Чистое небо. СССР, 1961. Режиссер Григорий Чухрай. Сценарист Даниил Храбровицкий. Актеры: Нина Дробышева, Евгений Урбанский, Наталья Кузьмина, Виталий Коняев, Олег Табаков и др. 41,3 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Знаменитый режиссер Григорий Чухрай (1921–2001) за свою долгую жизнь поставил всего шесть полнометражных игровых фильмов, и все они («Сорок первый», «Баллада о солдате», «Чистое небо», «Жили–были старик со старухой», «Трясина», «Жизнь прекрасна») вошли в тысячу самых популярных советских кинолент.
Значительной части своего зрительского успеха «Чистое небо» обязано не только остро прописанной драматической судьбе главного героя фильма – летчика Астахова, но той пронзительной эмоциональности, с которой выдающийся актер Евгений Урбанский (1932-1965) сыграл эту роль.
Главные фильмы Григория Чухрая – «Сорок первый», «Баллада о солдате» и «Чистое небо» – буквально усыпаны отечественными и зарубежными наградами. Однако это вовсе не значит, что его фильмы всегда и везде сопровождались исключительно восторженными оценками.
К примеру, несмотря на громкое имя режиссера, уже получившего Ленинскую премию за «Балладу о солдате», в год выхода на экраны драмы «Чистое небо» (1961) кинокритики встретили ее неоднозначно.
Так в 1961 году кинокритик Нина Игнатьева (1923–2019) начала свою рецензию со стандартного идеологического пассажа: «В «Чистом небе», обращаясь к жизни своего народа, к современности, Г. Чухрай также пытается тесно связать судьбу рядового человека с глубокими общественными процессами, с явлениями самого широкого масштаба. История любви его героев вмещает огромное содержание и, по существу, является историей высокой моральной, нравственной победы человека, сумевшего через все этапы своей жизни, через все беды и испытания пронести глубокую веру в дело партии, дело народа, в торжество наших идей. Верность ленинским принципам, светлым коммунистическим идеалам — вот одна из главных тем фильма, которая, несмотря на трагедийную окраску картины, придает ей оптимистическое звучание» (Игнатьева, 1961: 33–34).
Но затем отметила, с её точки зрения, существенные недостатки картины: «Ненужный «отыгрыш» некоторых сюжетных линий, прочерченных слишком четко и жирно, уводит в сторону от тонкого психологического искусства и неправомерно затягивает действие картины, сообщая ей те нежелательные паузы, что скорее свидетельствуют об ограниченности мысли, нежели о ее богатстве. Подобные огрехи есть и в операторской работе … Особенно это проявилось в цветовом решении фильма. Пестрота и олеографическая цветистость красок часто вступают в противоречие с темой, материалом фильма, требовавшими от оператора строгой сдержанности и тонкого художественного чутья. Как видим, «Чистое небо» — фильм далеко не равноценный во всех своих частях и элементах. Истинно художественным взлетам авторов, увы, сопутствуют и падения» (Игнатьева, 1961: 39).
Правда, маститый киновед Ростислав Юренев (1912–2002) в оценке «Чистого неба» был мягче: «Скажу сразу: картина вышла неровной. Словно человек, захлебываясь, говорит об очень важном. Говорит страстно, искренне, убежденно, но не всегда находит нужные слова. И сразу же прибавлю: мне такая взволнованная шероховатость во сто крат дороже иной благополучной приглаженности» (Юренев, 1961: 8).
Спустя много лет Лев Аннинский (1934–2019) писал, что в «Чистом небе» «две лучшие сцены, связанные с отношениями Саши и Астахова, построены… по законам тончайшей психологической драматургии. Они были неравны в чувстве — школьница, заочно влюбленная в прославленного летчика, случайно узнавшая его телефон и назначившая ему свидание; и сам Астахов, большой, щедрый, победоносный, несколько улыбающийся тому, что эта пигалица решилась закрутить с ним роман, а затем — влюбляющийся в нее сам, неожиданно и навсегда. Актеры должны очень точно вести свои роли, чтобы погасить элемент чисто внешней неожиданности такого сочетания: субтильная, маленькая, акварельная Нина Дробышева и огромный Евгений Урбанский, фактурный, похожий на Чкалова, словно вырубленный из куска гранита. … Потом объявили о его геройской гибели, а Саша все не верила, и растила в одиночку его сына, и отказала полюбившему ее другому человеку, и вот дожила до Победы. Ее надежда была так же нелогична, как нелогична была любовь. Дверь квартиры, в которую когда–то впускала она Астахова, теперь была забита, и вся жизнь была другой… Без этой забитой двери Чухрай не мог бы сделать той потрясающей сцены возвращения Алексея… Скрип шагов за забитой дверью, и мгновенно, как от удара тока, Саша уже впилась взглядом в эту глухую дверь. И услышав его голос, потеряла силы, опустилась на пол, а очнувшись, кинулась к нему, и вместо того, чтобы бежать в обход, через двор, прижалась к этой заколоченной двери и все кричала: «Не уходи! Не уходи! Только не уходи!» — словно боясь, что опять исчезнет его голос и все кончится… В этой душераздирающей нелогичности жеста таится вся правда личного чувства, личной веры и любви… В этих двух сценах, заметьте, Чухрай не знает никакого безличного шквала, как в эпизоде с эшелоном, — он знает лишь всепоглощающую и властную силу личного чувства, силу неповторимой, данной любви данных людей. … Расслаивается мир обстоятельств — но это не самое интересное в «Чистом небе». Самое интересное — это расслоение характера героя, столкнувшегося с обстоятельствами. Любимый герой Чухрая перешел в «Чистое небо», вернее, перешло ощущение психологических ценностей, открытых в «Балладе», — душевность, щедрость, мягкость. Из фантастической притчи добрый герой Чухрая спустился на землю и столкнулся с обстоятельствами безусловными, реальными, тяжеловесно–неотвратимыми. В этих условиях он не мог сохранить целостность, его душа стала тяжелеть, она тоже пошла к земле... В «Чистом небе» Володя Ивашов с его мягкими чертами лица был бы немыслим. Здесь нужен Евгений Урбанский, актер нрава властного, напористого, неукротимого. Земная сила явилась на смену воздушной духовности. Духовность, чуткость, акварельная нежность души ушла теперь на периферию действия, встала в положение пассивное. (Почему на роль Саши Чухрай взял маленькую, субтильную Нину Дробышеву? — «Она умела слушать».) Урбанский с периферии действия в «Балладе» выдвинулся в центр» (Аннинский, 1991).
Мнения зрителей XXI века о «Чистом небе» четко делятся на два противоположных лагеря.
«За»:
«Замечательный сюжет, замечательная постановка талантливого режиссёра Григория Чухрая. Фильм о том, что такая вещь, как судьба, существует. Герои вряд ли познакомились бы, не начнись война. Также замечательно показано, как истинная любовь может не только оказать влияние на мировоззрение какого–то конкретного человека, но и изменить его жизнь. Алексей Астахов мог бы не найти в себе сил выстоять до конца, пытаясь восстановить своё доброе имя, не будь рядом с ним по–настоящему преданной и любящей женщины. Саша оказалась вознаграждена за свою верность и терпение – любимый человек вернулся к ней, личное счастье было возвращено. Противоположно сложилась судьба её сестры Люси – всю оставшуюся жизнь она будет жалеть о своей ошибке, хотя здесь можно допустить информацию к размышлению, ведь создателями фильма не показано, как складывалась в дальнейшем её жизнь после встречи с Митей. Восхитил талант замечательных актёров – Нины Дробышевой и Евгения Урбанского» (Анюта).
«Люблю фильм "Чистое небо", потому что там играют Урбанский и Дробышева. Очень нравятся сцены, когда Сашенька идет в огромнейших валенках на первое свидание, или когда они сражаются снежками, а стоящие неподалеку девушки в военных полушубках с улыбкой и завистью одновременно наблюдают за ними, слушая их громкий, счастливый смех. Это сыграно чудесно. Или сцена, когда Саша провожает школьного товарища на фронт, копируя проводы отца, и изображает взрослую женщину. Есть несколько чересчур прямолинейных с позиций нашего времени моментов, но ведь о произведении надо судить в контексте эпохи. В общем, фильм очень нравится, актеры – особенно» (НВЧ).
«Против»:
«Фильм не нравится. Вся эта вакханалия из громкой музыки и ора главной героини напрягает. Переигрывает, действительно переигрывает. Как она орёт… Да так по–театральному. Неестественно. По мнению авторов фильма, чтобы показать сильную любовь, надо обязательно истерично орать каждые 5 минут. И трясти головой. Очень много патетики в фильме, типа спича молодого Табакова и монологов Урбанского» (Н. Савранский).
«Мне тоже фильм не нравится. Много патетики, много театральщины. Местами Урбанский великолепен, но иногда переигрывает» (М. Морская).