– Вот, теперь еще синяк будет.
– Макар, я, может, и плохая мать. Но ты отец вообще никакой!
– Но я на работе устаю, – продолжал канючить муж, держась за скулу. – Есть у нас лед, приложить?
– Да заткни ты его уже и дай мне нормально поспать! – орал муж на Любу, – приучила пацана к рукам, он теперь до школы укачиваться у тебя будет?
Все, я ухожу к маме. У меня работа ответственная, нужно выспаться. А ты тут как хочешь, так и справляйся!
Макар вскочил, быстро оделся, хлопнула дверь. Люба слышала, как внизу под окнами заурчал мотор машины.
И снова звуки с улицы утонули в младенческом крике.
Ее трехмесячный Кирюша предпочитал не спать по ночам. И успел довести своими криками всю семью.
С грудным вскармливанием у Любы не заладилось еще в роддоме. Молока вроде было много, но сын не ел, плевался, все время кричал и не набирал вес.
Дома мучения продолжились.
Спустя месяц районный педиатр на приеме сказала ей:
– Начинайте искусственное вскармливание. Иначе мы с вами ребенка уморим.
Люба так и сделала, попутно выслушав трехчасовую лекцию от свекрови на тему неполноценных матерей, которые не способны вскормить ребенка грудным молоком.
А цены на смеси повергли в ш.ок и ее собственную маму. Теперь теща и свекровь в унисон убеждали ее не бросать кормление грудью, заставляли сцеживать и говорили об экономии.
Впрочем, молоко пропало само. То ли от нервов, то ли просто так. А Кирюша начал истошно кричать по ночам, замолкая только, когда ему давали бутылочку смеси.
Первые дни муж терпел. Он гордился сыном, даже играл с ним, когда был в хорошем настроении.
Но после трех бессонных ночей Макар уже оказался настроен не столь благостно. А потом впервые уехал ночевать к маме.
Он работал на заводе станочником, и совсем не хотел уснуть на смене, нарушив технику безопасности.
Свекровь, конечно же, восприняла это как новое подтверждение Любиной несостоятельности как жены и матери. Потом ночевки вошли в привычку.
Кирилл орал по ночам, Люба не высыпалась, помощи с младенцем не было никакой.
А из зеркала на нее с каждым днем смотрела неухоженная, стремительно стареющая женщина с темными кругами под глазами, всклокоченная и в запачканном детской отрыжкой халате.
- Неужели теперь так будет всегда?
Люба вспоминала своих подруг, для которых материнство было в радость. Похоже, им достались буквально сказочные мужья, готовые укачивать младенцев денно и нощно, только чтобы любимые жены немного поспали.
Она же, кое-как уложив этой ночью Кирилла, прикорнула рядом на диване у бортика детской кроватки. На часах было 5 утра...
А совсем скоро над ухом зазвучал командный голос свекрови:
– Ну конечно, она тут дрыхнет, а сын мой ночами не высыпается. Говорила я ему, не женись на этой, добра не будет! Но кто же маму слушает! И что теперь? Куда он жаловаться бежит – к маме!
Люба с трудом продрала глаза - часы показывали 8 утра. Кирилл, заслышав бас бабушки, сразу заорал.
Свекровь лихо подхватила младенца из кроватки, потрогала и скривилась:
– Опять памперсы свои на ночь ему нацепила. Запаришь парню там все. Вот я в твое время пеленки и марлевые подгузники успевала стирать и отпаривать. И вот какой парень вырос.
А ты даже на это не способна. Упаковала ребенка в пакет с наполнителем, и сидишь, отращиваешь себе пятую точку.
Посмотри на себя, видеть страшно! Хоть халат смени, брось в стирку, совсем распустила себя!
Люба побрела в ванную, вспоминая, когда она вообще принимала душ дольше пяти минут в последнее время. Выходило, что еще в беременность.
Халат и ночнушка полетели в стирку. А она с удовольствием встала под теплые струи воды. Пусть свекровь орет, зато она хоть в душ сходит по-человечески.
С вымытой головой, и в чистом домашнем платье, Люба ощущала себя почти королевой. Но блаженство длилось недолго.
Командный голос свекрови над ухом буквально заорал:
– Ну, бери его, есть хочет. Готовь смесь, у меня еще дела. И приберись уже тут. Дома – свинарник невозможный, как вообще тут мой сын живет?!
Я его одежду заберу постирать, мальчик просил. А то от любимой жены же теперь не дождешься!
– Я просто не успеваю, – попыталась оправдаться Люба, – Александра Игоревна, ну ведь и вы были молодая, вспомните себя.
– У меня такого бардака точно не было. И вообще, я с 6 месяцев Макарки уже работала. Ребенка в ясли, и вкалывала.
И по дому успевала, и прибраться, и приготовить. А ты сидишь с микроволновками, мультиварками и памперсами, и ничегошеньки не делаешь. Тоже мне, королева нашлась!
– Я тоже не высыпаюсь, а ваш сын совсем мне не помогает, – пожаловалась Люба.
– А такова наша женская доля, моя милая, – парировала свекровь, – не готова к замужеству, нечего было моего мальчика в ЗАГС тащить.
Ты думала, он тебе до пенсии цветы будет таскать и по ресторанам водить? Семейная жизнь – это не праздник, а суровые будни!
Свекровь удалилась, а через час в дверь позвонила недовольная золовка, Женя. Она стояла на пороге с банкой странного на вид молока.
– Что уставилась, бери давай. Мама послала к тебе. Козье молоко, все дешевле ваших смесей. И полезней, аллергии на него нет. Знаешь, как греть?
Люба помотала головой.
– Как тебе вообще пришло в голову замуж выйти и ребенка родить, а? Бедный мой братик, взял в жены женщину, которая не способна ни на что, кроме страданий. Не стыдно тебе, что муж из дома убегает?
– Жень, ну ты-то чего? Я же не специально, просто Кирюшка орет.
– Он орет, потому что ты поддаешься. Вот нас мама воспитывала по методике. Орешь – подойдет, когда замолчишь. И все, тишина в доме.
А ты сразу бежишь, укачиваешь, конечно он орет не переставая, стоит в кроватку положить.
– Ну я не могу его просто бросить орать. На меня уже все соседи волком смотрят. Они наверное тоже готовы из дома сбежать.
– Смотри, дождешься, уйдет от тебя наш Макарик. Он уже и так не сильно домой рвется.
Женя ехидно посмотрела на Любу, попрощалась и уехала. А вечером домой пришел муж.
Люба только уложила сына, бросилась греть мужу полуфабрикаты, и снова нарвалась на критику:
– Ну почему ты сама не готовишь, а? Это же есть невозможно. У нас в заводской столовке лучше готовят.
И ведь стоит это сколько, а зарплату я один получаю, если ты не забыла. Ну свари ты мне хоть макароны с сосиской.
Невозможно же, хочу домашней еды.
Тут в комнате захныкал Кирилл. Люба бросилась к сыну. А вдогонку ей неслось:
– Что, опять до ночи будешь вокруг него прыгать. Люба, я так не могу. У меня вообще как будто жены нет. Ты даже беременная все успевала. Что сейчас случилось? Почему не можем побыть вдвоем, как раньше?
– Макар, ну ты видишь, я одна тут буквально разрываюсь, не отойти. И я без помощи, ни нянек, ни тебя рядом. Что я должна тут сделать? Одной рукой борщи варить, другой - сына качать?
– Хотела бы, на все бы время нашлось, а пока я вижу только, что мне в собственном доме не отдохнуть, ни поесть не дают.
Заметь, у нас с тобой отдельная квартира, мои родители позаботились и купили. А они вообще в коммуналке нас с Женькой растили. И памперсов не было.
У Любы сдали нервы. Она отобрала у кричащего и брыкающегося сына бутылочку с козьим молоком, которое тот не желал пить, и запустила в мужа.
Снаряд прилетел тому в скулу, обрызгав все вокруг белыми каплями. Макар взвыл и схватился за лицо:
– Психованная, ты что творишь вообще? С ума сошла?
– А может это вы все с ума сошли, а? – завопила Люба, – я из последних сил тут бьюсь. Да, не все получается, но я и мамой стала всего три месяца назад.
А вместо обещанной тобой, между прочим, помощи и поддержки, получаю только постоянную критику от всех.
Ты хоть раз с сыном погулял в коляске час без того, чтобы мне сто раз позвонить? То он кряхтит, то он моргает, то он в памперс наделал.
Макар, я, может, и плохая мать. Но ты отец вообще никакой!
– Но я на работе устаю, – продолжал канючить муж, держась за скулу, – вот, теперь еще синяк будет. Есть у нас лед, приложить?
Люба метнулась к холодильнику, схватила кусок замороженной говядины, рука сама приготовилась к броску. Но Макар ее перехватил. Приложил мясо к лицу.
Подержал минут 5, потом собрался и уехал. Куда – Люба не спрашивала. С нее на сегодня было достаточно.
Минут через 20 в дверь позвонили. На этот раз на пороге стояла ее собственная мама.
Ольга Константиновна перехватила из рук дочери внука, и заговорила:
– Ну, что, довела мужа, он уже на тебя драться бросается?
– Да нет, мама, это я в него Кирюшиной бутылочкой кинула. Он меня не бил.
– Ох, Люба, ну вот зачем ты меня и себя позоришь? Свекровь твоя уже всю родню обзвонила, сообщила, что вы разводитесь. Собирайся, и сына бери, поедем домой.
– А сам Макар мне об этом сказать не хочет?
– Ну, ты же знаешь эту семейку, ни слова в простоте не скажут. Спрятался твой муженек за мамину юбку.
А ты тоже хороша, посмотри, до чего квартиру довела. Пыль по углам, белье не глажено горой, сама не причесана.
Маленький Кирюшка тем временем снова закричал во весь голос.
– Да дай ты ему соску, – гаркнула на Любу мать, – я же тебе ее привозила!
– Но мама, это вредно вроде бы, везде пишут. И потом от соски отучать надо.
Александра Игоревна против сосок, говорит, детям это портит прикус.
– Ага, и потому твой любимый Макарик лет до трех на всех фотках в альбоме с этим чудесным предметом во рту стоит.
Слушай больше рассказы идеальных матерей об их счастливых годах. Если бы не соска, я бы с тобой в детстве точно свихнулась.
Где она? Давай сюда, я пока чайник поставлю, надо кипятком ополоснуть.
С соской во рту Кирюша чудесным образом замолчал, и довольно быстро заснул.
Макар домой возвращаться не спешил. Люба последовала совету матери, собрала необходимые вещи, и вместе они покатили коляску со спокойно лежащим Кириллом к ним домой.
Эту ночь Люба впервые спала спокойно. Оказалось, что, если Кирюшу уложить с соской, он уснет быстрее. А проснется только на ночное кормление.
Утром ее мама посидела с внуком - она работала парикмахером, и в этот день была смена с обеда. Люба с наслаждением приняла ванну, сделала маску для лица и даже понежилась в пене.
А к вечеру на пороге появился Макар, с цветами и игрушкой для Кирюши. Глядя на довольную жену и спокойного сына он оторопел. А потом предложил вместе погулять в парке.
На это Люба согласилась. Но прощать мужа не спешила. Уж слишком он со своей семейкой ее допек.
Пусть сначала осознает, в чем виноват. А потом она, Люба, так и быть, поговорит с ним о дальнейшей совместной жизни.
Автор: Екатерина Коваленко