Все части повести здесь
Вспомнила этот момент, из глаз снова брызнули жгучие непрошенные слезы. Все разрушено. Ничего не осталось. В сердце – выжженная пустыня, в душе – черная дыра, которую ничем не заполнишь. Развернулась и стремглав кинулась вон от этого места. Бежала долго, пока вдруг под ногами не провалился лапник, наваленные целой кучей на яму. Вскрикнув, упала вниз и поняла, что яма достаточно глубокая. И кто ее тут вырыл, и для чего – непонятно. И как выбираться – тоже не ясно.
От страха стала кричать – громко, надсадно, вдруг услышат люди и кто-то, да придет на помощь. Но вокруг была тишина, лишь где-то там, в траве, стрекотали насекомые, а в недостижимой высоте продолжал свой парящий полет хищник.
Часть 18
Не обернулась, не остановилась, пошла дальше к подъезду, лишь бы не видеть ее – такую молодую, красивую, породистую в своей модной одежде и с умело подобранными аксессуарами. Она, Стелла, рядом с ней, как замухрышка какая. Глаза припухшие от слез, не накрашена, волосы собраны в хвост обычной резинкой, да еще и ростом не вышла. Пигалица, одним словом.
Почувствовала, как сестра схватила сзади за руку, повернулась, пронзая взглядом ее нежное личико с огромными глазами.
– Ты зачем пришла? Довольна?! Наслаждайся дальше! На пару с этим! А от меня отстань! И близко даже не появляйся!
– Стелл, подожди! Ну, не надо так! Ты не понимаешь!
– Да где уж мне! Я кругом виновата, а кроме того, еще вас не понимаю! Вы ведь сложные натуры, где мне, простодырой, вас понять!
– Стелла, ты должна быть мне благодарна за то, что я избавила тебя от такого кавалера!
– Да ты что?! Благодарна?! Может, мне тебя еще в зад поцеловать за такую услугу? Что ты от меня хочешь? Поиздеваться пришла? Так радуйся – перед тобой сестра, которую ты всю жизнь ненавидела! Поверженная! Отомстила? Довольна теперь? И я еще благодарна должна быть? Как бы не так!
– Стелла, послушай, Кирилл мне всегда нравился!
– Так а че ты ко мне явилась?! Коли он тебе всегда нравился – вали к нему сейчас и радуйтесь вместе!
– Ты не понимаешь... Он мне не нужен. Мужчины, которые побывали со мной, на второй день становятся мне неинтересны!
– Мне не нужны подробности твоей сексуальной жизни, меня это не интересует! У тебя поведение самки богомола, только головы своим самцам не откусываешь! Ты зачем пришла ко мне?
– Стелла, мы не должны ссориться из-за мужика! Мы сестры!
– Сестры? Лучше бы ты вспомнила об этом, когда укладывалась с Киром в постель. Фото ты отправила?
– Да. У меня есть второй номер телефона. Ты его не знаешь, вернее, не знала. Я с него отправила фото и сообщение.
– Молодец! Можешь собой гордиться! А теперь иди отсюда! Пошла! Вон!
– Стелла, послушай... Я... Я не хотела... Это просто временное помутнение.
Стелла вдруг успокоилась.
– Кир тоже говорит про помутнение. Похоже, у вас это обоюдно, а потому вам самое место рядом друг с другом!
– Стелла... Не говори родителям...
– Это единственное, что тебя волнует? Не мои чувства, не его, а то, скажу ли я родителям? Уходи, не о чем мне с тобой говорить!
Она больше не слушала сестру. Не могла. Ни слушать, ни смотреть в ее лицо. Поймала себя на мысли – завидуешь, что ли? Красоте, молодости, привлекательности... Нет, не завидует. Просто горько и больно оттого, что не осталось рядом ни одного живого существа, способного поддержать, утешить, подсказать что-то умное. Что же ей так не везет? Антон, теперь вот Кир. А может, и не стоит жалеть об этих ушедших, нужно просто дальше продолжать строить свою жизнь, не оглядываясь на прошлое?
Она влетела в квартиру, рухнула на кровать, закусила зубами уголок подушки, скрючилась вся, как старушонка, сжавшись в узелок всем телом, зарычала так, чтобы звук поглотила мягкая ткань. Так хотя бы не совсем больно. Да и вообще – хватит жалеть себя! Нужно встать и пойти дальше, с высоко поднятой головой, с блеском в глазах, чтобы видели, что она, Стелла, сильная и не позволит никому сломать этот стержень внутри себя.
Раздался неожиданно громкий звонок. Кинула взгляд на светящийся экран смартфона – Рон. Еще один непонятный персонаж. Почему-то бросил Лару. И ей теперь нужна поддержка. Тем более, Лара – такой человек, сама поддерживать она не умеет, ей нужно обязательно чувствовать чью-то заботу и любовь рядом.
Что она там говорила, когда они только познакомились и стали дружить? Что родители уделяли ей мало внимания. Постоянно работа, бизнес, постоянно разъезды. Лара – недолюбленный ребенок, недополучивший внимания. И во взрослом возрасте от этого страдают, а такая, как она – так тем более.
А Ленка, та наоборот, избалованная, потому и эгоистка, никого не ценит и не любит – только себя. Вот, поиграла с Киром, и бросила, как собачонку.
Опять телефон. Кирилл, легок на помине. Застонала, перевернулась на спину, взяла его и нажала кнопку отключения. Экран ярко вспыхнул, словно выказывая сомнения в том, действительно ли ей надо отключиться, и погас.
Стелла медленно встала, пошла собрать вещи. Ей сейчас ничего так не хотелось, как поскорее собраться, завести машину и уехать к бабушке. Она ничего не скажет ей. Хотя смысл молчать? Бабушка все поймет по ее виду. Врать она, Стелла, не станет, да и не умеет. Все равно рано или поздно все тайное станет явным, а бабушка еще и обидеться может, что она ей ничего сама не рассказала.
Собрав вещи, Стелла взяла также корзинку Плюша, его любимую мягкую лежанку, миски, – он ел только из них – загрузила все это в машину и они, наконец, тронулись. Кот тут же заснул под мерное укачивание и усыпляющий шорох шин, и Стелла позавидовала тому, как же все у него легко. Его любят, кормят, нежат и заботятся. А она вот теперь одна, и позаботиться о ней некому. Родители – это другое, она уже взрослая, их забота сводится только к тому, чтобы поинтересоваться, как у нее дела. Да ей, Стелле, уже это и неважно – для забот и опеки у них есть Лена.
Она с каким-то непонятным чувством ненависти проехала осторожно по серпантину, вспомнив свое недавнее тут дефиле, когда слезы застилали глаза, и она буквально не видела дорогу перед собой. В одном месте бордюр был снесен, а внизу, на поляне, обозначился целый квадрат выжженной травы. Интересно, что здесь случилось? В прошлый раз, когда она тут ехала, ничего подобного не было. Впрочем, в тот раз она и не видела, и не хотела видеть ничего.
Быстро проехала мимо поворота на базу отдыха «Иллюзия» – это место все еще напоминало ту картину, которую Стелла увидела в номере. Долго ли еще она будет вспоминать эту мерзость? Наверное, да, такое из памяти не сразу уберешь, из сердца не устранишь и не забудешь.
Наконец, вдалеке показалась бабулина деревня. Ну, вот, она и приехала. Найдет ли она здесь покой? Или так и будет думать о том, что случилось на той злополучной базе отдыха? Если покоя тут не будет, придется двигаться дальше, куда-то еще... Но вот только правильно ли это – бегство от самой себя?
Она вышла из машины, чтобы открыть ворота и загнать ее во двор
– Внучка! Стелла! – бабушка спешила ей навстречу, смотрела озабоченно и с каким-то удивлением, словно чувствовала, что с внучкой что-то не то. Обняла ее крепко – как же давно я тебя не видела? Ты какими судьбами? У тебя ведь свадьба скоро, я хотела приехать. Думала, ты готовишься к такому событию, а ты вот сама наведалась.
– Бабуль – Стелла подала ей корзинку со спящим Плюшем – давай потом поговорим. Я сегодня встала рано, хочу отдохнуть лечь.
– Ну, конечно, милая моя! Твоя комната всегда тебя ждет! Пойдем. И вещи давай!
Стелла прошла в свою комнату, надела старенький ситцевый халатик, висящий на спинке стула, легла и тут же уснула. Проснулась от звонка телефона.
– Телли! – это была Лариса – ты куда-то ушла, что ли? Жду-жду тебя, а тебя все нет.
– Я уехала, Лариса, меня нет в городе.
– Да? А куда?
– Это неважно. Мне нужно сменить обстановку.
– А как же работа?
– Я уволилась.
– Ничего, у тебя перемены! И как ты жить собираешься? Ладно, мне предки подкидывают.
– У меня есть кое-какие сбережения. Пока на них проживу. А там посмотрим.
– Я думала, пообщаемся с тобой...
– Лар, ну что ты! Ты не расстраивайся, может быть, Рон соскучится и позовет тебя к себе?
– Я только об этом и думаю, Стелла! Не представляешь, как мне без него плохо! Если его что-то не устраивало – мог бы мне сказать вообще-то.
– Лариса, а ты сама не думала, что это странно – вот так, порвать с тобой – и все. Может, у него тоже есть другая?
– Ой, Стелла, не знаю, вряд ли! Он ведь домой всегда вовремя, и все хорошо у нас было – постоянно был голодный до секса. Нет, тут что-то другое...
Стелла еще долго слушала причитания подруги, а когда ей надоело, предложила той поменьше зависеть от мужика и побольше что-то самой значить – тогда таких ситуаций не будет. Кажется, подруга на нее обиделась, но Стелле было все равно. Лариса все равно не слышит никого, кроме себя, и Стеллу это сильно раздражало.
– Бабуль – она вышла во двор и присела на крылечко, нагретое солнцем. Было совсем по-летнему тепло - стоял конец мая – бабуль, ты где?
Она услышала, что бабушка где-то там, за огородом, кормит кур, подзывая их своим неизменно-ласковым: «Цып-цып-цып». Когда она увидела Стеллу, сидящую на крылечке, то подошла и опустилась рядом.
– Я же чувствую, внучка, что случилось что-то... А что – не знаю. Может, расскажешь?
Стелла вздохнула – скрывать смысла нет, не она, так мама потом расскажет ей. Вывалила все, как на духу, уткнулась головой в бабушкино плечо. Слез уже не было – так, легкая досада от того, что не смогла вовремя разглядеть Кира.
Бабушка же, услышав весь рассказ, обняла ее за плечи.
– Ну, ничего, детка, все хорошо будет. Бог отвел тебя от беды – хорошо, что ты узнала о Кирилле до свадьбы, а то потом мучилась бы всю жизнь. Ох, Ленка, вот же проказница, что творит... А Таня? Чего она там думает? Стелла, надо сказать ей, в каких местах бывает Лена и что она там делает.
– Зачем, бабуль? Для меня все это уже неважно. Не хочу говорить об этом с мамой. Она, между прочим, даже не знает, почему я отменила свадьбу. Но об этом ей должен сам Кирилл рассказать. Если смелости хватит.
– Ну, Ленка, ну, халда! – никак не унималась бабушка – отправили бы ее ко мне на воспитание – враз бы шелковая стала! Я бы ее тут хворостиной! Научилась бы она свободу любить!
– Бабушка, да бестолку это все, Лена уже слишком взрослая, чтобы ее учить, как вести себя, как с другими людьми поступать. Зачем тратить на это время и силы? Можно только маме посочувствовать – задаст она им с Максом жару.
– Стелла, а может, надо было бы простить Кирилла на первый раз? Он, наверное, жалеет уже и искренне раскаивается, что совершил подобное.
– Простить? Бабушка, да ты что?! Знаешь, как он назвал связь с Леной? Интрижка! Интрижка, ба! Для него это все легко и просто, а я должна простить? Так он и в следующий раз не моргнет глазом и пойдет налево!
– Права ты, деточка! Ладно, это твоя жизнь, тебе и решать, что делать. Ты всегда была умницей...
Стелла невесело усмехнулась:
– Это меня совсем не спасает, ба. Я – сухарь, бабушка. Расчетливый сухарь. Так меня однажды Лена назвала.
До самого вечера телефон у нее разрывался от звонков. Звонил то Рон, то Макс, то мама, то Кирилл. Она не брала трубку. Лежала в комнате на кровати, смотрела потолок, поглаживая шерстку Плюша и старенькой Мурки, которые притулились рядом с ней.
Последний звонок поступил от мамы в двенадцатом часу ночи, когда Стелла пыталась уснуть. Она позвонила несколько раз подряд, и в конце концов девушка взяла трубку. Она ожидала услышать, что мама переживает за нее, и какие-то слова поддержки, но вместо этого обеспокоенный голос в трубке сказал:
– Стелла, девочка, у нас чэпэ! Леночка пропала! Она не отвечает на звонки, не берет трубку!
– Мам, Лена взрослый человек – сказала Стелла – ничего с ней не случится.
– Стелла, это же твоя сестра, почему ты говоришь о ней столь равнодушно?!
– Мама, что ты от меня хочешь? Чтобы я поехала искать Лену? Так я не хочу, не буду, да и не смогу это сделать, так как сейчас не в городе. А вам совет – поищите в ночном клубе – она сказала маме его название – она наверняка там, празднует победу и радуется, что смогла, наконец, отомстить мне так, что теперь и жить неохота.
– Стелла, ты что такое говоришь?
– Правду, мама. Впрочем, можешь спросить у нее сама, думаю, она с удовольствием тебе расскажет.
– Стелла – мама помолчала – а ты где сейчас?
– Это неважно. Просто знай, что со мной все в порядке.
– Кирилл себе места не находит! Нельзя быть такой эгоисткой!
– Кирилл рассказал тебе, почему я отказалась от свадьбы? Да? Ну, так вот и не надо упрекать меня в эгоизме. Эгоистка здесь не я. А Кирилл пусть вообще забудет мое имя.
– Стелла, детка... Он так долго тебя добивался...
– И все разрушил в считанные минуты, мама. Ладно, все, пока, время двенадцать, я хочу спать. А Макс пусть съездит в ночной клуб – его обожаемая доченька уж точно там.
Она положила трубку и долго еще лежала, вглядываясь в темное окно и пытаясь собрать роившиеся в голове мысли. Что ей делать теперь? Как поступить? Ничего не хотелось – напала апатия, которая, как думала Стелла, перерастет в депрессию.
Утром, проснувшись, она прямо босиком вышла во двор, чтобы умыться из старенького рукомойника во дворе, и услышала разговор бабушки и соседки.
– Слышь, Ефремовна! – говорила та через забор – подь сюда, че-то спрошу.
– Чего тебе? Долго некогда с тобой болтать – дел много!
– А я тебя и не надолго зову! Вот лучше скажи мне, чем мой Кирилл такое отношение заслужил от Стеллки твоей своенравной? Хороший ведь парень, а она с им, как со щенком играется! То пойду замуж, то не пойду!
– А ты, Семеновна, у своего хорошего парня спросить не пыталась, чего это Стелла так с ним? Может, причина какая есть? А ты тут на мою девочку наговариваешь!
– А какая причина-то? От тоже мне – причина! Сходил мужик налево! И что? Надо же, беда какая! Не она первая, не она последняя! Хороший левак, между прочим, укрепляет брак!
– Да что ты говоришь, Семеновна! Но тебе-то не привыкать, всей деревне ясно, что мужик твой по бабам бегал хуже любого кобеля! А внук-то твой, видать, в того деда и пошел!
– Ты на моего внука не наговаривай! Лучше за своей внучкой последи!
– А чего я за ней следить буду! Она у меня по мужикам не бегает, в отличие от Кирюшки твоего, который, наверное, теперь всех баб в городе переберет! Слава Господи, что избавил мою Стеллу от такого проходимца!
Бабушка махнула рукой и отошла от забора, не желая больше продолжать разговор.
– Бабуль, ну что ты ей доказываешь? Ведь не докажешь ничего, зачем связываешься?
– Ну, как же, девочка. Ты моя внучка, я тебя всегда защищать буду. Давай-ка вот, у меня лепешки тут с пылу, с жару, со сметаной и молоком. Ты исхудала совсем – одни глаза остались. Садись-садись, поешь, как следует.
– Да не лезет мне еда, бабуль...
– Надо! – строго сказала старушка – а если ты решила уже все, то и нечего страдать!
Стелла вынуждена была с ней согласиться. Хватит жаловаться – самой себе и всем вокруг, хватит жалеть себя. Всем плевать на твои чувства – никто не посочувствует, все только осуждающе головами покачают, да тебя же еще во всем и обвинят. Так что лучше держать голову высоко и не давать себя сломать. Она, Стелла, и без любви прекрасно проживет. Не сможет уже, наверное, верить никому...
Она незаметно выскользнула из дома. Ей нужно было пойти кое-куда, но знала – если скажет бабушке, та против будет, отговаривать станет, потому и ушла, ничего не сказав. Пусть бабуля думает, что на озеро, хотя и купаться еще рано.
Стелла толкнула старые деревянные ворота с тяжелой ручкой кольцом, неуверенно ступила во двор – вдруг где собака сидит – и позвала тихонько:
– Бабушка! Бабушка, вы дома?!
Она прошла через двор, ступила на крыльцо, поднялась по нему, скрипучему, но еще крепкому. У двери раздалось кряхтение, она распахнулась, и Стелла оказалась в непосредственной близости от бабки Драконихи.
– А я думаю – начала старуха – че за краса ко мне стучить? Ну, проходи! Так и знала, что кто в гости нагрянеть. Че явилась?
– Бабушка – неуверенно сказала Стелла, опускаясь на деревянную лавку и оглядывая скудную домашнюю обстановку – я внучка Полины Ефремовны. Вы несколько лет назад гадали мне на празднике. Я... спросить хотела...
– Память-то у мене получше, чем у вас, молодаек, будет, так что я тебя сразу узнала – прошамкала бабка – ну, спрашивай давай, че хотела, да вали дальше.
Она села напротив Стеллы и повела руками в воздухе рядом с ней, словно пыталась что-то почувствовать. Потом сказала:
– Ох, недобро у тебя, девка. Но я тебя предупреждала – ты слишком веруешь тем, кто рядом с тобой. Сестренница твоя... змея подколодная... держись от ее подальше...
– Бабушка, да как же без веры жить? Ведь нельзя так... Должен быть тот, кому верить надо.
– Ты меня слухай, я тебе дело говорю – рассердилась старушка и вдруг ахнула – ой, ой, ты гляди-ко! Вот я дура старая!
Стелла испугалась. Старуха засуетилась, стала что-то искать, принесла какое-то варево зеленого цвета, заставила Стеллу отпить из большой кружки, потом приказала:
– Гляди на свечу! – и поставила жидкость с непонятным настоем так, чтобы в ней отражалось пламя свечи.
Стелла долго смотрела на это пламя, ей казалось, голова у нее плывет, и она становится совершенно пьяной. А старушка вдруг заговорила:
– Я тебе че сказала тогда? Не распускай сопли и за баранку не садись в таком состоянии! А ты рази послушала старуху? Нет! И беда большая уже случилась! Эх, девка, сама ты виновата! Будешь перед ним скоро ответ за то держать!
– Перед кем, бабушка? – испугалась она – перед кем ответ держать и за что? Я аккуратно езжу, в аварии не попадала...
– Я тебе говорю – случилась беда! А перед кем ответ держать – узнаешь потом! Сама! И вот что я скажу тебе – тот третий, любви с которым будешь желать тока чтобы одной не остаться – действительно любит тебя, но любовь та болезная, через ее тебе придется выбор нелегкий сделать, так что человека этого ты не вини!
– Бабушка, да вы о чем говорите? Я даже половины не понимаю!
– Э-эх! – бабка махнула рукой – даром, что вы сейчас все с образованьями, а толку?! Тупые, как те бараны! Иди отсель, и думай над моими словами! И помни – с третьим тебе оставаться нельзя, погубит он тебя своей любовью, да ревностью. А ответ будешь держать перед тем, кого любишь больше всего в этой жизни!
Стелла совсем запуталась. Бабкины слова были ей непонятны, и она никак не могла расшифровать все эти ее фразы о большой беде и о том, что она будет перед кем-то там держать ответ.
После обеда она отправилась на ту самую гору, на которую как-то раз ее водил Кир. Это было их первое свидание. Сейчас ей очень хотелось побывать на той горе снова, понять, что она чувствует. Она долго шла, вспоминая путь туда. Лето вот-вот вступит в свои права – все вокруг зеленело и кругом стоял аромат меда, этот неповторимый весенний аромат, которым напоен воздух в лесу.
Прошла мимо знакомого ручья, отхлебнула воды, которая пахла смородиновым листом, всмотрелась в свое лицо – какая же она все-таки жалкая и печальная в этом отражении.
Поднялась наверх. В небе снова парил хищник, и Стелла подумала, что может быть, это тот самый, который летал тут тогда и был единственным свидетелем их счастья, их зарождающихся отношений. Она подошла к самому краю огромного валуна, на котором стояла, закрыла глаза и раскинула руки, желая снова почувствовать то мгновение, когда Кир тихонько шептал ей, обдавая шею легким дыханием: «Ты летишь, Стелла».
Вспомнила этот момент, из глаз снова брызнули жгучие непрошенные слезы. Все разрушено. Ничего не осталось. В сердце – выжженная пустыня, в душе – черная дыра, которую ничем не заполнишь. Развернулась и стремглав кинулась вон от этого места. Бежала долго, пока вдруг под ногами не провалился лапник, наваленные целой кучей на яму. Вскрикнув, упала вниз и поняла, что яма достаточно глубокая. И кто ее тут вырыл, и для чего – непонятно. И как выбираться – тоже не ясно.
От страха стала кричать – громко, надсадно, вдруг услышат люди и кто-то, да придет на помощь. Но вокруг была тишина, лишь где-то там, в траве, стрекотали насекомые, а в недостижимой высоте продолжал свой парящий полет хищник.
Устав кричать, она села прямо на землю и заплакала от страха и одиночества. И здесь она одна, умрет в этой яме – никто и не хватится. Саднила от боли то ли ушибленная, то ли подвернутая нога, Стелла ощупала ее – перелома вроде нет, но все равно боль адская.
Недалеко от ямы послышались быстрые шаги, она опять стала кричать, надеясь на то, что тот, кто идет, не пройдет мимо.
– Стелла! – услышала знакомый голос и с облегчением вздохнула, поднимаясь с земли.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.