Звонок раздался на рассвете. Вечером Алька так и сяк вертела телефон, а парни даже пробовали залезать со своими мобильниками на дерево. Сигнала не было. Лесник Степан сказал, что связь тут иногда берет, но вещь это – непредсказуемая. Алька еще подумала тогда, что звонить ей в общем-то и некуда. Некому.
Матери? Это будет бестолковый разговор и окончится он обидой. Мать для начала спросит – зачем Алька пошла в этот поход, не затем ли, чтобы присмотреть себе мужика? И если дочь за тысячи километров попала в беду, то что она, мать, может сделать? Что ответить Альке? Что беды покуда никакой нет, а есть только предчувствие? «Ну и не загоняйся, — скажет мать, и попросит, — Ты все-таки отзвонись, когда вернешься».
Девочек, с которыми она танцует в ночном клубе, окликнуть? Они позвонят спасателям, если она попросит. И опять же – дальше что? Группа идет по намеченному маршруту, больных нет и все прекрасно себя чувствуют. Ну, поплутали немножко, но ведь не дольше нескольких часов. Сами выбрались, и теперь все в порядке.
А главное – ребята и Наталья Ивановна рассердятся на нее, что она всех перебулгачила. Она сорвет им поход. Ведь никто ее не просил «всех спасать», ее просто взяли «из милости».
А уж что скажет Андрей….
Алька вспомнила последнюю крупную ссору, которая была между ними. Андрей тогда уехал с друзьями на море. Они собирались в поездку вдвоем, но Альку не отпускали в ее клубе, сказали, что отпуск дадут в сентябре.
И ей это было лучше. Во-первых, она успела бы поднакопить денег. Андрей поставил так, что и в кафе, и в поездках каждый платил за себя. Во-вторых, чем плохо на море в сентябре? Бархатный сезон. Пойти же на принцип, полаяться с начальством – значило, почти наверняка лишиться работы. Алька надеялась, что Андрей подстроит свои планы под нее.
Но когда она сказала ему, что отпуск у нее переносится, он только бросил
— Вот как?
И через несколько дней, придя к нему домой, она застала его собирающим вещи. Оказывается, его друзья собираются на машине в Абхазию, и берут его с собой. Вроде мелочь – ну, подумаешь, уедет друг на две недели… Но Альку тогда это как по лицу хлестнуло. Она убежала домой, и решила больше не звонить, не окликать и, тем более, не приходить к Андрею. Пусть сам ее ищет, если она ему нужна.
Чего ей стоило это выдержать – один Бог знает. Она была в плену той безнадежной, безответной, испепеляющей любви, когда весь мир замкнут на одном человеке. Исчезни он из ее жизни – и у нее нет больше никого и ничего. Она беднее Иова Многострадального.
Но она продержалась до той поры, когда Андрей и правда позвонил ей.
— Я вернулся, приходи, — услышала она его веселый голос, — Я подарки тебе привез.
И она пошла к нему, пошла как собачонка, хотя уверяла себя, что идет – отказаться от подарков, сказать, что ничего ей не нужно.
Андрей был черным как туземец, и разбирал рюкзак. В этом была малая толика оправдания. Он позвонил ей, как только приехал. Подарки для нее были сложены на тумбочке. Огромная перламутровая раковина, Алька таких и не видела никогда. Какие-то южные масляные духи в деревянной коробочке. И амфора. Да, запечатанная амфора.
— Эй, — сказал он, — Только не открывай. Это древнее вино, глотнешь – и на тот свет, как в «Мастере и Маргарите». Это - просто редкость, просто - для красоты.
И тут же стал звонить какой-то Свете, тем же веселым голосом, сообщая ей, что и специи, и лавровый венок, и орехи – все доставлено, можно прийти и забрать.
Альке стало так горько, что она вышла в другую комнату, вытащила пробку из амфоры. И сделала несколько глотков.
Древнее вино было густым и сладким. Алька отхлебнула еще. Она представляла, как будет лежать на полу, раскинув руки, и амфора рядом – и красная лужа разлившегося вина…
Но тот свет к ней навстречу не торопился. Зато пришло ощущение какой-то бесшабашной легкости. Алька распахнула дверь на балкон, встала на цыпочки и раскинула руки – почему люди не летают как птицы? Ага, с пятого этажа. Тут-то бы ей и конец.
Андрей втащил ее в комнату.
— Ты рехнулась? — орал он на Альку, — Этого мне еще не хватало!
— Но вино….
— Я пошутил! По-шу-тил! Неужели можно быть такой тупой и не догадаться… Местное красное вино, сладкое, какое бабы любят.. Ну подумаешь, сделал гончар амфору…
Алька плакала взахлеб и никак не могла остановиться.
Андрей пометался по квартире, потом встал напротив нее
— Я так больше не могу, — сказал он, — Ты непредсказуемая. Ты – та самая обезьяна с гранатой. Чуть что не по-твоему, и ты выкидываешь фортеля. Я с тобой влипну во что-то непременно. Все, все, все…Давай лучше разойдемся по-хорошему.
И они тогда расстались на целых два месяца. Алька ходила как сомнамбула, танцевала кое как, с тем же остановившимся лицом. И встревоженные подруги уже говорили ей, что хозяин клуба уволит ее, если так будет продолжаться.
А в сентябре Андрей снова позвонил ей как ни в чем не бывало.
— У тебя отпуск? Айда в выходные на турбазу….
Алька потом думала, что это было всё равно, как зако--дировавшемуся ал-кого-голи-ку налили бы рюмку. Она снова сорвалась. И последний год жила мыслями об Андрее и надеждой, что он еще нескоро бросит ее. Но что бросит в итоге – не сомневалась. Она это чувствовала нутром.
И вот теперь ей кто-то звонил в самое неподходящее время, в пять утра, когда сон еще такой крепкий, и так хочется оставаться в его объятиях еще хоть полчасика. Но именно потому, что Алька была сонной, она и ответила незнакомому номеру. Впрочем, банки с предложением кредитов и разные мошенники в такую рань тоже не звонят.
— У вас все в порядке? – этот мужской голос она вроде бы слышала.
— Кто это?
Алька боялась говорит громко, чтобы не разбудить остальных. Прикрывала трубку ладонью.
— Марк.
Сон слетел окончательно.
— Подожди, — Алька выбралась из спального мешка,
Ночевали они в соседнем с лесником доме. Хозяева давно покинули его, и теперь Степан использовал этот дом, как летнюю кухню и сарай. Одна из комнат пустовала, там ребята и расположились.
Алька вышла во двор, к ней тут же подкатилась собака Динка. Было уже светло, ясно, что скоро проснутся остальные.
— Почему тебе интересно про наши дела? Мой крестик почернел? Или сон плохой видел?
Она спрашивала вроде бы шутливо, но на самом деле хотела знать – почему он вспомнил о ней.
— И как ты узнал мой номер? Это вообще чудо, что я с тобой говорю, вчера тут никакой связи не было..
— Попросил у Галины Петровны, она у Натальи Ивановны узнала. Когда вы возвращаетесь?
— Насколько я знаю, у нас еще одна точка на маршруте и все… Какая-то пещера – из семи то ли комнат, то ли залов….
— Не ходи туда, — вдруг сказал Марк.
Это было настолько неожиданно и так совпадало с ее мыслями, с ее тревожными предчувствиями, что Алька опешила.
— Почему?
— Гнилое место. У нас в краю не так-то много пещер, и хотя туристические фирмы вечно ищут завлекаловку для клиентов, в эту пещеру ни один гид туристов не поведет. Во-первых, вход очень неудобный. Зимой – так-сяк по льду, а летом только по воде туда шлепать. Когда на ГЭС приливы-отливы – пещеру изрядно затапливает, весной так полностью. Но и летом там вода с потолка капает, сыро… А самое главное – свод весь в трещинах. Рано или поздно там все обрушится. И хорошо, если в это время в пещере не будет людей.
— Почему же все туда рвутся?
— Ну…там довольно живописно, — неохотно сказал Марк, — Кого-то просто распирает посмотреть.
— А ты там был?
— Один раз, мы ходили зимой.
— А озеро видел?
— Озеро – это вообще настоящая ловушка. Чтобы туда попасть, надо проползти через узкие лазы, мы их называем шкуродерами, понимаешь, почему? Если кто-то там застрянет, как вытаскивать? Пока еще спасатели доберутся… А если вода придет? И само озеро… Там где-то внизу есть сифон…
— Что?
— Ход такой подземный. Местные ребятишки говорили. Он весь затопленный, и я даже профессионалу не посоветовал бы туда соваться. Еще снаряжение за что-нибудь зацепится…
— Так что же, никто этот ход до конца и не прошел?
— Вроде как там есть восьмая пещера, под водой. Но давай об этом забудем. Я тебя прошу – не ходи туда.
— Но ведь все пойдут. И отговорить их я не смогу…. Холера…
Это слово вырвалось у Альки, когда она поняла, что связь опять оборвалась.
Меж тем народ действительно поднимался. Под навесом у лесника стоял длинный «туристический» стол и две лавки. Вскоре тут же и сели завтракать. Холодная жареная рыба, домашние помидоры и кофе со сгущенным молоком пришлись весьма кстати.
— Жаль, что всё это нельзя взять с собой, — вздыхал Димочка, протягивая руку за очередным куском рыбы.
— А давайте сегодня вечером устроим костер? — предложила Наталья Ивановна, — А то, что у нас за поход, еще и не посидели у костра все вместе, песни не попели…То погода плохая, то слишком устали. Люся, ты ведь у нас главная по этой части…
— НатальВанна, если вы велите Карномазову не открывать рот, то я только за…Это ж надо иметь такое самомнение, чтобы при полном отсутствии слуха – петь громче всех…
Люся сказала это тихо, она все-таки не хотела обидеть товарища.
А когда простились с лесником и, наконец, вышли – Динка какое-то время еще провожала их, а потом стояла на тропе, и, помахивая хвостом, глядела вслед.
Андрей вместе с другими парнями шел впереди. Люся же, к удивлению Альки, пристроилась шагать рядом с ней. Кажется, Люсе впервые за долгое время надоел Димочка и его вечные жалобы.
— Ты учишься? Работаешь? — спросила Люся.
Алька думала, что Андрей уже всем разболтал про ее клуб, оказывается – нет. А может быть, Люся хотела услышать ответ от нее самой.
— Работаю, — сказала Алька, не вдаваясь в подробности, — А ты?
— Моя судьба была решена заранее, — вздохнула Люся, — У родителей своя туристическая фирма. Так что и с институтом, и с работой все было без вариантов.
— Я тоже собираюсь поступать, — если честно, Алька не собиралась до этой минуты, и сама не понимала, почему эта мысль пришла к ней именно сейчас, — Может на хореографа пойду, танцы ставить буду.
— Завидую твоей фигурке…
Алька взглянула с подозрением, но похоже, что Люся говорила искренне. Потом Люся стала рассказывать о диетах, на которых сидела, Алька же призналась, что и ей в свое время приходилось нелегко, когда нужно было считать каждый кусок.
…Так и прошел этот последний день – тихо и мирно, за разговорами под размеренный шаг. В час дня сделали привал, ели бутерброды с сыром, запивали чаем из термоса. Карномазов ухитрился даже поспать в тенечке. Он вообще отличался способностью мгновенно засыпать, оказавшись в горизонтальном положении.
До места, то есть до берега реки, добрались, когда уже начало темнеть.
— А где пещера? — спросил Димочка слегка разочаровано.
Они стояли на невысоком обрыве, под которым плескалась река.
— Там, — указала вниз Наталья Ивановна, — Я помню, тут сбоку есть тропка, по которой можно спуститься. Хотя так ходят обычно только зимой. Летом на лодке подъезжают.
— Есть еще один вариант, — любезно предложил Миша Димочке, — Ты топнешь посильнее ногой – и аккурат туда провалишься. Только подожди, мы подальше отойдем.
— Хватит, — устало сказала Наталья Ивановна, — Завтра будем разбираться, кто спускается, кто остается… Давайте располагаться на ночлег.
Пока ставили палатки, пока разводили маленький костерок – только, чтобы чай вскипятить, стемнело окончательно. Песни у костра тоже петь не стали. Парни, правда, еще долго не засыпали, сидели на краю обрыва, свесив ноги, курили, о чем-то оживленно разговаривали. Временами долетал их смех.
Алька устроилась в палатке Натальи Ивановны.
— Вымоталась? — спросила та.
Алька покачала головой.
Наталья Ивановна сняла олимпийку, оставшись в одной футболке. До Альки долетел запах знакомых духов.
— А я что-то сдаю, — неожиданно призналась Наталья, — Может, действительно силы с годами уже не те. Лишь бы эти охламоны завтра чего не учудили…
Наталья Ивановна заснула быстро. Алька же боялась смежить веки. Она боялась – как только опустил голову на свернутую куртку, что служила ей подушкой – как встретится взглядом с черными пустыми глазницами.
Ведь что бы там ни было, внизу, оно находилось сейчас прямо под ней.
Окончание следует
#история #рассказ #литература #культура