Бабушку Октябрину в деревне Марс знали и любили все. Просто потому что была она такой особой, будто бы сказочной старушкой. Низенькая, тоненькая, кажется — дунет посильнее ветерок и унесет! Но крепко до девяносто восьми лет держалась на земле — не болела почти, потихоньку шуршала по своему хозяйству… Всегда с улыбкой и все равно, что зубов своих не осталось ни одного, вместо них — челюсть вставная, простенькая. Никогда не ссорится, не ругается, а в любом разговоре — вежлива, не гордится, ели нужно извинится, если покажется ей вдруг, что расстроила, обидела чем-то собеседника. Октябрина умела послушать, если кому выговориться надо было, но сама сплетницей не была… Про себя рассказывала неохотно и то, ровно с того момента, как ей исполнилось сорок семь лет. А что до этого было?
– Да что про то говорить! – отмахивалась сухонькой ладонью со скрюченными, будто птичья лапка, пальцами. – Жила просто. Доживаю вот теперь, устала я…
И поскольку возраст у старушки был порядочный, то рассказы ее относились к такой старине, что молодежи казались сказаниями седыми, а тем, кто был среднего возраста — картинками, в которых человек, их живописно преподносящий, ввиду собственной ностальгии может многое приукрашивать, впрочем, совсем беззлобно, не желая намеренно много и цветисто лгать…
Но главная примета Октябрины для окружающих была в том, что старушка была одинока. Она приехала в деревню уже будучи пенсионеркой и с тех пор никто не появился, чтобы навестить ее и в разговоре она ни разу своих родных ни упоминала. Но точно знали — она не детдомовская. Кто-то сперва, естественно, пытался выведать — что с семьей бабушки? Но потом отступились — в конце концов, если человек так упрямится, так видимо, есть причины?
Октябрина всегда жила скромно и тихо — в маленьком домике на самой окраине деревни. Жила она не просто скромно, а даже бедно. Продуктов покупала столько, что казалось и кошку не прокормить этим! Одевалась в то, что, видимо, пошили не позднее середины прошлого века… И с течением времени, естественно, хоть и была Октябрина независимой такой, но понадобилась ей помощь. И жители деревни помогали! То дров нарубить, то забор или крышу поправить…
– Бабушка, может быть, вам чем-нибудь помочь?
Лет пятнадцать назад обратился к ней местный староста — Дмитрий, у которого тут же — в деревне, жили мама, папа и четверо сестер. – Вот вы, извините за то, что лезу не в свое дело, но каждый год в июне уезжаете на автобусе до города… – продолжил Дмитрий аккуратно.
Октябрина вообще была очень уравновешенным человеком. Но в этот раз так посмотрела — пронзительно, с каким-то огоньком в глубине темных зрачков. Про огоньки, конечно, показалось, но то, что он ступил на запретную, какую-то очень личную территорию, было совершенно ясно.
– Это мое дело.
– Я понимаю, – вздохнул Дима. – Просто вы в деревне все время и вот, одна поездка за год… Может быть, вам помочь как-то? Ну, не знаю…
– Это мое дело! – повторила Октябрина и стукнула палочкой, с которой всегда ходила, по земле.
– Ладно, ладно! – Дима примирительно поднял руки и улыбнулся. – Не волнуйтесь, бабушка! Я же просто… Давайте о другом поговорим? Тут, значит, деревья все белят… В вашем садике надо? Могу зайти на выходных…
– Спасибо, Димочка, – ответила старушка в обычном своем тоне. – Заходи, помоги старухе… А я пирогом капустным угощу!
Но в последние лет пять таинственных поездок Октябрины в город не случалось. Она все время проводила в деревне — совсем стала слаба здоровьем.
А потом, несколько дней назад, Октябрина скончалась — просто не проснулась поутру.
Обнаружила ее Наташа — соседка, заглянувшая к бабушке по важному поводу. На самом деле, вообще то, повод этот был надуманный — Наташа просто искала предлог, как уговорить старушку взять немного продуктов в качестве жеста благодарности — сгущенки банку, пакет яблок, несколько окорочков и еще коробку макарон хороших — из цельнозерновой муки. Повод нашелся такой — накануне Октябрина рассказывала дочери Наташи, которая была четвероклассницей, сказки старинные и Наталья подумала, что скажет бабушке так: «Ваши сказки, Октябрина, помогли моей дочери написать сочинение, ей пятерку за него поставили Вот, возьмите, пожалуйста…».
Поскольку родных у бабушки не было, то возникла некоторая суета — нужно было выбрать среди деревенских человека, который возьмется улаживать все дела… Вызвался Дима, сказав, что нужно сделать все по-людски — и проводить в последний путь и разобраться с оставшимся имуществом.
– Никому это не достанется! – сказал и широко взмахнул руками Петр, бывший в деревне источником… Всяких негативных предположений.
Просто такой он был человек — везде, всюду, во всем и в каждом искал негатив, обман! Петр выписывал газеты, в которых рассказывал о рептилоидах, мог до хрипоты спорить о том, что Земля на самом деле плоская, не верил в прививки и верил в ГМО. Последняя вера, впрочем, быстро сдавала позиции если Петра кто-нибудь звал в гости — там он мёл все, что было на столе, не интересуясь составом и только нахваливая, да спрашивая добавки. Официально Петя работал электриком, но по факту — был еще и сантехником и вообще на все руки мастером.
– Это почему? – не оборачиваясь, поинтересовалась Наташа, которая в это время аккуратно складывала салфетки кружевные, покрывала и скатерти — в общем, весь текстиль в доме почившей.
Дом Октябрины сегодня как никогда был полон людей — в него пришли соседи, чтобы навести порядок, все вымыть и почистить… А заодно еще, как советовал Дмитрий — поискать завещание.
– Потому что не было у нее родни, – пожал плечами Петр и взял с полочки фарфоровую, птичку-свистульку с росписью гжель. Дунул в нее.
– Дурак! – погрозила ему пальцем Валентина — еще одна соседка старушки. – Не свисти в доме — денег не будет!
– А разве к такому дому это суеверие подходит? – прищурился главный знаток теорий заговоров в деревне. – Тут и так — беднота!
– Дима, помоги, – дверь в чулан не была заперта, но открывалась на таких тугих пружинах, что Наталья просто по полу поехала, когда попыталась ее отворить. И как только бабушка управлялась?!
В чулане обнаружились зимние вещи, какие-то кадушки, еще собрание сочинений Ленина…
– Пыли то сколько, – Наташа закашлялась. – Ну, хоть по дому чистоту поддерживала.
– Жалко бабушку, – сказал заглянувший в чулан последним среди других соседей Илья.
Этого парня, которому только нынешней весной исполнилось восемнадцать, в шутку называли «внуком» Октябрины. Сын Валентины, он был, пожалуй, единственным в деревне пацаном, который наведывался в дом старушки едва ли не каждый день. То по хозяйству помочь, то просто поболтать о том и об этом…
– Тебе с девчонками молодыми нужно гулять, а не за бабкой ухаживать! – любил подколоть его старший брат — Кирилл. – Приворожила тебя бабка, что ли…
В зависимости от настроения, Илья игнорировал такие речи, всем видом показывая что он выше того, чтоб поддаваться на провокации или же налетал с кулаками — несильно, чисто братская драка в миниатюре, чисто чтоб прояснить, что хватит чушь молоть!
– Смотрите, как красиво придумала! – сказал Илья, проводя рукой по задней стенке чулана, которая в отличии от его старых, зиявших пятнами облупившейся побелки стен была укрыта за наклейками и плакатами — тут были тропические птицы, смешные котята, натюрморты, машины…
– Оригинально, – прокомментировал Петр. – А в дому — аскетизм! Может, это стена визуализации?
– Чего? – не поняла Наталья и чтобы от Пети была хоть какая-то польза, помимо того, что он исполнял тут роль радио — нагрузила его кадушками. – На двор неси!
– Доска визуализации, – важно пояснил Петр. – Ее создают для материализации желаний. Научно доказано, что наши мысли — материальны!
– По твоему, Октябрина хотела завести тигра и красный феррари? – усмехнулся Илья. – Нет, она просто… Ну, отдушина у человека такая была! Я в чулан как-то не заглядывал особо… Но думаю, просто в доме она такое стеснялась вешать, а тут — красочно, занятно.
– Ладно, вы так до вечера проболтаете! – сказала Наталья и потянулась снимать книги для начала с верхней полки. – Подайте табуретку, неудобно мне так… Ай! Да что… Ой!
Полочка, видимо, с одного края крепилась вовсе хлипко, потому что стоило Наталье чуть ухватиться за нее рукой, как в стене что-то треснуло и книги грохнулись вниз вместе с ней, прямо на стену! И пробили ее… Прорвали, как тонкую фанеру. Какой эта стена и была…
– Варварское отношение к дому почившей сулит беды, – выдал мнение неугомонный Петр и вытянув шею, ткнул пальцем в дыру в стене. – Это что?
Дмитрий полез проверять. Ему с самого начала казалось, что в чулане, если соотносить длину стен дома, как-то мало места, а оказывается, вон где было еще пространство! Когда осела пыль, посветил фонариком — за фальшивой стеной была пустота… Точнее, пустота и один предмет — сундучок.
– Так, так, – сказал Дима, извлекая находку. – Очень интересно…
Сундук вынесли в комнату и поставили на стол у окна.
– Вообще, по хорошему, нужно все бы официально оформить… – начал было он, но тут подскочил Петр.
– Эх, да чего тянуть?! Мне еще, между прочим, два вызова сегодня, а я с вами тут… Нет, давайте уж разберемся и пошел я!
В общем, Петю было не остановить и вмиг хлипкий замочек навесной на сундуке был сорван, а его крышка — поднята.
Дмитрий, Наташа, Илья, Петр и Валентина ахнули. Потому что в сундуке лежали деньги! Пачки купюр перетянутые резиночками и все это были современные рубли.
– Это что? – округлила глаза Валя. – Она же… Бедная была!
– Для нас, – вторым человеком отреагировал на находку Петр. – Что, не слышали о таких? Ох, Октябрина! Ну, старуха! Все плакалась — кушать нечего, лекарства дорогие… А вон как накопила! Да тут…
– Руки! – решительным жестом прикрыл сундук Дмитрий. – Давайте успокоимся, хорошо? Это имущество покойной. И согласно закону…
– По хорошему, если родни нет, так между всеми, между нами, деревенскими поделить надо! – обиженно глянул на него Петя.
– Это как «по хорошему»? – ехидно осведомился Дима.
– По совести, – ответил самый болтливый человек на деревне. – А что? А куда это еще, а?! Такое-то богатство!
– Да погодите вы оба! – Наталья снова открыла сундук, выхватила с верха кучки денег конверт и вскрыла его. – Тут… Похоже, тут завещание! И еще — письмо…
– Завещание? Просто от руки или нотариально оформленное? – спросил Дмитрий
– Ну, вон бумага какая… – Наталья покрутила в руках несколько цветных листов с печатями.
– А можно узнать, что там? – робко полюбопытствовала Валентина.
– Подождите, – вздохнул Дима. У него начинала болеть голова. Вообще, мигрени у мужчины уже стали чем-то хроническим, но все не было времени нормально заняться своим здоровьем. – По хорошему, нам бы к нотариусу…
Но всё-таки Дима был любопытным человеком. И еще, позже оглядываясь назад, он утешал себя тем, что просто как заразился всеобщим, царящим среди собравшихся тут соседей возбуждением. Поэтому и пробежался бегло взглядом по завещанию… И по выражению его лица присутствующие поняли — дело серьезное!
– Октябрина завещала все, чем владела… Ну… Как бы деревенским…
Все молчали. Обступили Дмитрия кружком, смотрели внимательно — ожидая пояснений.
– Тут видите — на четыре листах аж? Подробно расписано, кому посуда уходит, кому — инвентарь огородный… Валентине — пуховые подушки и перина. Наталье — сервиз чешского фарфора с лесными зверями и весь дом, участок с постройками хозяйственными…
– Что? Мне? – Наталья аж за сердце схватилась. – Октябрина! Вот, добрая душа… Это же… Да мы же как раз думали — как бы зажили, если бы еще места было побольше у нас!
– А вот еще, – продолжил Дмитрий. – Петр! Про тебя тут есть слово.
– Я?! – изумился мужчина. И тут же приосанился, упер руки в бока. – Выходит, не забыла Октябрина моей работы! Я же проводку починил и печку белил…
– Тебе кадушка для теста, – едва сдерживая смех, огласил часть последней воли Дмитрий.
– Чего?!
– Кадушка для теста.
– На что мне кадушка, я тебя спрашиваю?! Я хлебов не пеку!
– К сожалению, мотивацию наследодателя уже не узнать, – всеми силами стараясь вернуть себе серьезное, как подобает случаю, выражение лица, пояснил Дмитрий.
В завещании содержались и другие распоряжения Октябрины о том, как все поделить между жителями деревни. Старушка никого, почти никого не обошла! А если не конкретному лицу что-то завещала, то хотела передать что-то определенной семьей…
Но дойдя до последней строчки Дмитрий вдруг как воздухом поперхнулся. Замолчал. Перечитал еще раз округлившимися глазами. Потом сложил завещание и спрятал за пазуху.
– Что там? – спросил Петр. Он просто чуял, интуиция подсказывала, что нечто самое важное, значительное, не было сказано! – Кому деньги завещала? Не могла же про них не упомянуть!
– Илья, – обратился Дмитрий к парню. – Выйдем. Нам поговорить надо…
– Так так, стоп, стоп! – замахал руками Петя. – Это с чего секретики мутятся? Нет, мил человек! Ты уж при всех говори, как есть!
– Я серьезно, – Дмитрий обвел присутствующих строгим взглядом. – У нас конфиденциальный разговор.
– Сейчас? Ладно, давай, – сказал Илья.
Через некоторое время Илья вернулся. И молчал. Просто помогал с вещами. С обычными вещами. А с сундучком волевым решением Дмитрия разобрались особо — взяв всех соседей свидетелями, он аккуратно пересчитал его содержимое и записал все на листок, потом, уговорил всех под этим поставить подписи.
– На ответственное хранение забираю, – сказал Дмитрий. – Потому как я, выходит, в деревне старший… Нотариусу, у которого заявление составлено, отвезу завтра же — на ответственное хранение, опять же, в сейфе все будет. А вы — молчите о том, что нашли тут деньги. Понятно? Всё-таки много тут… Как бы на грех никого не толкнуть…
– Да ну вас! – махнул руками Петр. – Ни объяснить толком, ни по человечески разделить… Эх, и чего, спрашивается, карма у меня такая несчастливая? Или я волком был в прошлой жизни и ямщикам покою не давал?
Дальше все делали быстро и четко — разобрали вещи, прибрали, чистоту и порядок навели. И хотя Дмитрий и молчал, но как-то дружно все догадались, что вероятно… С кем он говорил наедине, тому человеку деньги и достались. И было это как-то… Шокирующе и обидно немножко.
– Сынок, я хотела… – осторожно подошла к сыну Валентина вечером, когда со всеми делами — в доме почившей и в хозяйстве собственном было покончено.
Валентина присела рядом с Ильей на кровать в его комнате. Старший сын отсутствовал — вместе с отцом укатили в райцентр еще вчера на смену — подрабатывали на местном рынке разнорабочими и вот, получили заказ на сборку и утепление контейнеров для торговцев одеждой.
– Да, мам?
– Ну, мне то можно…
– Я уже и сам собирался рассказать, – улыбнулся Илья. – Вообще, я не ожидал…
– Скажи, это про деньги?
– Как догадалась?
– А про что еще? Ну и вообще, должно же было в завещании говориться о том, куда их…
– Да, мам, про деньги.
Валя приложила руку к груди. В это невозможно было поверить! Как это? Неужели такая сумма… Да там же миллионы лежали, на глаз сразу ясно стало, а когда подсчитали, то оказалось, что там целых восемь миллионов шестьсот пятьдесят тысяч рублей. И что, вся сумма ее сыну, Илье? Неужели и правда — Октябрина к нему как к родному внуку относилась? С теплотой Валя подумала о том, что никогда не учила сына быть вот таким хорошим человеком. Он сам таким вырос! Без нравоучений рвался помочь и ей по хозяйству и отзывчивым, открытым к миру сделался… А потом Илья заговорил.
Оказалось, к завещанию также прикладывалось письмо бабушки Октябрины. Но необычное письмо, а обращенное к нему — Илье. Дмитрий забрал себе завещание, а письмо, быстро пробежав по первым строкам — Илье передал тогда, когда вышли на улицу.
Оказалось, она действительно отдавала все миллионы Илье. Но в письме, которое прилагалось к завещанию, говорилось о том, что он должен с ними сделать.
– То есть? – Валентина моргала часто — был у нее такой маленький невроз, выдававший сильное душевное волнение. – Ты не можешь их потратить, как сам хочешь? Они вроде как — и не твои?!
– Мои, мам, все мои! – вскочив, Илья принялся ходить по комнате. – Октябрина не такой человек… была не таким она человеком, чтобы неволить… Она так и написала — что на моей совести это пусть будет. Но что она… Что это ее мечта была! Мечта всей жизни…
Валентина покачала головой. Вот так перипетии судьбы! Только обрадовалась, что в руки столько денег упало, а выходит — не к добру это!
Ещё больше истории на Яндекс.Премиум, и без навязчивой рекламы ;)
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.
