Как минимум, Лабатут предлагает необычное чтение: симбиоз художественного и научного. Он сплетает плотную литературную косу из великих и ужасных открытий математиков, физиков, химиков, к которой добавляет хорошую горсть эмоций. И, к моему удивлению, это оказалось очень захватывающе.
Наверное, самое время признаться в том, что по химии и физике я получила в школе четверку только чудом. Ну и в том, что я искренне не любила математику, хоть и грызла ее вместе с репетитором. В школе меня мало интересовало то, что не было связано с языками и литературой.
Но зачем же я тогда взялась за Лабатута, а еще и поставила ему высокую оценку? Потому что он не просто рассказал о лицах за открытиями, но добавил им жизни, эмоций, сомнений. Его небольшая, в двести страниц, книга ухитрилась стать драмой, триллером, детективом.
Начинается книга довольно резко, на сцену выходит цианистый калий: газовые камеры и самоубийства верхушки Третьего рейха. Это и сбивает с ног, и заставляет немедленно читать дальше.
Извечная моральная дилемма: есть ли грань, за которую ученые не должны заходить? Ведь открытия могут не только спасти мир, но и уничтожить на нем все живое.
Эти размышления, а еще любовь к трукрайму (а чем его история не трукрайм?) заставили меня гуглить статьи о Фрице Габере после книги Лабатута. Габер придумал способ производства аммиачных удобрений, что спасло растущее население Земли от голода. И Габер же сыграл ключевую роль в развитии химического оружия. Нобелевский лауреат и военный преступник. Еврей, чьи родственники умерли в Холокост от газа, к которому приложил руку.
У покойного Фрица Габера с собой было немного вещей. Среди них — письмо жене, в котором химик признается: его терзает невыносимое чувство вины. Но не за то, какую роль прямо или косвенно, он сыграл в гибели стольких людей, а за то, что изобретённый им способ синтезирования азота из воздуха нарушил равновесие в природе. Габер опасался, что будущее отныне принадлежит не человеку, а растениям. Достаточно лишь, чтобы население Земли уменьшилось до значений, зафиксированных в XIX веке, и всего через пару десятков лет из-за избытка питательных веществ, созданных человеком, растения покроют всю планету целиком, похоронят все прочие формы жизни под всепоглощающей зеленью.
И если Габер доходил до конца, то гениальный математик Александр Гротендик бросил преподавать и публиковать свои работы, когда узнал, что его институт финансируется военными. Он запретил распространять и публиковать свои работы и стал отшельником и пастухом.
Вовсе не атомные бомбы, компьютеры, биологическое оружие или климатическая катастрофа, а простая математика меняет мир до такой степени, что совсем скоро, всего через пару десятков лет максимум, мы не сможем понять, что значит - быть человеком.
А дискуссии между Гейзенбергом, Шредингером и Бором о квантовой теории еще раз доказали, что наука может быть тем еще бразильским сериалом.
Лабатут пишет рвано, постоянно перескакивает, сбивается. И именно это и дарит это очарование тревожности, эти размышления о хрупкости мира и нашем в нем месте. Ближе к финалу он, на мой взгляд, уже перебарщивает с художественностью и доводит тревожность до громкой, панической ноты. Но, в каком-то смысле, это тоже красиво.
Проходите, располагайтесь, Книжный Енот вам всегда будет рад и расскажет о самых захватывающих и интересных книгах.