или копошащегося днём в сумраке сарая. Дед ушел от нас окончательно, как и предсказывал. Ушёл ли он в лучший мир или худший – понятия не имею. Также, я и не знаю способа избавления от деревенских воспоминаний. Они часто посещают меня независимо от времени суток, и картина привычной реальности снова начинает меркнуть. Прямо мурашки начинают бегать по спине и затылку, а мир сжимается в пульсирующий страхом участок, ограниченный размером сада моей бабушки.
Я до сих пор боюсь чего-то подобного, но есть вещи, которые никто не сделал бы за меня. Потому что та работа была исключительно семейным делом.
Автор: Дмитрий Чепиков