Эх, лестница... Длинная. И зачем Вера подвал для салона снимает? Настоящий погреб. Ужасная лестница – пока спустишься, натерпишься боли. Краска на стенах облупилась – некрасиво. Понятно, дешевая аренда. А пенсионерам как ходить? Ноги-то у всех почти больные... Так, аккуратнее надо, круто ступеньки идут. По перилам, по перилам. Ох, колено... аж в бедро отдаёт. Хоть бы переехала Вера куда повыше, пожилых же много к ней ходит, думать надо. Ох. Переехала бы... Скоро все переедем – на тот свет. Серёга... Надо к Аллочке пойти. Пойти и спросить. Ай, ай, как больно. Не дай бог, опять распухнет колено, как прошлой весной. К Аллочке надо пойти. Вот два дня холодные будут, а потом теплый день обещают, четырнадцатое число, вот и пойду. Фух, последние ступеньки. Подровняться, спину прямо. Кто у Веры сегодня работает? Ага, Маша стрижет мужчину – её, значит, смена. А Олеся, значит, выходная.
– Доброе утро!
– Ой, Валентина Викторовна, доброе-доброе! Вы к Розе?
– К Розе.
– Проходите, она сейчас освободиться.
С кем Роза, интересно, занята? Не Нина ли Васильевна у нее?
– Доброе утро, Роза.
– Тётя Валя, здравствуйте! Подождёте немного? Вы пораньше пришли.
– Конечно.
Какая женщина у Розы на кушетке. Странная. На Наталью-покойницу похожа. Сама бледная, а волосы чёрные. Змеятся вдоль тела прямо. Чего это ей Роза ниткой на лице делает? Странно. Нитка ходит туда-сюда между пальцами – шурх-шурх. Надо потом спросить у Розы, чего это. Тихо у них сегодня. Музыки почему нет? У них всегда музыка. У этой чёрной и брови намазаны? Значит, минут двадцать ещё. А может, больше. Роза медленная ведь какая, ужасно медленная. Колено растереть сегодня меновазином и наколенник собачий надеть – отойдёт. Наколенники хорошие Наталья Александровна заказала. Понимает она в вещах. Скатерти тоже с ней отличные купили. Цветочек нежно-фиолетовый по белому полю. Серёга ещё не видел. Серёга... Аллочка должна знать. Надо зайти к ней. Вот два дня холодные будут, а потом... У Аллочки кофточки стильные всегда. Красивые. Она все про пенсионеров знает. И про него знает.
– Ну как, тётя Валя, ходите на спорт? – Роза улыбается.
– Как всегда. Как всегда. На улице теперь занимаемся. У пруда тренер занятия ведёт.
– На улице? Хорошо! Сейчас тепло уже совсем.
– Тепло, да. У пруда упражнения делаем. На свежем воздухе. Роза, а у меня...
– У пруда? – встрепенулась Наталья-покойница, – А я, значит, видела вашу группу… Такие упражнения забавные: водим по воде ножкой, водим!
И чего ей надо? Видела она группу. Нас все видят. Водим ножкой – это как раз для коленей упражнение. Ничего забавного.
– Ой, Ксюш, наша тетя Валя постоянно спортом занимается. Два раза в неделю. Возраст – вообще не помеха! И на маникюр, и на педикюр ходит. И не скажешь никогда, что восемьдесят четыре года.
– Восемьдесят четыре? Неужели? Вам ни за что не дашь, – чернявая Ксюша качает головой.
Любит Роза мой возраст рекламировать. Теперь эта незнакомая женщина так и будет на меня смотреть?
– Роза, у меня ведь…
– Секундочку, теть Валь, вам снятие же не нужно будет?
– Нет, нет.
– Я воды пойду принесу. Вы пока лак выберите. Вот эти палетки посмотрите, Вера новые цвета привезла.
– Да, да.
– Опускайте руку, тетя Валя. Ксюш, мы начнем пока, ладно? Я тебя позже смою. Спи.
– Уже сплю. Я же только на депиляции не сразу засыпаю.
Как это – на депиляции засыпает? А, это шутка. Шутка.
– Ну как, теть Валя, в новые поездки ездили с вашим ФСО?
– ЦСО. Ездили. В Коломну ездили.
– Ну и как?
– Хорошо съездили. Вот, сейчас фотографии покажу. В телефоне они. Неудобно одной рукой-то. Но вот. Это вот со Светланой Александровной мы у магазина шоколада. Конфеты там купили, пастилу. А рядом вот… магазин мыла. Ручная работа, вкусно пахнет. Тоже купили. Еще мешочки с лавандой для постельного белья. С вербеной тоже. А у меня ведь… Роза, у меня ведь Серега пропал.
Зачем я это сказала? Нельзя. Нельзя!
– Это тот, с которым вы встречаетесь?
– Да, он.
– Так в бан его!
– Так чего… в бан? Два месяца уже. Не приходит. И не звонит. Сама звонила – не отвечает.
– Тем более – в бан! Через месяц достать оттуда, посмотреть, что происходит.
– Так он… Он болел давно. Исхудал сильно.
Роза хмурит брови:
– Ну, если какие проблемы, то должен сообщить. А не пропадать. Все эти сильно занятые потом оказываются…
– Вы думаете, что он умер, да? – чернявая Ксюша спросила это и смотрит глазищами, не спит больше. А у Розы лицо вытянулось, дошло до нее.
– Да. Думаю, да.
– Теть Валь, да как же это… И как вам теперь узнать? – Роза говорит расстроенно.
– Не знаю. Телефон сначала не отвечал, теперь вообще недоступен.
– Жена трубку не брала? Думаете, специально?
– Не знаю, не брала.
– А в вашем ФСО можно спросить?
– В ЦСО. Можно. У Аллочки. Она все знает про наших пенсионеров. Мы же с ним как раз десять лет назад и познакомились, когда на автобусе ехали на обед от ЦСО.
– Праздник был?
– Не праздник – обед.
– Другой, другой пальчик. Ага, вот так. Ну, обед – после мероприятия какого-то же?
– Нет, просто обед. Обед для пенсионеров от ЦСО. На автобусе едешь, обедаешь, потом назад.
– А-а. И что?
– И ничего. Разговорились мы по дороге. Так все и началось.
– Роман ваш, да?
– Да.
– Он, вы говорили, моложе вас?
– Да, на десять лет. Высокий, аккуратный всегда, очень хорошо одевался... одевается.
– И что – как он в постели?
Роза с ума сошла такое спрашивать? Еще и при этой Наталье-покойнице. Та вон ушки сразу навострила. Не спит. Принято у них сейчас, что ли, так – все подряд обсуждать.
– Да как в постели... Нормально. Только последние два года не было ничего. Болел он, исхудал. Забегал не для этого уж, а просто посидеть поговорить.
– А почему – забегал?
– Ну, он же рядом живет. И ко мне заходил, когда в магазин шел.
– Когда в магазин шел? И как это – успеть за время «на магазин»?
– Мы успевали.
– Да, Роз! Ты б за это время ничего не успела! Даже раздеться, – чернявая Ксюша опять не спит, она смеется. Ничего у нее такой смех, хороший.
Роза не сердится:
– Да-а, я спешить не люблю. Тем более в этом случае.
– Ты вообще никогда не любишь. Брови не пора смывать?
– Пора.
Ну вот, сейчас Роза с бровями будет возиться. Можно пока фотографии ей показать.
– Роза, вот посмотри... Видно тебе? Это вот гвоздики нам на 8 марта дарили. Раз, два, три, четыре, пять! Пять гвоздик! Я всегда цветы в вазу ставлю и сразу фотографирую. А это мы у Леонида Георгиевича в гостях. С Мариной Дмитриевной и Ниной Аркадьевной. День рождения Леонида Георгиевича отмечаем. Он виски на стол выставил. Ковбойскую шляпу надел. Это потому что у него сын в Америке живет – присылает все американское ему. Обеспеченный человек Леонид Георгиевич. Сумочку мне вот эту подарил. Посмотри, очень удобная: и маленькая, и все вмещается. Три месяца ношу – как новая. Но с Леонидом Георгиевичем не подумай чего – мы просто друзья. Собираемся нашей компанией по праздникам. Стол накрываем. Все у нас есть – здоровья только нет. А это на 9 мая цветы. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь! Семь роз. Это сын Марины Дмитриевны нам всем по букету подарил. Подругам матери сделал приятное. Он у нее здесь живет, а дочь – в Германии. Обеспечены абсолютно всем.
Чернявая Ксюша тоже косит в телефон – интересно и ей.
– А Серега ваш на фото есть? – спрашивает.
– Что вы! Этого нельзя, нельзя. В одном районе живем, мало ли... Хотя сейчас-то чего уж?
– Да, сейчас-то чего? – Ксюша согласна.
– Нет, нельзя. И я схожу узнаю... Вот два дня холодные будут, а потом теплый день обещают, четырнадцатое число, вот и пойду.
– В ФСО?
– В ЦСО. Пойду к Аллочке и узнаю. Аллочка все про нас, про пенсионеров, знает. И если... И если что случается, она в курсе. Списки у нее. Все когда-нибудь кончается...
– Сегодня тоже тепло, – Ксюша так странно смотрит.
– Так сегодня маникюр. И в магазин зайти надо. А четырнадцатого уж тогда в ЦСО.
... Лестница какая длинная. Потихоньку надо. Ага, колено-то дергает, даже когда вверх идешь. Значит, точно вечером заболит. Все у нас есть – здоровья только нет. В магазине надо зайти в овощной отдел, к Гуле, она обещала, что свежие огурцы привезут. Те, с прошлого завоза, никуда не годились. Бледные, лежалые. Серега... Закусили, наверное, уж огурцом-то. На поминках. Сказали: земля пухом! Последний рывок – четыре ступени. Переедет когда-нибудь Вера? Вряд ли. Разве будет она о пенсионерах думать? Сколько лет в этом подвале. Ей главное – аренда дешевая. Фух, выбралась. Слава богу! ЦСО – вон он, крышу видно. Может, правда, сегодня зайти? К Аллочке. Она все про нас, про пенсионеров, знает. Нет, нет. Вот два дня холодные будут, а потом теплый день обещают, четырнадцатое число, вот и пойду.