Весна в Ярославле наступала неохотно, словно город был ленивым котом, которого насильно пытались разбудить. Елена Сергеевна Воронина шла по улице, кутаясь в легкое пальто. Ветер трепал ее каштановые волосы, а в глазах застыла привычная грусть, как будто кто-то нарисовал ее тонкой кисточкой.
"Господи, как же все изменилось за этот год", - подумала она, останавливаясь перед витриной пекарни. Аромат свежей выпечки защекотал ноздри, пробуждая воспоминания о тех временах, когда она пекла пироги для мужа и детей. Теперь же чувство одиночества обволакивало ее, как старая, потертая шаль, колючая, но привычная.
Старинные купеческие особняки на набережной Волги хранили память о былом величии, их потускневшие фасады словно шептали истории прошлых веков. Где-то вдалеке раздался колокольный звон Спасо-Преображенского монастыря, напоминая о вечности и бренности всего сущего.
- Елена Сергеевна! - окликнул ее знакомый голос.
Она обернулась и увидела Василия Петровича Соколова, преподавателя литературы из местного университета. Его добрые карие глаза смотрели на нее из-за стекол очков в тонкой оправе, а русые с проседью волосы были взъерошены, словно их только что потрепал озорной ветер.
- Здравствуйте, Василий Петрович, - улыбнулась Елена. - Вы тоже решили побаловать себя свежей выпечкой?
- Да нет, просто гуляю. Погода сегодня располагает к размышлениям, не находите? - он слегка наклонил голову, и его волосы растрепались еще больше, делая его похожим на рассеянного профессора из старых фильмов.
- Пожалуй, - кивнула Елена. - Хотя мои мысли в последнее время не самые радужные.
- Может, зайдем выпьем по чашечке кофе? - предложил Василий Петрович. - Знаете, иногда разговор с посторонним человеком помогает взглянуть на проблемы под другим углом. Как говорил Чехов: "Если тебе плохо, выйди на улицу и посмотри в глаза прохожим".
Елена на мгновение заколебалась. Раньше она никогда не позволяла себе таких спонтанных решений. Но сейчас...
- А знаете, давайте, - решительно сказала она. - В конце концов, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Они устроились за столиком у окна. Елена грела руки о чашку с капучино, наблюдая, как по улице спешат прохожие, каждый со своей историей, со своими радостями и печалями.
- Вы сказали, что ваши мысли не самые радужные, - мягко начал Василий Петрович. - Может, поделитесь? Иногда легче говорить с человеком, которого не так хорошо знаешь.
Елена вздохнула:
- Знаете, я всю жизнь была примерной женой и матерью. А теперь, когда Андрея не стало... Я словно птица, которая всю жизнь просидела в клетке, а теперь оказалась на свободе и не знает, что с этой свободой делать. Неужели это все, что мне осталось? - думала она, глядя в окно. - Неужели я должна похоронить все свои мечты только потому, что мне исполнилось пятьдесят?
- Но ведь это прекрасно - иметь возможность начать все сначала, - мягко возразил Василий Петрович. - Как писал Бродский: "Время есть простор для развития духа".
- Да, но... - Елена замялась. - Понимаете, я записалась на курсы повышения квалификации. Хочу вернуться к работе бухгалтера. И мой сын...
- Что сын? - подбодрил ее Василий Петрович.
- Он против. Говорит, что я должна сидеть дома, заниматься хозяйством, помогать с его детьми. Что в моем возрасте уже поздно что-то менять.
Василий Петрович нахмурился:
- А вы сами как считаете? Чего хотите вы?
Елена подняла на него глаза, полные слез:
- Я хочу жить. По-настоящему жить, а не существовать. Понимаете?
Он накрыл ее руку своей:
- Прекрасно понимаю. И знаете что? Вы имеете на это полное право. Как сказал Оскар Уайльд: "Быть собой - это единственный способ добиться успеха".
В этот момент телефон Елены зазвонил. Она вздрогнула, увидев имя сына на экране.
- Алло, Максим?
- Мама, ты где? - голос сына звучал раздраженно. - Я приехал, а тебя дома нет.
- Я... я в кафе, - растерянно ответила Елена.
- В кафе? С каких это пор ты по кафе ходишь? - в голосе Максима звучало неприкрытое раздражение. - Немедленно возвращайся домой. Нам надо поговорить.
Елена побледнела. Василий Петрович обеспокоенно посмотрел на нее:
- Что-то случилось?
- Мне нужно идти, - пробормотала она, вставая. - Спасибо вам за кофе и за... за понимание.
- Елена Сергеевна, - Василий Петрович тоже поднялся. - Помните, что вы имеете право на собственную жизнь. И если вам нужна будет помощь или просто поговорить - вот моя визитка.
Елена благодарно кивнула и поспешила к выходу. Ей предстоял непростой разговор с сыном, и она чувствовала себя совершенно не готовой к нему.
Когда Елена вошла в квартиру, Максим мерил шагами гостиную. Его серые глаза метали молнии, а в каждом движении чувствовалось напряжение, словно он был сжатой пружиной, готовой в любой момент распрямиться.
- Где ты была? - рявкнул он вместо приветствия.
- Максим, я же сказала - в кафе, - Елена попыталась говорить спокойно. - Что случилось?
Что случилось? - передразнил он. - Ты спрашиваешь, что случилось? Я узнал про твои дурацкие курсы! Ты с ума сошла? Тебе что, заняться нечем?
Елена глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. "Отделяй человека от проблемы", - вспомнила она совет из книги по психологии, которую недавно прочитала.
- Максим, давай сядем и спокойно поговорим, - предложила она. - Я понимаю, что ты волнуешься за меня...
- Волнуюсь? - перебил он. - Да ты просто с катушек съехала! Тебе пятьдесят лет, какая работа? Твоя работа - это дом, семья! Мои дети без бабушки растут, а ты по кафешкам шляешься!
Елена почувствовала, как внутри нее поднимается волна гнева. Но она постаралась сдержаться.
- Сынок, я понимаю твое беспокойство, - начала она. - Но давай подумаем, как мы можем найти решение, которое устроит нас обоих?
Максим презрительно фыркнул:
- Какое еще решение? Ты бросаешь эти идиотские курсы и занимаешься семьей. Все просто.
- А ты не думал, что мне тоже нужна какая-то жизнь помимо семьи? - тихо спросила Елена.
- Жизнь? - Максим расхохотался. - Мама, ну о чем ты говоришь? Какая жизнь в твоем возрасте? Сиди дома, вяжи носки, борщи вари. Вот твоя жизнь!
Елена почувствовала, как к горлу подступает комок. Она попыталась сменить тактику:
- Максим, а давай подумаем, какую пользу моя работа может принести семье? Дополнительный доход, например...
- Нам не нужны твои копейки! - отрезал сын. - У меня хорошая зарплата, я могу обеспечить и тебя, и своих детей.
- Но я хочу быть самостоятельной, - настаивала Елена. - Хочу чувствовать себя нужной не только как бабушка и домохозяйка.
Максим подошел к ней вплотную, навис над ней:
- Ты что, не понимаешь? Ты только опозоришь нас всех своими попытками "быть самостоятельной"! Что скажут люди? Что я не могу обеспечить собственную мать?
Елена отшатнулась, чувствуя, как бешено колотится сердце. В этот момент она увидела на столе старый семейный альбом. Она медленно подошла к столу, открыла альбом.
- Посмотри, Максим, - тихо сказала она, показывая на фотографию. - Вот я в твоем возрасте. Помнишь, какой я была? Веселой, энергичной... У меня были мечты, планы.
Максим неохотно взглянул на снимок.
- Ну и что? - буркнул он. - Это было давно.
- Да, было, - согласилась Елена. - Но та женщина все еще живет во мне. И она хочет жить полной жизнью, а не доживать век в четырех стенах.
Она захлопнула альбом и посмотрела сыну прямо в глаза:
- Максим, я люблю тебя и своих внуков. Но я не откажусь от курсов и от работы. Это мое решение, и я прошу тебя уважать его.
Максим побагровел:
- Ах так? Ну что ж, тогда и ты уважай мое решение! Я продаю эту квартиру. Будешь жить у нас, раз уж ты так любишь семью!
С этими словами он схватил куртку и выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью.
Елена медленно опустилась на стул. Руки дрожали, к горлу подступила тошнота. Она не знала, сколько просидела так, глядя в одну точку. Наконец, она достала из сумочки визитку Василия Петровича и набрала номер.
- Василий Петрович? Это Елена... Елена Воронина. Простите, что беспокою, но... мне очень нужно с кем-то поговорить...
Через полчаса Елена и Василий Петрович сидели на скамейке в небольшом сквере недалеко от дома Ворониных. Весенний ветер шелестел молодой листвой, где-то вдалеке слышался детский смех. Воздух был наполнен ароматом сирени, которая буйно цвела в этом году, словно стараясь компенсировать затянувшуюся зиму.
- Вот так, - закончила свой рассказ Елена, комкая в руках бумажный платок. - Он угрожает продать квартиру. А ведь это единственное, что у меня осталось...
Василий Петрович задумчиво потер переносицу:
- Знаете, Елена Сергеевна, в моей практике было немало случаев конфликтов между родителями и детьми. И часто корень проблемы кроется в страхе.
- Страхе? - удивленно переспросила Елена.
- Да, - кивнул Василий Петрович. - Ваш сын, вероятно, боится перемен. Боится потерять власть над вами, боится, что вы станете менее зависимой от него. Как писал Эрих Фромм: "Большинство людей умирает, так и не родившись". Максим, возможно, подсознательно боится, что вы "родитесь" заново, а он останется прежним.
Елена горько усмехнулась:
- Какая власть? Я же его мать, а не крепостная.
- Увы, некоторые дети воспринимают родительскую любовь и заботу как право распоряжаться жизнью родителей, - вздохнул Василий Петрович. - Но знаете, что я вам скажу? Вы имеете полное право на собственную жизнь. Как говорил Бернард Шоу: "Жизнь не в том, чтобы найти себя. Жизнь в том, чтобы создать себя".
Он повернулся к Елене, заглянул ей в глаза:
- Вы сильная женщина, Елена Сергеевна. Вы вырастили детей, поддерживали мужа. Теперь пришло время подумать о себе.
Елена почувствовала, как к глазам подступают слезы:
- Но как? Как мне убедить Максима?
- Попробуйте поговорить с ним еще раз, - предложил Василий Петрович. - Только не сразу. Дайте ему остыть. А пока... может быть, вы хотели бы сходить в театр?
- В театр? - растерянно переспросила Елена.
- Да, - улыбнулся Василий Петрович. - У меня есть два билета на "Вишневый сад". Моя дочь заболела, а идти одному как-то грустно. Составите мне компанию?
Елена заколебалась. С одной стороны, ей хотелось спрятаться дома и никого не видеть. С другой...
- А знаете, давайте, - решительно сказала она. - В конце концов, как говорил Марк Твен: "Через двадцать лет вы будете больше разочарованы теми вещами, которые вы не делали, чем теми, которые вы сделали".
На следующий день Елена стояла перед зеркалом, критически оглядывая свое отражение. Черное платье, которое она не надевала уже несколько лет, все еще хорошо сидело, подчеркивая ее фигуру.
"Господи, и когда я успела так постареть?" - подумала она, разглядывая морщинки вокруг глаз. Но тут же одернула себя: "А ведь эти морщинки - это мои улыбки, мои слезы, моя жизнь. Почему я должна их стыдиться?"
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. На пороге стоял Василий Петрович, держа в руках букет полевых цветов.
- Вы прекрасно выглядите, - искренне сказал он, протягивая ей цветы.
Елена смущенно улыбнулась:
- Спасибо. Я уже и забыла, когда в последний раз ходила в театр.
Спектакль оказался прекрасным. Елена с головой погрузилась в историю Раневской и ее вишневого сада, забыв на время о собственных проблемах. Когда они с Василием Петровичем вышли из театра, у нее было чувство, будто она проснулась от долгого сна.
- Как вам понравилось? - спросил Василий Петрович, когда они шли по вечернему городу.
- Это было... волшебно, - честно ответила Елена. - Знаете, я вдруг поняла, как давно не жила полной жизнью. Все время была занята заботами о других, а о себе забыла. Как Раневская, которая цеплялась за прошлое, не замечая, что жизнь проходит мимо.
Василий Петрович мягко улыбнулся:
- Может быть, пришло время это изменить? Как говорил Чехов устами Пети Трофимова: "Вся Россия наш сад". Может быть, пора найти свой сад, Елена Сергеевна?
Елена задумчиво кивнула. Внезапно она заметила, что они уже подошли к ее дому.
- Спасибо вам за этот вечер, - сказала она, поворачиваясь к Василию Петровичу. - Мне было очень приятно.
- Мне тоже, - ответил он. - Может быть... повторим как-нибудь?
Елена почувствовала, как сердце забилось чаще. Она открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь подъезда с грохотом распахнулась, и оттуда вылетел разъяренный Максим.
- Вот ты где! - закричал он, подбегая к матери. - А я-то думал, куда ты запропастилась! Оказывается, шляешься по ночам с мужиками!
Он повернулся к Василию Петровичу:
- А вы кто такой? Седину в бороду, бес в ребро? На чужих жен заглядываетесь?
- Максим! - воскликнула Елена. - Немедленно прекрати! Василий Петрович - мой друг, мы были в театре.
- В театре?! - Максим расхохотался. - Ну конечно, куда же еще! Мать семейства, бабушка - и по театрам шастает!
Василий Петрович шагнул вперед:
- Молодой человек, я понимаю ваше беспокойство, но не думаю, что...
- А вы вообще молчите! - рявкнул Максим. - Это не ваше дело! Мама, иди домой! А с вами, - он угрожающе повернулся к Василию Петровичу, - мы еще поговорим.
Елена почувствовала, как внутри нее что-то оборвалось. Все унижение, вся боль последних дней вдруг выплеснулись наружу.
- Нет, Максим, - тихо, но твердо сказала она. - Я никуда не пойду. И ты не имеешь права так разговаривать ни со мной, ни с Василием Петровичем.
Максим опешил:
- Что?.. Да как ты...
- Я твоя мать, а не собственность, - продолжала Елена, чувствуя, как к горлу подступают слезы. - Я имею право на собственную жизнь, на друзей, на работу. И если ты не можешь этого понять и принять, то... то мне очень жаль.
Она повернулась к Василию Петровичу:
- Простите, пожалуйста, за эту сцену. Спасибо вам за прекрасный вечер.
И, развернувшись, она быстро пошла к подъезду, оставив ошеломленных мужчин стоять на тротуаре.
Поднявшись в квартиру, Елена прислонилась к двери и разрыдалась. Она плакала долго, выплескивая всю боль и обиду, накопившиеся за эти годы. Когда слезы наконец иссякли, она почувствовала странное опустошение и... облегчение.
Утром ее разбудил звонок в дверь. На пороге стояла заплаканная Ирина.
- Мама, - всхлипнула она, бросаясь Елене на шею. - Прости меня, пожалуйста! Я такая дура, я должна была тебя поддержать...
Елена обняла дочь:
- Ш-ш-ш, успокойся. Все хорошо.
- Максим мне все рассказал, - тихо сказала Ирина. - Про курсы, про твоего друга... Мама, я так виновата перед тобой. Я ведь знала, как тебе тяжело, но боялась пойти против Максима.
Елена внимательно посмотрела на дочь:
- А что изменилось сейчас?
Ирина глубоко вздохнула:
- Знаешь, я сказала Максиму, что если бы папа был жив, он бы поддержал тебя. Это заставило его задуматься. А потом я спросила, хочет ли он, чтобы его дети так же обращались с ним в старости. Кажется, это его по-настоящему встряхнуло.
Елена почувствовала, как к горлу подступил комок. Простые слова дочери оказались тем самым ключом, который открыл дверь к сердцу Максима.
- Ирочка, милая. Ты не виновата. Просто... мы все оказались в сложной ситуации.
Она помолчала, потом решительно сказала:
- Но знаешь что? Я не откажусь от курсов. И от работы, если смогу ее найти. Я хочу жить полной жизнью, а не просто существовать.
Ирина подняла на мать заплаканные глаза:
- Я понимаю. И я тебя поддержу, обещаю.
В этот момент в дверь снова позвонили. На пороге стоял хмурый Максим.
-Можно войти? - буркнул он.
Елена молча отступила, пропуская сына в квартиру. Они прошли на кухню, где сидела Ирина.
- Я... - Максим замялся, потом выпалил: - Я вел себя как последняя сволочь. Прости меня, мама.
Елена почувствовала, как к горлу снова подступают слезы:
- Максим...
- Нет, подожди, - перебил он. - Дай мне договорить. Я... я испугался. Испугался, что ты больше не будешь нуждаться во мне, что я тебя потеряю. Но я понял, что чуть не потерял тебя из-за собственной глупости.
Он опустился на стул, обхватил голову руками:
- Я не буду продавать квартиру. И... если ты хочешь работать, я тебя поддержу.
Елена подошла к сыну, обняла его за плечи:
- Спасибо, родной. Ты не представляешь, как много это для меня значит.
Ирина тихонько всхлипнула в своем углу. Елена протянула руку, и дочь присоединилась к их объятиям.
- Ну вот, - сказала Елена, вытирая слезы. - А теперь давайте пить чай. И я расскажу вам про "Вишневый сад"...
Прошло несколько месяцев. Ярославль уже вовсю купался в летнем зное, а жизнь Елены Сергеевны изменилась до неузнаваемости.
Она сидела за компьютером в небольшом уютном офисе, вникая в тонкости новой бухгалтерской программы, когда зазвонил телефон.
- Мам, привет! - раздался в трубке голос Ирины. - Как ты там? Справляешься?
Елена улыбнулась:
- Привет, доченька. Потихоньку. Знаешь, оказывается, учиться никогда не поздно.
- Я так рада за тебя, - в голосе Ирины слышалась искренняя теплота. - Слушай, мы с Максимом хотим в выходные устроить пикник. Ты с нами?
- С удовольствием, - ответила Елена. - А можно я... - она на секунду замялась, - можно я приглашу Василия Петровича?
На другом конце провода повисла короткая пауза.
- Конечно, мам, - наконец сказала Ирина. - Мы будем рады познакомиться с ним поближе.
Когда Елена положила трубку, она почувствовала, как сердце наполняется теплом. Кто бы мог подумать, что в пятьдесят лет жизнь может начаться заново?
В субботу утром Елена стояла перед зеркалом, придирчиво оглядывая себя. Легкое летнее платье в цветочек, волосы, собранные в простой, но элегантный пучок.
"Господи, да я же кокетничаю, как девчонка", - подумала она, и эта мысль вызвала у нее смешок.
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. На пороге стоял Василий Петрович, как всегда немного растрепанный, но удивительно обаятельный в своей рассеянности.
- Вы готовы? - спросил он, протягивая ей букет полевых цветов.
- Да, - улыбнулась Елена, вдыхая аромат цветов. - Спасибо, они прекрасны.
Когда они подъехали к месту пикника, Максим уже разжигал мангал. Увидев мать с Василием Петровичем, он на мгновение нахмурился, но тут же взял себя в руки и пошел им навстречу.
- Здравствуйте, - сказал он, протягивая руку Василию Петровичу. - Я... хочу извиниться за свое поведение в прошлый раз. Это было недостойно.
Василий Петрович пожал протянутую руку:
- Все в порядке. Я понимаю, вы беспокоились о матери.
Ирина подбежала к ним с маленькой Машенькой на руках:
- Мама, как я рада тебя видеть! Василий Петрович, добро пожаловать в наше семейство!
День прошел удивительно легко и весело. Они жарили шашлыки, играли в бадминтон, гуляли по берегу реки. Елена с удивлением наблюдала, как Василий Петрович нашел общий язык с Максимом, обсуждая какие-то исторические события.
Вечером, когда солнце начало клониться к закату, Елена отошла немного в сторону и присела на поваленное дерево. Василий Петрович подошел к ней:
- О чем задумались?
Она подняла на него глаза:
- Знаете, я вдруг поняла, что счастлива. По-настоящему счастлива. И это... немного пугает.
Он сел рядом с ней:
- Почему?
- Потому что... - она замялась, подбирая слова. - Потому что я уже и забыла, каково это - быть счастливой. А вдруг это ненадолго? Вдруг все снова рухнет?
Василий Петрович взял ее за руку:
- Елена Сергеевна, послушайте. Жизнь - она разная бывает. И взлеты, и падения - это нормально. Но знаете что? Вы заслужили это счастье. Вы сильная, мудрая, прекрасная женщина. И вы имеете право на счастье. Как говорил Бернард Шоу: "Жизнь - это не поиск себя. Жизнь - это создание себя".
Елена почувствовала, как к глазам подступают слезы:
- Спасибо вам. За все.
Они сидели молча, глядя на закат. Вдруг со стороны поляны донесся голос Ирины:
- Мама! Василий Петрович! Идите к нам, мы хотим сделать общую фотографию!
Елена встала, одернула платье:
- Ну что, пойдем?
Василий Петрович улыбнулся:
- Пойдемте. В конце концов, это же ваша семья.
- Наша, - тихо поправила его Елена. - Наша семья.
Они пошли к остальным, держась за руки. Елена чувствовала, как внутри нее разливается тепло. Да, жизнь может быть непредсказуемой. Да, впереди еще много трудностей. Но сейчас, в этот момент, она была абсолютно, безоговорочно счастлива.
Прошло еще несколько месяцев. Осень окрасила Ярославль в золотые и багряные тона. Елена сидела за своим рабочим столом, просматривая черновик своей первой книги. Кто бы мог подумать, что из простого дневника, который она начала вести по совету Василия Петровича, вырастет целая история - история женщины, которая в пятьдесят лет решила начать жизнь заново.
Звонок телефона прервал ее размышления.
- Елена Сергеевна? - раздался в трубке незнакомый женский голос. - Это Мария Ивановна из издательства "Новая жизнь". Мы прочитали вашу рукопись...
Елена замерла, сердце бешено заколотилось.
- И знаете, - продолжала Мария Ивановна, - нам очень понравилось. Мы хотели бы обсудить с вами возможность издания книги.
Елена не могла поверить своим ушам. Она словно со стороны услышала свой голос:
- Да, конечно... Я... Спасибо большое!
Положив трубку, она несколько минут сидела неподвижно, пытаясь осознать произошедшее. Потом вскочила и бросилась к телефону.
- Василий Петрович! Вы не поверите! - выпалила она, как только он ответил. - Издательство... Они хотят издать мою книгу!
- Елена Сергеевна, это замечательно! - в голосе Василия Петровича слышалась искренняя радость. - Я всегда знал, что у вас получится. Как говорил Чехов: "Если у вас есть талант, то ваш долг - развивать его".
- Спасибо вам, - тихо сказала Елена. - Без вас... без вашей поддержки ничего бы этого не было.
- Ну что вы, - смутился Василий Петрович. - Это все вы сами. Ваш талант, ваше трудолюбие. Я просто был рядом.
- И это самое главное, - улыбнулась Елена.
Через три месяца Елена стояла в небольшом книжном магазине, нервно теребя край блузки. Сегодня была презентация ее книги "Начать сначала: история одного пробуждения".
Она оглядела зал. Вот Максим с женой и детьми - кто бы мог подумать, что ее вечно занятой сын найдет время прийти сюда. Ирина, сияющая от гордости за мать. Василий Петрович, который поддерживал ее взглядом. И... десятки незнакомых лиц. Женщины разного возраста, многие - ее ровесницы. Они пришли послушать ее историю, может быть, найти в ней отражение своих собственных надежд и страхов.
Конец.
Друзья, поддержите молодой канал лаками и подпиской!
Ваш лайк – луч света в душе автора. Подписка – рассвет новой главы вашей жизни. Встречайте этот день вместе с нами!" ПОДПИСАТЬСЯ!