Агриппина быстро шла вдоль улицы на которой жила сестра мужа, Дора. Поравнявшись с двором Дониних, остановилась, несколько минут постояла в раздумье, а потом решительно толкнула калитку. Дора под навесом крошила свекольную ботву для поросят, муж её Савелий, в конце двора делал загон для гусей.
— Ой, невестушка пожаловала, — всплеснув руками воскликнула Дора, в кои-то веки решила нас осчастливить. Вот как нельзя кстати пришла, я сама к вам собиралась, по большому делу.
— Здравствуй Дора, — Агриппина подошла к золовке, — у тебя простых дел не бывает, все важные. Мне с тобой тоже серьёзно поговорить нужно.
— Ой о чем это?
— О дочери моей.
— А что нам с тобой о ней говорить, Лилька твоя дочь, я тут причём.
— А вот причём, до каких пор ты ей голову всякой ерундой забивать будешь?
— Какой ещё ерундой, что ты такое говоришь.
— Говорю что знаю, опять россказни про то что я Кирилла не люблю и вас не уважаю ей в голову втемяшивала. Последний раз предупреждаю, отстань от нашей семьи, в своей ладу дать не можешь, а в нашей сумятицу наводишь. У девки и так мозги набекрень, а тут ещё ты со своими сказками.
— Я правду Лильке сказала, — поджала губы Дора, — если бы ты Кирилла любила, давно бы устроила работать туда где полегче, чтобы можно было и здоровье сберечь, и калым иметь. А он у тебя на тракторе день-деньской в поле жилы рвёт, с его то сердцем.
— И куда я его по твоему должна пристроить, — с насмешкой спросила Агриппина.
— На свиноферме сторож ночной нужен, работёнка не пыльная, но наваристая. Пускай зарплата кот наплакал, зато всегда калымом своё добрать можно. А то сама на деньгах сидишь, а в доме шаром покати, и его своею честностью по рукам и ногам связала.
— Вот оно что, тебе моя должность покоя не даёт, представляю как бы ты развернулась, будь я как подруга твоя, Мотька Заикина.
— А чем Мотька плоха, сама жила, когда в столовой работала, и мне позволяла. Теперь взяли эту вертихвостку, порядки она наводит, готовить двух соплюх учит, ничего, поглядим что из этого роя выйдет.
— Уже видно, что вышло. Люди едят, да нахваливают, тормозки как при вас с Мотькой с собой не таскают, костями не давятся, котлеты да отбивные трескают. Советую прикусить свои языки насчёт Альки, девка старается, из кожи лезет, а вы на каждом углу имя её полощите.
— А ты чего вдруг защищать эту выскочку надумала, — Дора подперла руки в бока, — родная дочка из-за этой Альки слезами обливается, а она защищает невесть кого.
— Лилька из-за глупых своих домыслов плачет, а не из-за Альки. Говорю не нужна ты парню, выбрось его из головы, обрати внимание на кого другого, зачем любовь выпрашивать которой нет, а она никак понять не может.
— А что тут понимать, такие как Смоляков, на дороге не валяются, и ты как мать помочь должна. Сделать всё нужно так, чтобы Сашка ей достался, я вот помогу чем смогу. Смоляковы хорошо живут, зажиточно, такого парня упускать нельзя.
— Не вздумай и в это дело свой нос засунуть, — Агриппина гневно посмотрела на золовку, — узнаю что пакости какие строить станешь, и Лильку подбивать, горько пожалеешь. Ты Генку своего против воли женила, за богатством Сотниковых погналась. Много ему это счастья принесло? Каждый день почитай к стакану прикладывается. А всё потому что жить с нелюбимой бабой приходится. Он ведь Веру Остапову любил, и она его тоже. Но тебе нужно было встрять между ними, сколько ты тогда на девчонку помоев вылила, да так что она из села уехала. Ну теперь любуйся на то, как сын под откос катится.
— А чего это он катится, никуда Генка не катится. Вон, двоих внуков уже нам родили, а то что выпьет вечером с устатку, так какая в этом беда, все так делают.
Поняв что разговаривать с Дорой бесполезно, Агриппина махнула рукой.
— Чёрт с тобой, живи как знаешь, а в нашу семью не лезь, без помощи твоей Лилька обойдётся. Она девка не глупая, должна понять что Смоляков это не её, если ты всякой дурью голову ей забивать перестанешь. Короче, я тебя предупредила, держись от нас подальше, хоть ты и сестра Кириллу, но от такой родни как ты добра лучше не ждать.
Агриппина направилась к калитке.
— Так ты что, только за этим приходила? — остановила её окриком Дора.
— Хотела по-хорошему с тобой поговорить, да ты по-хорошему не понимаешь, а ругаться желания нет.
— Погоди, я же хотела тебе о своей просьбе рассказать.
— Ну говори, слушаю, — Агриппина остановилась.
— Поговори с Трубниковым, пускай пяток поросяток выпишет. Я знаю, на ферме свинья недавно опоросилась, Мотькин Митроха говорил, он там кормачом устроился. Он тебя уважает, поэтому не откажет, да и Кирюха у него на хорошем счету.
— Мне поросята не нужны, зачем я пойду просить, — пожала плечами Агриппина.
—Так ты только на себя выпиши, а поросяток я заберу.
— Вот значит как, сама тогда чего к Степану Петровичу не пойдёшь, или стыдно за столовую?
— Я ходила, он мне отказал. Говорит что у нас и так почти свиноферма на подворье, а этих поросят, многодетным бесплатно раздать хочет.
— Правильно он тебе ответил. Дора, куда ты всё хапаешь, вон двенадцать штук в загоне хрюкают, а тебе всё мало.
— Ленка машину поменять задумала, просила помочь. Мы бы зиму и весну поросяток подержали, потом мясом продали, вот и денежки для дочери будут.
— А сама, твоя Ленка работать не пробовала, сидит на шее у мужа, детей нет, кого возить на машине собралась?
— Это не твоё дело, — поджала губы Дора, — ты своей дочери помогать не хочешь, а я в лепёшку расшибусь, но просьбу своей Ленки выполню.
— Вот и выполняй, но без меня. Не пойду я к Трубникову, и ничего просить не стану.
Агриппина развернулась и ушла. Дора некоторое время стояла молча, а потом разразилась руганью.
— Послал Бог родственницу, при такой должности, а живёт как нищенка. Как покойная мамаша не хотела чтобы Кирюха на ней женился. Всю жизнь их род как голь перекатная жили. Как же, пускай голые, зато честные. Помню как бабушка рассказывала, дед Агрипкин, кошелёк деньгами набитый на дороге нашёл, пьяный уполномоченный из района потерял. Так нет чтобы себе оставить, коровёнку прикупить, внуков в доме семеро по лавкам было, а он дурень в сельсовет его отнёс, честность свою показал. Ну и что из того, уполномоченный это, дал ему десятку за его честность, и вся благодарность.
— Ты чего там гундишь,— подал от загона голос Савелий, — иди сюда, работу принимай.
Дора подошла к мужу и оглядела загон.
— Чей маловат будет, я на будущий год ещё пару гусынь оставить на развод хочу.
— Так куда ещё больше, и так у Пятирёнкиных чуток земли прихватил, Прасковья заметит, что горожка* к ним выпирает, ругаться станет.
— Пускай только попробует, — пригрозила Дора, — я ей быстро припомню как её внучок Васька в прошлом годе у нас дыни с огорода потаскал, и курицу они нашу пришибли.
— Ну Васька ребёнок совсем, а курицу нечаянно пришибли, воротина упала и придавила.
— А это неизвестно, нечаянно или специально. Было такое, было, вот и пускай помалкивает.
Спорить с женой Савелий не стал, знал что это бесполезно.
______________________________
Примечание
*горожка - плетень из лозы.