Но после первой получки, я таки осознала, насколько некрасивая у меня зарплата. Спасибо Свете, можно сказать, что в тот момент она отвечала за прокорм моей семьи. Потому что прожить на зарплату в девяносто рублей семейному человеку было трудновато. Ну а продуктовые посылки , которые были каждый день, реально обеспечивали потребность нашей семьи в мясопродуктах. Тем более, что Светлана Николаевна никогда не разменивалась на мелочи. Она не любила тащить дешевку, типа вареной колбасы. Если мы выносили что то с мясокомбината, то это были деликатесы. Даже если она приносила фарш, это был прямо настоящий фарш, в который ещё не добавили всякой pornografii.
И мы с дорогой Светланой Николаевной были на двести процентов уверены, что никто не видит наших манипуляций. А мне ещё и предупреждение сделали два раза, но я не собиралась их принимать всерьез, даже если об этом говорил начальник. А дорогой Геннадий Григорьевич был очень умным, и не любил внештатных ситуаций. Поэтому в том конкретном случае он переживал не за нас со Светой, а за свое спокойствие, которое мы со Светой и могли нарушить. Поэтому он первый раз высказал свое наставление просто:" Галя, вам не надо дружить с Попковой, у нее плохая репутация, и вы можете нечаянно попасть под раздачу". В тот момент я не услышала подтекста, я поняла все буквально.
Ну вы даёте! Да Светка мне друг, товарищ и брат. Сколько раз она мне помогала в этой жизни? Не счесть! А мне предлагают держаться от нее подальше? Ни за что! Дурочка малолетняя. И мы со Светой продолжали шелестеть дальше. Иногда моя напарница настолько зарывалась, что то, что она добыла, невозможно было вынести за один раз. А Света не собиралась останавливаться. А когда я ей сказала, что у нас очень маленькие производственные мощности, она ответила по простому: "Я не собираюсь отказываться от того, что мне дают, а твоя задача, обеспечить транспортировку". Конечно она была права. Она же старалась. А я просто радио слушала.
И я напряглась, и придумала, как выносить все. Надо было просто выходить через проходную два раза за день. А заделье в заводоуправлении я всегда могла придумать. И я стала шарахаться через проходную среди бела дня. Первым рейсом я выносила скоропорт. Шла в здание заводоуправления и выгружала это все в бачок унитаза в туалете. Помните, когда бачки весели под потолком? И все мы дёргали за верёвочку? Замотанную в сто целлофановых пакетов продукцию я опускала в бачок. Забирала это после работы Света, а я выносила вторую посылку. Зато у нас отпала надобность искать укромные углы , чтобы выгрузить протез, я со своим наполнением уезжала домой.
Мы настолько были заняты логистикой нашего воровства, что не видели ничего вокруг. Хотя вокруг все тоже были заняты не нами. Все видел только Геннадий Григорьевич. Но он был на тот момент поумнее нас обоих , и понимал, что если он видит нашу вроде совсем невидимую суету, то может увидеть ещё кто то. Это было единственное его беспокойство. Ему не нужны были видимые воры в его цехе, потому что это его ответственность, и иметь будут его. И ему это совсем было не нужно. Поэтому поступило второе предупреждение:" Вы опять с Попковой кучкуетесь? Я же вас предупреждал, это не совсем хорошая компания". Но я тогда вообще его не понимала. А он понимал, какие неприятности у него могут быть , если мы продолжим.
И он сделал финт ушами. Он собрал общее собрание. В женской раздевалке. И только тогда меня тряхануло. Тряхнуло после того, как я поняла, что на собрании будут обсуждать хищение социалистической собственности. И между делом он сказал о том, что Черненко и Попкова почему то тесно дружат о слесарями клбасного завода. На этой фразе меня скрючило. Потому что в моей кабинке в тот момент лежало восемь палок копчёной колбасы. И дорогой начальник, так я думала в тот момент, об этом прекрасно знал, поэтому и завел этот разговор именно в женской раздевалке. И он мог попросить меня открыть эту кабинку, и я бы в одно мгновение лишилась работы.
Но начальнику не нужен был выходящий за рамки инцидент, ему нужно было, чтобы мы со Светой стали невидимыми и не привлекали к себе внимания лишних людей. Наконец то, пока шло собрание, я все осознала. И продумала все варианты. Движения в нашей схеме стали совсем другими. Теперь слесаря с нами не контачили, они сами втихую приходили на солевой склад и прятали там колбасу в тайник. Я ее забирала и выносила самостоятельно, мы со Светой перестали даже подходить друг к другу. Но как бы мы ни старались, наша участь на тот момент была уже решена. Геннадий Григорьевич очень ценил свое спокойствие.
Поддержать канал2202208070220844