Все части детектива здесь
Я задумчиво кручу в руках папку с делом Карины Дроздовой. Потом достаю фотографии местности. Тропинка, дорога, дома... Я была там, сама все видела, но что теперь с этим делать? Внимательно всматриваюсь в снимки. Вот школа, вот дом девушки, а там, чуть в стороне от ее дома, высотка. И почему эти фото так привлекают мое внимание? На этот вопрос ответить гораздо труднее, так как я просто не знаю. Беру маленькую лупу и продолжаю дотошно изучать каждый снимок.
И вдруг...
Часть 10
Я перевожу вопросительный взгляд на мужа, Руслан, обнимая меня за талию, говорит:
– Маргарита, познакомься – это мой самый любимый педагог из института, профессор психологии, доктор наук, Конюхин Сергей Захарович – и обращается к незнакомцу – Сергей Захарович, это моя жена, Маргарита.
– Наслышан, наслышан – улыбается мужчина – очень многие считают вас гением в вашем деле.
– Это слишком сильно сказано – улыбаюсь я – я всего лишь выполняю свою работу. Что же, проходите к столу...
– Марго, Сергей Захарович очень заинтересовался тем делом, которое ты ведешь сейчас, и готов помочь тебе.
– Спасибо, Рус – тихо говорю я мужу – я уже ездила к своему преподавателю, тоже психологу.
У мужа вытягивается лицо, ему, видимо, становится неловко.
– А мне не сказала – тянет разочарованно – поставила меня в неудобную ситуацию. Слушай, этот профессор очень умный, думаю, он тоже сможет помочь тебе в чем-то.
– Вероятно, лишним не будет – шепчу я Руслану и обращаюсь к психологу – Сергей Захарович, скажите, а почему люди становятся маньяками, убийцами, похитителями?
Мужчина отпивает из своего бокала виски, а я думаю о том, что у него очень красивые женственные руки, смотреть на их плавные движения – одно удовольствие. И вообще – несмотря на возраст, мужчина очень привлекателен. В нем чувствуется некая порода, статус, значимость. Наверняка он знает себе цену, но не бравирует этим.
– Что вам сказать, милая барышня – отвечает он, с удовольствием жуя кусок балыка, так, что его уши медленно и плавно двигаются – нет однозначного ответа, так как здесь играет роль множество факторов. Наследство, генетика – я кидаю взгляд на мужа, но он, кажется, пропускает мимо ушей слова педагога – то, какая атмосфера дома у ребенка с рождения...
Руслан жестом спрашивает у меня, налить ли мне виски. Прошу его негромко принести мне безалкогольное вино из бара. Скоро мой бокал наполнен, мы соединяем свои сосуды, Сергей Захарович бравурно произносит:
– За вас, Маргарита! Вы большая умница! - потом продолжает – ну, и самый немаловажный фактор, это, конечно, неполучение желаемого в тот или иной период времени.
– То есть вы хотите сказать, что если я сейчас что-то недополучу – у меня есть шанс стать маньяком? – спрашиваю его, улыбаясь.
– Я, вероятно, немного неверно выразился. Это работает, в основном, тогда, когда человек что-то недополучает в юном возрасте, Маргарита Николаевна, ну, или в молодом. Вот возьмем, например, маньяка Чикатило. У него было плохое здоровье в детстве, энурез, надломленная психика, женщины обращали на него мало внимания и так далее, и тому подобное. Чего нам хочется в юности, Маргарита? Верно – признания. А если его нет, что мы делаем? Сильные борются за свое место под солнцем, а слабые... Ну, сами понимаете.
– А как определить такого человека по внешности? Есть какие-то признаки того, что можно точно сказать – этот человек убийца или похититель.
– Ну что вы, милая Маргарита – он снисходительно смеется – такие люди умеют очень хорошо прятать свою сущность на людях. Там, наедине со своей жертвой, он настоящий, а с другими людьми – он хороший актер. Ему же важно быть таким, как все вокруг и ничем не выдать себя. Знаете, Руслан кратко рассказал о деле, которое вы сейчас ведете – вам досталась сложная партия, вам нужно обыграть того, кто столько лет носит на себе личину нормального человека, а на самом деле, там, со своими жертвами, он деградирует. Именно поэтому и произошло убийство, о котором мне сказал Руслан – девушку нашли возле школы. Тем более, за давностью лет такое преступление сложно раскрыть. Если желаете, я вам помогу в этом.
– Простите, но я уже обращалась к своему педагогу. Просто не сказала об этом мужу – улыбаюсь извиняюще, словно чувствуя себя виноватой.
– И что же сказал ваш педагог?
Я рассказываю ему все то, о чем беседовала с Владленом Аристарховичем.
Психолог думает и местами недовольно хмыкает.
– Я бы не был так категоричен, утверждая возраст преступника. И не факт, что он одинок – возможно, у него как раз есть семья, и очень хорошая семья, а также дети. Ведь ему важно не быть «белой вороной» и не отрываться от стада, на которое он так хочет быть похожим. Что касается семей девочек – я бы тоже не стал это вот так утверждать, скорее, он выбирал их по типу внешности, а уж в том, что они оказались из таких семей, ему, скорее, повезло. Думаю, он и работает не один – у него есть сообщник, прокрутить такое в одиночку невозможно. Проблемы с потенцией – тоже не факт, скорее, этот человек имеет садистские наклонности, о чем говорят следы на теле этой жертвы, Карины Дроздовой. Нельзя так однозначно утверждать, что он импотент, и если вы будете искать таким образом, скорее всего, ваша деятельность закончится провалом. Голова, Маргарита, штука темная и изучению не подлежит...
Где-то я уже слышала эту фразу. Ах, да, ее говорил мне Руслан. Набрался от своего педагога. Мне совсем не нравится, что этот мужчина, которого я вижу впервые в жизни и у которого не училась, вот так, в одну минуту, развеял большинство мыслей моего педагога. Причем так грамотно, что можно не сомневаться – он уверен в своих словах.
– Психология, Маргарита, наука неточная, размытая – как ни в чем не бывало продолжает он – поэтому здесь нельзя употреблять такие слова, как однозначно, точно, бесспорно и так далее... Вы меня понимаете?
Я вынуждена с ним согласиться, потому неуверенно киваю головой и заявляю:
– С вами достаточно трудно спорить.
Он смеется, элегантно откидывая назад свою величественную голову и изящно открывая рот. Словно знает, что его зубы – это то, что можно без стыда демонстрировать окружающим.
– Руслан – говорит он моему мужу – твоя жена – самое прелестное создание, которое я когда-либо встречал в жизни.
– Да, мне очень повезло с супругой – Руслан улыбается мне и поглаживает по руке.
– Осмелюсь спросить – а где же ваш наследник?
– Он... у друзей скорее всего – отвечаю я – всегда поздно возвращается. Занятость в секциях, загруженность в школе, ну, и с друзьями надо вот так пообщаться.
– Что же... Вполне разумно для юноши. Я уверен, что он похож на тебя, Рус. Такой же целеустремленный и пробивающий себе дорогу в жизнь самостоятельно. Вероятно, он хочет стать юристом?
– Колеблется – заявляю я – между юристом, как папа, и следователем, как мама.
– Похвально, похвально... Думаю, Руслан, ты очень хорошо следишь за сыном, правда? Ведь дети с большим трудом берут от родителей только самое хорошее, зато без особых усилий, как губка, впитывают самые отрицательные черт своих предков, в том числе, бабушек и дедушек...
Его эти слова настораживают меня. Неужели Рус доверил ему свою историю? Нет, не может быть, Руслан предпочитает молчать об этом.
– У нас все в порядке с генами – улыбаюсь я профессору, стараясь не показать, что меня задели его слова – что у меня, что у Руслана.
– Что же – он встает – я и не сомневался в этом. Но уже поздно, друзья мои и мне, пожалуй, пора. Меня ждут... мои подопечные...Я имею ввиду нескольких кошек, живущих в моем доме. Милые существа и любят меня по-настоящему, той любовью, которой умеют любить только животные.
– Думаю, ваша жена тоже любит ваших питомцев – невинно улыбаюсь я.
– О, нет, Маргарита Николаевна, вы слишком хорошего обо мне мнения. Я не женат. Ни одна женщина в мире не вытерпела бы совместного проживания со мной. Потому что у меня, в отличие от вас, мои идеальные друзья, – он смеется – куча недостатков.
О, еще один неженатый психолог! Ну, просто аут! Они все такие сдвинутые, что ли?
Он целует мне руку, Руса хлопает по плечу, желает нам всего наилучшего, выражает надежду на очередную встречу и уходит.
– Рус! – я поворачиваюсь к мужу – почему ты меня не предупредил?
– Марго, прости. Это было спонтанное решение, которое мы приняли в университете. Он же тоже там преподает до сих пор. Пришлось отменить последнюю пару и отправиться к нам. Он очень хотел с тобой познакомиться.
– Рус, ты не должен был рассказывать ему о этом деле! Я вообще не имею права разглашать такую информацию.
– Маргарита – муж проводит пальцем по моей щеке – Марго, послушай. Все, что он знает, останется с ним, он никому не разболтает – не тот человек.
– Но зачем ты рассказал ему о своем биологическом отце?
– Я ничего не рассказывал – Рус пожимает плечами.
– Ты его слова слышал? Мне они совершенно не понравились, Руслан. Он скользкий тип.
– Он мой педагог, Марго, и отличный психолог!
– Это я заметила! На раз-два разбил все мои теории, вернее, теории моего педагога.
– Значит, твой педагог был неправ!
– Владлен Аристархович никогда не ошибается! – говорю я, бледнея, кажется, прямо на глазах мужа.
– Маргарита, мы же не будем из-за этого ссориться! Просто давай, когда ты раскроешь дело, посмотрим, кто прав, а кто нет, да и все. Он же тебе сказал, что психология – это очень размытая наука... Здесь легко можно ошибиться.
Наш разговор ни к чему не привел. Я отправляюсь наверх, в комнату, отдохнуть и посмотреть телевизор, на самом деле, я просто сгораю от гнева. Да что возомнил себе этот профессор! Какой же он вычурный и неприятный! Машет своими знаниями, как флагом, да и регалиями тоже помахать не против, смотрите, мол, какой я умный, а вы все дураки!
На следующий день я являюсь на работу без настроения. В кабинете уже сидит Клим в компании Евгения Романовича. Оба вопросительно смотрят на меня, а шеф заботливо спрашивает:
– Марго, ты не приболела? Что-то плохо выглядишь.
– Нет, шеф, спасибо. Просто настроение – дерьмо.
– А почему?
– Да нашелся вчера один умник, который в пух и прах разбил все доводы моего психолога, моего любимого педагога, и, соответственно, обесценил все, что мы делаем сейчас.
Я рассказываю им о визите профессора, который преподавал у мужа. Выслушав мой рассказ, Клим говорит:
– Марго, ты не должна так сдаваться. Версия с импотенцией – это все же версия, и потом, стажеры уже начали с этим работать, ну, не сворачивать же нам все. Давай все же продолжим двигаться в этом направлении. И докажем этому напыщенному индюку, педагогу Руса, что он неправ.
– Марго?! – шеф смотрит на меня с подозрением – я надеюсь, вы не поссорились из-за этого с мужем?
– Почти – говорю я – я взорвалась и ушла в комнату.
– Обижаться – констатировал шеф.
– Может быть. Этот визит задел меня.
– Вот что – говорит шеф – ваша ошибка в том, что ты хочешь блеснуть знаниями и умениями своего педагога, а он – своего, соответственно, каждый из вас тянет лямку на себя. А это неправильно. Что за дух соревновательности в таком серьезном деле? А меж тем, у нас есть штатный приходящий психолог. Позвоню ей. Третье мнение порой самое верное. Тем более, здесь оно будет независимым.
Мы с Климом переглядываемся.
– А теперь за работу, друзья! – шеф звучно хлопает в ладоши и уходит.
Клим смотрит ему в след и тоже медленно хлопает в ладоши несколько раз, словно выражает восторг аплодисментами.
– Какая речь! – говорит он.
– Ладно. Работу никуда не денешь, давай думать, Клим, что нам предстоит сделать. Сегодня сюда придут те, кто в то время вел поиски Натальи и Василисы, пожалуйста, поговори с ними. Милиционеров, которые искали Анфису, ты уже опросил, нет смысла вызывать их повторно. Что-то опера не идут – они уже давно должны были опросить учителей девушек.
– Хорошо – говорит Клим – пойду в допросную готовиться. Попрошу, чтобы их сразу туда провели.
Он уходит, а я открываю почту – на нее пришел ответ из архива по поводу договора Анфисы Орлянской с модельным агентством. Так я и знала! В перечне вещей девушки нет никакого договора, думаю, она забрала его с собой, когда поехала на так называемую «фотосессию». Что же, и здесь глухо. Но я упорная, буду искать, пока не найду хоть одну нить, связывающую преступника с девушками. Только бы они были живы.
– Марго! – входит Даня – слушай, Марго, я еще раз проверил жену Беломазова. Она чиста, как первый зимний снег. Никаких белых Тойот, странных звонков и контактов, никаких тайн от мужа. Занимается и занималась садом, огородом, семьей, и вообще, если честно, она чересчур амебна, чтобы провертеть подобное. Если на то пошло, я бы делал ставку скорее на мужа, чем на нее. Но он тоже чист. Думаю, за всем этим стоит кто-то другой. И еще – мы шерстим списки в поликлиниках по поводу обращения мужчин с нехорошей болезнью. Обращались в основном в КВД, но, дело в том, что у них еще не все списки оцифрованы. Раньше же все только на бумаге было. Они вносят по тихой грусти данные в базу, но ты представь, какой это объем работы. К слову, это делается для того, чтобы такой вот заразившийся когда-то не пришел, не дай Бог, сдать донорскую кровь. База единая, поэтому там, в центре переливания, например, все будет видно. Но, дело в том, что оцифровать все удалось только до тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года.
– И что делать? – испуганно спрашиваю я.
Он жмет плечами.
– Из их архива привезут журналы учета, начиная с этого года. Проверять вручную будем. Посажу стажера за эту работу – что делать-то теперь.
– Да, невесело – задумчиво говорю я – что-то сильно много затыков в этом деле, да, Даня?
– И не говори. Словно некто совершенно не хочет, чтобы этого подонка поймали, девушек спасли, а его наказали.
Он уходит, а я звоню отцу Натальи Прошиной. Тот берет трубку и с места в карьер спрашивает:
– Вы не нашли мою дочь?
– И вам здравствуйте, Прошин. Пока нет. Вы что думаете – это так быстро, что ли? Ваша дочь пропала тринадцать лет назад!
– Нет. Простите меня, я ничего не думаю, просто вы позвонили, и у меня вдруг появилась надежда – а что если я увижу сегодня мою Наташеньку?!
– Прошин, Прошин, остановитесь! Вам никто не гарантировал, что ваша дочь жива. Я сказала вам, что мы так думаем. Но в ваших интересах сделать все, чтобы мы как можно больше информации получили. Потому у меня к вам вопрос: вы знали, что ваша дочь готовится поступать в институт, а потому занимается с репетитором бесплатно? Впрочем, этот вопрос всего лишь наудачу, учитывая то, что вы тогда пили, не просыхая, и можете многого не помнить.
– Вы знаете – задумчиво начинает Прошин – я помню, что как-то раз, когда я был трезв, а случалось это все реже и реже, Наташа похвастала мне, что с такими знаниями, как у ее репетитора, она обязательно поступит в медицинский. Она и так-то хорошо училась, а тут еще этот благодетель. Я спросил у нее, чем же мы будем ему платить, но Наташа сказала, что он занимается с ней бесплатно. Я тогда не поверил, начать орать на нее...
– Не поверили во что?
– В благие намерения этого репетитора. Ну сами посудите – кто будет бесплатно заниматься с незнакомой девчонкой только для того, чтобы она поступила в ВУЗ? Я потребовал от нее сказать правду – чем она платит этому своему «репетитору», но Наташа расплакалась тогда от обиды и сказала, что он готовит ее потому, что хочет, чтобы она в дальнейшем работала у него в медцентре. И возможно, она получит квоту в институт, а потом, по окончании учебы, обязана будет отработать несколько лет в этом медцентре.
– Подождите – говорю я – а она рассказала, как этот репетитор нашел ее? Ведь не просто же так он пришел и предложил ей это.
– Нет, конечно. Он обратился в школу, к директору, а та уже направила его к Наталье.
Вот это новость!
– Прошин – говорю я – вы почему раньше об этом не рассказали мне?
– Да я все по ходу вспоминаю, после ваших вопросов – пугается он.
– Ладно, Прошин. Большая просьба – напрягите память, может быть, еще что-то вспомните. Как только вспомните, сразу позвоните мне.
Я звоню оперативнику, тому, который должен был собрать сведения от учителей Натальи.
– Сереж, привет. Это Маргарита Николаевна. Скажи пожалуйста, у тебя что-то есть интересное от учителей девушки.
– Ничего особого, Маргарита Николаевна. Все одно и тоже – училась хорошо, мечтала поступить в мед, в обиду себя не давала, но при этом была замкнута и нелюдима. Ну, как-то так. Особо ни с кем не дружила, хотя была лидером, никого не выделяла.
– Сереж, а директор, которая в то время работала в школе...
– Ее уже нет в живых.
– Понятно. Просто у нас появилась кое-какая новая информация, нужно ее проверить.
Я пересказываю ему разговор с отцом девушки.
– Сереж, ну, ты понял, да? Нужно еще раз поговорить с учителями Натальи. Вдруг кто-то, помимо директора, видел этого репетитора. Что-то мне кажется подозрительным то, что этот человек занимался с девушкой бесплатно, обещая ей какую-то призрачную квоту в институт, и кроме того, обеспечивая уже на будущее работой.
– Хорошо, я понял.
Только я заканчиваю разговор, как в дверь без стука входит оперативник, тот самый, что беседовал с учителями Василисы Звягинцевой.
– Как ты вовремя! – говорю я – что-то вы с Сережей затянули с учителями.
– Маргарита Николаевна – тянет он – пока нашли всех, пока выяснили, кто дома-не дома. Звягинцевой учителя вон вообще в разных концах города, а одна так в доме престарелых.
– Но у тебя есть какая-то информация? Что-то интересное тебе сообщили?
– Ну, я уж вам все расскажу, а вы сами решайте, что тут интересное, а что нет. Василиса была душой компании, старостой класса, ее все любили, так как она могла повести за собой коллектив. Компанейская, дружелюбная, классная – вот как ее характеризовали те, кто имел с ней дело. Она отлично училась, принимала участие в разных школьных мероприятиях. Но! Было одно «но» – она мечтала, нет, она просто грезила отправиться куда подальше от своей семьи. Те, кто ее знал, не осуждали девушку – она была старшей, и забота о малышне легла на ее плечи. Ее мать – ограниченное существо, думала, что Василисе необязательно учиться, самое важное – работать и помогать семье...
– О, нет-нет! – говорю я – прошу тебя, не надо напоминать мне про эту самку гамадрила, хотя гамадрил в сто раз умнее нее. Я общалась с этой дамой, и мне кажется, что там глубокое УО.
– Ну да, так вот... Девушке помогали иногда вещами ее подруги, в отличие от Василисиной семьи, у них нормальные семьи, а ее любили, потому и отдавали вещи, которые... ну, не новые, но еще можно носить.
– Итак, Василиса хотела уехать подальше от своей семьи. Но тогда на чем же поймал ее этот гад? Как мог заманить ее в свои сети? Что говорят учителя – было в поведении Василисы что-то странное?
– Кое-что было, Маргарита Николаевна, но это очень субъективное мнение, основанное только на их догадках. Например, классная руководитель Василисы заметила, что в последнее время девушка стала рассеянной, немного скатилась по учебе, витала в облаках, и... необычно расцвела.
– Вот как? Любовь?
– Да, все подумали, что она влюбилась, но никто не видел объект ее страсти. Она словно прятала его, вероятно, боялась, что он влюбится в кого-то другого, в более примечательную девушку, чем она. Вот, собственно и все, что мне поведали педагоги. Ну, и когда Василиса пропала, ее мать заявила, что она с этим парнем сбежала, с как его...
– Она мне тоже говорила о нем. Васька Федоров.
– Вот-вот.
– Ладно, спасибо за информацию.
Он выходит, а я задумываюсь. Интересно получается – этот похититель знал всю подноготную девушек, вплоть до того, о чем они мечтают. Как ему это удавалось? К кому он входил в доверие, чтобы выведать информацию? В конце концов, где он брал время на то, чтобы выведать информацию?
Я задумчиво кручу в руках папку с делом Карины Дроздовой. Потом достаю фотографии местности. Тропинка, дорога, дома... Я была там, сама все видела, но что теперь с этим делать? Внимательно всматриваюсь в снимки. Вот школа, вот дом девушки, а там, чуть в стороне от ее дома, высотка. И почему эти фото так привлекают мое внимание? На этот вопрос ответить гораздо труднее, так как я просто не знаю. Беру маленькую лупу и продолжаю дотошно изучать каждый снимок.
И вдруг...
Дверь открывается и входит Клим.
– Я закончил, Марго. Могу докладывать?
– Погоди, Клим – говорю медленно, всматриваясь в снимок, понимая, что делали их милиционеры, но все же... А может, это мизерный, но шанс? – Черт!
Я срываюсь с кресла и бегу к Дане. Мне сейчас важно, чтобы он посмотрел на этот снимок и подтвердил мои догадки.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.