Фёкла молчала в задумчивости несколько минут, родственники во главе с Екатериной Александровной что-то обсуждали между собой, но Фёкла их разговоров не слушала.
Предыдущая глава:
https://dzen.ru/media/id/628804ed0a5bc364af9a192f/fekla-10-66ad110b3ca88b32b15b0642
- Я родом из небольшого села, это потом я, когда замуж вышла, к мужу в село побольше переехала, - прервала своё молчание Фёкла. – Подруга у меня была, Зоя, с ранних лет мы с ней дружили. Хорошая она девка была, характером покладистая, мастеровитая, любая работа в её руках спорилась, а уж красоты-то какой она была – не описать!
Семья её очень бедная была, да и не было у нас в селе особо богатых семей, все с хлеба на воду перебивались. Так вот… когда время пришло, полюбила Зойка парня местного, Толика. И Толик её любил, свадьбу сыграть они задумывали, когда Зое восемнадцать стукнет.
Семья Толика жила ничуть не богаче, чем семья Зои, у Толика четырнадцать братьев и сестёр было, а сам он самым старшим был. Отец Зои очень был зол, когда узнал, что его дочка за Толика замуж собралась. Ударил он кулаком по столу: «Не пойдёшь ты за Толика! Гол он, как сокол, Толик этот. Нашёл я тебе жениха, Зойка, зажиточно его семья живёт. Выйдешь за него – и будешь жить, как сыр в масле кататься!»
Бросилась Зойка отцу в ноги и кричит: «Папенька, родной мой, не губи ты меня! Не хочу я за нелюбимого идти, Толика я люблю, только за него пойду! Не нужны мне богатства никакие, не будет у меня счастья с нелюбимым!»
«Я уже сговорился! – рявкнул отец. – Прохор твоим мужем станет!»
«Прохор? Какой Прохор, папенька?» - заплакала Зоя.
«Малыхин! Слыхала о таком? Давно ты ему, девка, глянулась, да возрастом ты мала была. А сейчас – в самый раз, в сентябре свадьбу играть будем».
«Нет, папенька, не пойду я за Прохора, он старый и толстый… За Толика я пойду…»
«Молчать! – хлопнул по столу отец. – Не смей перечить мне, глупая девка. Я жизнь тебе хорошую устраиваю, а ты противиться смеешь! У нас у всех живот к спине с голодухи прилип, а то ты в сытости жить будешь, Прохор нарядами тебя одаривать будет…»
«Не пойду я за Прохора, не нужны мне его наряды. Я лучше с голоду помру, чем за него пойду» - плакала Зоя, но отец настоял на своём.
В сентябре отдали Зою за Прохора, была я на той свадьбе, пела там. Богатая была свадьба, угощений на столе было много, наелись там все гости досыта. Многие Зое завидовали, что жить она теперь в сытости будет.
Хоть и был с тех пор у Зойки желудок полон, да только не было у неё счастья с нелюбимым мужем. Приезжала она изредка в родное село, в гости ко мне захаживала, а мне смотреть на подругу было горько.
«Противен он мне, Феклуша, - заливалась она горючими слезами. – Подарил он недавно мне шаль, красивую, нарядную – всем на зависть. Вот только нет мне радости от этого подарка. Ничего мне не нужно, Феклуша, порой думаю я о том, что лучше бы помереть мне, чем так маяться…»
«Да ты что, Зойка, - сказала я, - ты даже мыслей таких не держи. Ты потерпи, подруженька, время пройдёт – и притерпишься ты к супружнику своему…»
Ничего мне Зоя тогда не ответила, а после и вовсе приезжать в родное село перестала.
В начале марта пришла ко мне мамка Зойкина и огорошила: «Зойка в проруби утопилась…» Следом за Зоей и Толик последовал, тоже утопился, не выдержал он смерти любимой. Видать, надеялся до той поры Толик, что смогут они когда-нибудь с Зоей супружниками стать. Прохор-то Зойку аж на 22 года старше был, да и здоровьицем крепким не отличался. Думал Толик, что помрёт Прохор, а вон оно, как вышло – пережил Прохор свою молодую да здоровую супружницу…»
После рассказа Фёклы за столом повисло тягостное молчание.
- Мне ехать пора, - сказала Фёкла. – Спасибо, стол был богатый. Только простите меня, но врать я не умею, поэтому скажу от души: гадость эта еда ресторанная, никакого вкуса не имеет, совсем другое дело, когда всё своими руками выращено и своими же руками приготовлено. И вино это ваше французское тоже гадость редкостная, хотя стоит наверняка немалых денег. Попробовали бы вы нашу деревенскую наливочку, сравнили. Но вы ведь наливочку пить никогда не станете, по статусу вам не положено, хотя наливочка гораздо вкуснее, ароматнее, - Фёкла встала из-за стола.
- Я что-то не поняла, - заговорила Екатерина Александровна. – К чему вы эту историю про утопленников рассказали? Вы что этим хотели сказать – если я женю своего сына на Анне, дочери дипломата, он руки что ли побежит на себя накладывать? Какой вздор!
- Я рассказала, а дальше вы уж думайте сами, - ответила Фёкла и направилась к выходу из гостиной. – Спасибо… до свидания…
- Я провожу вас, - вызвался один из племянников Екатерины Александровны.
Фёкла выскочила из квартиры на лестничную площадку и, не в силах спуститься вниз по лестнице, прислонилась лбом к стене.
«Ох, что же я натворила, дурья моя голова?! – сокрушалась Фёкла. – Подвела я свою доченьку, после моих слов Игоря и близко к Наде не подпустят. Точно, запретят им встречаться! Наверняка Игоря на дочке дипломата женят. А как же Наденька моя? Как она это переживёт? Очень она жениха своего любит… Ну, надо же мне было! Не сдержалась, глупостей наговорила!» - корила себя она.
На обратном пути Фёкла не переставала думать о том, как подвела дочку. Добравшись до родного села, она медленно брела по своей улочке, чуть не плача.
- Что случилось, Фёклуш? На тебе лица нет, - встретила её соседка.
- Всё пропало, Люся. Глупая я баба, наговорила того, чего не следовало говорить, язык мой без костей.
- Ты не сокрушайся так, Феклуш. Может, обойдётся ещё всё.
- Да где ж обойдётся, Люся? Ты бы видела, семья там какая, такие важные все, нос задирают. Вино у них, видите ли, французское, вся еда, которая на столе была, повара из ресторана готовили…
- Вот это да! – восторженно воскликнула соседка. – Фёкла, ты хоть винца-то французского отведала?
- Отведала, Люся… Гадость это вино, скажу я тебе… я хозяевам напоследок так и сказала – гадость!
- Ой! Может, не стоило так им говорить? Обидела ты их, наверное…
- Может, и не стоило, но что поделаешь – не удержалась, сказала…
- А ты такая красивая-а, Фёкла, тебя прямо не узнать. В Москве стрижку делала, да? – загорелись глаза у Люси.
- В Москве… Только ничего меня не радует, Люся – ни стрижка, ни укладка. Опростоволосилась я перед семьёй Игоря… Глупая я баба, глупая. Простит ли меня дочка? Права будет, если не простит…
- А мне хоть разок бы в Москве побывать, - предалась мечтаниям Люся, мало слушая, что говорит ей Фёкла. – Мне бы хоть на город взглянуть, а уж если удастся стрижку в столичной парикмахерской сделать…
- Город красивый, - перебила её Фёкла. – Но какой-то сумасшедший, голова там кругом идёт. Машины, автобусы… только и знай – смотри по сторонам…
- А как же свадьба Нади? Наверняка они её в Москве захотят играть.
- Ох, Люся, только бы состоялась она, свадьба эта, - тяжело вздохнула Фёкла.
Фёкла даже не подозревала, что после её ухода за столом начались бурные споры и обсуждения.
- Катя, я вот что думаю: как ты собираешься женить Игоря на Анне? – сказала тётка Екатерины Александровны. – Сейчас же не прошлый век, чтобы женить людей без их согласия. Игорь не любит Аню, они знакомы давно, но она никогда ему не нравилась.
- Отец Ани сделал бы всё возможное, чтобы устроить Игоря в каком-нибудь посольстве в Европе. Переехали бы они в Париж, совсем другая бы жизнь началась. Представляю, какая в Париже романтика! Прогулялся бы он с Аней пару раз по парижским улицам – и сразу же влюбился бы в неё. В этом городе невозможно не влюбиться!
- Ты так говоришь, Катя, словно когда-нибудь бывала в Париже, - усмехнулась её сестра.
- Не бывала, зато слышала восторженные рассказы от людей, которым довелось там побывать. Ах, как бы мне хотелось своими глазами увидеть Эйфелеву башню!
- Катя, а ты с Игорем говорила? Он знает о твоих планах женить его на Ане?
- Нет, конечно, не говорила. Точнее, я пыталась заговорить с ним об Ане, но он и слушать ничего не захотел.
- Вот видишь!
- И что ты предлагаешь, Лена? Так просто сидеть, сложа руки, и смотреть, как мой сын на деревенской девке, дочке доярки, женится? Нет уж! Не для такой невесты я его растила!
- Игорь же встречался долгое время с Наташей, тоже дочерью дипломата, но решил с ней расстаться.
- Встречался, но Наташа мне самой не нравилась, слишком уж капризная, постоянно требовала, чтобы Игорь её чуть ли не на руках носил. Аня другая, они были бы с Игорем прекрасной парой.
- Катя, а я думаю, что Фёкла Фёдоровна права, - сказал муж Елены Александровны. – Пусть Игорь сам решает, на ком ему жениться.
- Да вы что? Рассказала вам эта Фёкла душещипательную историю – и вы сразу послушали её? – вскочила из-за стола Екатерина Александровна. – Вы видели, как ведёт себя эта Фёкла? Хамка невоспитанная! Нет, я не представляю, чтобы эта грубая и необразованная тётка стала моей сватьей! Не бывать такому!
- Хамства с её стороны я не увидел, напротив, вела она себя скованно, зажато, было видно, что стесняется. Под конец она, правда, немного не сдержалась, но зато сказала всё честно, от души.
- Вот вы представляете: женится мой сын на этой Наде… Спросит у меня какой-нибудь уважаемый человек про мою невестку. И что я отвечу – из села моя невестка, дочка доярки? Придётся врать, но правда рано или поздно откроется.
- Зачем врать? Я считаю, что Надя заслуживает уважения: родилась она в селе, жили они с матерью бедно, но Надя добилась многого. Сама! Поступить в столичный ВУЗ – это не каждому дано!
- Ладно, ваша взяла, - сникла Екатерина Александровна. – Вернётся из командировки Геннадий – слово будет за ним. Он же всё-таки у нас глава семьи, - фыркнула она.
- Вряд ли Гена будет противиться браку Игоря и Нади, - сказала Елена Александровна.
- Все и вся против меня! – злилась хозяйка квартиры. – А Гена… конечно, он не будет против. Ему лишь бы мне наперекор сделать! – всё больше расходилась Екатерина Александровна. – Хоть бы он из своих командировок и не возвращался никогда, - добавила она себе под нос.
Когда Геннадий Петрович вернулся из командировки, Игорь и Надя уже побывали в ЗАГСе и подали заявление. Отец знал о том, что Игорь встречается с простой девушкой из села и не возражал против их союза, всё-таки сам Геннадий Петрович был выходцем из обычной рабочей семьи.
Фёкла по случаю свадьбы дочери купила себе новое платье и туфли, решив не одалживать наряды у жены председателя, хотя Фёкле было жалко денег, потраченных на обновки.
Свадьба была пышной, все свадебные расходы в основном взяла на себя семья Игоря, что неудивительно. Фёкла и Надя чувствовали себя неловко, зная, какую сумму заплатили родители Игоря за организацию торжества.
Играли свадьбу в Доме Культуры, музыканты были приглашены, играла живая музыка.
- Дочка, сынок, простите меня, я не могу вам сделать дорогих подарков, - подошла поздравлять молодожёнов Фёкла. – Зато я хочу сделать вам подарок от всей души, - с этими словами она направилась в сторону сцены.
- Мам, о каком подарке идёт речь? – догнала её Надя. – Что ты задумала?
- Я хочу подарить вам песню, дочка. Можно?
- Мам, но ты же сама говорила, что не поёшь с тех пор, как погиб мой отец… Вдруг ты не сможешь хорошо спеть? Вдруг голос у тебя пропал?
- Не пропал, дочка, не пропал! – сияла от радости Фёкла. – Как узнала, что заявление вы подали, вновь я петь начала: иду на ферму – пою по дороге. Иду с фермы – опять пою. Односельчане услышали и замучили меня: спой ещё, Феклуша, да спой! Не подведу я, дочка, не бойся…
- Хорошо, мама, удачи тебе на сцене!
Фёкла, заметно волнуясь, поднялась на сцену и взяла у певицы микрофон. Гости в зале стали перешёптываться.
- Надя, Игорь, я очень рада за вас, - сказала Фёкла срывающимся голосом. – Послушайте песню...
- Только этого ещё не хватало! – схватилась за голову Екатерина Александровна. – Точно эта доярка опозорит нас перед приличными людьми! – она так испугалась, что была готова выскочить на сцену и отобрать у Фёклы микрофон. И, наверное, выскочила бы, если бы муж не успокоил.
Фёкла запела. Первые ноты вышли неудачными из-за огромного волнения, но постепенно её голос набирал силу. Всё внимание гостей было приковано к сцене. Когда песня закончилась, в зале воцарилась полная тишина, а потом раздались бурные аплодисменты. Фёкла раскраснелась, поклонилась и спустилась со сцены.
- Вы очень красиво поёте, у вас удивительный голос! А вы могли бы спеть ещё что-нибудь? – подошёл к Фёкле незнакомый мужчина.
- Могу, я много песен знаю.
- Будьте добры, исполните нам ещё что-нибудь, очень бы хотелось послушать.
Фёкла спела ещё две песни, которые тоже были встречены бурными аплодисментами.
- Позвольте представиться, меня зовут Павел Викторович, я двоюродный брат Геннадия Петровича, - подошёл всё тот же мужчина и подал Фёкле руку, помогая спуститься со сцены. – А ещё я являюсь руководителем народного ансамбля. Вас зовут Фёкла Фёдоровна, так ведь?
- Да, Фёкла Фёдоровна, - немного смутилась она.
- Фёкла Фёдоровна, ваш голос – настоящий бриллиант! Я очень хочу, чтобы вы пели в моём ансамбле!
- Вы шутите? – у Фёклы начала кружиться голова от происходящего. – Я не певица, я дояркой работаю на ферме.
- Вы самая настоящая певица, Фёкла Фёдоровна! Прошу вас: подумайте о моём предложении серьёзно. Я уверен, что вместе с вами мой ансамбль будет иметь большой успех!
- Нет, мне кажется, что вы всё-таки шутите, - мотала головой Фёкла.
- Гена! Можно тебя на минуточку, - подозвал Павел Викторович своего двоюродного брата.
- Гена, Фёкла Фёдоровна не верит, что я являюсь руководителем народного ансамбля, - сказал он, когда подошёл Геннадий Петрович.
- Это на самом деле так, можете не сомневаться, Фёкла Фёдоровна, - подтвердил Геннадий Петрович. – Мой двоюродный брат руководит ансамблем почти двадцать лет.
- Гена, я предложил Фёкле Фёдоровне присоединиться к моему ансамблю!
- А что? Это прекрасная идея! Фёкла Фёдоровна, вы поёте просто замечательно! – сказал сват. – На вашем месте я бы не стал отказываться от предложения Павла Викторовича.
- Я даже не знаю, что и сказать… - залилась краской Фёкла. – Мне нужно у дочки спросить – что она скажет.
Надя сначала тоже не поверила, но потом была очень рада за мать.
- Мама, о чём тут думать? Конечно, соглашайся!
- Так это переезжать придётся, дочка. А как же я дом свой оставлю, огород, хозяйство?
- Мама, ты ведь наверняка когда-то мечтала петь на сцене?
- Мечтала, дочка, мечтала, - вздохнула Фёкла, вспоминая молодые годы.
- Нельзя такой шанс упускать, жалеть потом будешь! Тем более, ты в Москву переедешь, в одном городе мы с тобой жить станем…
- Жалко мне всё оставлять, дочка, столько сил в сад и огород вложено… Да и не хочется мне в Москву переезжать, город – не для меня, мне в селе лучше.
- Мама, соглашайся, прошу тебя…
- Соглашайтесь, мама, - сказал Игорь. – А мы с Надей на ваши выступления будем приходить…
- Уговорили, - махнула рукой Фёкла и в её глазах заблестели слёзы от счастья.
Односельчане сначала не поверили, когда вернувшаяся со свадьбы дочери Фёкла объявила, что она уезжает в Москву и будет петь в народном ансамбле. Поверили только тогда, когда Фёкла рассчиталась на ферме и стала распродавать своё хозяйство: кур, свиней.
- А с домом-то что будешь делать, Фёкла? – интересовались односельчане.
- Ничего пока делать не буду, заколочу окна и уеду, кто знает – приживусь ли я в этой Москве?
Приживалась Фёкла трудно, особенно первые две недели её невыносимо тянуло назад, в село, если бы не уговоры Нади, то Фёкла точно бы вернулась. Свою новую работу Фёкла очень любила, поначалу боязно ей было выходить на сцену перед большим количеством зрителей, но потом волнение прошло. Когда Фёкла пела, то погружалась в какую-то негу и забывала обо всём плохом.
Прошло полтора месяца. Настал день рождения Екатерины Александровны, и Фёкла пригласила её и Надю с Игорем на свой концерт. Нужно сказать, что отношение Екатерины Александровны к Фёкле заметно изменилось: одно дело – доярка, и совсем другое дело – солистка народного ансамбля!
- Удивили вы меня, Фёкла, - подошла к ней Екатерина Александровна после концерта, - не думала, что моя сватья так талантлива! Браво! Ваше исполнение было потрясающим! А вы простите меня, некрасиво я себя вела во время нашего знакомства, наговорила того, чего не следовало говорить…
- Не обижаюсь я, Катерина, забыла обо всём давно. Какие уж обиды? Главное, чтобы дети наши были счастливы. А они будут счастливы, я уверена. Вон, как глаза у них сияют, когда друг на друга смотрят. А нам с вами, Катерина, ссориться не стоит, нам ещё внучат общих нянчить. Надеюсь, что произойдёт это очень скоро…
