Десять веков русской истории - это непрерывное заселение все новых и новых пространств. Но сегодня единственный способ сохранить нацию - собрать народ в границах России XVIII века.
Чужой земли не надо
Лучшие по биоклиматическим условиям регионы России заселены хуже, чем территории, непригодные для жизни
В конце XIX века русский этнограф Николай Миклухо-Маклай обратился к Александру III с просьбой разрешить ему основать в Папуа-Новой Гвинее «вольную русскую колонию». Император, вместо того чтобы обрадоваться новому территориальному приобретению, распорядился отказать Миклухо-Маклаю самым категоричным образом.
Чем он мотивировал отказ, достоверно не известно, но можно догадываться. Чего-чего, а территории московскому царю хватало. От Карпат до Курил - сплошь русская земля. Империя так расползлась, что на её просторах уже трудно было заметить присутствие человека, «Малочисленное народонаселение было разбросано на огромных пустынных пространствах, которые беспрестанно увеличивались без соответственного умножения народонаселения», писал выдающийся русский историк Сергей Соловьев в книге «История России с древнейших времен». Несоответствие между размерами территории и людскими ресурсами России - первое, что бросалось в глаза иноземцам, наезжавшим из кучно живущей Европы.
Жизнь на бегу.
История поддерживала русских в состоянии постоянного, лихорадочного движения. Иногда эти кочевья были делом доброй воли: народ перебирался на новые, незанятые земли, бежал от крепостной повинности в вольные казаки, ускользал от церковной реформы, ехал за «длинным рублем»… Но чаще массовые миграции носили принудительный характер и были вызваны либо внешними угрозами, либо внутренней политикой государства.
Так, начавшийся в XII веке исход русичей с берегов Днепра на Верхнюю Волгу имел только одну цель - укрыться среди лесов и болот от набегов степных соседей (сначала половцев, а потом татаро-монгол),
Поиск надёжного убежища гнал русских в северо-восточном направлении целых три столетия вплоть до окончательного разгрома Золотой Орды.
В новейшей истории слабым аналогом того вынужденного переселения может служить эвакуация жителей европейской части СССР в 1941-1942 годах, когда на восток было перемещено примерно 25 млн человек, часть из которых после войны осталась жить в местах эвакуации.
Более распространенными случаями принудительной миграции было переселение «в государственных интересах». Причин для выталкивания людей с обжитых мест на окраины у властей всегда находилось достаточно: укрепление внешних границ, обживание новых земель, освоение минеральных ресурсов, русификация инонациональных окраин…
После того как Ермак прорубил окно в Сибирь, территория от Урала до Сахалина покрылась сетью острогов и пунктов ссылки, на месте которых со временем вырастали сибирские города. Во время столыпинской аграрной реформы, с 1906 по 1916 год, в том же направлении только из Воронежской, Курской, Рязанской, Тамбовской, Самарской, Саратовской губерний уехали 3,4 млн крестьян.
В начале советского время насильственное переселение обрело форму массовых депортаций. Сначала с Дона, Кубани и Терека высылали «на севера» казаков, за ними пошли миллионы «кулаков» и «под- кулачников», Потом были предвоенные и послевоенные высылки «неблагонадежных» народов: немцев, чеченцев, крымских татар и так далее. Добровольные переселения коммунисты тоже провоцировали и стимулировали в беспрецедентных масштабах. Великие комсомольские стройки, освоение целины и нефтегазовых провинций проредили европейское население страны не хуже Батыя.
Чем дальше, тем холоднее.
С распадом СССР бывшая Российская империя потеряла не только значительную территорию, но и около 25 млн коренных россиян, оставшихся за границами РФ. Кроме того, примерно 3 млн человек убыло за эти годы из-за высокой смертности и низкой рождаемости. В итоге сегодня на площади 17 млн кв. км «расквартировано» 148 млн душ - по 8,7 человека на квадратный километр. Таким образом, Россия - одна из самых малолюдных стран мира (среднемировая плотность населения - 45 человек на квадратный километр).
Проблема, однако, не только в малолюдье. Канада населена ещё хуже, но канадцы и не стремились заселить свои леса и болота: они предпочитают жить потеснее, но в местах, наиболее пригодных для жизни. Этого рационализма лишена система расселения, сложившаяся в России. Ее аномалии буквально бросаются в глаза. 19% населения страны обитают в границах двух областей - Московской и Ленинградской (включая их центры - Москву и Петербург). Это нельзя объяснить выгодностью их географического положения или биоклиматическими условиями. Так сложилось благодаря статусным привилегиям, которыми государство традиционно наделяет две свои столицы.
Другая аномалия: две трети населения России живёт на территориях, имеющих статус районов с суровыми климатическими условиями. Есть такой показатель - «температура на душу населения». Если люди переселяются в более теплые регионы, «душевая температура» страны растет, если в холодные - падает. В течение XХ века многие страны «теплели»: США, например, на два с половиной градуса, Канада - на один. Россия, двигаясь на север и восток, на 1,4 градуса «похолодела». Между тем, по сведениям доктора экономики Пенсильванского университета (США) Татьяны Михайловой, падение «средне-душевой температуры» на полтора градуса ведёт к ежегодному снижению темпов роста ВВП минимум на 1%.
Не растёт ананас в тундре.
Дальность расстояний, неважные агроклиматические условия служат жёсткими ограничителями экономического и культурного развития. Такое огромное пространство, какое занимает Россия, невозможно покрыть сетью немецких автобанов, застроить театрами, университетами, больницами, библиотеками. Колоссальные средства уходят только на то, чтобы обеспечить людей теплом и продовольствием.
Кроме того, способ расселения формирует адекватный тип экономического поведения общества. У мигранта, который сегодня здесь, а завтра там, не может выработаться благоговейное отношение к жилищу, он не будет холить и лелеять каждый кусочек доставшегося ему пространства.
С другой стороны, малочисленному народу просто-напросто не хватает сил, чтобы содержать в образцовом порядке такую огромную территорию. Поскольку природа дала ему больше, чем он в состоянии освоить, такой народ приучается к экстенсивному (количественному, а не качественному) хозяйствованию, отсюда - традиционно сырьевая специализация российской экономики. А в результате Россия при всем богатстве её недр остаётся бедной, необустроенной страной, в противоположность тесной, многолюдной Европе.
Куда несет нас ветер перемен
Данные Всероссийской переписи населения: численность россиян с начала 1990-х сократилась на 1,8 млн человек, но при этом население двух федеральных округов, Центрального и Южного, приросло. За счёт переселенцев.
Возвращение домой.
Бегут люди, естественно, с восточных окраин. Интенсивнее всего - с Чукотки, из Таймырского и Эвенкийского автономных округов, Только из Дальневосточного региона за 13 лет выехали около 1 млн человек. Больше всего мигрантов оседает, к сожалению, поблизости от Москвы и Санкт-Петербурга, однако кое-что «перепадает» и далеко не столичным регионам. Прибавление населения за счет приезжих заметно, например, в Ярославской, Воронежской, Калининградской областях, в Татарии.
Этот миграционный поток направляется уже не повелением царя-батошки или решением партии и правительства - люди меняют место жительства по собственной воле. Интересно, из каких расчетов они это делают. По данным Росстата, только 11% мигрантов переезжают в поисках работы, а 67% мотивируют переезд причинами личного свойства, в том числе возвращением в родные места. Приличный заработок легче найти как раз за Уралом - в европейскую же Россию люди едут потому, что здесь комфортнее жить.
Отношение государственного руководства к стихийным перемещениям граждан традиционно негативное, Начальство боится, во-первых, что обезлюдевшие окраины будут немедленно аннексированы соседними народами, во-вторых - что некому будет качать нефть и газ, добывать для страны алмазы, золото и платину. Поэтому вся миграционная политика по-прежнему сводится к тому, чтобы в неблагополучных районах строить больше жилья и дорог, повышать людям зарплату, лучше кормить и обогревать их. Между тем деньги на обустройство «рая в тундре» давно кончились, и пора бы воспринимать стихийное переселение не как зло, а как благо.
Сколько народу нужно за Уралом.
Уже упоминавшаяся Татьяна Михайлова, сравнивая структуру расселения России и Канады, пришла к обескураживающему выводу: российский Восток перенаселён! Если бы люди у нас в стране перемещались не по распоряжению царей и генсеков, а под давлением рыночных законов, Россия, подобно Канаде, чётко поделилась бы на «рабочую» и «жилую» зоны, и тогда в Сибири и на Дальнем Востоке обнаружились бы 13-16 мли человек избыточного населения.
Речь идёт о сегодняшней Сибири, производящей львиную долю национального дохода. А ведь подземные кладовые не бездонны. По самым утешительным прогнозам, сибирских нефти и газа хватит ещё лет на шестьдесят - после этого «лишними» окажутся практически все, кто кормится от добычи природного сырья.
Пустыня в центре империи.
Кстати, в истории российских миграций была «золотая эпоха»: заселение в XVI-XVIII веках. Центрального Черноземья, Среднего Поволжья и Причерноморья территорий, открывшихся после разгрома татаро- монгол. Тогда россияне перемещались не с юга на северо-восток, а наоборот - к теплым морям, на плодородные земли, к международным торговым коммуникациям. Население, приближавшееся в то время к 60 млн человек, разместилось на европейской территории страны, что соответствовало тогдашним западным стандартам населенности. Это дало сильный толчок национальному развитию: XVIII столетие стало веком русского Просвещения, страна вышла на арену европейской политики.
После этого Россия стала бурно «прирастать Сибирью», но это не принесло ей вожделенного богатства. Владея шестой частью земной суши, страна до сих пор не может обеспечить себя полностью даже продовольствием. Это и не удивительно, если учесть, что в результате регулярных плановых переселений обезлюдели самые благодатные в биоклиматическом отношении районы европейской России - те самые, которые обеспечили национальный подъем XVIII-XIX веков, Парадокс, но сегодня плохо заселены такие привлекательные во всех отношениях черноземные регионы, как Саратовская, Тамбовская, Воронежская, Курская, Орловская области, Ставропольский край. Плотность населения здесь от 26,5 до 45,4 человек на 1 кв. км.
Принято считать сильно перенаселенным Краснодарский край (67 человек на I кв. км.), но на самом деле эта «житница России», главная курортная зона страны, заселена в три с половиной раза хуже сырой, бедной почвами Англии (247 человек на 1 кв. км). Уже по одной этой причине переток людских ресурсов из-за Урала в европейский центр страны следует считать экономически выгодным делом. И нет никакого смысла мешать людям выбирать себе место для дома.
В Париже, в Международной палате мер и весов, рядом с эталонным платиновым метром хранится кубометр русского чернозёма как мировой эталон плодородия почвы. Метровая вертикальная проба земли привезена из Ржаксинского района Тамбовской области. Выдающийся русский почвовед Василий Докучаев, который и ввёл понятие «чернозём», утверждал:
«Неурожаи и голод в России не результат природно-климатических условий, а результат неразумной хозяйственной деятельности. Засухи - тоже результат этой деятельности… Неразумное землепользование, невежество земледельцев – вот основной враг плодородия».
Сегодня в Тамбовской области, на эталонных по плодородию землях, проживают 1,1 млн чел. по 34.3 чел. на 1 кв. км. Средняя плотность населения Европы почти втрое выше.
Где русским хорошо
В постиндустриальном мире главным ресурсом становится человек. Применительно к России это звучит по-особому актуально - ее людские ресурсы стремительно тают.
Так спасемся!
По прогнозу Росстата, через 15 лет население РФ уменьшится на 12 млн человек, а к 2100 году нас останется всего 70 млн. Есть и более катастрофичные прогнозы, оставляющие России к концу XXI века только 40 млн жителей. Ещё раньше, чем сбудутся эти предсказания, судя по всему, окончательно вымрет нечернозёмное село - его производительные силы просто не будут востребованы.
В начале второй половины века, вероятнее всего, опустеют сибирские недра, а человечество перейдёт на новые источники энергии. Уже этих трех факторов достаточно, чтобы территориальное сжатие страны стало главным условием национального выживания. Нация вынуждена будет сосредоточиваться, «стущаться», спасая себя как этнокультурную единицу.
Место этого сосредоточения давно указано историей и географией. На карте России нет более комфортного по природным показаниям региона, чем черноземная равнина, омываемая Доном, Окой и Волгой. И естественно, что потоки стихийной миграции направляются именно сюда. Задача состоит только в том, чтобы поддержать этот процесс.
Чем помочь людям
Владельцы некоторых добывающих компаний, работающих на Севере, уже начали в плановом порядке переселять своих пенсионеров в центр страны. «Норильский никель», например, решил в течение двух лет выплачивать переселенцам шестикратную пенсию, чтобы старики могли обустроиться на новом месте. Но это частная инициатива компании, и касается она только пенсионеров. Государство же в переселенческом процессе не участвует ни словом, ни делом. Точнее говоря, оно продолжает плыть против течения.
Главное, о чем нужно позаботиться – создание новых рабочих мест в районах перспективного расселения. Большинство центральных областей к югу от Москвы не имеют крупной, «человекоемкой» промышленности, и приезжих здесь просто нечем занять. Тем временем новые производства основываются совсем в других местах.
Так, технопарки развёртываются в Сибири и Подмосковье, завод стиральных машин «Мерлони» и авто-сборочный завод построили в Ленинградской области, и так далее. То есть продолжается курс на развитие регионов, которые, по идее, надо расселять.
Что делать с Сибирью?
Земли за Уралом, безусловно, будут представлять для России большой экономический интерес даже тогда, когда кончатся и нефть, и газ. Тайга, например, была и останется главным районом лесозаготовок. Дальний Восток - незаменимый поставщик морских продуктов. Вся эта зона великолепно приспособлена для экологического и экстремального туризма. Вполне реально организовать здесь крупный охотничий промысел. Но такая работа - не для многомиллионного оседлого населения. Все эти производства можно спокойно обслуживать наездами, общензвестным «вахтовым методом».
В советское время немало спорили об экономичности этого метода, однако ни тогда, ни позже никто по-настоящему не подсчитал, что дороже: создавать работнику и его семье приемлемые жилищно-бытовые и прочие условия по месту работы или оставить его жить где-нибудь под Тамбовом и периодически вывозить самолетом на буровую или лесосеку (допустим, месяц на работе, месяц - дома). Впрочем, скоро это уже и не надо будет подсчитывать, поскольку никакой альтернативы «трудовым десантам» жизнь не оставит.
Себе и соседям.
Более трудный вопрос - как уберечь обезлюдевшие окраины от заселения соседними народами. Не отдавать же Дальний Восток и Сибирь китайцам и корейцам?
Тут надо взглянуть правде в глаза: экспансия со стороны южных соседей давно началась, и остановить ее не могут никакие пограничные и паспортно-визовые ужесточения. Дело идёт к тому, что рано или поздно заселенные китайцами территории явочным порядком будут выведены из российского «подданства».
Но эту тихую аннексию можно упредить, если поставить отношения с южными соседями на деловую юридическую основу. На юге Дальнего Востока и Восточной Сибири есть миллионы гектаров пахотных земель. Вместо того чтобы ждать, пока китайцы займут их тихой сапой, можно передать их Китаю в долгосрочную аренду по межгосударственному договору. По крайней мере, Россия на этом сможет заработать. И права собственности будут сохранены. А вдруг эти территории когда-нибудь ещё понадобятся? Ведь не исключено, что, собравшись в центре страны и пожив в человеческих условиях, россияне передумают вымирать, начнут активно размножаться - и демографическая катастрофа будет предотвращена.
Ольга ДМИТРИЕВА
© "Всё ясно", №19 2005