Николай Петрович ведет себя странно. Он болен или, может... завел любовницу? Вера решает выяснить, куда же ходит папа "по делам".
— Папа, ты куда собираешься? — спросила Вера, в очередной раз заметив, как ее отец украдкой пробирается к выходу.
Николай Петрович вздрогнул, словно застигнутый врасплох подросток. Он обернулся к дочери. На его лице мелькнуло выражение, которое Вера прежде не видела — смесь испуга и... стыда?
— А, Верочка, — он попытался улыбнуться, но улыбка вышла какой-то неестественной. — Да вот, решил прогуляться немного. Погода-то какая хорошая.
Вера нахмурилась. За окном моросил мелкий осенний дождь.
— Папа, на улице дождь. И ты одет совсем не для прогулки.
Действительно, на Николае Петровиче были начищенные до блеска туфли и его лучший пиджак — странный наряд для простой прогулки.
— Ах да, дождь... — отец как будто только сейчас это заметил. — Ну, знаешь, погода такая переменчивая. А одет я так... просто так вышло. Ладно, дочка, мне пора. Дела, понимаешь...
— Какие дела, пап? — Вера постаралась, чтобы ее голос звучал как можно более непринужденно, хотя внутри все сжалось от нехорошего предчувствия.
— Да так, встреча с друзьями. Ты их не знаешь, — торопливо ответил Николай Петрович, явно стремясь поскорее закончить разговор.
— С какими друзьями? Может, познакомишь?
— Нет-нет, это не нужно. Обычные старые приятели, ничего интересного, — отец уже открывал дверь. — Не волнуйся, я недолго. Пока!
Дверь захлопнулась, оставив Веру в полном недоумении. Подойдя к окну, Вера увидела, что отец торопливо шагает по улице, не обращая внимания на дождь. Его фигура казалась какой-то напряженной, словно он нес на плечах тяжелый груз.
Вера отошла от окна, в голове роились мысли. Что происходит? Куда же ходит папа? И главное — почему он лжет? Николай Петрович всегда был образцом честности, он учил Веру, что ложь — это худшее, что может быть в семье. И вот теперь...
Эти странные отлучки начались пару недель назад. Сначала Вера не придавала им значения — мало ли какие дела могут быть у человека. Но потом она заметила, что отец стал каким-то дерганым, рассеянным. Он избегал разговоров о том, где бывает, отделывался общими фразами. А сегодня и вовсе соврал в лицо — про погоду, про друзей...
От этих мыслей у Веры засосало под ложечкой. В голову лезли самые разные предположения, одно хуже другого. Может, у отца проблемы? Долги? Или того хуже — проблемы со здоровьем, а он скрывает?
Вера помотала головой, пытаясь отогнать мрачные мысли. Нет, нужно во всем разобраться.
Она вернулась на кухню, где ее мать, Анна Сергеевна, спокойно пила чай. Глядя на безмятежное лицо матери, Вера почувствовала укол раздражения. Неужели она одна замечает, что с отцом творится что-то неладное?
— Мам, — осторожно начала Вера, — ты не находишь, что папа в последнее время как-то странно себя ведет?
Анна Сергеевна удивленно подняла брови:
— Странно? В каком смысле, Верочка?
Вера присела за стол, подбирая слова.
— Ну, эти его внезапные уходы, какие-то таинственные встречи... И вообще, он стал какой-то... другой.
— Другой? — переспросила мать. — По-моему, все как обычно. Ты преувеличиваешь, доченька.
Вера вздохнула. Как объяснить то, что она сама толком не могла сформулировать? Смутное беспокойство, которое грызло ее изнутри?
— Мам, ты не замечала, что папа стал быстрее уставать? И вчера, когда он вернулся с этой своей "встречи с друзьями", он прихрамывал.
Анна Сергеевна нахмурилась, явно припоминая.
— Да вроде не замечала. Хотя... — она на мгновение задумалась. — Может, и правда, немного прихрамывал. Наверное, ногу неудачно подвернул. С кем не бывает?
Вера покачала головой. Ей вдруг вспомнилось, как неделю назад отец никак не мог вспомнить, куда положил свои очки. А позавчера назвал ее "Танечкой" — именем своей сестры.
— А вдруг это что-то серьезное? — тихо произнесла Вера. — Может, у него проблемы со здоровьем, а он скрывает?
— Ох, Вера, — Анна Сергеевна мягко улыбнулась, — ты всегда была такой мнительной. Не выдумывай. Твой отец здоров как бык. Вот увидишь, все это пустяки.
Но Вера не могла успокоиться. В ее голове роились мрачные мысли. А что, если у отца действительно серьезные проблемы со здоровьем? Что, если... она едва осмеливалась подумать об этом... у него начинается деменция? Она где-то читала, что первые признаки этой страшной болезни — как раз рассеянность, забывчивость, странное поведение.
— Мам, — снова начала Вера, — может, нам стоит уговорить папу сходить к врачу? Просто на всякий случай?
Анна Сергеевна рассмеялась:
— Вера, ну ты даешь! Твой отец скорее горы свернет, чем пойдет к врачу без серьезной причины. Ты же знаешь, какой он упрямый.
Вера знала. И именно это ее и пугало. Что, если отец действительно болен, но из-за своего упрямства скрывает это ото всех?
— Ладно, мам, — сдалась она. — Может, ты и права. Может, я действительно преувеличиваю.
Но внутренний голос подсказывал Вере — нет, она не преувеличивает. Что-то определенно не так с ее отцом. И если никто больше этого не замечает, значит, ей самой придется во всем разобраться.
Вера решительно встала из-за стола. Она не позволит какой-то тайне, будь то болезнь или что-то еще, вмешаться в жизнь их семьи. Нужно выяснить, куда же ходит папа, чего бы ей это ни стоило. Она решила действовать методично, как настоящий детектив.
Первым делом Вера стала записывать время ухода и возвращения отца. Спустя месяц наблюдений она заметила закономерность: каждый вторник и пятницу Николай Петрович уходил ровно в три часа дня и возвращался в шесть.
— И куда же ты ходишь, папочка? — пробормотала Вера, глядя на ровные строчки в блокноте.
Следующим шагом стала проверка отцовского телефона. Улучив момент, когда Николай Петрович отправился в душ, Вера схватила его мобильный. Сердце колотилось, руки дрожали — она чувствовала себя воришкой в собственном доме.
— Так, звонки... — Вера быстро пролистала список вызовов. — Ничего необычного. "Аня" — это мама... я, сестра Таня... Стоп, а это кто?
Незнакомый номер без имени мелькнул в списке, но больше не повторялся. Вера нахмурилась. Может, ошиблись номером?
Время шло, а загадка оставалась неразрешенной. Вера уже начала думать, что сходит с ума от подозрительности, когда судьба преподнесла ей неожиданный подарок.
Вечером вторника — очередного "дня икс" — Николай Петрович вернулся домой, рассеянно бросил на стол свой потрепанный ежедневник и ушел на кухню. Вера, сидевшая в кресле с книгой, замерла. Ежедневник! Как она раньше не додумалась?
Убедившись, что отец занят на кухне, Вера на цыпочках подкралась к столу. Руки дрожали, когда она открывала кожаную обложку.
— Так, где у нас вторник? — прошептала она, листая страницы.
И вот оно! Аккуратным отцовским почерком было выведено: "15:00 - Елена". То же самое значилось в пятницу. Вера быстро пролистала другие недели — та же картина.
— Елена? — Вера почувствовала, как к горлу подступает комок. — Какая еще Елена?
Она никогда не слышала, чтобы отец упоминал какую-то Елену. Ни разу за все эти годы. Кто она? Почему отец встречается с ней дважды в неделю? И главное — почему скрывает это от семьи?
В голове Веры промелькнули самые страшные предположения. Неужели у отца... роман? В его-то возрасте? Нет, быть этого не может!
Вера захлопнула ежедневник и вернула его на место. Сердце колотилось как сумасшедшее. Она вернулась в кресло, пытаясь придать лицу невозмутимое выражение. Но внутри все кипело от тревоги и возмущения.
Кто такая эта Елена? Почему отец скрывает свои встречи с ней? В конце концов, измученная неизвестностью, Вера решилась на отчаянный шаг.
В пятницу Николай Петрович как обычно засобирался "по делам". Вера, сидевшая в своей комнате, услышала, как хлопнула входная дверь. Сердце заколотилось. Вот он - шанс выяснить, куда же ходит папа! Сейчас или никогда!
Она выскочила из дома, едва успев накинуть куртку. Отец был уже в конце улицы. Вера пошла следом, стараясь держаться на расстоянии и не привлекать внимания. Ей казалось, что все прохожие смотрят на нее, догадываясь о ее постыдном занятии. Но отступать было поздно.
Николай Петрович шел быстро, уверенно, словно точно знал свой маршрут. Вера едва поспевала за ним, лавируя между прохожими. Наконец отец свернул на небольшую улочку и остановился перед неприметным зданием. Вера притаилась за углом, наблюдая.
На вывеске, украшенной силуэтами танцующих пар, значилось: "Танцевальная студия "Ритм". У Веры отвисла челюсть. Танцы? Её отец? Должно быть, какая-то ошибка!
Но нет — Николай Петрович уверенно открыл дверь и скрылся внутри. Вера, помедлив секунду, подкралась к окну студии. Сквозь неплотно задернутые жалюзи она могла видеть просторный зал с зеркалами.
И тут она увидела его. Её отец, всегда такой серьёзный и собранный, неуклюже пытался повторить движения за стройной молодой женщиной. Лицо его раскраснелось от усердия, но в глазах горел какой-то мальчишеский задор.
— Отлично, Николай Петрович! — услышала Вера звонкий голос преподавательницы. — А теперь поворот...
Вера не могла поверить своим глазам. Её отец — и вдруг танцы! Она смотрела, как он неловко, но с невероятным энтузиазмом выполняет движения, как улыбается, когда у него что-то получается.
— Леночка, у меня получилось? — спросил Николай Петрович, закончив очередную фигуру.
— Замечательно! — ответила преподавательница. — Вы делаете успехи!
"Так вот кто такая Елена!" — пронеслось в голове у Веры. Облегчение, охватившее ее на мгновение, тут же сменилось новой волной подозрений. Зачем ее отец, солидный мужчина, вдруг начал заниматься танцами? И почему с такой молодой и привлекательной женщиной.
Вера почувствовала, как к горлу подступает комок. Неужели... неужели отец действительно...? Нет, она не могла даже мысленно произнести это слово. Но факты складывались в неприятную картину: таинственные отлучки, ложь, молодая женщина...
"Господи, да ему же почти 65!" — в отчаянии подумала Вера. Но тут же одернула себя — мало ли историй о мужчинах, которые в зрелом возрасте вдруг решают "тряхнуть стариной"?
И ведь совсем скоро сорокалетие их с мамой свадьбы! Вера вспомнила, как они всей семьей готовились к этому событию, как мама светилась от счастья, обсуждая предстоящее торжество. А отец все это время...
Горькая обида за мать захлестнула Веру. Как он мог? После стольких лет брака? И эта... Елена! Небось, решила окрутить немолодого, но обеспеченного мужчину.
Вера стиснула кулаки. Нет, она не позволит этому случиться. Не даст разрушить семью ради какой-то мимолетной прихоти!
Решение пришло мгновенно: она дождется окончания занятия и поговорит с отцом. Здесь и сейчас. Вытрясет из него правду, чего бы это ни стоило.
Вера отошла от окна и прислонилась к стене соседнего здания. Сердце колотилось как сумасшедшее, в висках стучала кровь. Она не знала, что именно скажет отцу.
Наконец дверь студии открылась. Николай Петрович вышел на улицу, на лице его играла довольная улыбка. Он поправил воротник пальто и уже собирался идти, когда заметил Веру.
— Вера? — изумленно воскликнул он. — Ты... ты что здесь делаешь?
Вера решительно шагнула к отцу. Ее трясло от напряжения и обиды.
— Нет, папа. Это ты мне скажи — что ТЫ здесь делаешь? — голос ее дрожал. — Кто эта женщина? Зачем все эти тайны, ложь?
Лицо Николая Петровича вытянулось. Он открыл рот, закрыл, снова открыл — казалось, он не знает, что сказать.
— Верочка, солнышко, ты не так все поняла... — наконец выдавил он.
— Да? — горько усмехнулась Вера. — А по-моему, я все прекрасно поняла. Как ты мог, папа? Мама дома готовится к годовщине вашей свадьбы, а ты...
— Стой! — Николай Петрович поднял руки. — Погоди. Давай спокойно поговорим.
Он мягко взял дочь за локоть и подвел к небольшой скамейке у детской площадки. Они сели. Николай Петрович глубоко вздохнул.
— Вера, милая, — начал он. — Я знаю, как это выглядит со стороны. Но, поверь, все совсем не так.
— А как? — Вера скрестила руки на груди.
— Я... — он замялся, — я действительно беру уроки танцев. Но не потому, что ты подумала.
Вера недоверчиво посмотрела на отца. Тот вздохнул еще раз и продолжил:
— Ты же сама сказала, скоро годовщина нашей с мамой свадьбы. Сорок лет — это ведь не шутка. И я... я хотел сделать ей особенный подарок.
— Подарок? — переспросила Вера.
— Да. Видишь ли, — Николай Петрович смущенно улыбнулся, — на нашей свадьбе был наш первый танец. Вальс. Твоя мама танцевала прекрасно, а я... ну, скажем так, я двигался как медведь. Все ноги ей отдавил.
Он грустно усмехнулся.
— С тех пор прошло столько лет, а я так и не научился толком танцевать. И вот я подумал — что, если я сумею повторить тот танец? Но уже красиво, как следует? Представляешь, как мама удивится?
Вера почувствовала, как к глазам подступают слезы.
— Папа... — прошептала она. — Но почему ты скрывал это от меня?
— Ох, дочка, — Николай Петрович покачал головой. — Ты бы видела меня на этих занятиях. Слон в посудной лавке — и то грациознее. Мне было стыдно. Я боялся, что ты будешь смеяться... и потом - вдруг бы у меня ничего не получилось?
Он замолчал, глядя куда-то вдаль. Вера почувствовала, как ее переполняет нежность к этому большому, неуклюжему человеку, который решился переступить через стеснение и неуверенность в себе, чтобы порадовать любимую жену.
— Папа, — тихо сказала она, — то, что ты сейчас сказал - это самое прекрасное, что я когда-либо слышала.
День годовщины свадьбы родителей наступил неожиданно быстро. Вера волновалась - едва ли не больше виновников торжества. Она то и дело бросала взгляды на отца, но тот казался совершенно спокойным.
Гости собрались в ресторане. Зазвучали поздравления, смех, звон бокалов. Анна Сергеевна сияла от счастья, принимая комплименты и подарки. Николай Петрович держался рядом, время от времени нежно сжимая руку жены.
Праздник был в самом разгаре, когда Николай Петрович вдруг встал и попросил тишины. Разговоры постепенно умолкли. Все с любопытством глядели на хозяина дома.
— Дорогие друзья, — начал он, чуть волнуясь. — Я хочу сказать несколько слов.
Он повернулся к жене и взял ее за руку.
— Анечка, любовь моя. Вот уже сорок лет ты даришь мне счастье. Сорок лет ты — мой свет, моя опора, мой самый близкий друг.
Анна Сергеевна смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. Николай Петрович никогда не был склонен к публичному проявлению чувств.
— И сегодня, — продолжал он, — я хочу подарить тебе то, что у меня не получилось сорок лет назад.
С этими словами он кивнул кому-то в углу комнаты. Зазвучала музыка — та самая мелодия, под которую они когда-то танцевали свой первый танец на свадьбе.
Николай Петрович протянул руку жене:
— Позволишь?
Анна Сергеевна, все еще удивленная, вложила свою ладонь в его. И тут случилось чудо.
Николай Петрович вдруг начал двигаться с неожиданной грацией. Он уверенно вел жену в танце. Анна Сергеевна смотрела на мужа так, словно видела его впервые.
Гости восхищенно перешептывались, но для Николая Петровича и Анны Сергеевны, казалось, больше никого не существовало. Они смотрели друг другу в глаза и улыбались — так же счастливо, как сорок лет назад.
Когда музыка стихла, в комнате на мгновение воцарилась тишина. А потом раздались аплодисменты.
— Коля... — прошептала Анна Сергеевна. — Как... когда ты научился?
Николай Петрович смущенно улыбнулся:
— Это мой подарок тебе, родная.
Анна Сергеевна обняла мужа, прижавшись к его груди. Вера видела, как по щекам матери катятся слезы счастья.
В этот момент Вера почувствовала, как ее переполняет любовь — к родителям, к их истории, к этому моменту. Она вспомнила свои нелепые подозрения, и ей стало стыдно. Как она могла сомневаться в отце, в его любви к матери?
Глядя на счастливые лица родителей, Вера поняла — вот оно, настоящее чудо. Любовь, пронесенная через годы, способная удивлять и восхищать даже спустя сорок лет. И она поклялась себе, что сделает все, чтобы и в ее жизни была такая же любовь — верная, нежная, способная на чудеса.