Уважаемые читатели! Сейчас я нахожусь в небольшом отпуске за свой счёт и не могу набрать материал для очерка. Поэтому предлагаю вашему вниманию рассказ. А на следующей неделе всё вернётся на круги своя!
Валерий Клюев, 22 года, фельдшер неотложной помощи районной поликлиники.
Утро для Валерия было сродни изощрённой пытке. Он не понимал, как можно это наиболее мучительное время суток называть «добрым». Такое сочетание представлялось неуместным и глупым, подобно компоту из чеснока.
Однако Валерий не был любителем поспать и не страдал от недосыпа. Изводило его совсем другое. Сразу после пробуждения накатывали тревога и страх, которые ощущались физически. В голове зарождался некий сгусток, холодный, жестокий, смертельно опасный. Он быстро заполнял тело и словно обезумевший патологоанатом, вскрывший живого человека, начинал вытягивать весь органокомплекс. Ладно хоть длилась эта пытка недолго, не более пяти минут.
Иногда голова наполнялась громким многоголосьем, превращавший размеренный ход мыслей в неукротимый бурный поток. В такие моменты Валерий напоминал прибор, который включили в сеть, а нажать кнопку «Пуск» забыли. Через какое-то время мысли возвращались в привычное русло, и он вновь обретал способность к осознанной деятельности. А вот многоголосая болтовня в течение дня возникала неоднократно, но уже была намного тише.
Голоса появились не так давно, примерно полгода назад и были восприняты как нечто естественное, обыденное. Валерий твёрдо знал, что их слышат все, но далеко не все готовы в этом признаться. По его мнению, ещё в древности, врачи стали считать голоса симптомами болезни. Неизвестно, была ли эта догма ошибкой или сознательной злонамеренностью, но она дошла до нашего времени практически не изменившись. Валерий отлично понимал, что никто и никогда не признает голоса нормальным психическим процессом. Ведь тогда психиатрия в одночасье рухнет, разобьётся вдребезги, а государства разорятся от выплат компенсаций всем, кого безосновательно признали больными.
Голоса у Валерия представляли собой неразборчивую коллективную болтовню, какая бывает в студенческой аудитории без преподавателя. Иногда слышались внятные, но ни к чему необязывающие слова и короткие фразы: «Давай-давай!», «Ага», «Ну и что». Тем не менее, Валерий не считал их никчемными, зная, что придёт время и они непременно принесут пользу.
Шумный наплыв мыслей вновь случился перед работой и бушевал дольше обычного. Опоздание составляло почти час, при том, что Валерий ещё даже из дома не вышел. Теперь опять придётся выслушивать верещание заведующей и угрозы всеми карами небесными. Потерять работу он не боялся, пусть даже «по статье». Но после этого мать с бабушкой весь мозг вынесут, в покое ни за что не оставят, а отец, чего доброго, ещё и квартиру отберёт.
На первый взгляд, Валерия можно было назвать счастливчиком. Отец, крупный предприниматель, давно ушедший из семьи, делал всё, чтобы сын жил безбедно, ни в чём не знал нужды и как сыр в масле катался. А к окончанию медколледжа подарил квартиру. Конечно, это были не царские хоромы, а «однушка» в «хрущёвке». Но своё собственное отдельное жильё дорогого стоит.
Однако никакой благодарности, да и вообще человеческих чувств к отцу Валерий не испытывал, воспринимая его как нескончаемый источник денег. Даже более того, он любил сладко помечтать о внезапной смерти отца и получении шикарного наследства.
Мамин брат, дядя Миша, занимал должность заместителя директора Департамента здравоохранения. Именно благодаря ему Валерий избрал медицину и поступил в колледж. Справедливости ради надо сказать, он учился добросовестно, не полагаясь на дядину помощь. Но на последнем, четвертом курсе, всё изменилось в худшую сторону. Нет, Валерий не обнаглел, не ощутил себя мажором, которому всё дозволено. Просто нём созрела уверенность в абсолютной неправильности всей мировой медицины. Она представлялась неким глобальным спектаклем, не имеющим отношения к реальности. Валерий пока не знал, как всё должно быть на самом деле, но чувствовал, что истина вот-вот откроется. Тем не менее, твёрдо решил играть до конца, тщательно маскируя свою осведомлённость. Он искренне старался, прилагал максимум усилий, но почему-то учебный материал никак не хотел усваиваться, не поддавался осмыслению. В итоге положение стало критическим, «неуды» сыпались как из рога изобилия и окончание колледжа встало под угрозу. Что может быть обиднее отчисления с последнего курса? Однако дядя спас утопающего.
Затем встал вопрос: куда пойти работать? Недостатка в вакансиях не было, но они абсолютно не устраивали Валерия. Работа на «скорой» ассоциировалась с адским котлом, в котором нужно вариться сутками. ФАП в сельской глуши тоже ничем не привлекал. Но дядя Миша вопрос решил быстро и стал Валерий фельдшером кабинета неотложной помощи городской поликлиники.
Для всех руководителей бюджетных лечебных учреждений, Михаил Владиленович Тихонов был подобен грозному божеству, повелителю стихий. Никто из них даже помыслить не мог, чтоб назвать громовержца «дядей Мишей». Любые его просьбы воспринимались как приказ и исполнялись беспрекословно, зачастую в ущерб своему учреждению.
Но однажды раздался гром среди ясного неба: Михаила Владиленовича задержали за систематическое получение взяток и злоупотребление полномочиями. Огромная неприступная скала на поверку оказалась муляжом, который просто убрали в охраняемый чулан, называемый следственным изолятором.
Резко распахнув дверь, в кабинет заведующей поликлиники стремительно влетела завотделением Шахова. Невысокая, кругленькая, пухленькая, она очень напоминала доброго колобка из сказки. Однако в этот раз колобок превратился в хищника и сам был готов сожрать кого угодно.
– Людмила Ивановна, я уже не могу! Опять этого козла нет! Почти два часа прошло, вообще, что ли, не выйдет?
Заведующая сразу поняла, что речь идёт о Клюеве, отчего мгновенно помрачнела и раздосадовалась:
– Вы ему звонили? – спросила она Шахову.
– Да уж сто раз, а толку-то? Телефон выключен.
– Ну посадите пока Машу, а там посмотрим.
– Посадила конечно, но ведь это невыход. Давайте уже решим этот вопрос окончательно! Какой из него работник? Тем более он без покровителя остался, бояться больше некого.
– Ладно, Ольга Владимировна, решим, – устало сказала заведующая. – Если всё-таки явится, пусть пишет объяснительную.
«Просьба» тогда ещё всемогущего Тихонова, обернулась стихийным бедствием, поломавшим весь устоявшийся порядок. Людмила Ивановна, только увидев глупо улыбающегося нескладного и неопрятного парня, сразу поняла, что проблем он принесёт немало. И точно! Трудовая дисциплина для него не существовала. Опоздания и уходы раньше времени являлись нормой. Но это было ещё полбеды.
Клюев упорно «косячил» в меддокументации, невзирая на разъяснения, ругань и угрозы всеми карами небесными. У Людмилы Ивановны сложилось убеждение, что работа для него – всего лишь ни к чему не обязывающая детская игра. Но больше всего, до дрожи в коленках, она боялась, как бы этот деятель не причинил вреда пациентам. Пока всё обходилось, вот только кто даст гарантии, что в следующий раз он не сотворит ничего плохого?
Людмила Ивановна подозревала у него психическое расстройство, но ведь при приёме на работу он прошёл психиатрическое освидетельствование. В заключении было чётко написано об отсутствии патологий. Если направить повторно, то какие основания указать? Он не галлюцинирует, бредовых идей не высказывает, ни на кого не бросается. Ну а разгильдяйство и безответственность – не болезнь.
От нерадивых работников только в кино легко избавляются. Там руководителю достаточно произнести магическую фразу: «Ты уволен!» и всё, подчинённого как не бывало. Но в обычной жизни так не получится. Людмила Ивановна нещадно корила себя за то, что раньше не стала фиксировать нарушения трудовой дисциплины. Тогда Клюева можно поставить перед выбором: либо уходишь по-собственному, либо «по статье», и твоя трудовая станет волчьим билетом. Людмила Ивановна твёрдо решила прямо сегодня задокументировать его опоздание. Лучше поздно, чем никогда.
Валерий, явившись на работу аж в одиннадцатом часу. Шахова моментально выстрелила смертоносной руганью, но благодаря мощной бронезащите, у цели ни один мускул не дрогнул. В ответ на требование объяснительной, Валерий небрежно сказал: «Ладно», взял адреса, всякую бумажную лабуду, укладку и отправился в путь.
Первый вызов был к пожилой женщине с высоким давлением.
Дочь больной, весьма интересная, стройная женщина, с первого взгляда прониклась недоверием и неприязнью к приехавшему медику.
Валерий не считал нужным здороваться и по привычке коротко спросил:
– Вызывали?
– Да, – ответила она. – У мамы давление поднялось, таблетки не помогают.
Больная выглядела очень даже бодро, даже без намёка на страдальчество.
– Что у вас? – холодно спросил Валерий.
– Что-то давление поднялось, сто восемьдесят на сто. Выпила две таблетки <Название гипотензивного препарата> и всё равно не снизилось.
Дочь находилась поблизости и неотрывно следила за странным медиком. А когда тот, полез в свой чемодан за тонометром, она обратила внимание на его руки. Увиденное привело её в ужас и вызвало тошноту. Под давно нестриженными ногтями скопилась отвратительная чернота, а руки были потемневшими от грязи. Более того, от него нестерпимо разило мочой и немытым телом, как будто бомжа на постой пустили.
– Стоп, погодите! – обратилась она к Валерию. – Вы кто? Откуда приехали?
– А что, невидно? – недовольно ответил он, указывая на свой помятый нестиранный халат.
– Нет, невидно. Вы посмотрите на свои руки! От вас бомжатиной воняет! Как вас до работы допустили?
– И что? Вы меня облизать хотели? – спросил Валерий.
– Так, а ну-ка манатки свои собрал и пошёл вон отсюда! Иначе я сейчас полицию вызову!
Валерий ушёл без пререканий, не обращая внимания на угрозы жалобами. И всё-таки он не мог понять причину истерики. При чём тут, вообще, руки и вонь какая-то? Зачем люди лезут в чужие дела?
Далее поехали на констатацию смерти онкобольной тридцати трёх лет.
В квартире было тесно от родственников. Какая-то женщина, наверно, мать покойной, рыдала громко и отчаянно. Молодой мужчина, наоборот, сдерживался и тихо утирал набегавшие слёзы, но чувствовалось на расстоянии, что изнутри его переполняет страшное чёрное горе.
Траурная печальная атмосфера Валерия ничуть не задела. Религиозно-философскую доктрину реинкарнации он даже не пытался изучать, но твёрдо знал, что смерти не существует. Жизнь всего лишь переходит из старого тела в новое, это можно сравнить с новосельем. Поэтому скорбь по умершим для него была проявлением человеческой невежественности и непросвещённости.
Покойная выглядела так себе, можно сказать, страшноватенько. Хотя какая она покойная? Это всего испорченная тара, выброшенная за ненадобностью. Жизнь ведь не погибла, а успешно продолжается.
– Давайте её паспорт, справку из онко, – сказал Валерий.
И только он взял документы, как в голове очень ясно прозвучало: «Оранжевый, красный, зеленый, плюс жидкость и щёлочь». Эти слова мгновенно наполнили его внутренним светом, непередаваемой радостью и торжеством. Вот она, истинная формула медицины, простая как дважды два, понятная любому! Валерий был удивлён, как же раньше он не разглядел столь очевидного?
Вот и свершилось! Конец света – это лишь глупые страшилки. Наоборот, грядёт всеобщее вечное процветание, болезни и страдания безвозвратно уйдут в небытие.
– Молодой человек, что случилось? – обратился к Валерию один из родственников.
– Не случилось, а свершилось! – торжественно ответил он. – Я сейчас вернусь и всё будет по-другому! Да хватит уже рыдать! Что вы все как ненормальные?
С этими словами, сняв с шеи стетоскоп и бросив папку, Валерий пулей выбежал из квартиры. Всё, хватит тратить драгоценное время на всякую ерунду! Революция в мировой медицине… Нет, точней мировая революция назрела, но в одиночку её не совершишь при всём желании. Поэтому сперва нужно официально заявить об открытии и уже сообща приступить к его реализации. Валерий решил обратиться лично к директору Департамента, а тот передаст информацию на все уровни.
Водитель Анатолий Гришин почти год работал с фельдшером Клюевым, но так и не смог привыкнуть к его странностям, а главное, повышенной вонючести. С вызова он вернулся каким-то взбудораженным, всклокоченным, словно после нападения.
– Всё нормально, Валер? – спросил Анатолий.
– Да, да! Поехали срочно в Департамент! – нетерпеливо ответил он.
– Чегооо? Какой департамент? У нас ещё два вызова!
– Толь, <не греби> мозги, поехали скорей!
– Я не понял, что случилось-то? Зачем тебе туда?
– Надо, Толь! Есть такое слово «надо»!
– Нет, извини, конечно, но мне эти затеи <на фиг> не упали. Поехали на базу, если Людмила Ивановна добро даст, тогда без проблем.
– Ты прикалываешься, что ли? Она – никто, насекомое! Её сегодня же не будет! И всей поликлиники тоже!
– Блин, Валер, что с тобой такое? Укололся, что ли?
Ничего не ответив, Валерий выскочил из машины и умчался в неизвестном направлении.
Тот день Людмила Ивановна не забудет даже на смертном одре. За двадцать с лишним лет заведования, она повидала многое, а уж жалоб через неё прошло столько, что не на один том хватит. Пациенты обычно чем возмущаются? Нарушением прав, неправильным лечением, неэтичным отношением. Ну а жалобы психически больных – это вообще отдельная песня. Такого нагородят, что и нарочно не придумаешь.
Но две подряд жалобы на Клюева её откровенно шокировали. Ведь до этого никто из подчинённых не удостаивался эпитетов «бомж вонючий» и «шизик конченный». А контрольным выстрелом прозвучало сообщение водителя, что Клюев, прямо в халате, убежал вроде как в Департамент здравоохранения.
Валерий приехал туда на троллейбусе, не обращая внимания на удивлённые и опасливые взгляды пассажиров.
Охранник сразу понял, что этот парень в белом халате, психически нездоров и заблокировал турникет.
– Вы к кому? – спросил он.
– К Романову, срочно! – ответил Валерий.
– Его нет, он на совещание уехал, – соврал охранник.
– Ну тогда к кому-нибудь из замов!
– А зачем? Что вы хотите? – не сдавался охранник.
– Да ты <замотал>! – зло крикнул Валерий и попытался перескочить турникет, но оказался отброшенным назад.
Он понял, что справиться с физически крепким охранником не получится, для этого нужно хоть какое-то орудие. И таковым оказалась обычная шариковая ручка, мирно лежавшая в нагрудном кармане халата. Изловчившись, Валерий достал её и резко ударил охранника в лицо. Но тот, несмотря на пробитую щёку, уронил его на пол, крепко прижав коленом.
Экипаж Росгвардии, вызванный по тревожной кнопке, доставил Валерия в отдел полиции. Там поначалу его приняли за обдолбанного хулигана, каких в последнее время расплодилось немало. Однако после общения поняли, что парень действительно болен.
Бригаду «скорой» Валерий встретил с искренней радостью. Он был уверен, что коллеги его сразу поймут и дурацкое недоразумение разрешится.
– Здравствуйте, что случилось? – спросил молодой врач.
– Оранжевый, красный, зеленый, плюс жидкость и щёлочь! – ответил Валерий и замолк, ожидая восхищения.
– Так, и что сие значит? – спросил врач с непроницаемым лицом.
Валерий не ожидал столь грубой неискренности. Не понять столь простую вещь мог разве что глубоко слабоумный, но врач таковым однозначно не был.
– Хорошо, давайте ещё раз повторю: оранжевый, красный, зеленый, плюс жидкость и щёлочь.
– Вы какими-то загадками говорите, – ответил врач. – Можете по-русски объяснить?
– Да блин, хватит прикидываться! – вскипел Валерий. – Вы меня дураком, что ли, хотите сделать?
– Ни в коем случае. А вы почему в халате?
– Я – бывший фельдшер, в поликлинике работал, на неотложке.
– Почему «бывший»? Уже не работаете?
– Нет. Считайте, что вы тоже бывшие.
– А по какой причине?
– По такой. Вы сами всё слышали и поняли.
– Ну ладно, поедемте в больницу, на отдых. Всё-всё, вставайте, время – деньги!
Тут Валерия снова осенило, но теперь уже без торжества и радости. Его попросту «развели», как последнего лоха, как конченного идиота. Ведь надо было сразу понять, что для сильных мира сего, болезни и страдания человечества – неисчерпаемые источники дохода, одна из опор, на которых держится их власть. Для сохранения устоявшегося миропорядка они ни перед чем не остановятся. Ну а какого-то несчастного фельдшера Клюева вообще в расчёт не принимают. Его даже не надо устранять физически, достаточно всего лишь признать душевнобольным.
Валерий покорно вышел из райотдела, а когда спустились со ступенек, резко рванул в сторону. Но не успев сделать и пары шагов, оказался крепко схваченным. После чего, надежда на удачный побег разбилась вдребезги.
В приёмном отделении он решил молчать и не ответил ни на один вопрос дежурного врача. Ну а дальше, осознав своё абсолютное бессилие, просто поплыл по течению.
Болезнь не отступала долго, бред оказался стойким. Валерий неустанно повторял формулу всемирного благоденствия, но так и не смог пробить холодную броню непонимания. Голоса больше ничего дельного не подсказывали, только шумели понапрасну.
Через полтора месяца, бред сначала разрушился и затем полностью исчез. В голове наступила тишина. А далее Валерия выписали с заключительным диагнозом: «Острое полиморфное психотическое расстройство с признаками шизофрении». К перенесённому психозу он относился критически, понимал, что эту дурацкую формулу подкинула болезнь. И вместе с тем его не покидало горькое ощущение разрушенной надежды и жестокого обмана.
Сейчас Валерий живёт с мамой и бабушкой, не работает, да честно говоря и не горит желанием трудиться. Ведёт себя упорядоченно, вполне адекватно, только совсем перестал улыбаться и проявлять радость. А уж что будет дальше – покажет время.
Все имена и фамилии изменены