Тихий Дон. СССР, 1957–1958. Режиссер Сергей Герасимов (сценарий по одноименному роману М. Шолохова). Актеры: Пётр Глебов, Элина Быстрицкая, Зинаида Кириенко, Людмила Хитяева, Наталья Архангельская, Алексей Благовестов, Даниил Ильченко, Анастасия Филиппова Игорь Дмитриев, Михаил Глузский и др. 42,4 млн. зрителей за первый год демонстрации (в пересчете на одну серию).
Режиссер Сергей Герасимов (1906–1985) поставил два десятка полнометражных игровых фильмов, 12 из которых («Семеро смелых», «Маскарад», «Молодая гвардия», «Сельский врач», «Тихий Дон», «Люди и звери», «Журналист», «У озера», «Любить человека», «Дочки–матери», «Юность Петра», «В начале славных дел») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
«Тихий Дон» стал самым кассовым в кинобиографии Сергея Герасимова, снявшего немало популярных у зрителей фильмов. Вслед за романом М. Шолохова С. Герасимов ломал сложившиеся в советском кино стереотипы, что положительные персонажи (красные) — обязательно носители передовых коммунистических идей, а отрицательные персонажи (белые) — носители антигуманных идей. Персонажей в фильме практически не разделяет ни социальный, ни материальный статус (и с одной, и с другой стороны — донские казаки), мало чем отличается и их лексика. Белые персонажи выглядят, как правило, достойными противниками…
Масштабный «Тихий Дон» С. Герасимова был по тем временам довольно жестким по фактуре: метания Григория Мелихова между красными и белыми воплотили в себе трагедию братоубийственной гражданской войны. И тут резко врезался в зрительскую память эпизод, где персонаж М. Глузского перед расстрелом кричал в лицо своих революционных убийц всё, что думал и о большевиках, и об их вожде Ленине…
«Советский экран» восторженно встретил премьеру «Тихого Дона», отметив, что это фильм «по своей идейно–художественной значимости и эпической монументальности, бесспорно, являет собой новый этап в развитии советской кинематографии» (Советский экран, 1957, № 22: 2–3).
Киновед Семен Фрейлих (1920-2005) был убежден, что «образ Григория Мелехова — главное достижение картины. … Глебов понял глубину образа и передал ее на экране. Это тем более удивительно, что актер ранее не исполнял значительных ролей в кино. Скажем прямо, в первых сценах картины его принимаешь холодновато и не очень ему веришь. А после картины не допускаешь мысли, что мог быть выбран другой актер. И невольно думаешь о чутье режиссера Герасимова, открывшего Тамару Макарову, Сергея Бондарчука, Николая Рыбникова, а теперь — Петра Глебова. Глебову особенно тщательно пришлось вчитаться в роман Шолохова: с жизнью его героя связано прямо или косвенно все в романе — от первой до последней страницы. Он в своем Григории дал нам почувствовать и черты отца и деда, родословная которых описана в романе, — их патриархальную ограниченность и свободолюбие трудового казака. … Сведения, вычитанные из текста и подтекста романа, не стали конспектом, куда актер периодически заглядывает. Материал романа он сделал своим и поэтому свободно живет в образе. В любой ситуации, воспроизводящей ли роман, или новой, он ведет себя так, как мог вести себя лишь Григорий Мелехов. Глебов в фильме живет самочувствием Григория. … Его герой нигде не «разоблачает» свои слабые стороны, но нигде и не демонстрирует свои достоинства. … Герой живет таким, какой он есть. Дело здесь не в объективизме, а в исторической конкретности. Актер как раз очень точен … в своем отношении к Григорию, но свое отношение выражает с художественным тактом. Он не разделяет свет и тень, то есть не схематизирует, а показывает наступление тени на свет» (Фрейлих, 1958).
Кинокритик Людмила Погожева (1913–1989) писала, что в «Тихом Доне» «Герасимов не обошел и не приглушил драматические ситуации романа, и вместе с тем фильм — это не копия романа, не иллюстрация к нему, если не считать нескольких неудавшихся сцен во второй серии, а качественно новое произведение, в котором часто мы встречаем иное, нежели в романе, сцепление эпизодов, иную группировку некоторых образов. В своей работе Герасимов стремился отыскать и вскрыть драматизм каждой отдельной сцены, сохраняя при этом эпическое строение целого. … В фильме «Тихий Дон» язык героев передан во всей его полноте и конкретности. Не приглаживая социальных конфликтов, С. Герасимов не пригладил и языка героев, более того, он взял за основу сценария роман не в его последней редакции, где кое–какие областнические выражения были убраны, заменены общелитературными, а в более ранней. Герасимов не побоялся возможного упрека в грубости языка героев. Она была нужна ему, эта внешняя грубость, для воплощения контрастов и противоречий — слова и чувства, слова и поступков, для выражения сложности изображаемой Шолоховым жизни. И вот, посмотрев на решение отдельных эпизодов в сценарии и фильме «Тихий Дон», на стилистику вещи в целом, на произошедшие в фильме изменения, мы убедились в том, что все это вполне соответствует роману» (Погожева, 1961).
Мнение кинокритика Дмитрия Писаревского (1912–1990) было практически аналогичным. Он подчеркивал, что Сергей Герасимов «избрал принцип точного следования роману. Идя по пути неизбежных сокращений, слияния отдельных сцен, переводя их на язык кинематографа, он стремился не только сохранить сюжет, характеры, драматизм событий, но и передать литературную форму романа. Эта верность духу литературного источника, точное ощущение стиля шолоховской прозы обеспечили киноэпопее Герасимова славу одной из лучших экранизаций советского кино. … Режиссер точно передал приметы казачьего быта, вылепил характеры. Словно опасаясь упустить хотя бы малейшую деталь романа, он почти «дословно» перенес на экран всю событийную часть первых глав «Тихого Дона». Здесь внимание сосредоточено на перипетиях частной жизни, личных отношений героев. Несколько замедленная по ритму, первая серия напоминает эпический запев. В ней только угадывались дыхание широкой жизни, драматический накал событий, которым предстояло развернуться впоследствии. Во второй серии акцент сделан на ином — на больших общественных событиях. Собранные вместе батальные сцены второй и третьей книг романа заполнили все действие. В храпе коней, взрывах и ружейных залпах, в кровавых схватках несколько затерялись, ушли на второй план отдельные человеческие судьбы. В третьей серии не было ни проходных, связующих, что–то разъясняющих или дополняющих эпизодов, которыми грешила первая серия. Кажется, сама жизнь, кипучая, полная трагических противоречий, напряженных страстей, выплеснулась на экран, обжигая горечью, потрясая. Именно в третьей серии фильма слились воедино, синтезировались точность наблюдений, пристальность взгляда первой и исторический размах, масштабность второй серий. Монолитная структура композиции, глубокое философское осмысление материала отличают эту завершающую и лучшую часть трилогии» (Писаревский, 1967).
Далее Д. Писаревский обращал внимание читателей, что в «Тихом Доне» Герасимов «как всегда, пристально внимателен к человеку, к передаче оттенков мыслей и чувств героев. Но здесь его обычная манера тонкого психологического анализа обогатилась новыми чертами. Он пишет не только мелкой, но и крупной, размашистой кистью, передавая дыхание романа, идя от частностей, от деталей к широким и смелым образным обобщениям. Постановка «Тихого Дона» отмечена зрелостью мысли и мастерства. В ней, как всегда у Герасимова, прекрасный актерский ансамбль, первоклассные актерские работы, роли–открытия. … Кинороман С. Герасимова, сохранив эпический размах, образную силу и неповторимый аромат шолоховской прозы, дополнил ее средствами углубленного кинематографического исследования жизни. Этот союз большой литературы и большого кинематографа принес радость млн.м зрителей» (Писаревский, 1967).
В 2006 году кинокритик Юрий Тюрин (1938–2016), хотя уже и исходя из иных идеологических позиций, тоже отозвался о «Тихом Доне» позитивно, подчеркнув, что «с Григорием Мелеховым пришел на экран необычный герой, не изведанный ранее тип личности. Он смешал бытовавшие представления о том, каким должен быть герой – участник Гражданской войны, потому что отнюдь не был образцом преданности коммунистическим идеалам. По законам исторической и человеческой правды фильм показал Мелехова внутри небывалого слома, на перепутье эпох, когда он сам, а не кто–то за него делал решающий выбор, когда чаша весов колебалась, и персонажи кровавой драмы еще не знали, каков будет действительный исход. Такого Григория видел, создал Герасимов с помощью коллектива единомышленников. И на стороне белых, и на стороне красных Мелехов воевал со своим же народом. Тут – трагедия, тупик, проклятие... Повествование о потомственной казачьей семье Мелеховых расширялось до масштабов общей русской трагедии. … Даже при хрущевской "оттепели", даже Сергею Герасимову, пользовавшемуся поддержкой властей, никто бы не позволил показать политику большевизма в отношении к казачеству. Соответственно обрисовка коммунистов на экране далека от исторической правды… И все же в истории русского кино фильм занимает почетное место» (Тюрин, 2006).
Зрители XXI века отчетливо делятся на сторонников и противников «Тихого Дона». Из тысяч отзывов, оставленных на портале кино–театр.ру приведу только два достаточно характерных:
«За»: «Превосходный фильм. Прекрасная работа великого Герасимова. Актёры играют выше всяких похвал. Конечно же, Пётр Глебов, Элина Быстрицкая со своим пробивающим "Грыыыша!". Но меня потрясли небольшие роли, сыгранные гениально. Это роли Михаила Глузского, Игоря Дмитриева и, конечно же, Бориса Новикова. Грандиозно! Запомнились сцены повешенья большевиков и комиссара Подтёлкова, а так же сцена прибытия английских союзников на хутор Татарский. Великий фильм о великой трагедии великой страны» (Андрей).
«Против»: «Тихий Дон», который снял Герасимов, с Элиной Быстрицкой в роли Аксиньи, на шедевр не тянет. Просто хрестоматийная экранизация, без особых удач. Игра Элины Быстрицкой средняя, ни хорошо, ни плохо. Да и остальные актеры также не поразили» (Саша).
Киновед Александр Федоров