Пролетела осень, подходил к концу декабрь. Сергей сидел дома, устраиваться работать даже не собирался. Каждый вечер к нему приходил Генка и они куда-то с ним отправлялись. Возвращался обычно под утро, и сильно пьяный.
— Сынок, ты бы не пил так много, — просила его Надежда.
— Мать, отстань, я должен на свободе добрать всё то чего был столько лет лишён там, за колючкой. Поэтому буду гулять пока не надоест. Вместо того чтобы нотации читать, денег лучше дай.
Надежда только вздыхала на это, и умолкала. А после шла в кладовку, отпирала сундук и доставала завёрнутые в платочек деньги. Отсчитывала требуемую сыном сумму и несла ему. За месяц с небольшим, все сбережения быстро подошли к концу, и однажды она робко попросила сына устроиться на работу.
— Серёжа, денег совсем не осталось, может ты на работу выйдешь? В колхозе сейчас кормачи на ферме нужны, а то мне одной тяжело тебя содержать.
— Ты что старая, — взревел Сергей, — совсем берега попутала. Чтобы я пошёл на ферму коровам хвосты крутить. Не гони пургу о том что денег нет. Папаша покойный ещё тот жмот был, небось на книжку всё снесла, а мне тут заливаешь о том как трудно живётся. Куском хлеба меня попрекать надумала?
— Да нет, что ты, сыночек. Разве я могу родное дитя чем-то попрекать, правду говорю, нет денег, закончились. А те что на книжке были, я потратила когда ты ещё сидел. Посылки тебе на них высылала, и начальство подмазывало чтобы свидание почаще разрешали, — стала лепетать Надежда, вся съёжившись, словно стояла под дулом автомата.
— А бабкину пенсию кто получает?
— Я получаю Серёжа.
— Так где она? Гони сюда, на один раз нам с Генкой погулять хватит.
— Нету, ты её ещё в средине месяца у меня забрал.
— Короче, старая, если в доме денег нет, к доченьке своей сходи, у неё возьми. Алька твоя на хлебном месте работает, небось уже не одну тысячу в загашник положила. Объясни ей, доходчиво объясни, что нужно с родным братом делиться.
— Хорошо Серёжа, я схожу, — пообещала Надежда.
— Не схожу, а топай прямо сейчас, мне капуста срочно нужна. Мы с Генкой сегодня в кабак решили смотаться, оттопыриться как следует.
— Серёжа, а зачем тебе капуста в кабаке? — не поняла Надежда.
— Ты что дура, или прикидываешься, какая капуста? Я про бабосы говорю, денежки мне нужны. Так что топай к нашей деловарше, и без бабок обратно не возвращайся.
— А сколько просить?
— Чем больше, тем лучше, на первый раз пускай рублей двести отстегнёт.
Надежда сняла с вешалки свою шубейку, оделась, замотала голову большой клетчатой шалью и поплелась к дочери. Пока шла, всё время молилась, чтобы Алька оказалась дома. “Нельзя мне обратно без денег приходить, Серёжа разозлиться, ругаться станет. Такой же в гневе как его покойный отец. Пётр ведь и кулаками мог отходить если что не по его было. В ногах у Альки валяться буду, лишь бы только денег дала”. На её счастье в окнах дома, где жила дочь, горел свет. “Ох, слава Богу, дома. Ну а денег как-нибудь выпрошу”. Когда Надежда переступила порог, Алька кормила бабушку, Анна сидела за столом и ела манную кашу.
— Мам, а ты что, вставать стала, — удивилась Надежда.
— Спасибо внучке, помогла на ноги подняться. Врачиху из района мне привозила, та лекарства прописала, мази разные, уколы. Аля сама меня лечит, вот теперь хоть по избе помаленьку двигаюсь, всё не такая обуза для неё.
— Ну вот и слава Богу, Аля, — обратилась она к дочери, — я к тебе с просьбой.
— Что опять приключилось мам? —Алька оторвалась от мытья посуды.
— Деньги нужны.
— Зачем?
— Небось сыночку разлюбезному потребовались, —вмешалась в разговор Анна,— что размотал всё что собрать успела. Уже ни зарплаты твоей ни моей пенсии не хватает? Ты бы Надька хоть совесть поимела, сбагрила меня сюда, а пенсию мою себе прикарманиваешь. Девка что, задарма меня содержать должна. Я так тебе скажу, чтобы в следующем месяце пенсию почтальонка сюда принесла. Не сделаешь как велю, ползком до почты доползу, и такой скандал там устрою, что мало не покажется. Перед всей деревней тебя ославлю.
— Мам, ну ты хоть этих копеек меня не лишай, и так не хватает, — взмолилась Надежда.
— Дармоеда своего на работу отправляй, пускай сам на свои гулянки зарабатывает, а не на мои слёзки гуливанит.
— Мам, так это правда, деньги Серёжке нужны? — спросила Алька.
— Да, одеться ему к зиме нужно, — соврала Надежда.
— И сколько?
— Двести рублей.
— Ты шутишь, зачем ему столько?
— Ну надо ему, помоги брату Аль, — стала клянчить мать.
— Рублей двадцать может и дам, больше не проси.
— Аля, Христом тебя умоляю, дай двести рублей, иначе Серёжка разозлиться. А когда он кричать начинает, мне страшно становится.
— Вырастила дитятко, на свою голову, — проворчала Анна, — теперь радуйся. В детстве драть его надо было как Сидорову козу, а ты всё в одно место целовала. Он тебя ещё и колотить станет, попомни моё слово, а может и того хуже, пришибёт как папашку своего, борова. Хоть про покойников плохо говорить не принято, но Петька твой другого слова не заслужил.
— Мам, помолчи пожалуйста, я с дочерью разговариваю, — прикрикнула Надежда на мать.
— Не ори на бабушку, она правду сказала. Вспомни, сколько раз в детстве я просила тебя чтобы Сергей по дому помогал, а ты только меня подгоняла, а он целыми днями по улицам носился да чужие сады обчищал, — одёрнула мать Алька, — нет у меня таких денег.
— А куда ты зарплату свою деваешь, ведь одна живёшь? Аль, ну выручи, а то я боюсь домой с пустыми руками возвращаться, я на колени перед тобой встану, только не откажи.
Альке стало жалко мать, Надежда сейчас выглядела запуганной и подавленной.
— Хорошо, я дам нужную сумму, но только в долг, и только один раз. Скажи своему разлюбезному сыночку, что через две недели жду деньги обратно. Мне они самой нужны, уголь к зиме закупить, и дрова.
— Аль, ну где он за такое время их возьмёт? Я в следующем месяце зарплату получу и раздолжусь с тобой. Нам в конце года всегда премию хорошую дают.
— Твоих денег я не возьму, не тебе одалживаю, а ему.
— А ему откуда взять?
— На работу пускай устраивается, а не сидит на твоей шее.
— Да какая тут работа, не на ферму же ему идти.
— А он что, инженер с дипломом о высшем образовании? Вот как раз на ферме ему и место. Короче, скажешь своему сыночку, что одолжила только на две недели. Если не согласна, совсем ничего не дам.
— Ладно, ладно, я согласна, — заторопилась Надежда, ей стало страшно даже представить, как рассвирепеет сын, если она вернётся домой ни с чем.
Алька вышла в другую комнату, а вернувшись, протянула матери купюры.
— Вот, держи, через две недели жду долг обратно.
— Спасибо тебе доченька, вернём, обязательно всё вернём.
Надежда полезла к дочери с поцелуями, Альке стало противно, и она увернулась от неё.