Долгие годы бессменным фаворитом и, по некоторым данным, мужем императрицы Елизаветы Петровны был казачий сын с отменным голосом Алексей Разумовский. Но с приближением старости государыня все чаще стала прибегать к средствам сохранения молодости и былой красоты (о ее неудачном эксперименте с волосами, например, я рассказывала в этой статье), в том числе начала обращать внимание на более молодых мужчин. По итогу отношения с Разумовским распались, хоть бывшие возлюбленные и сохранили до конца своих дней большую душевную привязанность, а рядом с Елизаветой появился новый фаворит - Иван Иванович Шувалов. Царица, стоит отдать ей должное, умела выбирать себе партнеров, не сильно заинтересованных во власти, что случилось и в этот раз. Шувалов вошел в историю как самый скромный фаворит, не претендовавший на высокие чины и звания, а занимавшийся развитием культуры и науки в империи, в частности именно ему мы должны быть благодарны появлению Академии художеств. Кем же был Иван Иванович и как он смог завоевать сердце российской императрицы?
Иван Шувалов родился в 1727 году в небогатой дворянской семье. Отец мальчика скончался, когда тому было всего 14 лет, так что все воспитание полностью легко на плечи матери, Татьяны Родионовны. Ее имя в благодарность он затем увековечил в названии праздника, до сих пор именуемого Татьяниным днём, но об этом позже. Рос Шувалов, проводя время попеременно в имении деда в Смоленской губернии и в Москве, где много времени уделял изучению языков и математики (и даже имел общего преподавателя с Александром Суворовым), а также, с ранних лет тяготея к образованию, самостоятельно проводил бессчетные часы за науками и постоянно читал. Повзрослев, Шувалов имел близкие приятельские отношения с Ломоносовым, часто наблюдал его опыты и вел конспекты.
При императорском дворе Иван Иванович оказался после дворцового переворота 1741 года, когда к власти пришла дочь Петра I Елизавета. Двое двоюродных братьев Шувалова, Александр и Пётр, были его непосредственными участниками, что помогло и им самим построить затем хорошую карьеру, и помочь близким родственникам получить должное внимание. Так Иван Иванович был назначен на службу в чине камер-пажа.
В первые годы нахождения при дворе у Шувалова случился роман с княжной Анной Гагариной, которая не просто была старше его на 10 лет, но и обладала большим богатством, что делало такой неравный брак недействительным. При этом не только родные девушки были против такого союза, но и семья Шуваловых решительно отказалась от этой затеи. Как говорят некоторые источники, они уже тогда пророчили Ивану будущее рядом с государыней Елизаветой и старались аккуратно к этому подвести.
В 1749 году он стал камер-юнкером, то есть комнатным придворным при императрице. И именно в этом году произошло их знакомство с Елизаветой Петровной, которая отметила его живописный костюм. Она уже слышала благоприятные отзывы о скромном молодом человеке, а теперь, увидев еще и его миловидную внешность (он был статным и очень высоким, почти 2 метра ростом, и обладал особой утонченностью), царица стала проводить в его компании все больше времени. Вскоре все вокруг уже откровенно заговорили о новом фаворите. Увлекалась Елизавета Петровна поначалу и другими юными красавцами, но они приходили и уходили (в чем нередко обвиняли Шувалова или его родственников), а вот Иван все оставался рядом.
Шувалов мог получить еще больше званий, но всегда от них отказывался. Лишь в 1751 году получил назначение камергером. Большего ему, по его же собственным словам, было не надо. Он даже отклонил предложение получить графский титул, что было удивительно: имея такой высокий статус при дворе, можно ли было оставаться без знаков принадлежности к дворянскому сословию? Сохранились воспоминания канцлера Михаила Воронцова, который и принес Шувалову для передачи на подпись императрице проект указа, согласно которому тот мог стать членом Конференции при высочайшем дворе, сенатором, графом, кавалером высшего ордена Андрея Первозванного и обладателем поместий с населением до 10 тысяч душ. Шувалов же на это ответил: «Могу сказать, что рождён без самолюбия безмерного, без желания к богатству, честям и знатности, когда я, милостивый государь, ни в каких случаях к сим вещам моей алчбы не казал в таких летах, где страсти и тщеславие владычествуют людьми, то ныне истинно и более причины нет». Не принял он и предложения выбить медаль в его честь, и должности сенатора.
Современники отзывались о Шувалове как об исключительно мягком человеке, пытавшемся сохранить со всеми теплые отношения. Многие отмечали его «людское обращение» ко всем, независимо от их положения, и особую беспристрастность. Этим он сильно выделялся на фоне прочей знати. Но особенно Шувалов все же проявлял симпатию к людям одаренным, с собственными заслугами и проявившими себя не родовитостью фамилии, а личными действиями.
Такой мягкой силой Иван добился влияния, которое к 1760-м годам распространилось почти на все области государственного управления. Не ища власти, он получил ее в таком объеме, о котором другим оставалось только мечтать. Он был единственным человеком, который имел право заходить к императрице с докладом, сам готовил многие указы и объявлял повеления Елизаветы Сенату. Понимая его близость с императрицей, многие сановники обращались к Шувалову, если хотели донести что-то до ее сведения, или получить какое-то особое распоряжение. Иван Иванович же действовал всегда «бескорыстно, мягко и со всеми ровно и добродушно». Благодаря своему еще с юношества приятному отношению к Франции Шувалов способствовал сближению России с этой страной.
При этом даже благожелатели Ивана Ивановича порой на него жаловались. Отмечалось, что из-за мягкости своего характера он мог легко поддаваться дурному влиянию и, не погружаясь глубоко в детали дел, своим вмешательством наносил вред даже самым благим начинаниям. А он ведь просто хотел помочь, как ему казалось, нуждающимся.
Шувалов выступал за ограничение самодержавной власти, выступал за отмену телесных наказаний для дворян и ограничение срока их службы, за упорядочение правового статуса непривилегированных сословий, считал необходимым разработать и реализовать на практике основы всеобщей системы образования, стремился к созданию сиротских домов, опекунских советов.
Но кое-что Иван Иванович для себя успел сделать. С 1749 по 1756 год шло строительство особняка, заказанного Шуваловым у архитектора Саввы Чевакинского. Позже он перешел в ведение государства. С 1802 по 1917 год в нем располагалось Министерство юстиции Российской империи, а после революции - Министерство юстиции Временного правительства. Здание сохранилось до наших дней, его современный адрес Малая Садовая 1/Итальянская 25.
Главное, в чем сумел себя проявить Иван Иванович, было развитие науки и культуры в Российской империи. Он оказывал поддержку ученым, писателям, художникам. Особое место занимало его давнее общение с Михаилом Ломоносовым, вместе с которым они стали инициаторами создания Московского университета в 1755 году. Дата его открытия была выбрана неспроста: это были именины матери Шувалова, о чем я уже начала говорить в начале, благодаря чему День российского студенчества, который мы отмечаем по сей день, также называют Татьяниным днём. Первым куратором Московского университета стал сам Шувалов. Он лично вникал во все подробности его внутреннего устройства и системы обучения, трудился над улучшением преподавания, приглашал иностранных ученых, а подающих надежду русских студентов отправлял за границу, после возвращения откуда они чаще всего сами занимали преподавательские должности. «Ради успешного распространения знаний» он устроил типографию при университете, где печатались заведенные им же «Московские ведомости». Его называли «министром новорожденного русского просвещения», так как он не просто выступал с мыслями о важности развития системы образования для страны, но и смог грамотно донести их до императрицы. Под его влиянием Елизавета Петровна взяла развитие Московского университета под свою протекцию. Впоследствии ряд историков обвиняли Шувалова, что он присвоил себе все заслуги по созданию учебного заведения и принизил заслуги Ломоносова. В советские годы об усилиях Ивана Ивановича и вовсе забывали.
А в 1757 году была создана Академия художеств, первым президентом которой также был назначен Шувалов, это место он занимал до 1763 года. Понимая недостаток финансирования, часть расходов он покрывал из собственных средств. Впоследствии из-за границы он выслал для академии снятые по его распоряжению формы лучших статуй в Риме, Флоренции и Неаполе. В следующем году он стал членом Лондонского королевского общества, ведущего научного общества Великобритании. Долгие годы продолжалась переписка Иван Ивановича с Вольтером, но спустя время фаворит российской императрицы был очень недоволен знаменитым философом, который, написав историю Петра I, как говорили, очень исказил информацию. Не останавливаясь только на Москве, в 1758 году Шувалов санкционировал открытие казанской гимназии.
Конечно, как и многие просвещенные мужи своей эпохи, Шувалов не мог остаться в стороне от участия в масонской ложе. Известно, что он посещал собрания тайного общества, возглавляемого графом Романом Воронцовым, во второй половине 1750-х годов.
Последние годы жизни императрицы Елизаветы Шувалов находился в крайне подавленном состоянии. Он понимал, что ей остается совсем немного и очень переживал по этому поводу. В своих письмах того времени он писал, что «крайняя гипохондрия мучит и конца безчастной жизни не делает». Он даже отказывался посещать друзей, так как боялся «заразить» их своей тоской. Императрица же, к тому моменту почти не покидавшая своих покоев, передала ему значительную сумму средств для его меценатских расходов. А подаренный лично ему 1 миллион рублей Шувалов передал будущему императору Петру III.
После смерти Елизаветы Петровны, как говорили, Шувалов стоял на коленях перед новым монархом Петром III и умолял его «избавить его от всех знаков милости», которые ему предлагались. Екатерина Алексеевна, будущая императрица, отмечала, что он долго ходил вокруг стола, не находя себе за ним места. Отставку ему все же не дали. Неизвестно, какая судьба ждала бы Ивана Ивановича, задержись Пётр III на престоле чуть дольше, но вскоре царь был свергнут и убит.
С приходом к власти Екатерины II Шувалов попал в опалу. Любопытно, что когда будущая императрица находилась в статусе Великой княгини, она очень лестно отзывалась об Иване Ивановиче, называя его тихим и скромным человеком, при этом очень одиноким из-за пренебрежения, которое выказывали ему более знатные и богатые родственники. Много времени проходил в отдельной комнате с книжкой в руках, чем вызывал симпатию Екатерины. И все же сейчас она пожелала удалить его подальше, понимая, что за годы он приобрел широкое влияние. К тому же ей не очень нравился тот факт, что ее супруг Пётр III проявлял к Шувалову симпатию. Говорили, что они также не сошлись в вопросах престолонаследия: высказывались предположения передать власть несовершеннолетнему Павлу I или вовсе упразднить самодержавие, а регентом сделать Ивана Шувалова. Конечно, новой государыне такой исход был не по душе.
Он сохранил лишь один свой пост, но, пожалуй, самый главный - остался куратором Московского университета. Григорию Орлову он тогда писал, чтобы тот передал Екатерине просьбу купить один из домов Шувалова и часть его картин за 12 000 рублей ввиду крайней нужды. После оставления должности официально он отправился в заграничный «отпуск», где пробыл до 1777 года. Другие источники говорили о том, что он сделал это из-за своей дочери Лизы, рождённой Марией Нарышкиной – Шувалов боялся пересудов. Параллельно за рубежом он выполнял дипломатические поручения. Вскоре его приняли в Сиреневую Лигу - круг приближенных к Марии Антуанетте, куда до этого не приглашали ни одного русского. Благодаря этому в 1773 году в России Шувалов был произведен в действительные статские советники. При этом Иван Иванович успевал уделять время и искусству, попутно находя удивительные работы и пополняя ими свою коллекцию, которая спустя годы была передана им Эрмитажу. За рубежом его принимали «с великими почестями и предупредительностью», а сам же Шувалов старался помогать русским художникам и ученым, вел переписку с оставшимися в России друзьями и заказывал гипсовые слепки со знаменитых статуй, отправляя их в Академию художеств и Эрмитаж.
После возвращения на родину к политической деятельностью Шувалов больше не занимался. При этом его приезд был воспет целым рядом хвалебных стихотворений, печатанных в газетах, особенно заметным из которых стало «послание» Державина. Иван Иванович все так же курировал Московский университет, был избран почетным членом Императорской Академии наук, а в 1783 году стал членом только что учрежденной Императорской Российской академии. В то же время он присоединился к работе над Российским Академическим словарем, первым толковым словарем русского языка, которым занимались ведущие ученые и мыслители 18 века.
Сменив гнев на милость, Екатерина II назначила Шувалова обер-камергером. Вскоре он стал одним из любимых ее собеседников, способным поддержать почти любую тему. Иван Иванович также оказывал помощь многим творцам, среди которых Державин, Костров, Фонвизин, Богданович, Херасков. Многие из них обязаны именно ему своей известностью, некоторые трудились прямо у него дома, а крестьянин-самоучка Свешников благодаря поддержке Шувалова сумел добиться успеха. В его доме на Невском проспекте, где он прожил последние годы, собирались самые образованные люди того времени: княгиня Дашкова (вместе с ней он издавал альманах «Собеседник любителей российского слова»), Завадовский, Храповицкий, Козодавлев, Янкевич, Дмитриев, Шишков, Оленин, Державин, Фонвизин, Херасков и другие.
Стоит сказать, что и сам Иван Иванович писал стихотворения и делал переводы, пусть и не часто, но если они доходили до публикации, то печатались либо без имени, либо под псевдонимом. Скромность он сохранял до самого конца.
Шувалов скончался в 1797 году и был похоронен в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. По приказу Павла I у гроба дежурили камер-пажи, а в погребальном шествии участвовал весь двор...