Продолжаем разбирать, что же такого случилось в нашей истории после войны, что вроде бы передовая наука была заклеймлена как "лже". Что такого случилось?
В прошлый раз мы оставили ситуацию с очень нестандартными результатами. Вроде бы генетика перед войной не была под запретом - но некоторые ученые попали под пресс. Правда, вроде бы это были ученые, которые пошли на конфликт.
Кто пропустил старт: читать здесь:
Послевоенная генетика
В 1949 году в издании Большой Советской энциклопедии была такая статья "Генетика":
Генетика — раздел биологической науки о развитии организмов. Ее можно также назвать разделом науки, изучающей наследственность и ее изменчивость…
Верно, что хромосомы существуют. В половых клетках число их в два раза меньше, нежели в обычных. При наличии половых клеток с теми или иными хромосомными изменениями из этих клеток получаются измененные организмы. Правильно, что те или иные видимые, морфологические изменения данной изученной хромосомы клетки часто, и даже всегда, влекут за собой изменения тех или иных признаков в организме. Доказано, что наличие двух Х-хромосом в оплодотворенном яйце дрозофилы обычно решает вопрос выхода из этого яйца самки, а не самца. Все эти факты, как и другие фактические данные, верны.
Ее автор - руководитель ВАСХНиЛ Трофим Лысенко, запретивший генетику в 1948 году. Интересно?
Вообще считается, что конфликт в генетике СССР зародился еще в 1936 году, на декабрьской сессии Академии наук. Там по генетике выступали четыре докладчика - Вавилов, Лысенко, Серебряков и американский "морганист" Меллер. Да, у нас были американские докладчики и иностранные члены АН СССР. И было указание - не лезьте в докладах в генетику человека, это сейчас тема политизированная, там резвятся фашисты с евгеникой. ПРосто - не надо. Наши ученые согласились, а вот Меллер прошелся с выпадом "Идеи Лысенко помогают фашизму".
После войны эти выпады продолжились. Известна статья Антона Жебрака, профессора академии им. Тимирязева "Советская биология", опубликованная в 1945 году в американском журнале "Science". Статья была посвящена критике Лысенко и восхвалениям идей Моргана, в одном месте и Мичурину досталось - мол, это он с Запада лучшие образцы привез и за свои выдал. Причем основным лейтмотивом Жебрак проводит идею "Лысенко не соответствует западной науке, а это подрывает престиж советской науки в нормальных-то странах". Примерно в то же время Жебрак пытается продавить исключение Лысенко из ученого мира.
И это все валится на человека, который только что, прямо во время войны вывел несколько перспективных сортов пшеницы, ячменя, хлопчатника и стал лауреатом Сталинской премии.
После этого Жебрак начал писать письма в ЦК партии. Среди прочего он предлагал, уволить Лысенко, назначить на его место "настоящего ученого" (намекая на себя), издавать журнал про генетику и вообще начать направлять ученых на стажировку в "нормальные страны", чтобы получать там передовые знания по генетике.
Дело в итоге дошло до того, что на стороне Жебрака оказался сын секретаря ЦК Жданова, родственник Сталина. Юрий Жданов выступил на одной из сессий АН СССР с критикой Лысенко. Кроме того, на стороне Жебрака выступил и его начальник, руководитель Тимирязевской академии. Потом в 1947 году эволюционист Иван Шмальгаузен пишет статью о том, что учение Лысенко с точки зрения философии неверно.
Жебров, к слову, добивается поста председателя Академии наук Белоруссии.
Об этом сегодня не принято говорить, но сторонники генетики, находившиеся "на грани научного прорыва", устроили в послевоенные годы политическую травлю Лысенко, напирая как раз на то, что "в нормальных-то странах нормальная наука, а у нас никакой науки нет, лысенковщина одна".
Дело доходит до того, что Лысенко пишет докладную записку Сталину, в которой просит снять его с поста председателя ВАСХНиЛ и хотя бы сохранить передачу студентам мичуринской генетики наравне с формальной генетикой морганистов.
Реакция власти
Что ж, раз морганисты перевели разговор в политическую сторону и начали привлекать на свою сторону ЦК, то в ЦК этот вопрос и перешел.
В 1947 году в Литературной газете выходит заметка наших литературных деятелей во главе с Твардовским - тем самым, автором "Теркина". Вот ее начало:
Когда мы читаем новое произведение советского писателя, слушаем новую симфонию композитора, узнаем о талантливом изобретении конструктора, о новом открытии нашею ученого, мы испытываем естественную гордость и радость за наших людей, за взрастившую их великую Родину. Но, видимо, есть еще и в нашей среде люди, у которых это чувство гордости и радости за успех родной культуры, как это ни странно, отсутствует. В американском журнале "Сайенс" появилась статья советского ученого, президента Академии наук Белорусской ССР, проф. А. Жебрака. Можно было думать, что советский ученый использует свое выступление в иностранном журнале для популяризации достижений передовой советской науки, для борьбы с враждебными, лженаучными буржуазными теориями или хотя бы для деловой информации. Нет! Проф. А. Жебрак решил посвятить свою статью уничтожению и охаиванию передового советского ученого, известного всему культурному человечеству своими новаторскими трудами в области физиологии растений и генетики, академика Т. Д. Лысенко, Под видом объективного изложения состояния генетики в СССР А. Жебрак целиком солидаризируется с наиболее реакционными американскими профессорами в оценке теоретических достижений советской мичуринской школы, возглавляемой Т. Д. Лысенко. В своем низкопоклонстве перед зарубежной наукой проф. Жебрак доходит до того, что фактически предлагает американским ученым нечто вроде единого союза для борьбы против советского ученого Т. Лысенко.
Далее Сталин ставит на вид Жданову-старшему, что его сын защищает тему "советская наука отсталая", что выглядит... странно, мягко говоря.
Надо сказать, что это не было бедой чисто генетики. Еще Капица писал Сталину рецензию на книгу по истории техники с выводом "пока мы будем верить, что все хорошее делается только на Западе, в нашей стране результатов ждать не придется". В 1946 году писателя Александра Поповского вызывали в ЦК, где ему тот же самый Жданов-старший рассказал о проблеме:
Партия считает, что история, преподавание науки и техники в нашей стране - в совершенно неудовлетворительном состоянии. Люди заканчивают школу и вузы в убеждении, что отечественные умельцы и ученые ни на что не годны, что они могут лишь плохо копировать достижения западных коллег. Это низкопоклонство, этот комплекс неполноценности перед всем западным должен быть преодолен. Соответствующие указания вузам, редакциям и Академии наук уже даны.
Из воспоминаний Поповского
То есть проблема как раз очень непростая. Она в этот период лезет по всем фронтам. Власти с этим подходом борются. И тут оказывается, что лауреат Сталинки попадает в отсталые недоученые?
При этом в послевоенное время мичуринская генетика начинает двигаться не только в СССР, но и в других странах, от Японии и Китая до Болгарии и Чехии. Кроме шуток, в 1954 году было создано Японское Мичуринское общество.
И вот тут в ответ на докладную записку Лысенко Сталин выдает вполне логичную реакцию. Он пишет, что считает мичуринский подход, доказавший свою эффективность делом, самым правильным. Но так как он не биолог, то направляет в АН СССР распоряжение провести обсуждение вопроса и Лысенко выслушать.
Так дело и дошло до обсуждения генетики в августе 1948 года.
Сессия ВАСХНиЛ
Событие это было не "секретным", мы имеем полную стенограмму, дословно записанные выступления ученых. Кому интересны детали - можно смотреть здесь. По сути вся сессия - это размежевание двух подходов. Основная идея докладов простая. Наука - это описание процессов, происходящих в реальности. Есть реальность, которую нам продемонстрировала ранняя советская школа - Мичурин и Тимирязев. Есть их методы и достижения, которые любой может пощупать и проверить. И есть деятели, которые пишут странные вещи, опираясь на западные идеи.
Один из ярких примеров, который приводит Лысенко - это идея Ивана Шмульгаузена о том, что у животных и растений есть некий "потенциал эволюции", заложенный извне.
По Шмальгаузену, породообразование и сортообразование якобы неизбежно идут по потухающей кривой: бурное на заре культуры породо- и сортообразование все более растрачивают свой "резерв мутаций" и постепенно идет на погашение. "...И породообразование домашних животных и сортообразование культивируемых растений - пишет Шмальгаузен, - произошло с такой исключительной скоростью, очевидно, главным образом, за счет накопленного ранее резерва изменчивости. Дальнейшая строго направленная селекция идет уже медленнее...
Из текста доклада
На что идет закономерное замечание: а Мичурин за свою жизнь вывел более 300 сортов растений, это как вписывается в идею "медленно"? Почему ученый Шмальгаузен не разбирает вопрос "как эта теория соотносится с реальным фактом?" Почему замалчивает?
Интересен пассаж в одном из выступлений:
Из институтов Академии наук СССР по мичуринскому пути в науке
идет только один Институт генетики.
из выступления академика Эйхфельда
То есть мичуринцы занимаются генетикой, и об этом прямо говорит сторонник Лысенко.
Нельзя сказать, что недооценка мичуринской генетики не уменьшается. По
моим наблюдениям, и в вузах и в исследовательских учреждениях эта недооценка убывает, но все же она значительна. Между тем только мичуринская генетика раскрывает блестящие перспективы для успеха сельскохозяйственной науки.
из выступления академика Якушкина
Прямым текстом: мичуринская генетика как направление.
Так что важный вывод - Сессия ВАСХНиЛ не запрещала генетику как таковую! Никто не говорил, что "генов не существует" или что "генетики - это буржуазный пережиток". Вот какой интересный нюанс. Никто не запрещал заниматься исследованием наследственности.
Но однако официально было объявлено, что есть у нас люди, которые некритично перенимают идеи Вейсмана. А идеи - мы об этом говорили - действительно были ненаучными. Кратко напомню: Вейсман и Морган очень уж хотели доказать, что Ламарк с его наследованием приобретенных признаков неправ. И потому ввели идею "зародышевого вещества" - есть организм родителя, а есть некое "особое живое зародышевое вещество", которое не от организма родителя берется, а как-то само собой есть, содержит в себе генетическую информацию и преобразуется в зародыши. Мы сегодня знаем, что это ерунда и аналог эфира, но были люди, которые из этого реально исходили еще в 1950-х годах. Об этом же говорит и Лысенко сотоварищи.
Поэтому решение ВАСХНиЛ было простым. Есть два подхода в вопросе наследственности. Один основан на материалистической реальности, второй - на неких полумистических предположениях. Один уже сегодня доказывает свое право на существование практическими результатами, второй занимается критиканством российской науки, лебезит перед Западом и играет в декаданс. Вывод? Один правильный, второй - ерунда.
А потом это решение подтвердили и в АН СССР, и на политическом уровне.
Лысенко имеет недостатки и ошибки как ученый и человек, его надо контролировать, но ставить своей задачей уничтожить Лысенко как ученого — это значит лить воду на мельницу жебраков
Рецензия Сталина на докладной записке академика Цицина
Хотели вывести вопрос из поля науки в общественное поле? Хотели привлечь к вопросу внимание партийной верхушки? Получите и распишитесь.
Последствия
Обычно на этом месте начинаются крики про "развал советской генетики" и "репрессии против генетиков"
На деле "репрессии" касались в основном статусных вещей. Так главный противник Антон Жебрак, который дотянулся до уровня "я подписываю документы о вступлении Белоруссии в ООН" вдруг стал "всего лишь" заведующим кафедрой в московском вузе. Иван Шмальгаузен сохранил место заведующего кафедры дарвинизма МГУ и дополнительно получил место старшего научного сотрудника института зоологии АН СССР. Пожалуй, самым пострадавшим оказался Николай Дубинин, которого уволили с места завкафедры Воронежского госуниверситета, так что он ушел работать в Институт леса при АН СССР. А потом он оказался "Лысенко №2" - его генетики в 1950-х раскритикуют. Вот примерно так выглядели репрессии.
Да, еще всерьез влетели генетики-кольцовцы Эфроимсон и Тимофеев-Ресовский. Оба сели в лагеря на 10 лет. Правда, оба не за генетику. Тимофеев-Ресовский отказался ехать в СССР и сотрудничал с гитлеровскими властями, а Эфроимсон продвигал фальшивку про "2 миллиона изнасилованных немок" - сегодня уже известно, что это было фейком, но Владимир Эфроимсон завелся и реально этот доклад продвинул в СССР. Присел, как сегодня модно говорить, за "фейки в отношении российской армии и за приравнивание СССР к гитлеровской Германии".
То есть репрессий в науке не было. Наукой заниматься не запретили. Ученых званий не лишили и дипломы не отобрали. Кто был посерьезнее - те даже места сохранили. Кто пожиже - перешли в смежные области. Власть дала четкий сигнал: пока вы занимаетесь чистой наукой, все хорошо. Как только вместо реальной науки вы начинаете выяснять, кто здесь самый правильный, и напрашиваться на западные гранты, вы выходите из научного поля в политическое, и решение будет приниматься по вам с учетом политики. Так что заканчиваем поддерживать Моргана и начинаем заниматься наукой. Можно и генетикой, без проблем. Но наукой, а не распрями.
Эта мысль сейчас кажется простой и очевидной, но для вейсманистов-морганистов, уверенных в превосходстве западной науки, уверенных в своей железобетонной позиции в России, она оказалась неожиданностью и вызвала истерику.
А Лысенко оказывается автором части Большой Советской энциклопедии и в 1949 году пишет статью про "запрещенную" генетику.
Вот почти вся история. Нам осталось только поговорить про "письмо трехсот" и отмену решения по генетике.
----
Традиционно, если вы узнали что-то новое и интересное - с вас лайк. Комментарии открыты, но за мат, хамство и разный экстремизм здесь прилетает банхаммером. Ну и подписывайтесь, чтобы ничего не пропустить.
