ЧАСТЬ I
Глава 3. ПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА
Прошли годы. Посёлок городского типа разросся и давно стал городом. Петя, то есть, Пётр Игоревич Китриш – искусствовед, лингвист, историк и исследователь, а главное, продолжатель дела своего отца Игоря Ивановича. А загадок меньше не стало. Интересно их находить, а ещё интереснее разгадывать, расшифровывать.
Холодным февральским вечером Пётр сидел в отделении древних языков одного из залов этнологии и антропологии Научно-Исследовательского Института города Ногарска, пытаясь разобраться в тексте с найденной не так давно плиты. Но мысли о сегодняшней, так неожиданно случившейся, и приятной, что греха таить, встрече постоянно отвлекали. Кроме Петра в зале была только одна девушка. Это аспирантка Алёна Кавалерова, засидевшаяся допоздна.
Пётр потёр виски и решил, что на сегодня, наверно, хватит голову ломать. Устал сильно. Да и времени уже много. День был очень длинным. Рано утром его разбудил телефонным звонком Павел Алексеевич Рябушкин, его научный руководитель в прошлом. И пошло-поехало.
– Пётр, ты не спишь? Это Рябушкин беспокоит.
– Доброе утро, Павел Алексеевич! Конечно, не сплю.
– Так. Дуй ко мне. Если можно, побыстрее.
Если профессор Рябушкин сказал: быстро, значит, действительно, что-то важное. И Пётр, выпив стакан сока, побежал на улицу Новую, к профессору домой.
– Здравствуйте, профессор. Что стряслось? – спросил с порога Пётр, отряхивая снег с воротника куртки.
– Проходи, Пётр. У меня для тебя сюрприз.
Пётр поднял глаза и только теперь увидел симпатичную блондинку невысокого роста, которая заинтересованно смотрела на него.
– Познакомьтесь, Валюша. Пётр Игоревич Китриш собственной персоной, – сказал профессор и посмотрел на Петра: – А это, Пётр, и есть мой сюрприз, – он приобнял девушку за плечи и добавил: – Валентина Сергеевна Карпенко. Она интересуется твоей темой.
Девушка улыбнулась, и эта улыбка показалась Петру такой лучезарной, что, несмотря на снегопад, для него наступила весна.
– Очень приятно, – сказал Пётр.
– И мне, – ответила девушка.
– Валентина ещё вчера приехала. А сегодня уже уедет. А тебя найти вчера не смогли. Вот где тебя носило, Пётр? Пришлось мне самому показывать все твои находки.
Пётр широко заулыбался.
– Что смеёшься? Ладно, вы общайтесь. Я буду в кабинете.
Пётр подробно рассказал Валентине о найденных им артефактах, о плите с древними письменами, о некоторых загадках местности. Всего понемногу. А рассказывать Пётр умеет. Время пролетело незаметно.
– Что Вас ещё интересует? – спросил Пётр.
– Всё, – ответила Валентина, – меня интересует всё.
– Всё не расскажешь. Показать могу. Только уж по весне, ближе к лету. Правда, открывается это не каждому, – он загадочно улыбнулся.
Валентина кокетливо посмотрела на Петра.
– Вот как? И какими же нужно обладать качествами, чтобы быть избранным?
– Только добротой.
– А я приеду с профессором Петуховым. А вот он-то как раз человек добрый, а ещё справедливый и жутко талантливый. Надеюсь, Глеба Борисовича Вы злым не считаете?
– Петенька, это ж мечта твоего отца. И, похоже, всё сбывается, – сказал Рябушкин, выходя из кабинета.
Пётр кивнул. А профессор тихонько проследовал на кухню.
– Что же касается меня, – сказала Валя. – Не знаю. Не мне судить. Вот и посмотрим, примет меня ваш лес или нет.
– Я уверен в этом, Валентина Сергеевна.
– Слушайте, Пётр, давайте без отчеств. Мы же не на официальном приёме. Просто Валя. Хорошо?
– Хорошо. Вас, Валя, примет. Такая необыкновенная девушка не может быть злой, – произнёс Пётр и опустил глаза.
– Хм. Не торопитесь. Я – разная.
– Вы – просто удивительная.
Валя рассмеялась. Ей были приятны комплименты Петра. С первой минуты их встречи, Пётр показался ей очень близким и понятным, как будто они были давно знакомы, чуть ли не с детства. С ним она чувствовала себя легко и уютно.
– А со мной, с такой удивительной, будет ещё группа специалистов. Ну, я постараюсь, конечно, добрых собрать. А кто окажется недобрым, мы это сразу же поймём. Так ведь?
– Конечно, – ответил Пётр.
Он, улыбаясь, смотрел на Валентину и думал: «Какая же она чудесная!»
– Друзья, пора обедать, – из кухни донёсся голос профессора, он вышел, потирая руки: – Всё, мои дорогие, разговоров хватит, извольте-ка пройти в столовую. Настасья там уже наготовила.
Во время обеда Павел Алексеевич ухаживал за Валентиной и сетовал на то, что она так быстро уезжает. Пётр никогда ещё не видел профессора таким весёлым, молодящимся, щедрым на комплименты и шутки. Глаз у него горел! Это точно. А Пётр думал, что эта энергичная девушка, которая явно обладает даром убеждения, сможет довести дело до конца. Разочарований ведь уже было много, но каждый раз хочется думать только о хорошем.
После обеда Валентина посмотрела на часы и заторопилась.
– Время неумолимо. Спасибо Вам за всё, Павел Алексеевич! И Вас, Петя, благодарю! Мне пора уже. Надеюсь, очень скоро встретимся опять.
– Я тоже очень надеюсь, – ответил Пётр. – Знаете что, я могу Вам копии материалов отдать. Только они у меня дома.
– Это было бы великолепно. Но у меня скоро поезд. Успею ли?
– Петин дом на соседней улице, прямо напротив. Я Вам вызову такси туда. Всё успеете. О расходах не беспокойтесь, – уверил Валентину Павел Алексеевич. – Нет, Пал Алексеич, я прекрасно доеду на автобусе, – воспротивилась девушка.
Но Рябушкин замахал руками.
– Не возражайте, душа моя. Это бесполезно.
– Да, спорить с Павлом Алексеевичем – пустое дело, – подтвердил Пётр и добавил тихо:
– А Вы ему очень понравились, Валя.
– А Вам? – спросила Валентина, улыбаясь.
Но Пётр был серьёзен.
– Конечно.
– Не пугайтесь, Петь, я пошутила.
– А я – нет.
– Всё. Такси будет через двадцать минут, – крикнул Павел Алексеевич.
Попрощавшись с профессором, Валентина спустилась вниз вслед за Петром. На улице был снегопад. В последний день февраля зима хотела показать, что она ещё полновластная хозяйка. Валентина шла рядом с Петром, прикрывая глаза рукой в тонкой кожаной перчатке, но почти горизонтальный ветер умудрялся задувать колючие, маленькие снежинки в лицо.
– Когда Вас ждать снова, Валентина Сергеевна? – спросил Пётр.
– Петь, ну, мы же договорились. Без отчеств.
– Извините. Так когда же?
– Очень скоро. Я вам всем ещё надоем тут. Думаю, месяца через три уже с группой приеду. Как раз к лету.
Перейдя дорогу, они оказались на Старой улице, где рядком стояли небольшие деревянные домики.
– Ну, вот мы и пришли, – Пётр показал рукой на дом.
Это был совершенно сказочный теремок с расписными окнами.
– Это Ваш дом?
– Да.
– Красивый. Действительно, совсем рядом.
Валентина оглянулась назад. Там, с другой стороны дороги осталась Новая улица и многоэтажные дома. Всего несколько шагов, и она из города попала в деревню, не обычную, а как будто из старой русской сказки.
– Это просто невероятно. Сказочно, – тихо сказала Валя.
– Вы находите? – также тихо проговорил Пётр, боясь разрушить сказку, которую увидела Валя.
В доме было тепло и уютно, пахло можжевельником, немного полынью и, совсем чуть-чуть, сиренью. Так ей показалось. «Странно, – отметила про себя Валя, – откуда здесь такие приятные летние запахи?» Птичьей трелью зазвонил телефон. Пётр быстро снял трубку:
– Слушаю. Да, заказывали. Хорошо, выходим… Это такси.
– Я поняла. Надо же, как быстро. А уезжать-то не хочется.
– Ну, может быть, тогда останетесь? – с надеждой спросил Пётр.
– Нет, не могу.
Валентина пристально смотрела на книжную полку, как будто увидела что-то очень необычное.
– Не может быть! – сказала она, не отрывая взгляда от одной единственной книги.
– Что Вы там увидели такого, чего не может быть? – спросил слегка удивлённый Пётр, доставая из стола папку с завязочками.
– У Вас на полке книга…
– Да, и не одна.
– Но эта – особенная: «А звёзды так близко». Автор Максим Соколин.
– А-а это? Весьма интересный автор. Мне очень близко его мировоззрение. Вот кому бы я с удовольствием показал наш Лес. Собираюсь ещё раз перечитать эту вещь. Я вижу: Вам тоже нравится, – ответил Пётр, протягивая папку. – Вот здесь материалы.
– Спасибо, Петя.
– Ну, пойдёмте. Такси ждёт.
– Хотите, я его тоже привезу? – спросила Валентина уже на улице.
– Кого?
– Писателя этого. Соколина. Я его очень хорошо знаю.
– Конечно, хочу.
– Значит, привезу, – сказала Валентина, садясь в машину.
Пётр совершенно отвлёкся от текста. Он думал о Вале. Эта девушка вызывала в нём глубокое доверие. И от мыслей о ней было тепло и приятно: «Валентина Сергеевна… Валентина… Валя… Как же я желаю Вам удачи!»
Он посмотрел на аспирантку Алёну, которая сидела напротив и пыталась перевести какую-то рукопись. Алёна морщилась, кусала губы и поглядывала на Петра.
– Не выходит? – спросил Пётр.
Алёна отрицательно покачала головой.
– Что у Вас там? – заинтересовался Пётр.
– Да вот, рукопись не даётся. Сил моих больше нет.
– Что за рукопись?
– Да вот, – Алёна показала заламинированный документ.
– Похоже на хурритский[1]. В чём трудности?
– Это только похоже. Вот эта строчка не даёт идти дальше. Здесь какая-то нелепость получается: «Жрецы совершали ритуалы, звали ворон ….» Не пойму. Воронам они что ли поклонялись?
Пётр взял документ в руки.
– Всё понятно. Хаттский[2]. Этот знак, Алёна, означает «божество». Видите, верхний угол, как стрелка, справа. Если бы он был слева и вниз смотрел, тогда – «ворон», даже не «ворона». А здесь вот что: Жрецы призывали своих богов при помощи ритуалов, а без ритуалов, они, то есть, боги, не приходили, то есть, не являли себя.
– Спасибо, Пётр Игоревич. Вот сейчас всё на своё место встало.
– Не за что. Теперь бы со своими справиться.
– А у Вас тоже трудные тексты?
– Знаете что? Пойдёмте домой, Алёна. От всех этих рукописей нам с Вами отдохнуть надо. Почитать что-нибудь другое.
– О! Неужели Вы можете читать что-нибудь ещё?
– Конечно. И с большим удовольствием.
– Мне-то после этих расшифровок вообще ничего читать не хочется. Ладно, пойдёмте. Действительно, надо отдохнуть, – сказала Алёна, убирая все материалы в шкаф под ключ.
Когда они уже вышли на улицу, Алёна спросила:
– Пётр Игоревич, скажите, что же там было всё-таки?
– Где?
– Ну, на той плите, с которой Вы сняли текст? О чём он?
– О древней войне. Великой Ассе космического масштаба.
– О! Между кем и кем?
– Между Светом и Тьмой. Или, можно сказать, между Добром и Злом. Великая Асса – война Богов Света и сил Тьмы.
– А вот это интересно. А поподробнее можно?
– Это было время тьмы. Время, когда зло и жестокость взяли верх над добротой и милосердием.
– И кто же победил в итоге? Неужели…
– А как Вы думаете?
– А я – идеалистка. Я думаю, что всегда побеждает добро.
– Да, Алёна, вы правы. За ночью всегда грядёт рассвет. Только перед рассветом ночь самая тёмная. А добро побеждает в любом случае. Ну, а если быть до конца точным, если выйти за рамки дуальности, можно сказать, что на самом деле всегда побеждает правда. И только она!
– Правда? Почему? Разве правда выше добра?
– Вы знаете, как бывает: то, что для одного – добро, для другого – совсем наоборот. Добро и зло – понятия относительные. И между ними – вечная борьба. Чтобы победить, добру нужно зло, а злу – добро. Они нужны друг другу. И не могут существовать друг без друга. А правда самодостаточна, ей для победы никто не нужен. Она изначально – победитель.
– Но ведь правда тоже бывает разная. У одного – своя правда, у другого – своя. Разве нет?
– Вы путаете, Алёна. То, что Вы называете «своя правда» – всего лишь мнение. А правда – независима, безотносительна, абсолютна.
– Получается, Пётр Игоревич, нет чёткого определения ни добру, ни злу?
– Мир целостен, его не надо делить. Для меня ближе понятия пользы и вреда.
– Вот как? А разве не бывает так: что для тебя польза, для другого – вред?
– Конечно, бывает.
– И что же делать?
– Не причинять вреда никому и ничему. Это уже польза. Если представить себя, как часть природы, как часть большого целого мира, причинять вред не захочется, потому что, вредя кому-то или чему-то, ты вредишь себе.
Алёна на мгновенье задумалась:
– Но человек от многого зависим. Прежде всего, от своих привычек, от эмоций, и в какой-то степени от других людей тоже. Бывает, трудно не причинять вред… И в первую очередь – себе. Не просто всё это.
– Вы думаете? А по-моему, всё просто. Жизнь должна быть осознанной. Нельзя ничего делать механически. Жить по правде, это значит, жить осознанно. Вот и всё.
– Не знаю... – протянула задумчиво девушка, – Если для кого-то – польза, и это же самое для другого – вред. Как выбирать?
– По Правде! Выбирать там, где Правда.
– Хорошо, Пётр Игоревич, выбираем правду, и будет нам счастье, и мы будем свободны от лжи.
– Иронизируете, Алён?
– Нисколько. Так как насчёт свободы?
– А что – свобода? Человек, живущий по Правде, свободен. Правда даёт ему свободу.
– Сомневаюсь, что правда даёт человеку абсолютную свободу.
– Ну, абсолютная свобода – это иллюзия. Человек должен помнить, что его свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. А по поводу добра и зла, я бы добавил вот что: путь познания – всегда добро, а невежество – всегда зло. Пойдёмте, Алёна, я провожу Вас.
– Хорошо. Только расскажите ещё.
– О том, что было на плите?
– Ну, хотя бы.
– Извольте…
[1] Хурритский язык – язык хурритов, был распространён во II – I тыс. до н. э. в северной Месопотамии, на юге армянского нагорья и сопредельных областях.
[2] Хаттский язык – язык древнейшего (III – начало II тысячелетия до н. э.) населения северо-восточной части Малой азии, внутри излучины реки Галис.
продолжение: https://dzen.ru/a/ZpbwZ2zF107C2laT