Зимняя усталость накапливается даже у энтузиастов. А что говорить про тлеющих промыслом. Пришельцев, которые по деньги, да про мех.
Еще не твердо решив выезжать, дважды проверил Валера путики. Поменяв ночь на день. Выправил и перетряс добытый мех. Увязал мешки. С мехом, с дичью, и гостинцами. И был готов грузиться мигом.
Для чего он собрался выходить? Для шума, событий? Или отрыв от людей, коллектива не давал ощутить себя частью системы? Не известно. Кроме того, он хотел закупить чай, которого ушло за три месяца промысла немеряно. По три квадратных пачки за неделю. Зайти же он намеревался сразу после Рождества. Чтобы лыжницы не особенно завалило. Тогда как остальные заходили после Крещения.
Вторым кругом Валера закрывал капканы не торопясь, и пришел по свету – началась метель. А в метель на самолет можно было не рассчитывать. В метель на базу пришел Николай. Борт будто этого и ждал. Прилетел назавтра, как установилась погода. Все повторилось. Только теперь из железной птицы выпрыгнули по очереди – собаки Морозова, летчик, мешки, лыжи, бочка бензина, Морозов, Савелий.
Скопом, споро, закидали мясо на борт. На этот раз пилотам Валера подготовил мешок лосятины и рябчиков на гостинец, которых забирал вокруг избы, делая краткие вылазки по вечерам.
Савелий пожал руку, потряс Валеру за плечи и велел «держаться». Валера понял, что вылетать не станет. Чай не лучший повод полтораста км. затем идти в целό. Отдал Савелию мешок с мехом, тот пообещал лично поспорить с заготовителем на тему приемошной цены. А вопросы адресовал Морозову, мол, тот всё поведает.
Затем поднялись на борт Савелий, Николай и оба щенка новичков. Следом за вихрями снега, поднятого винтом и лыжами Аннушки, на землю, стала опускаться морозная дымка. И сумерки.
Незачем Валере было в деревню. Производство жило своей жизнью, катилось по накатанной. И положа руку, никак на производство влиять ему было невозможно. Да и от других – какое там влияние – запретить или обеспечить. С первым справится замполит. Со вторым Серега-заготовитель. А замотивирует всех артист-председатель.
Функции Валеры оказались усеченными, против тех, что ему преподавали. А именно - учет, не связанный с планированием, и организация пространств и людей в межсезонье. К чему он сам захотел добавить промысел, чем отсек себя от решений, не осознавая того. Или, напротив, осознавая, что план нынче (в эпоху свершений) не связан состоянием ресурса. А чаще и с возможностями предприятия.
Но, может быть, объективность не приемлет планирование по иной причине. Механизм роста по партийной и хозяйственной лестнице в 80-е уже был изобретен: если партийный прыщ бьет рекорд за рекордом – он растет. Как только задумался о благе народа или популяций (как в нашем случае) он под угрозой. Спорт такая вещь – притормозил – обогнали. С этим надо было смириться, чтобы не испытывать лишних негативных эмоций. (К слову – мы и мирились, выбирая промысел, а не сомнительное «управление», заключающееся в исполнении указаний).
Впрочем, оправдание лени Валеры могло быть проще - в деревне, в общем, делать было нечего. А праздник там праздник, где себе его придумал. Новый год во тайге мало отличается от него же на людях. А может, привычка экономить силы уже победила жажду передвижений. К чему, что греха, мы все склонны в молодости. Как и юные соболя, которые мигрируют в поисках лучшей доли, богатых угодий, согласия, или единения. А то, в надежде на чудо. Не подозревая, что всюду - одинаково. А разнообразие - в голове.
Ну не для приключений же кочуют соболя. Приключение, оно для скучливых хорошо, для таежников приключение - беда.
… …
Морозов был разговорчив, хохотлив, радовался заходу как ребенок. «От бабки своей сбежал, что ли» - подумал Валера, все еще взвешивая свое решение отдалиться от конторы. На весах причин, пользы, добра и зла. Эх, кабы научиться, как дети природы не думать дальше, и назад, от происходящего. И отказаться от бессмысленного анализа ради прекрасного сегодня.
С порога - к чаю – Морозов весело заявил: «До плана соболя хорошо не добрали. Мы недобрали. И по лосю недобрали. И по дикарю». Не сказать, что все это его расстраивало. Расстраивать это должно было тех, кто планы строил вне понимания процесса, не глядя на численность зверя и возможности промышленников. Но ничего с этим не сделать – побед требовала страна. Во мире капиталисты задали темп гонки, сами, как те хитрые зайцы, только имитировали ее, а не гоняли. Знали, че_рти, где люди просты и верят на слово.
Но залетел пораньше Морозов не за этим. А из-за бедлама, который начался в промхозе. Смена директора всегда стресс для производства и производственников. В случае с колхозом - невеликий. Наверху ферзя на пешек можно хоть через день менять. Не завод, сразу не разрушишь. Природа не имеет суеты. Разве что сжечь лес, да не платить лесовикам, а то посадить их. Так мы потушим, да прокормимся, и сбежим - всего дел.
Пожалуй, это свойство народа, что у земли и леса живет, и пугало реформаторов всех времен. Назовем его самообеспечением и клинической самостоятельностью. Теперь это еще больше пугает, отсюда новые города и новые выдуманные затейниками зависимости, правила, методы.
Но – по порядку.
Как Морозов обернулся, раскрыл сразу. Выводил своих «напарников». Те разругались, жили в разных избах, по путикам не ходили. Морозов даже озаботился и прибавил ходу, когда следа не увидел. Причин разлада не раскрыли. Но они очевидны – замкнутое и тесное пространство, неумение жить в одиночку, для дела, перемежая ходьбу и обработку меха с обеспечением себя едой, водой, теплом. Ну и еще однообразие, отсутствие солнца = зимняя усталость. Тут опытным-то притираться как в космос надо. А уж новички сильно рискуют. Хорошо хоть без увечий обошлось.
Морозов снарядил их и вывел. А в пути домой замирил напарников. Как – шли до дрожи в ногах (они). Это мѝрит лучше слов.
По выходу сданного меха с угодий им хватило отправиться на родину. Но это свое приключение они помнить будут, и других остерегут. А то и озлобятся, что хотели - не смогли. И виноватых найдут.
Перед выводом напарничков Морозов спешил, путики не наживлял и не проверял, и сейчас наладился восстанавливать их. Соболь только-только начал шевелиться по ту сторону хребта. Вот и все объяснение. Спасибо случившейся оказии.
А в южном распадке, куда вскользь зашел Морозов, было глухо, мрачно, пусто. Виной тому, конечно, был глухой снегопад, скрывший следы и звуки. И менее того - плотный хвойный лес и сложный рельеф, населенные неравномерно.
А вот на северном участке промхоза, мужики забрали полувзрослую волчицу. Морозов полагал, что оттуда, от соседей и пришла стая в их северный распадок. Хотя там забрали волчка из стая о 9 головах. Здесь или другая стая, что маловероятно, или добыча лосей тоже не обошлась ей даром.
Из иных новостей было то, что Савелий уходил выше. Куда, мнения расходились. Кто говорил, что по партийной линии, кто, что по экзотической - экономической. Почему экзотической, потому как экономика в СССР была экономной (с). Что бы это не значило. Кто-то говорил, что «уходили» его, и в том не последнюю роль сыграл замполит. Поднаторевший в подковерных битвах. Сам Савелий молчал. Молчал и замполит. Но тому не с кем было разговаривать. Северяне с начальством не дружат. Начальники приходят и уходят, а система остается. И обратно не принимает она.
Однако, нам высшие сферы (при партии тогда и при бабках сейчас) недоступны. И для понимания тоже. Да и интересны они никогда не были. Высшие сферы, конечно, в кавычках. С лозунгами, ритуалами и трибунами к 70-80-м уже переигрывали власти. Оттого карьера считалась желанной у малой толики не имеющих пристрастий, увлечений и энтузиазма. Но имеющих страсть привилегий. Прилагаемых к власти.
Вообще, пути во власть неисповедимы, а когда касаются того, кого знаешь, всего лишь обсуждаемы.
- Савелия жаль - сказал Морозов – такого парня испортят.
- Может и не испортят – это Валера.
- К распределителю непорченых не подпускают, они могут разрушить кормушку.
- Так распределитель их не во тайге и поле начинается?
- Есть много предметов, друг- товарищ, которые и не снились тебе – почти цитатой возразил Морозов – да не переживай, станет первый парень на деревне болтаться в городе на подтанцовке. Вернется. Хорошие возвращаются.
- Возвращаются же неудачники. Если по классику.
- Что есть удача нам не дано понять.
Однако, дела других мало волновали собеседников, судьба промхоза, пожалуй, тоже мало. А вот будущее тайги, и, соответственно, их дела – сильно.
Впрочем, текущее побороло будущее. Задача была прежней и простой – набить лосей за три недели, сколько смогут. И о том думать ни к чему - будет погода, будет и добыча.
А не повезет, можно просидеть в избе без толку. Меж проверками капканов, которую можно делать редко теперь.
Но Морозов был опытный и взял с собой много чая и стопку мягких книг. Их ему дала библиотекарь – как-то списывали тогда дефицитные толстые журналы. А батареек для приемника хватает ровно на сезон. Скушно не будет. Ближе к весне же их. Непременно, ждет солнце и новые надежды.
Заканчивая беседу о смене начальства, Морозов выгружал из мешка и разглядывал книжки:
- Жить в эпоху перемен любят только жулики и маньяки, а мы погодим, как те кончатся… о, вот это не читал – заберу…
Морозов отложил пару толстых журналов «Молодая гвардия» за 1977 год.
- А вот фантастика – это Валера.
- Фантазий не понимаю, мне интересно жить …
