Череда громких выстрелов пронзает слух. Громилы Жоржа палят по призраку, как ненормальные, только щепки от стен успевают отскакивать. Но все без толку, потому как раскаленные пули пролетают сквозь белую пелену, оставляя только черные дыры, которые тут же затягиваются. А потом… Потом вижу, как стволы в крепких руках мужчин разворачиваются в их сторону. Амбалы сопротивляются, но силы явно неравны. Затем следуют еще выстрелы, и двое мужчин замертво падают на пол, содрогая пол под нашими ногами. На коленях ползу к одному из трупов, у которого на ремне висят ключи от наручников. Поворачиваюсь к нему спиной, краем глаза смотрю на цель, а пальцами судорожно отщелкиваю связку. Пока призрачная Снежная бабочка принимается за Русланчика, который размахивает металлической кочергой, стараясь навредить привидению, пытаюсь попасть в отверстие замка, но у меня не получается.
Даяла и Жорж забились в угол, как мыши при виде здоровенного котяры. С опаской двигаюсь к ним, прижимаясь к стене, а когда оказываюсь рядом, требую:
— Сними с меня эти чертовы браслеты! — Жорж отрицательно качает головой, мол, и не подумаю. — Да что же ты за изверг такой, а?! Сними, прошу! Разве не видишь, что мы все в ловушке?
Француз наконец проявляет понимание и освобождает мои руки от оков.
— Даяла, ты бы молитву какую прочитала, может, подействует хотя бы на время? — кричу испуганной до смерти девушке, вцепившейся в плечо Жоржа обеими руками. — Ты же молилась тогда, в клетке в подвале!
— О-отче наш, иже еси… — начинает она, когда я наконец освобождаюсь от кандалов. В этот момент вновь раздается душераздирающий крик ведьмы, ей не нравится, что человеческая Даяла вспоминает об истинном Боге. И я вспоминаю, что когда-то в интернате нам преподавали уроки духовности. Подхватываю ее слова, и мы вместе, в один голос читаем самую сильную молитву Господу, что существует. Это для меня дико, но я действительно помню каждое слово и не просто произношу его, а кричу, как полоумный. Так, будто хочу, чтобы душе легче стало, а тяжелый груз греховности исчез раз и навсегда. Так, словно у Бога милости выпрашиваю и жажду, чтобы услышал. За стенами этого проклятого дома тьма кромешная, ночь, что открывает путь холодной Луне, свет и энергия которой подпитывают настоящего монстра.
А вскоре слышится хруст человеческих костей и душераздирающий крик Руслана. Вижу, как его ноги ломаются в коленях, словно они сделаны из тонких тростинок. Он падает и корчится от боли, а потом замолкает. Мертв?
— Глупые, молитвами ее так просто не возьмешь! Только в той книге, что у Петра осталась, есть заклинание, которое нужно читать на рассвете. С первым дневным светом, и правильными словами от нее можно будет избавиться! — судорожно произносит Жорж, когда Снежная бабочка исчезает, давая нам передышку. Но, возможно, все наоборот, и фантом надеется, что страх еще больше поглотит наши сердца, а тогда и ведьма — нас. Возможно, переполненные ужасом, мы покажемся ей вкуснее.
— Значит, нужно спускаться вниз, только там, наверное, сгорело все дотла, — произношу я.
— Эта книга древняя, она в огне не горит и в воде не тонет! В ней живет магическая сила десяти могущественных ведьм, так что если до издания доберемся, тогда, возможно, и от Снежной бабочки избавимся, — убеждает Жорж, но отчего-то у меня совсем нет к нему доверия. Что это он решил пойти на попятную? Испугался за свою шкуру! А когда боишься, пойдешь на все ради спасения. К тому же француз и за жену свою волнуется, вон, как изящные руки Даялы поглаживает, успокаивает. В мое сердце от этой милоты будто стрела вонзается, и название острию — ревность. Так мне Жоржа от Даялы отбросить хочется, что еле сдерживаюсь. Не сейчас, на данный момент нужно попытаться дожить до рассвета и добраться до чертовой книги. Четверых ведьма уже дисквалифицировала, остались трое, двое из которых — шанс на ее воскрешение.
Добираемся до входа в склеп без препятствий. Призрак затаился и выжидает подходящего часа, чтобы напасть. Но если наше спасение в этой книге, о которой говорит Жорж, тогда нужно попробовать, невзирая на последствия. Мы все равно обречены, так отчего же не рискнуть?
В подвале ощущается резкий запах гари и поджаренного мяса — человечины, из-за которого прикрываю нос воротом от свитера, чтобы не выбросить через рот содержимое желудка. Кое-где догорает древесина. Вокруг все черным-черно от сажи. Даяла склоняется к пышущему паром телу отца и ревет белугой, отчего разрывается мое сердце. Ей больно — и мне больно. Сам себе поражаюсь, когда это мое сострадание проснуться успело?
Подхожу к девушке ближе, обнимаю ее за плечи, и пофиг мне ее отвратительный муж. По барабану, что подумает и скажет.
— Крепись, он хоть и был тебе отцом, да только ничего хорошего тебе не дал. Растил для своих корыстных целей!
— Я знаю это, Дан. Но… мне все равно его жаль! — Впервые. Впервые за время нашего знакомства произносит внятную речь Даяла. Теперь я думаю, что она намного мудрее и умнее нас. — Он не мой муж, — вдруг шепчет мне на ухо. — Нас обвенчать не успели, я противилась. Жорж книгу ищет, чтобы ритуал завершить…
— Нашел!!! — радостно выкрикивает Жорж, когда древнее издание оказывается в его руках. — Нашел! Богиня — Снежная бабочка, приди же и воскресни!!!
— Ну ты мудила, Жорж! — бросаюсь к французу, чтобы повыбивать ему все зубы, но не успеваю и с ужасом отскакиваю назад к Даяле при виде разгневанной ведьмы. Она пришла на зов, на клич, что подал ее раб.
— И что же теперь нам делать? — говорю и крепче прижимаю к себе Даялу. Девушка дрожит, она боится, но, уткнувшись носом в мою грудь, отвечает:
— Круг сможет нас спасти на время!
— Что? Круг? Ты точно это говоришь в здравом уме и с ясной памятью?
— Рисуй круг, Данко, скорее! — отстраняется от меня девушка и начинает искать что-то на полу.
— Как у Гоголя?! Ты серьезно? — опускаюсь на корточки рядом с ней.
— Да, серьезно! — отвечает уверенно и сует мне кусок обгоревшей доски. В своей руке крепко сжимает еще один такой же, и мы начинаем рисовать окружность вокруг себя. — Смотри, чтобы круг не прерывался, иначе она увидит нас!
— А если она Вия призовет? — ухмыляюсь.
— Не смешно, Дан. Если хочешь спасти свою шкуру, тогда внимательно черти круг!
Я следую в противоположную сторону от Даялы и вжимаю деревяшку в землю с такой силой, что та рыхлит за собой поверхность, оставляя четкое округлое очертание. На коленях ползем друг к другу, а когда встречаемся, я касаюсь рук Даялы, отчего та смущенно опускает глаза. Возможно, я ошибаюсь сейчас, но зуб даю за то, что она что-то чувствует ко мне. Впрочем, как и я к ней. Меня поражает не только красота девчонки, но и то, что какой бы она не выглядела слабохарактерной, на самом деле внутри нее находится такой стальной стержень, которому мужик позавидует.
— Две души, моя госпожа! Возьми их и воскресни в теле этой юной девы! — не унимается Жорж, на что ведьма разворачивается в нашу с Даялой сторону.
— Думаешь, поможет? — шепчу девушке, но она вновь впадает в неадекватное состояние, будто… будто каким-то образом старается абстрагироваться от всего этого жуткого хаоса. — Эй, Даяла! — прижимаю ее к себе, чтобы не вышла за рамки начерченного. Девчонка что-то бурчит себе под нос, что-то непонятное, словно вводит себя в некий транс. Это плохо, очень плохо, потому как мне остается лишь сидеть в круге и молиться всем существующим богам, чтобы все прекратилось.
Правда, это не помогает. Фантом мечется по склепу в поисках своей жертвы, но найти нас не может. Скорее всего, круг действительно обладает невидимой человеческому глазу защитой. Вскоре слышу шепот, он похож не шуршание, будто кто-то сминает газеты или машет крыльями. А через несколько секунд в ту дыру, в которую я провалился совсем недавно, устремляется огромная стая светящихся бабочек. Их миллиарды. Насекомые быстро заполняют пространство склепа и находят свою жертву — Жоржа. Я гляжу на него и вижу, как блестящие бабочки облепляют его тело: руки, ноги, голову. Француз ревет, машет конечностями, но насекомые не отстают и буквально врываются в его открытый рот. Это немыслимо. Это жутко так, что покрываюсь мелкой дрожью, которая прошибает до мозга костей. А потом Жорж падает на пол, и я больше не вижу его из-за множества сияющих бабочек.
— Даяла, прошу, очнись! — кричу девушке и трясу ее за плечи. — Приди в себя наконец, нам убираться отсюда нужно, иначе адские бабочки сожрут нас! — Только она будто не здесь, не со мной, а где-то далеко, в самом безопасном месте на земле. И… я даже представить не могу, где оно находится. Знал бы — к Даяле присоединился, потому как передо мною предстает настоящий ад на земле. Снежная бабочка — фантом — с помощью насекомых матереализуется в нечто, что приводит в ужас. Светящиеся мелкие создания облепляют привидение со всех сторон так, что уже непонятно, кто есть кто. Чувствую, как тело начинает покрываться холодным потом, а сердце замирает в ожидании самого худшего. И это худшее происходит здесь и сейчас, когда из пасти монстра вырывается светящееся пламя из насекомых. Они тут же устремляются в нашу сторону, отчего перехватывает дыхание. Я закрываю глаза, готовясь к встрече с Всевышним, но слышу только, как бабочки бьются, будто бы об стекло, об непроницаемое препятствие, которое не пропускает их дальше круга. Я распахиваю веки, гляжу на яркие пятна — останки от насекомых — и думаю, как долго еще мы сможем скрываться от взора ведьмы, когда до рассвета, кажется, целая вечность.
— Ее душа — амулет! — вдруг подает голос Даяла. — Дан, все, что нужно для нашего спасения, это достать его из гроба!
— И как это сделать? А? Когда мы со всех сторон окружены прожорливыми насекомыми!
— Я пойду! Даяла не тронет, потому что у меня с ней с детства существует связь. Я научилась делать так, чтобы она не чувствовала мою ауру. То есть умею от нее прятаться!
— А, это когда ты на пациента психиатрической клиники становишься похожей? — Я еще пытаюсь иронизировать. — Нет, это рискованно. Не факт, что у тебя снова получится.
— Сейчас ведьма чувствует только твою сущность. Моя же скрыта от нее, но ненадолго, поэтому необходимо действовать. Когда-то семь монахов с Божьей помощью смогли заточить душу мавки в артефакт, и если его разрушить, тогда Снежная бабочка исчезнет навсегда.
— Так почему этого раньше никто не сделал?
— Не все так просто, и… Это длинная история, я расскажу ее позже. Доверься мне, Данко, я знаю, что делаю!
— Хорошо, — соглашаюсь я, потому как совершенно не представляю, как выбраться из этого хаоса. Даяла делает шаг, я останавливаю ее: — Стой! Будь осторожна!
И тут что-то щелкает в голове, невидимый, но эмоционально ощутимый переключатель, который заставляет меня ужасно тревожиться за девушку. Я понимаю, что не готов отпустить и подвергнуть ее опасности. Такое предчувствие возникает, словно мы прощаемся навсегда, и никогда больше в жизни не встретимся. Одна секунда, один взгляд, один на двоих круг, из которого Даяла выходит, делая шаг вперед. А я ужасно боюсь, что проклятые бабочки все же увидят девчонку и поступят с ней, как совсем еще недавно с Жоржем. Эти воспоминания сводят с ума и толкают на необдуманные действия. Решаю принять удар на себя, притоптав рыхлое очертание круга. Жертва сознательная, ради нее, моей Даялы, и ради того, чтобы древнее зло навсегда исчезло.
Но сначала она поглотит мою душу, потому как слышу ее неестественно дикий рев и шуршание крыльев совсем близко. Бабочки словно хоровод заводят вокруг меня, а через минуту, когда страх превращается в отважность, появляется она — фантом, от которого исходит такой яркий свет, что хочется закрыть глаза, чтобы не слезились. Теперь ведьма не просто видит меня, она говорит:
— Милый Данко, покажи мне, где чистая душа. — Ее настойчивая просьба словно попадает в самое сердце, которое стучит в груди, как ненормальное. И я начинаю понимать, что ведьма пытается манипулировать мной, чтобы указал рукой в сторону Даялы. Но я сопротивляюсь и стараюсь не пускать ее в свое сознание, думаю лишь о бабочках, которые все кружат вокруг меня. — Ты помнишь, как нам было хорошо вместе? Как мы любили друг друга той ночью? Любимый, я отпущу тебя, только скажи, где юная Даяла!
И тут меня осеняет, что больше ведьма не нуждается в моей грешной душе, в которой поселился светлый лучик надежды — моя Даяла. Она именно та, которая заставляет сердце биться быстрее, а разум — думать лишь о ней.
— Не дождешься, ведьма проклятая! Сгинь! Исчезни! — кричу в ответ, на что фантом приходит в ярость и посылает насекомых в мою сторону. Чертовы бабочки врываются в круг, облепляют тело и своими колючими ножками словно миллион иголок вгоняют в мягкую поверхность кожи. Чувствую, как насекомые поднимают меня над землей и несут к разъяренной ведьме. Парю в воздухе и реву от боли, которую причиняют адские твари. Ощущаю, как кровоточат раны на теле. Чувствую металлический привкус во рту.
Ведьма, видя мои страдания, будто смакует их и вновь спрашивает о Даяле. Не видит она девчонку, не чувствует больше ее светлой ауры. Понимаю, что фантом так просто не откажется от девушки, которую я люблю всем сердцем.
— Покажи! Покажи! Покажи! — шепчет адская стая у самого уха. Возможно, это просто шорох крыльев? Я и сам уже ничего не понимаю, потому как горло сдавливает так, что дышать получается с трудом. Ловлю губами воздух, чтобы не задохнуться, но в открытый рот вдруг залетает одна бабочка, за ней другая, а вскоре целая стая врывается в меня и заполняет желудок, который вот-вот разорвется.
Хм… боль по сравнению с тем, что я сейчас ощущаю, ничто. Смерть — спасение от дикого ужаса и шока. Насекомые шевелятся внутри меня, причиняя нестерпимую боль, от которой кричу во весь голос. Они будто прогрызают стенки желудка и проникают к остальным органам, еще немного — и подберутся к замедляющему ритм сердцу. Терпеть больше не хватает сил, кажется, что умираю с каждой секундой. В глазах застывает страх от образа прекрасной девы — Снежной бабочки.
И я готов потерять сознание. Готов встретить смерть, но что-то удерживает во мне жизнь еще на миг, за который случается невообразимое: бабочки одна за другой начинают лопаться, как светящиеся мыльные пузыри. А вскоре все пространство склепа наполняется яркими взлетающими фейерверками, будто кто невидимый решил еще раз устроить новогоднюю ночь.
Повсюду слышится жуткий стон бабочек, кажется, что это сама ведьма верещит через насекомых. Потом следует ослепительная вспышка такой силы, что меня отбрасывает назад, и я больше не парю в воздухе, а уже лечу куда-то вниз в пространстве, где царит кромешная тьма. А через некоторое время ударяюсь всем телом о твердый покров земли с такой силой, что из легких тут же выбивает воздух.
Мрак! Ужас! Я мертв? Разбился насмерть? Холодно. Пошевелить ни рукой, ни ногой не могу. Сердце остановилось, как и время, но сознание помнит мою Даялу. Где она сейчас? Что произошло с нами? Нужно подниматься и бежать, спасать сумасшедшую девчонку. И тут резко распахиваю глаза: — Где я? В аду или на небесах?..
(ДЕРЗКИЙ РАССКАЗ, ПИСАЛСЯ НА ДАВНО НА КОНКУРС ЭРОМИСТИКУ. я ПОСТАРАЛАСЬ СДЕЛАТЬ ОТКРОВЕННЫЕ СЦЕНЫ МЕНЕЕ ОТКРОВЕННЫМИ, ЧЕМ ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ.)
Начало https://dzen.ru/a/ZpXwtUu9KX99FzSS
Продолжение следует
#короткие любовные романы, остросюжетные любовные романы,#мистика