Если бы главный злодей романа "Последний из могикан", воин и вождь красных гуронов с озер Магуа, существовал на самом деле, он бы наверняка, будучи мальчишкой, заслушивался рассказами стариков о деяниях этого человека, а может бы и числил его среди своих предков.
Кондиаронк родился в 1649 году на берегах озера Гурон в одной из деревень племени тиононтати (они же петуны или табачная нация), и по факту рождения принадлежал к фратрии Черепах из клана Бобра, который в свою очередь являлся частью “народа оленей”, одной из двух веток (вторая - “народ волков”) табачной нации. Маленькому Кондиаронку не повезло, он появился на свет в эпоху великих перемен, когда могущественная Конфедерация Пяти Наций ирокезов вела “Бобровые войны” со всеми своими соседями по континенту за обладание охотничьими угодьями, контроль над торговыми путями и ради новых членов своей конфедерации.
В 1648 году тысяча ирокезских воинов, вооруженных новейшими голландскими мушкетами, разгромила деревни гуронов. Те кому повезло выжить в резне, либо были уведены в качестве рабов или кандидатов на усыновление в земли ирокезов, либо бежали. Одна часть гуронов мигрировала в Нижнюю Канаду к французам, а другая нашла убежище среди родственных и дружественных племен - нейтральной нации и тиононтати. Естественно, что следующей целью ирокезов стали эти два индейских народа, чей разгром произошел в 1649-1650 годах.
Выжившие гуроны, петуны и нейтралы бежали от ирокезской угрозы в верховья Великих Озер, где нашли убежище среди алгонкино-говорящих племен потаватоми и оттава, однако не растворились в них, поскольку сильно отличались в языковом и культурном плане, а создали новое племенное объединение под названием вендат (вайнадот). В конце концов вендаты осели рядом с деревней оттава Кискакон возле французского форта Мичилимакинак на берегу пролива Макино, соединяющего озера Верхнее и Гурон.
Хотя гуроны-вендат номинально являлись союзниками местных алгонкиноговорящих племен (оттава, потаватоми, виннебаго и оджибве) в войне против ирокезов, и вели с ними торговлю кукурузой в обмен на продукты охоты и рыболовства, гуроны были не против вступить в сепаратные переговоры с общим врагом, если бы Пять Наций обратили свое внимание на племена пролива Макино и их меховую торговлю с французами.
Именно с интригами подобного рода во французских анналах впервые всплывает наш герой, который стал широко известен европейцам по своему второму имени Суайас, искаженное французами гуронское название для мускусной крысы (ондатры), или просто Крыса “Le Rat”. Таково было прозвище Кондиаронка, как лучшего оратора племени вендат, и, возможно, связано со священной ролью ондатры в мифологии гуронов о создании мира.
Верховный гражданский (т.е. по мирным делам) вождь вендат, который традиционно выбирался из ветки “народа оленей” и носил титульное имя Састрареци, много раз делегировал свои полномочия Крысе для участия в переговорах с французами, и поэтому Кондиаронк часто ошибочно нарекают титулом верховного вождя.
В 1681 году оттава допустили, чтобы в их деревне Кискакон самым подлым образом воином из племени иллинойсов был убит вождь ирокезов-сенека (был передан оттава индейцами виннебаго и находился там на правах почетного пленника). Все племена пролива Макино, справедливо опасаясь, что последует законная месть, поспешили обратиться за защитой к своему Великому Отцу Ононтио, генерал-губернатору Новой Франции Луи де Фронтенаку (занимал этот пост в 1672-1682 и 1689-1698 годах). В 1682 делегация племен, в числе которых были гуроны на 10 каноэ, явилась в Монреаль на совет с Фронтенаком. Оценить дипломатическое искусство Крысы можно даже по скупым строчкам архивных записей.
Если оратор племени оттава униженно причитал, что его народ подобен мертвецам, и умолял, чтобы их Отец сжалился над ними, то Крыса призвал признать тот факт, что “земля перевернулась”, и напомнил Ононтио, что гуроны, когда-то его бывшие братья, “теперь твои сыновья” и, следовательно, имеют право на защиту в обмен на послушание.
В ходе прений всплыл неприятный факт, что гуроны от своего имени тайком отправили ирокезам-сенека пояса вампума (предложение мира), не посоветовавшись с союзниками и не уведомив о своей дипломатической инициативе с врагами короля Франции, как полагается, генерал-губернатора. Кондиаронк заявил, что гуроны всего лишь благородно, без всякой задней мысли, взяли на себя все риски, чтобы уладить дело убитого вождя сенека. В ответ оттава не только обвинили гуронов в заключении сепаратного мира, но и вообще заявили, что убийство целиком лежит на их руках.
Хотя Фронтенаку удалось за счет своего авторитета не допустить открытого конфликта между двумя индейскими союзниками, и убедить оттава доверить гуронам от своего имени уладить дело с сенека, однако оттавы уехали домой недовольные и убежденные в том, что теперь в одиночку будут отвечать за злое дело, учиненное в их деревне.
Тем временем экспансия ирокезов на запад набрала новые обороты, Пять Наций угрожали подмять под себя все племена Великих Озер и, таким образом, нарушить всю меховую торговлю Новой Франции, главного источника доходов колонии. В ответ французы усиливали гарнизоны дальних фортов и поощряли вступать в войну своих индейских союзников. В 1687 году гуроны согласились воевать и блюсти верность французам, но при условии, что война не прекратится, пока не погибнет последний ирокез, и генерал-губернатор Новой Франции Денонвиль (занимал этот пост 1685–1689 гг.) такое обещание дал.
Конечно, худой мир лучше доброй ссоры, но с точки зрения гуронов из Мичилимакина было лучше, когда ирокезы воюют с французами далеко на востоке и не слезут на запад. Поэтому летом 1688 года Кондиаронк решил лично подкинуть дровишек в костер войны. Как искусному оратору и бывалому воину, ему не составило труда собрать военный отряд и он отправился снимать скальпы и захватывать пленных на берега озера Онтарио.
Для начала он посетил французский Форт Фронтенак на восточной оконечности Онтарио, чтобы получить свежую информацию о военных действиях с ирокезами. Там он с удивлением узнал от коменданта форта, что Денонвиль провел первый этап мирных переговоров с Пятью Нациями, и сейчас ждет новую делегацию, которая должна утвердить условия мира, и что в форте ожидают скорого прибытия этой самой делегации, чтобы безопасно сопроводить в Монреаль. Крысе посоветовали вернуться домой, и он сделал вид, что согласился.
На самом же деле хитрый гурон решил спутать все карты Денонвилю и сделать так, как выгодно его народу. Для этого он пересек Онтарио и высадился в Голодной бухте (фр. Anse de la Famine, современный залив Мексико-Бей, недалеко от устья реки Освего), где, как он знал, ирокезы обязательно бы сделали остановку перед тем как отправиться в форт Фронтенак. Через неделю со стороны Освего на каноэ появилась делегация ирокезов - 4 вождя с эскортом из 40 воинов. Гуроны подождали, пока все ирокезы покинут каноэ, и приветствовали их залпом из ружей. Во время боя один вождь ирокезов был убит, несколько ранены, а остальные взяты в плен.
Пленников еще не успели связать, как Крыса начал свое представление. Он заявил, что устроил засаду по подсказке Денонвиля, который лично ему рассказал, что этим путем должен пройти ирокезский военный отряд. Возмущенные ирокезы через своего главного посла, знаменитого Теганиссорена, заявили, что они мирная делегация и направляются по приглашению губернатора в Монреаль.
Кондиаронк притворился изумленным, затем пришел в ярость и гневно проклял Деноновиля за то, что тот его предал (очевидно здесь гнев был подлинным) и сделал орудием своих вероломных замыслов. Затем он обратился к пленникам:
Идите свободно, братья мои, я отпускаю вас и отправляю обратно к вашему народу, несмотря на войну между нами. Этот поступок заставил меня сделать французский губернатор, и это деяние настолько подлое, что я никогда себе его не прощу, если ваши Пять народов не отомстят по справедливости.
Потом Крыса подкрепил свои слова подарком в виде ружей, пороха и пуль, чем окончательно убедил ирокезов в правдивости своих слов. Они уверили его, что если гуроны захотят сепаратного мира, то всегда пожалуйста. Однако, поскольку Кондиаронк совсем не желал мира и замыслил еще одну пакость, он попросил, чтобы ему по обычаю дали кандидата на усыновление за одного убитого воина гурона, который погиб во время сегодняшнего боя. Ирокезы удовлетворили просьбу столь любезного человека и отдали ему недавно самими усыновленного воина из племени шауни.
Затем ирокезы вернулись в свои деревни, а гуроны отправились в Мичилимакинак. Проходя мимо форта Фронтенак, Кондиаронк зашел поговорить с комендантом и, уходя, произнес леденящую душу фразу:
Я только что убил мир. Посмотрим, как Ононтио выпутается из этого дела.
Прибыв в Мичилимакинак, Крыса отдал усыновленного шауни-ирокеза коменданту форта в качестве пленника. Комендант не знал о мирных инициативах своего начальства и приказал расстрелять пленного дикаря. Когда ирокез узнал о том, что его казнят, он стал высказывать свои претензии коменданту, на что Крыса заявил, что тот просто малодушничает и боится смерти. Коварный гурон сделал так, чтобы свидетелем расправы стал раб из племени сенека, а затем он его освободил и послал передать своим соплеменникам, как французы наплевательски относятся к институту усыновления бывших врагов, и как под прикрытием переговоров ведут злые дела против ирокезов.
Козни Крысы-Кондиаронка увенчались полным успехом, у ирокезов так “подгорело”, что они устроили крупнейший за всю историю набег на французские колонии, в котором участвовало около 1500 воинов (при общем количестве 2000 воинов во всех Пяти Нациях). Война французов с ирокезами продлилась еще на 10 лет, и окончательно закончилась с подписанием Великого Монреальского договора 1701 года, который де-факто прекратил экспансию ирокезов на запад.
Однако, за десять лет войны Крыса успел немало поинтриговать. В 1689 году его уличили в заговоре с ирокезами с целью уничтожить своих соседей оттава. В сентябре того же года Кондиаронк нарочно явился в Монреаль и вернулся домой невредимым, доказав, что у французов не хватило смелости его повесить.
Однако, живой Крыса стоил для французов больше, чем мертвый. Хотя, вероятно, именно он стоял за отказом оттава в 1690 году Фронтенаку в воинах, и за их инициативами заключить договор с ирокезами и перенести свою меховую торговлю в английский Олбани, когда это было действительно нужно, Кондиаронк твердо придерживался французской линии.
В середине 1690-х, когда гуроны Мичилимакинака разделились по торгово-политическим предпочтениям, Кондиаронк возглавил про-французскую фракцию, а его оппонент, Ле Барон, возглавил англо-ирокезскую оппозицию, причем у каждой стороны были свои сторонники из числа оттава. В 1697 году Ле Барон хотел заключить союз с ирокезами, чтобы уничтожить майами и завладеть их угодьями, но Крыса его опередил: предупредил последних и напал на первых, убив 55 ирокезов в результате тяжелого двухчасового боя на каноэ на озере Эри. Эта победа разрушила на некоторое время возможность союза гуронов и ирокезов, подняла до небесных высот авторитет Кондиаронка в родном племени, и помогла восстановить статус “сыновей” для племен Мичилимакинака, когда те приезжали на совет со своим французским Отцом в Монреаль.
Настоящей “лебединой песней” Кондиаронка стало участие в переговорах при заключении Великого Монреальского договора 1701 года. Не старый еще человек, Крыса решил повысить планку своего авторитета на новый уровень путем успешного обмена пленных и усыновленных по формуле “всех на всех” . Он убедил многих союзников гуронов привезти с собой в Монреаль ирокезов, взятых в плен за последние 13 лет. Многих из них пришлось силой вырывать из новых семей, но ради мира и возвращения родственников индейцы пошли и на это. Ирокезы обещали, что сделают точно также. Однако, по прибытию в Монреаль выяснилось, что обещания своего не сдержали. Переговоры грозили окончиться провалом.
Кондиаронк, которого “кинули” с его обменом, потерял лицо и был удручен, а кроме всего прочего подхватил лихорадку (очевидно грипп), эпидемия, которой тогда свирепствовала в Монреале. Но все же из последних сил, сидя на кресле, 1 августа 1701 года Крыса выступил перед делегатами с 2-х часовой речью, в которой убедил всех присутствующих не отказываться от переговоров. Вождя гуронов унесли с Совета на руках прямо в больницу, где он и умер в 2 часа ночи.
Днем 2 августа мертвому вождю гуронов отдали последнюю дань уважения делегаты от всех 39 племен, участвовавших в переговорах, а 3 августа состоялись пышные похороны. достойные самого губернатора Новой Франции.
Похоронную процессию возглавлял экскорт из 60 солдат под командой Пьера де Сен-Ура, старшего капитана всех регулярных войск Новой Франции, затем шли 16 воинов-гуронов по 4 человека в ряд, все в бобровых накидках, с лицами, покрашенными в черный цвет, и с перевернутыми ружьями. Следующими шествовали священники и 6 вождей, несущих покрытый цветами гроб с покойником, на которого были одеты шляпа с перьями, шпага и железный нагрудник (горжет).
За гробом шли брат и сыновья покойного вождя, а также многочисленные воинов гуронов и оттава. Замыкали процессию знатные французские дамы и губернатор Монреаля со своим штабом. После христианской погребальной службы — поскольку Крысу крестили иезуиты в миссии Святого Игнатия — солдаты и индейские воины дали два залпа из мушкетов, по одному за каждую из рас (белую красную), участвовавших в похоронах. Затем каждый мужчина, проходя мимо гроба, выстрелил из своего мушкета в третий раз.
Кондиаронк был похоронен в монреальской церкви Нотр-Дам, и на его могиле была высечена надпись: «Здесь покоится Крыса, вождь гуронов». В настоящее время могила утеряна во время сноса церкви в 1830-м году и останки вождя гуронов находятся где-то под площадью Place d'Armes в старом Монреале.
На следующий день похорон, 4 августа 1701 года, состоялось торжественное подписание Монреальского Договора. Есть там и личный знак вождя Крысы, очевидно, поставленный за него и в знак уважения одним из двух других вождей гуронов-тиононтати, бывших на переговорах.
Присоединяйтесь к чтению увлекательных историй эпохи Фронтира и Дикого Запада (и не только) на ЯДе, в Телеграме и ВКонтакте.