Начало здесь:
Предыдущая глава здесь:
Силуэт в ночи
Глава 6
Пришла в себя я от того, что кто-то тряс меня за плечи.
— Люся! Люся, очнись!
Я, сделав усилие, с трудом разлепила отяжелевшие веки. Мне в лицо бил свет фонарика, и я ничего не могла разглядеть. До костей пробирал обжигающий холод; я уже не чувствовала пальцев и с трудом двигалась. Сильно болела голова, и даже слегка подташнивало, хотя я ничего не ела и не пила уже больше суток.
— Я уже было испугался, Люся, ты в порядке? У тебя всё лицо в крови!
Я узнала голос Севы.
— Да... Кажется.
Я кое-как, с поддержкой Севы, поднялась на ноги и, смахнув кровь, нащупала небольшую рану на виске.
— Ерунда, царапина. А что с Настей, где она?
— Здесь, она вроде бы тоже серьёзно не пострадала, если не считать, что ей непонятно почему становится всё хуже. — Сева повёл фонариком в сторону, и я увидела Настю, сидящую на деревянном полу на знакомом ковре, очевидно, разостланном для тепла. — Меня сейчас гораздо больше волнует, что нам теперь делать. Мы, кажется, провалились в какой-то погреб, и, что самое интересное, его крышка почему-то не открывается, я уже пробовал.
— Значит, это была ловушка?
— Да, я тоже про это подумал. Погреб, должно быть, был открыт, и кто-то положил на него ковёр. Эта проклятая книга, как я понял, была приманкой, а стол, наверное, как-то маскировал всё это дело. А вот почему крышка захлопнулась, этого я никак не могу взять в толк, может быть, мы что-то задели, когда падали.
— А почему же она не поднимается? Может быть, на неё упал стол? — предположила я.
Сева задумался.
— Да, возможно. Но как же нам выбраться обратно? Если мы не найдём способа отсюда вылезти, мы просто либо умрём здесь от голода, либо замёрзнем насмерть. Я уже не говорю о том, что часов через десять снова настанет ночь, и мы все окажемся в смертельной опасности. И меня больше всех беспокоит Настя; она уже так ослабела, что почти не может самостоятельно передвигаться,
Этот страшный вопрос остался без ответа; зловещие слова Севы повисли в воздухе.
Мы помолчали несколько минут. За это время холод, казалось, ещё сильнее окутал нас.
— Ладно, всё равно нужно как-то бороться, — наконец сказал Сева. — Давайте подумаем, что мы можем сделать.
— Может быть, стоит немного осмотреться? — предложила я. — Вдруг мы найдём какие-нибудь инструменты, которыми можно разломать крышку или ещё что-нибудь. Заодно и немного подвигаемся, может быть, хоть потеплее станет.
— Давай, — со вздохом сказал Сева. — Всё равно пока что других вариантов нет. Настя, ты, конечно, не пойдёшь?
Настя отчаянно замотала головой.
— Ну ладно, что ж теперь поделаешь, — сказал Сева. — Давай тогда вдвоём походим.
Мы все втроём находились у самой лестницы, поэтому Сева, у которого на данный момент был фонарик, посветил вперёд, и мы смогли смутно рассмотреть очертания погреба.
Оказалось, что он был совсем небольшим — всего шагов семь или восемь в длину. На стенах было прибито несколько полок, уставленных какими-то банками. В углу стоял небольшой столик с разной посудой, видимо, предназначавшихся для приготовления продуктов, которые могли храниться только в охлаждённом месте. По бокам на полу лежало несколько каких-то непонятных мешков, похожих на картофельные, и вроде бы больше ничего.
— Да, что-то тут негусто, — протянул Сева. — На инструменты рассчитывать точно не приходится.
— К сожалению, да, — вздохнула я. — Слушай, а как ты думаешь, что сейчас находится во всех этих банках и мешках?
— Не знаю, — пожал плечами Сева. — Может быть, какие-нибудь остатки еды. Предлагаешь там полазить?
— А почему бы и нет? Может быть, там осталось что-то съедобное.
— А кто его знает, — задумался Сева. — Если здесь есть какие-нибудь консервы, то всё, конечно, возможно. Вообще мы со вчерашнего утра ничего не ели, так что если мы правда что-то найдём, то это придётся очень даже кстати. Давай что-нибудь посмотрим, всё равно нам пока делать нечего.
Сначала мы заглянули в мешки и обнаружили там сгнившие, испортившиеся овощи.
— Жаль, здесь нам ничего не светит, — протянула я, перебирая то, что осталось от картошки и моркови. — Было бы очень даже неплохо, если бы что-нибудь из этого сохранилось.
— Ну ладно, давай посмотрим в банках, — сказал Сева. — Может быть, там нам повезёт больше.
Мы сняли с полок с десяток банок и повертели их. Большинство из них были прикрыты резиновыми крышками и наполнены чем-то вроде варенья, и их содержимое было вконец испорчено, но две из них были плотно закрыты, и мы обратили на них особое внимание.
— Похоже, они закатаны, — сказал Сева. — Надо их открыть, вдруг там есть что-то стоящее.
Он повозился с ними с минуту и, кое-как открутив крышки, посветил в них фонариком.
— Слушай, Люся, а вот это уже поинтереснее!
Я, сгорая от любопытства, заглянула в банки.
— Ты думаешь, это ещё может быть пригодным для еды?
В банках плавали в рассоле приличные с виду огурцы, и они вполне могли сойти за небольшой перекус.
— Не знаю, но на первый взгляд, с ними всё нормально. Знаешь что, давай попробуем по одной штучке и посмотрим.
Я была совершенно не против что-нибудь съесть, поэтому не возражала.
— Давай.
Мы вытащили из банки по одному огурцу и осторожно надкусили их. Ледяная, вполне нормальная на вкус мякоть неприятно холодила рот, но сейчас это было уже неважно.
— Кажется, этим мы не отравимся, — сказал Сева. — По-моему, сейчас стоит немного поесть, а потом уже будем отсюда выбираться, а то без еды мы здесь точно ничего не сообразим. Не знаю, как чувствуешь себя ты, но мне уже становится как-то не по себе.
— У меня уже тоже ноги подкашиваются, — призналась я. — И перед глазами что-то темновато. Так что давай правда поедим.
Мы вернулись к Насте и похвастались находкой.
— Вот это нам повезло! — радостно удивилась она. — А вы уверены, что это можно есть?
— Да вроде бы да, — махнул рукой Сева. — Всё равно ничего приличного мы здесь больше не нашли.
Это стало последней каплей. Мы принялись за банки и сами не заметили, как опустошили их.
— Хоть и холодные, а всё равно вкусно, — сказала Настя. — Столько уже ничего не ела, что становится всё равно.
— Это неважно, — сказала я. — Главное, это — еда. Удивительно только, как они могли так хорошо сохраниться.
— Не знаю, — ответил Сева и отшвырнул теперь уже бесполезные банки в сторону. — Вообще подобные вещи долго лежат, может быть, ничего особенного в этом нет.
Мы посидели ещё какое-то время, погасив фонарик и время от времени вставая и делая ускоренные гимнастические упражнения. Внезапно в полной темноте сидящая Настя вздохнула и едва слышно откинулась на стену.
— Настя, что с тобой?.. — я сразу развернулась в её сторону, а Сева уже поспешно вытаскивал фонарик. Когда наконец вспыхнул слабый свет, мы увидели, что у Насти закрыты глаза.
— Кажется, она потеряла сознание, — взволнованно сказал Сева. — Давай её уложим по-человечески и попробуем привести в чувство.
Мы вместе приподняли её и положили на ковёр. Настя безвольно висла на нас, как кукла, не сопротивляясь нашим действиям. Её дыхание было ровным, словно она спокойно спала у себя дома. Распущенные каштановые волосы падали прядями ей на лицо, и от этого у неё делался такой безмятежный вид, что создавалось обманчивое впечатление, что с Настей всё хорошо.
Сева попробовал потрясти её, позвать по имени и даже в отчаянии дал ей лёгкую пощёчину, но это не помогло.
— Нет, она что-то не просыпается, — сказал он. — Я не понимаю, что с ней происходит. Давай дадим ей немного полежать, может быть, она очнётся самостоятельно.
Так мы и сделали.
— Слушай, — внезапно предложил Сева, — а давай, пока она в обмороке, посмотрим, что у неё с рукой. Очень уж мне её состоянию не нравится, вдруг у неё там какое-нибудь воспаление, а мы даже и не знаем. Это же может оказаться смертельно, может быть, стоит ей перетянуть руку, чтобы она хоть как-то дотянула до того времени, когда мы вернёмся домой. Она же должна жить, она вообще была самая младшая из всех нас, а тоже рискует умереть, как это сделали Гриша и Даша. Нельзя же этого допустить, я и раньше хотел посмотреть, а она отказалась снимать повязку, должно быть, не хотела, чтобы я что-то там видел.
Я задумчиво перевела взгляд на лежащую Настю. Такая невысокая, с каким-то полудетским лицом... Мысль о том, что ей грозит смерть, сводила с ума, и я кивнула.
Мы взяли фонарик, сдвинули тряпку на её руке и... Тут же застыли от ужаса.
Рука Насти сильно распухла и почернела, и она даже и не думала заживать. Из раны сочилась какая-то непонятная жидкость, похожая на гной, и от неё исходил резкий неприятный запах. Красные тревожные пятна теперь шли по всей Настиной руке, а в ране под впечатлением увиденного мне даже почудилось какое-то лёгкое движение.
— Это... Это что же с ней происходит? — прошептала я. — Я никогда такого не видела, что это?..
Сева молча смотрел на Настину руку; казалось, он был в шоке.
— Я... Я и сам не знаю, Люся... Кажется, это что-то ещё похуже воспаления. Сдвинь эту штуку обратно, и... И нужно подумать, что делать дальше.
Я послушалась. Я полностью понимала его; я и сама была сильно испугана тем, что мы только что узнали. Я понимала только одно — с Настей случилось нечто серьёзное, и с этим нужно было срочно что-то делать.
Мы опустились рядом с Настей; у нас обоих не было слов.
— Люся, я не очень разбираюсь в таких вещах, но то, что мы сейчас видели, на мой взгляд, похоже на какое-то заражение. Я не знаю, как так могло получиться, но в её рану попало что-то вроде инфекции, и мне всё не даёт покоя причина появления этой раны — может быть, эта тварь нарочно что-то ей туда занесла. Всё это выглядит очень запущенно, и я совершенно не понимаю, как это устранить...
Внезапно я поняла, что мне очень хочется спать. Мои глаза слипались сами по себе, голова стала невероятно тяжёлой. Я почти перестала понимать, что говорит мне Сева; все звуки доносились до меня как будто издалека. Я уже больше ничего не видела, перед глазами осталась только густая, непроницаемая чернота. Сознание медленно уплывало от меня... И всё незаметно закончилось.
Продолжение следует...
Если вам понравилось, поставьте, пожалуйста, лайк, подпишитесь на канал и напишите комментарий. Мне очень важно ваше мнение. Также, если вам несложно, можете кому-нибудь порекомендовать мой канал. Всё это очень важно для его развития.