– Дура в крапинку! – Танюша втянула голову в плечи, отчего тёплая, с пушистым мехом шапка съехала ей на глаза. Поправив шапку рукой и сжав губы, чтобы не расплакаться, она подтянула повыше висящий за спиной ранец, и решительно направилась вправо. Она точно знала, что дом в той стороне. Но злые и звонкие, отдающие тревожным грохотом в ушах голоса одноклассников продолжали нестись вслед за ней. Вдруг в затылок что-то больно ударило, отчего девочка чуть не упала, и скользкие холодные льдинки обожгли ей шею и спину, проникнув через воротник пуховика. Кто-то бросил в неё туго скатанный снежок. Танюша не выдержала и, ещё сильнее сжав губы, побежала. Когда за спиной стихли крики её преследователей, она снова перешла на шаг, свернула в первый попавшийся двор и, остановившись наконец у какой-то двери, тихо расплакалась.
После уроков, которые у младших школьников заканчивались в час дня, её всегда забирал папа, отвозил домой, быстро обедал вместе с ней, и снова уезжал на работу. Папа нередко задерживался, и к тому времени, как он подъезжал к школе, Танюша почти всегда ждала его уже на улице. И каждый раз она обещала ему, что ни шагу не сделает со школьного двора, не дождавшись его. Но сегодня с самого утра всё пошло не так.
Вернее, всё изменилось ещё несколько дней назад, но тогда Танюша этого не заметила. Несколько дней назад у неё ещё была подруга, Марина. Они жили в соседних подъездах и учились вместе с первого класса, но дружить стали только во втором, когда их посадили за одну парту. Танюша так толком и не поняла, почему Марина перестала разговаривать с ней, хотя до этого часто приходила после обеда, поиграть или сделать уроки, потому что у неё дома, как она сама говорила, вечно толклись мамины подружки, было шумно и тесно. А Танюша обычно оставалась одна до самого вечера, папа приезжал уже после восьми часов. И у неё в квартире было интересно, особенно в папиной комнате, там на отдельной полке стояли модели красивых кораблей, в коробке под кроватью лежали разноцветные камни, и было много книг, так много, что они не помещались в шкафу и стояли стопками у стены. Правда, книги Марину не интересовали, а вот когда Танюша предлагала ей открыть папину коробку с камнями и поиграть в угадывания, Марина всегда с удовольствием соглашалась.
На самом деле, это была не только папина комната, но и мамина тоже, только мама в ней редко бывала. Дома она тоже бывала нечасто. Танюша хорошо помнила, как папа долго и терпеливо учил её произносить очень сложное слово – экспедиция, там работала мама Танюши. Когда мама приезжала из этой экспедиции, у них дома тоже бывало шумно и тесно от родственников и маминых друзей. И Танюша сама себе боялась признаться, что ей нравилось, когда мама уезжала обратно на свою работу. Папе она об этом не говорила, хотя иногда ей казалось, что он тоже этого ждал.
А ещё Танюше очень нравилось дружить с Мариной, нравилось, когда та приходила к ней в гости. Она тогда совсем как взрослая заваривала любимый папин чай из каких-то сухих веточек, показывала подруге необычных животных в книгах, дарила небольшие глиняные фигурки, которые привозила мама, и даже открыла Марине свой самый важный секрет. И научила играть в свою любимую игру – угадывать будущее по камням. Тем самым, которые лежали в большой коробке под кроватью, каждый отдельно, как маленькие птицы в гнёздах, обложенные смятой бумагой и подписанные какими-то непонятными словами.
Камни были очень красивыми! Разноцветные, яркие, со спиралями и разводами, которые, если смотреть на них долго-долго, складывались в замысловатые картинки. Каждый раз новые. Танюша придумывала какой-нибудь вопрос про будущее, а в этих картинках угадывала ответ на него. Марине тоже нравилось играть в такую игру, только у неё пока плохо получалось, она почти ничего не видела в этих камнях, даже если смотрела на них очень долго.
А несколько дней назад Марина попросила подарить ей один из них, самый красивый и самый любимый Танюшин камень. И Танюша впервые в жизни нарочно соврала. Она редко говорила неправду, только если случайно выдумывалось что-то, а уж чтобы нарочно… она предпочитала промолчать. Как про маму. Но тут у неё это как-то само собой получилось. Она сказала Марине, что папа не разрешит ей отдать камень, потому что он вообще не разрешает трогать эту коробку, это какие-то дорогие камни, которые нужны ему для работы. На самом же деле, Танюша это точно знала, папа давно уже не заглядывал в ту коробку. И он никогда не говорил ей, что камни нужны ему для работы.
На следующее утро, когда Танюша с папой вышли к машине, Марина прошла мимо, держась за мамину руку, и ничего не ответила на Танюшино: «Привет!». В школе Марина попросила у учительницы разрешения пересесть за другую парту, и Танюша весь день чувствовала себя очень неуютно, потому что все в классе смотрели на неё, со смехом о чём-то перешептываясь. Но самое страшное наступило сегодня. Первым у них был урок знаний об окружающей среде, его проводила молоденькая практикантка, Полина Игоревна, она рассказывала им, сколько разных цветов есть в природе, какие они красивые, показывала яркие слайды. И вдруг Марина, подняв руку, громко спросила:
– А что это за точки на лепестках?
На экране как раз была фотография большого, очень красивого нежно-розового цветка, все лепестки которого были усеяны мелкими тёмными точками. И Полина Игоревна стала рассказывать, что эти точки называются крапинки, это такие удивительные природные пятнышки, они отличают цветы этого вида от других, делают их необычными и очень красивыми. Она произнесла название цветка, Танюша не разобрала, что-то с окончанием на «…ура», и хотела было переспросить у Полины Игоревны, но тут Марина каким-то незнакомым скрипучим голосом негромко сказала:
– Дура в крапинку.
Обернувшись, Танюша увидела, что Марина смотрит прямо на неё.
В этот день на каждой перемене вслед ей неслось скрипучее: «Дура в крапинку», после чего неизменно раздавался взрыв хохота. А потом…
Ещё раз всхлипнув, Танюша сняла варежку, вытерла слёзы, и посмотрела по сторонам. Двор был совсем незнакомый, большой, одинаковые многоэтажные дома будто окружили её со всех сторон. Танюша никак не могла сообразить, откуда она сюда зашла. Сняв с плеч ранец, она открыла маленький кармашек, в котором лежал простой кнопочный телефон. Они с папой договорились, что пока такого телефона ей будет достаточно, чтобы она могла ему позвонить, если что-то вдруг случится. Она нажала на кнопку, но телефон не откликнулся.
Вдруг чья-то тень надвинулась на неё, заставив отступить назад. Подняв глаза, Танюша увидела приветливо улыбающегося человека в чёрной шапке и короткой дублёнке.
– Что, телефон разрядился? – голос у него тоже был приятный и добрый. И девочка улыбнулась ему в ответ:
– Да, наверное, – и продолжила очень вежливо, – может быть, вы позвоните моему папе, чтобы он меня забрал?
– Да позвоню, конечно, только у меня телефон не с собой, в квартире. – И он открыл дверь подъезда, приглашая Танюшу зайти внутрь. Она наклонилась за ранцем, а незнакомец добавил:
– У меня дома ещё красивый котёнок есть.
Танюша похолодела. Она вдруг вспомнила, что кроме обещания никуда не уходить от школы, она каждый раз обещала папе никогда не ходить с незнакомыми дядями и тётями смотреть красивых котят и есть вкусные конфеты. Она не знала, почему, но верила папе, что это очень опасно. Сделав вид, что поправляет лямки ранца, Танюша отодвинулась немного в сторону, а когда выпрямилась, со всей силы бросилась бежать. Незнакомый мужчина кинулся было за ней, но тут из арки во двор въехала машина, еле успевшая затормозить, чтобы не сбить девочку. Перепугавшись ещё сильнее, Танюша метнулась дальше, не останавливаясь и не слушая автомобильных гудков, пробежала до следующего поворота, и, ничего не видя перед собой, столкнулась с какой-то девушкой. Они вместе упали в сугроб, а когда девушка, поднявшись сама и поставив Танюшу на ноги, принялась отряхивать с неё снег, Танюша вдруг узнала в ней Полину Игоревну. И снова расплакалась.
Поздно вечером, когда её папа пошёл провожать Полину Игоревну, Танюша уже крепко спала в своей комнате. Начиналась ясная, будто прозрачная, зимняя ночь, и казалось, что вокруг ничего не изменилось. Уже у своего подъезда Полина Игоревна, словно вспомнив о чём-то, спросила вдруг:
– Алексей Сергеевич, а почему «дура в крапинку»?
Папа Танюши легко рассмеялся. Он наконец-то смог успокоиться после той сумасшедшей гонки по прилегающим к школе дворам, непрерывных звонков и объяснений с полицией. Расстегнув куртку, он отодвинул немного в сторону воротник рубашки, и в свете фонаря Полина Игоревна увидела необычное пигментное пятно, нежно-розового цвета, всё усеянное мелкими тёмными точками. В крапинку.
– Моя дочь вся в меня.