Когда-то, очень давно, древнеримский философ Луций Анней Сенека, из привилегированного сословия эквитов (всадников), подарил миру аксиому, что путь к счастью лежит через страдания. Ваше дело, соглашаться с великим философом, познавшим смысл и глубину жизни или опровергнуть его вывод, но история бездомного пса Барашки заставляет все-таки признать истинность этого изречения. Да и сам Барашка, если бы знал об умозаключении Сенеки, согласился с ним целиком и полностью.
Но Барашка с трудами великого Луция Аннея знаком не был, как, впрочем, и со всеми другими великими мира сего, дома своего не имел, родителей не помнил. Жил, как перекати-поле: ночевал, где тьма застанет, ел, что Бог пошлет, гулял, где и сколько хотел, постигая премудрости суровой уличной жизни. Он научился быть осторожным и сдержанным, никому не доверять, надеяться только на себя, жить сегодняшним днем, не терзая себя переживаниями о дне завтрашнем.
Жил, как сотни его сородичей: без привязанностей, без обязательств и без иллюзий. Только вот иногда накатывала такая тоска, что выть хотелось во все горло. Особенно Барашке становилось грустно, когда он видел собак, гуляющих с людьми. Частенько, прячась в густых кустах городского парка, Барашка наблюдал, как собаки разных пород, размеров и возрастов гуляют со своими хозяевами, как те их гладят, вычесывают, играют с ними, угощают вкусняшками.
В такие минуты он клал голову на передние лапы, закрывал глаза и представлял себя на месте этих домашних собак. Но стоило ему открыть глаза, и реальность больно била по сознанию: это не твое, это не для тебя. От душевной боли и одиночества Барашка начинал тихонько скулить. Очень тихо, чтобы его плач никто не услышал.
В тот злополучный день Барашка оказался около платформы, где останавливаются пригородные поезда. Прежде он старался это место обходить стороной – ему всегда казалось, что здесь его поджидает опасность. Но он столько времени безрезультатно провел в поисках еды, что голод притупил страх.
Барашка вышел на платформу. Он шел осторожно, маневрируя между людьми, ища голодными глазами, кто бы поделился с ним едой. Но, как назло, все стояли с сумками, пакетами, телефонами. И, вдруг, Барашка увидел его.
Парень стоял на платформе и с аппетитом уплетал пирожки. Сколько их у него было, Барашка не знал – парень держал в руках раздутый бумажный пакет, откуда так вкусно пахло. Пес сел около человека, поднял голову и стал внимательно следить за его движениями. Тот, доев пирожок, достал из пакета следующий и принялся с аппетитом его уплетать. На сидящего рядом Барашка он не обращал никакого внимания.
Собака потихоньку поднялась и пересела чуть ближе к парню. Реакции не последовало никакой. Тогда Барашка, у которого от голода сводило желудок, решил нарушить основное правило всех бездомных собак: ничего ни у кого не просить, ждать, когда человек даст еду сам. Барашка привстал, поднял голову и тихо, жалобно тявкнул, почти заскулил.
Он мог ожидать чего угодно: малюсенького кусочка от пирожка, гневного шиканья, презрительного «пшел», молчаливого равнодушия. Но только не того, что произошло.
Парень, услышав тявканье голодной собаки и прекрасно понимая, что животное просит у него помощи и еды, а вовсе не собирается на него нападать, грязно выругался отборным матом и со всего размаху пнул животное с платформы на рельсы.
- Стрелять надо таких. – Процедил парень вслед падающей собаке и, равнодушно отвернувшись от края платформы, принялся за очередной пирожок.
Барашка, не ожидая такой реакции человека, не успел увернуться или отбежать в сторону. Боль от удара ботинком по телу сменилась дикой болью от удара об рельсы. Платформа была очень высокой, около двух метров, да еще пинок человека добавил силы падению.
Но Барашке крупно повезло – всем телом он упал на насыпь, а вот задняя лапка со всего размаху ударилась о рельс. Боль была такая дикая, что Барашка завизжал, переходя на вой и крик. Его тело начало биться в конвульсиях, он стал непроизвольно кататься, оказываясь то на рельсах, то на шпалах, то на насыпи. И это спасло ему жизнь. Пытаясь унять адскую боль в ноге, Барашка извивался, крутился и не заметил, как оказался под бетонными плитами платформы.
В тот момент, когда пес, не понимая, что делает, закатился, плача, под платформу, к станции подошел элктропоезд. Еще несколько секунд и Барашку изрубило бы на куски колесами электрички. Хорошо, что бедолага не видел, как в тот момент, когда у него свет померк перед глазами, люди, которые могли прийти ему на помощь, либо равнодушно отворачивались, либо снимали его мучения на сотовые телефоны, чтобы потом выложить видео в социальные сети, с патетическим комментарием, и заработать порцию лайков.
«Равнодушие есть наивысшая жестокость» – так описал сущность подобных людей американский писатель прошлого столетия, Митчел Уилсон. Не согласиться с этим трудно.
Барашка не знал, сколько он пролежал под платформой. Поезда приходили и уходили. Он совсем забыл о еде. Единственным его желанием было, чтобы боль в лапе прошла. На какое-то время он впадал то ли в забытье, то ли в полудрему. Пока Барашка не шевелился, боль, вроде, отступала. Но стоило ему пошевелить лапой, и она появлялась вновь.
Наступила ночь. Движение на рельсах прекратилось. Барашка решил выбраться из своего укрытия. Он понимал, что оставаться здесь опасно – как только наступит утро, вновь начнут ходить поезда, появятся люди. Неожиданно пошел дождь. Только сейчас, увидев струи дождевой воды, Барашка понял, как он хочет пить. И есть.
Не обращая внимания на дождь, пес, превозмогая боль, осторожно поднялся, подтянул под себя больную лапу и медленно поковылял из своего укрытия. Он не рискнул выходить на рельсы, а пошел под платформой, вдоль железнодорожного полотна. Барашка видел, что впереди, под ступеньками, ведущими на платформу, есть выход.
Путь в два десятка метров казался ему бесконечным. Наконец Барашка выбрался из-под плит. За то время, что он ковылял, дождь почти прошел. Недалеко от себя, на асфальте, Барашка увидел большую лужу. Это было спасением.
Он пил долго, много, с наслаждением ощущая, как вкусная дождевая вода растекается по телу, освежает, возвращает ясность мыслям. Барашке действительно стало легче. Дождь принес прохладу, вода утолила жажду и придала сил. Даже боль, как будто, отступила.
- Нужно уходить отсюда, как можно дальше. – Подумал пес и потихоньку, на трех лапах, заковылял прочь от станции.
Барашка направился в городской парк.
- Ничего, сейчас лето, тепло, можно и в кустах переночевать. – Размышлял пес, медленно передвигая лапами.
Ему было непривычно идти на трех лапах, приходилось подпрыгивать, удерживать равновесие. Скорости это, естественно не прибавляло.
Барашка остановил свой выбор на городском парке неспроста. Хоть до него было и далеко, но, помимо густых кустов, в парке работало несколько кафе, около которых можно было разжиться едой. А еще там целыми днями поливались газоны, а, значит, была вода.
До парка Барашка брел всю ночь. Он периодически останавливался, ложился отдохнуть и вновь отправлялся в путь. В голове шумело – давали о себе знать падение с высоты и голод. Когда Барашка проходил мимо многоэтажного дома, решился заглянуть на дворовую помойку. Он по опыту знал, что там обязательно можно найти что-нибудь из еды. Лишь бы не было конкурентов.
Ему повезло, около первого же бака он нашел пакет с остатками хлеба и макарон. Конечно, можно было бы посмотреть еще, но Барашка хотел поскорее добраться в безопасное место.
В парк пес приковылял с первыми лучами солнца. Он выбрал кафе, рядом с которым росли пышные кусты, пробрался в самую их гущу и с наслаждением лег. Барашка осторожно облизал больную ногу, аккуратно уложил ее, с облегчением вздохнул и уснул.
В парке Барашка прожил все лето. Боль в лапе постепенно утихла, но наступать на нее пес не мог. Он так и держал ее в поджатом состоянии – стоило только попытаться идти на четырех лапах, тот час тело пронзало болью.
Барашка старался лишний раз не напрягать свою конечность. Он научился потихоньку прыгать на трех лапах. Благодаря соседству с кафе, ему перепадали остатки еды, которую специально для него сердобольные работники выставляли у кухонной двери.
Но приближались холода и Барашке нужно было искать место для ночлега. В один из сентябрьских дней Барашка решил обследовать ближайшие дворы на предмет наличия в них открытых подвалов.
- Нужно искать что-то постоянное. – Думал пес. – На трех лапах много не набегаешь.
Поиски начал с ближайших, к парку домов. В первых двух дворах Барашку ждало разочарование – двери в подвалы были прочно закрыты. Порывшись в дворовой помойке и перекусив выброшенными жильцами остатками еды, пес направился в третий двор.
Барашка уже прошел арку, когда заметил около одного из подъездов группу подростков. Инстинктивно он свернул с дорожки в кусты.
- Подожду, пусть разойдутся – потом выйду. – Подумал пес, улегся в кустах и стал наблюдать за подростками.
Внезапно до него дошло, что около подъезда происходит что-то неладное. Один паренек, с перебинтованной ногой, стоял на костылях, а двое других явно к нему задирались. Барашка присмотрелся и прислушался к звукам голосов. Точно, так и есть, двое нападали на одного. Их даже не останавливало то, что паренек на костылях не мог дать им отпор.
Вдруг, один из задир, ногой выбил костыль из рук подростка. Тот едва удержался на одной ноге, ухватившись обеими руками за второй костыль. Но другой подросток уже примеривался, как выбить и вторую опору из рук паренька. При этом они весело гоготали над беспомощным человеком.
Барашка этого стерпеть не смог, он мгновенно вспомнил жующего парня на платформе, из-за которого он стал инвалидом. Тяжело поднявшись, пес напрямик, через кусты направился к подъезду. Он хотел бежать, но на трех ногах мог только идти, неуклюже подпрыгивая.
В тот момент, когда подросток занес ногу для пинка по костылю, Барашка встал перед пареньком с перебинтованной ногой, оскалился и глухо, грозно зарычал. Его рык неоднозначно говорил, что он, Барашка, не даст в обиду беззащитного.
Парень в испуге одернул ногу и попятился назад.
- Пшел отсюда, бродячий выродок! – Крикнул подросток и замахнулся, было, на собаку. Второй паренек, оглянувшись, поднял валяющуюся палку.
Но Барашка, зарычал еще громче, продолжая наступать на обидчиков. Его грозный оскал, тяжелый взгляд и устрашающий рык не предвещали ничего хорошего. Не сговариваясь, хулиганы развернулись и бросились наутек со двора. Барашка, для острастки, вдогонку, сердито их облаял и повернулся к пареньку.
Тот, по-прежнему, стоял на одной ноге – костыль отлетел в сторону и мальчишка никак не мог до него добраться. Барашка примерился, взял широкий конец костыля в зубы и медленно подтащил к пареньку.
- Спасибо, дружище! – поблагодарил его подросток и погладил по голове.
От удовольствия Барашка закрыл глаза. На его памяти это был первый раз, когда его погладили.
- Меня Тимуром зовут, а тебя как? – спросил паренек у собаки.
Пес в ответ только махал хвостом.
- Понятно. – Вздохнул Тимур.- Тебе, я вижу, тоже помощь нужна. Пойдем со мной.
Пес немного посидел в нерешительности, но Тимур повторил:
- Пойдем, не бойся. Тут недалеко. Все будет хорошо.
И Барашка почему-то поверил этому пареньку с таким редким именем. Они пошли рядышком, не спеша, с интересом поглядывая друг на друга.
Пройдя несколько улиц, они вошли во двор с садом, поднялись по ступенькам. Тимур открыл дверь, пропуская Барашку вперед:
- Проходи, не бойся. – И, видя, что пес в нерешительности остановился, слегка его подтолкнул рукой. – Тут нам помогут, пошли.
Не понимая почему, Барашка в очередной раз поверил Тимуру и вошел в здание.
Тимур привел собаку в ветеринарную клинику, где врачом работал его отец.
- Ты кого привел, сын? – Задал чисто риторический вопрос отец, Давид Львович, удивленно разглядывая грязное, лохматое, с клочьями свалявшейся шерсти, существо. Да еще и на трех лапах.
Тимур рассказал отцу о происшествии около подъезда и о поступке бездомного пса.
- Пап, у него что-то с ногой. Можешь помочь?
- Сынок, судя по его внешнему виду, у твоего спасителя проблемы не только с лапой. Ладно, разберемся. А ты посиди в коридоре, не мешай пока.
Тимур остался в коридоре, а Барашку повели в кабинет врача. Пес пытался упираться, оглядывался на Тимура, ища у него защиты, но паренек только улыбался и махал ему рукой. Делать было нечего, и Барашка послушно поплелся рядом с человеком в белом халате.
Прошло много времени, прежде чем Давид Львович вышел к сыну.
- Что скажешь, пап?
- А что ты хочешь от меня услышать? Все очень серьезно. Твоему приятелю не слабо досталось. У него был перелом лапы, который неправильно сросся, поэтому пес и ковыляет на трех ногах. Это не считая блох, глистов, подкожных клещей, конъюктивита и проблем с шерстью.
- Но с этим набором можно что-то сделать? Ты же поможешь, папа?
- Папы, сынок, для того и существуют, чтобы помогать. – Давид Львович приобнял сына за плечи. – Не переживай, все поправимо. Но с ногой придется серьезно повозиться.
- В смысле?
- Будем ее заново ломать, а потом вновь собирать, подгонять косточки друг к другу. Зафиксируем и будем ждать, когда все срастется.
- Лечение займет много времени?
- Много, сынок.
Тимур попрощался с Барашкой и ушел, а пес остался в больнице. Но, прежде, чем делать операцию на ногу, Давид Львович пригласил специалиста, который обстриг собаку, искупал, вычесал. К удивлению персонала, вместо лохматого страшилища, всеобщему взору предстал красивый пес, с волнистой черной шерстью.
- Надо же, шерсть, как у барашки! – Восхитилась медсестра Лана.
Она родилась и выросла в Средней Азии, отсюда и такое необычное сравнение. С легкой руки Ланы у безымянного пса появилась кличка – Барашка. Пес к новому имени привык очень быстро и охотно на него отзывался.
Потом Барашку поэтапно избавили от блох, глистов, клещей и конъюктивита. У него давно прошел страх перед незнакомыми людьми. Он наслаждался добрым к себе отношением, вкусной едой, чистым вольером. Тимур навещал его каждый день.
- На, держи передачку. – Протягивал он Барашке очередной бутерброд с колбасой и сыром или котлетку. – Сок с мандаринами тебе нельзя, поэтому будут бутерброды и котлеты.
Барашка понятия не имел, что такое мандарины, сок и почему их собакам нельзя. Но его вполне устраивали вкусные хлебные кусочки, которые Тимур называл странным словом «бутерброд» и мясные шарики со смешным названием «котлета».
Наконец, наступил день, когда Барашку повезли в операционную. Перед операцией ему сделали укол. Последнее, что помнил пес – слова склонившегося над ним врача:
- Не бойся, Барашка, все будет хорошо.
Барашка поверил этому заботливому человеку. Внутри сразу стало так тепло, спокойно и пес мягко провалился в сон.
Барашка открыл глаза. Он лежал на кушетке. Попытался пошевелиться, и не смог – тело было чем-то сковано. Барашка вознамерился освободиться, а когда у него не получилось – жалобно заскулил.
В тот же миг из-за ширмы показалась медсестра.
- Привет, Барашка, с проснутием! – Девушка погладила собаку по голове. –Ты у нас молодчинка! Полежи немного, я сейчас доктора позову.
Медсестра скрылась и, вскоре, вернулась вместе с врачом. Врач осмотрел Барашку и разрешил отвезти пациента в послеоперационную палату – специальный вольер, где животному предстояло восстанавливаться после перенесенной операции.
Барашка рассматривал свою лапу – она теперь была перевязана так же, как и нога Тимура. Почему-то, Барашка не мог ее согнуть, как раньше. К тому же после операции лапа стала очень тяжелой, поэтому ему приходилось больше лежать, чем ходить.
Неожиданно для персонала, на поправку Барашка шел очень медленно. После наркоза у животного обнаружились осложнения: нарушились сердечные ритмы, у него появился озноб.
- Ну, что ты хочешь? – Давид Львович, как мог, подбадривал Тимура, который готов был ночевать рядом со своим Барашкой. – Жизнь на улице – не сахар. У Барашки сильно ослаблен организм. Он пережил сильный стресс – травму лапы, что тоже сказалось на его здоровье.
- Пап, он же не умрет?
- Нет, конечно, выброси такие мысли из головы. Просто выздоровление у Барашки будет несколько продолжительнее, по сравнению с домашними питомцами.
Однажды Давид Львович поинтересовался у сына:
- Кстати, Тимур, ты подумал, куда будем определять Барашку после выздоровления?
Тимур удивленно вскинул бровь:
- Конечно, папа. Этот вопрос решен уже давно.
- Хм. И куда мы его отправим?
- К нам домой. – Тимур пристально, внимательно посмотрел на отца. – Или у тебя другое мнение на счет Барашки?
- Почему-то именно так я и думал. – Развел руками Давид Львович. – Кто бы мне сказал, почему.
- Наверное, потому, что я – твой сын.
От этих слов Тимура Давид Львович вдруг часто-часто заморгал и поспешил ретироваться в рабочий кабинет.
- Хороший парень растет. – Подумал он, вытирая предательски набежавшие слезинки. – Человек.
Барашку выписали из больницы только через три месяца. Еще почти столько же он был под строгим домашним присмотром Тимура (он давно уже распрощался со своим гипсом) и Давида Львовича. Наконец наступил долгожданный день, когда с Барашки сняли гипс. Неизвестно, кто больше ждал этого события и переживал: Тимур с Давидом Львовичем или сам герой дня.
- Сынок, ты будь готов к тому, что лапка у Барашки может остаться неподвижной – перелом был очень сложным, кость сильно раздроблена. Мы, конечно, сделали все, что смогли, но сам понимаешь, времени после травмы прошло слишком много.
- Я понимаю, папа.
Вопреки опасениям врачей, лапка у Барашки срослась хорошо. Правда, пес долго не решался на нее наступить – воспоминания о боли еще не стерлись из памяти животного. Но со временем, страх прошел и Барашка начал ходить на четырех лапках.
Однако, небольшой хромоты избежать не удалось. Но она была почти незаметной и нисколько Барашке не мешала.
В городском парке каждый день можно увидеть дружную парочку: паренька лет пятнадцати и совершенно беспородного, но, чертовски, красивого пса – Тимура и Барашку. Теперь у Барашки все было так, как когда-то мечтал, притаившись в кустах, беспризорный бродяга: свой дом, семья, прогулки и игры с другом, которого он готов защитить в любую минуту, от кого угодно. И, который (пес был в этом уверен абсолютно), никогда не ставит в беде своего Барашку.
Друзья, поставьте 👍если вам понравилась статья. Спасибо!