Прошёл целый день с тех пор, как Уоки пропал. Мистер Бинд отменил все встречи и мероприятия, чтобы сосредоточиться на поисках своего любимца. Журналисты соревновались в предположениях, что могло послужить причиной такого поведения. Высказывались самые разные версии: от неведомой болезни президента до банальной усталости. В кабинет вошёл Патрик: красные глаза выдавали, что ночью он хорошо, если подремал пару часов.
— Доброе утро, шеф, — сказал он. — Увы, результатов нет. Что можно сказать с уверенностью — действовали хорошо обученные люди. Быть может, они прошли подготовку в Китае или Иране.
— Наши спецы уже изучили послание? — спросил мистер Бинд. — И манифест?
— Изучили, — кивнул Патрик. — Пусто. Ни клеток кожи, ни отпечатков пальцев. Ничего. Доставлено из почтомата на квадрокоптере. Мы сделали запрос в компанию—оператора — ничего.
— Профессионалы, — произнёс мистер Бинд так, словно хвалил похитителей. — Просчитали всё до мелочей. А после… После моего тактического хода появились попытки выйти на связь?
— Ничего… — развёл руками помощник. — Они выжидают и молчат. Связи с похитителями у нас нет.
Мистер Бинд вновь испытал чувство вины, как и в случае с Роем, много лет тому назад. Быть может, Уоки уже нет в живых… А он даже не провёл с ним последние часы, не подал мисочку с водой, не потрепал по ушам. Терять друзей обидно. Особенно, если их забирают негодяи лишь потому, что ты — президент.
— Я не хочу огласки, — произнёс президент. — Если пресса будет задавать вопросы — всё отрицайте. Делайте вид, что ничего не происходит.
— Но, мистер Бинд… — начал спорить помощник. — Что, если избиратель подумает, будто президент — обманщик? По опросам общественного мнения, Уоки — самый узнаваемый представитель Овального кабинета.
— Популярнее, чем мой вице—президент? — сощурился Бинд. — Чем государственный секретарь?
— Да! — сказал помощник. — Рейтинг Уоки на добрый десяток пунктов выше. Давайте будем объективны: весь ваш кабинет поистрепался. За эти три года, что мы пашем в Вашингтоне, у каждого появились скелетики… И у вице-президента, и у госсекретаря. Да чего там, даже у вас.
— Продолжай, — кивнул мистер Бинд. Он ценил своего помощника не только за преданность, но и за умение преподносить горькую правду, как должное.
— Собачка — другое дело, — сказал собеседник. — Её невозможно не любить. По последним опросам, негативно к Уоки относятся только ярые кошатники. Да и то не все. Я боюсь, что исчезновение вашей собачки может серьёзно пошатнуть рейтинги… А ещё — лишить граждан чувства безопасности. Помните, почему проиграл Трамп? Когда во всём мире бушевала пандемия, он делал вид, что ничего не происходит.
— Могу его понять… — вздохнул мистер Бинд.
— Но люди хотели безопасности! — воскликнул помощник. — Им были нужны вакцины и всё такое. Вот почему он не выиграл второй тур. Я считаю, что нужно рассказать всю правду. Быть может, они помогут найти.
— И всё равно, — возразил президент. — Это не просто собачка, это — член семьи. Член правительства, если угодно. Думаю, огласка может ему только навредить. Подумай, что эти нелюди могут сотворить? Быть может, сказать правду в моих интересах, чтобы выглядеть сильным в глазах избирателя. Но не в интересах Уоки.
Мужчины помолчали. Мистер Бинд погрузился в воспоминания. По мере того, как он старел, это происходило с ним всё чаще. А Патрик размышлял, его голова работала, как компьютер. Вдруг его лицо просветлело, будто он нашёл решение математической задачки со звёздочкой.
— У меня есть предложение, — произнёс помощник и немного покраснел. — Очень смелая идея. В духе стран бывшего Советского Союза.
— Валяй, — махнул ему рукой президент. — Идеи я всегда приветствую.
Но от предложения помощника у мистера Бинда глаза полезли на лоб. И хотя он был вынужден признать, что идея — стоящая, но обман мог обойтись ему дороже, чем Трампу в две тысячи двадцатом.
Наступило очередное утро. Пользуясь правами старшего, Гриф нагрузил своего юного товарища разными делами. Например, именно ему приходилось готовить омлет на завтрак, мыть посуду и убирать дворик. А ещё — ездить в магазин на велосипеде, чтобы купить продуктов. К двенадцати часам все дела были сделаны.
Джек увлечённо играл в какую-то игру на мобильном телефоне, а Уоки — спал в углу. Пёсик только и делал, что дремал, засыпал или болтал лапками во сне. Никакой агрессии к своим похитителям он не проявлял. Главарь, стоя перед зеркалом, смотрел на собачку и одновременно — прихорашивался. Выбрал лучшую майку, самую чистую. Целые носки. Аккуратные джинсы. Поправил свои сальные волосы и пожалел, что утром поленился принимать душ.
— Ухожу, - бросил Гриф, собираясь. — Дела.
— Партийная борьба? — спросил Джек.
— Конечно, — кивнул напарник. — Они там в своих кабинетах совсем забыли, что такое права трудящихся. Я им напомню, я им всё напомню! Пока к рабочему классу не будут относиться со всей справедливостью, ничего в этом мире не изменится… Кстати, тебе оставляю важное задание.
— Что, помыть двор от маленьких бомбочек Уоки? — улыбнулся Джек. — Я уже всё сделал. Не смотри, что он такой крошка. Гадит, как большой.
— Это слишком простое задание для тебя, — ответил Гриф. — Тут, знаешь ли, нужно проявить всю пролетарскую ненависть. На которую ты только способен. Вот твои орудия борьбы за свои права.
Старший товарищ махнул рукой в направлении журнального столика. Джек в недоумении посмотрел на него. На столешнице лежал жгут, перекись водорода и бинты, а ещё — садовый секатор. Как он только не заметил весь этот инвентарь? Парень перевёл взгляд на своего наставника.
— Это что ещё такое? — спросил он.
— Всё просто, — пожал плечами Гриф. — Эти негодяи не хотят исполнять наши требования. Чёрт возьми, они даже почти провели тебя вокруг пальца!
— И что мы будем делать? — недоумевал Джек.
— Каждый день они отрезают кусочек твоего будущего, — поучал старший товарищ. — По чуть—чуть, так, чтобы ты ничего не почувствовал. Пришло время ответить им тем же.
—Что-то я ничего не понял, — честно признался юноша. С метафорами у него было туговато.
— Мы откусим ему лапу, - ответил Гриф. — И отправим её этому президенту богатеев в коробочке. И пусть он только попробует не отменить профсоюзную реформу.
Юноша стоял, как громом поражённый. Его лицо вдруг стало бледным, словно его обесцветили.
— Это ведь ты несерьёзно сейчас? — спросил Джек с глуповатой улыбкой. — Потому что лично я никогда не отрезал у собак лапы.
— Расслабься, дружок, — махнул рукой старший. — Это всего лишь зверь, он несмышлёный. Это не человек. Нужно перевязать жгутом, сжать секатор – и всё. Потом перекисью обработать. У него четыре лапы, от него не убудет.
Джек побледнел ещё сильнее. Он представил себе эту картину, и ему стало плохо. Голова закружилась, и он сел на стул, чтобы не упасть на пол. Уоки проснулся и поднял мордочку, наблюдая за своими похитителями.
— Это важная часть партийной борьбы, - убеждал своего подельника Гриф. — Наши с тобой предки кровь проливали за левое дело. А ты – даже лапу у собаки не можешь отрезать. Слабак. Мне кажется, ты ещё не готов к решительной борьбе, которой ждёт от нас рабочий класс.
Джек продолжал молчать. В его голове были тяжёлые мысли. Когда они только начинали это дело, он даже представить себе не мог, как далеко всё зайдёт.
— Кстати, я тут кое с кем обсудил, — продолжал Гриф. — И мне пообещали хорошее место в профсоюзе. Такую должность, где нужен собственный помощник. И чёрт возьми, я знаю, кому смогу поручить эту непростую миссию.
— Что, опять бесплатно батрачить? — спросил Джек безо всякого энтузиазма.
— Нет, мы тебя оформим, как надо, - сказал напарник. — Будешь получать хорошую зарплату. И вести свою революционную борьбу на новом уровне. Сможешь наконец колледж закончить, походишь на какие-нибудь курсы, где тебя научат говорить, как надо. Всего-то и нужно, что…
Гриф сделал жест, будто режет пальцами бумагу, — и был таков. Джек остался наедине с Уоки. Тот уже проснулся окончательно и добродушно смотрел на своего похитителя. Вроде бы даже улыбался, как всегда. Юноша подумал, что в чём—то его старший приятель прав. В конце концов, это всего лишь собака. Мало ли их бегает по улицам? С другой стороны, с этим малышом он уже провёл несколько дней своей жизни.
— Эх, брат, что же нам с тобой делать? — вздохнул Джек и осмотрел набор юного живодёра.
Во—первых, нужно было узнать, куда накладывать жгут. Во—вторых, как-то обездвижить собачку. Сама идея лишать живое существо конечностей казалась ему бесчеловечной. Конечно, он бы вполне мог сделать нечто подобное с людьми, которых считал негодяями. Со всеми этими банкирами, финансистами, политиками и прочими инвесторами.
Но тут речь шла о собачке, маленьком беззащитном пёсике. Который, к тому же, успел ему понравиться за эти несколько дней. Джек подумал, что перед тем, как лишиться лапы, Уоки должен как следует погулять. Насладиться жизнью. Он даже хотел сгонять на велосипеде в магазин и купить ему что—нибудь вкусное. Но денег почти не осталось, поэтому воплотить в жизнь этот благородный порыв не удалось.
— Ничего не бойся, - сказал юноша. — Пока не вернётся Гриф, я точно ничего делать не буду. Заставлю его купить обезболивающее. А пока что — будем играть.
Только планируя свою акцию, Гриф и Джек оградили маленький участочек за домом сеткой. Пленнику ведь нужно гулять — это собака, а не человек. Пекинес отлично себя чувствовал в этом скромном закутке и даже вида не подавал, что плен его тяготит. Пёсик принёс мячик и положил перед Джеком.
— Хочешь поиграть в футбол? — спросил похититель, подбрасывая игрушку. — Давай, поиграем.
Он бросал Уоки мяч, а тот приносил его обратно. Даже на своих коротеньких лапках пёс преодолевал расстояние двора всего за несколько секунд. Он не знал ни усталости, ни сомнений. Длинная шерсть развевалась, пока собачка неслась к цели. В очередной раз принеся мяч, Уоки небрежно выплюнул его. Игрушка откатилась под крыльцо.
— Вот, чёрт! — сказал Джек. — Какой ты неуклюжий, дружище. Ладно, брат, не переживай, я сейчас достану. Тут и дел — раз плюнуть.
Несколько минут юный анархист пытался извлечь мяч из-под крыльца. Он его видел в щель, но игрушка закатилась слишком далеко, чтобы можно было достать рукой. В конце концов, Джек догадался взять палку, чтобы подтолкнуть мячик к себе. Прошло добрых десять минут, прежде чем он справился с этой задачей. От усердия на лбу появился пот.
— Получилось! — прокричал юноша, подбрасывая мяч в руке. — Лови, Уоки! Уоки? Эй, дружок, ты где?
Джек осмотрелся: собаки нигде не было. Он подумал, что пёсик вернулся в дом — благо, дверь была открыта. Зашёл в гостиную и позвал Уоки. Тишина. Посмотрел под диваном, за шторой, в ванной и даже в кладовке. Никого. Посвистел, похлопал в ладоши, почмокал губами. Малыш не откликался на его призывы.
— Куда он мог убежать? — в страхе произнёс юный анархист, бегая по дому. — Вернись, Уоки, мы будем трогать твою лапу! Клянусь!
Но собака не отзывалась. Тогда Джек решил посмотреть пёсика на улице. Участок был совсем маленьким, без кустов и каких-то построек. Неужели пролез под ограждением? Парень бросился к сетке, которую они натянули вдоль забора. Осматривая её, Джек вдруг заметил нечто такое, что заставило его испугаться не на шутку.
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение - лайк и подписка))