Глаза открываются как будто кто -то толкнул в бок. Распахиваются, смотрят на восходящее за окном солнце. Опять шторы неплотно закрыла. Сна ни в одном глазу. На часы уже можно не смотреть. Она итак знает, что там ровно четыре десять и ни минутой позже.
-Лера! Лерусь! - голос то ли в голове, то ли за окном. Так звала ее бабушка. Нет, окно закрыто. Значит, все таки в голове.
-Да, бабуль, - шепчет она еле слышно, чтоб мужа не разбудить. А то сдаст ее куда следует в таких случаях.
Бабушка не отвечает. Хотя, Лера, уверена, что она где-то рядом. И время это не просто так. Одно и то же, каждый день вот уже полгода.
-Конечно, не просто так. Я умерла в четыре десять. Какая ирония. Всю жизнь была совой, а на тот свет отправилась ни свет, ни заря.
И смех. Так заразительно только она умела смеяться над собой.
Лера ёжится, натягивает одеяло до подбородка, хотя в комнате тепло. Либо она сходит с ума, либо…
-Бабуль… ты как там вообще? - она шевелит губами, но слова больше в голове.
-Да как, нормально. Везде люди. С соседями познакомилась. Хорошие, только скучные. То сидят. То лежат. Ты в лес не ходила, грибы растут? - меняет она тему на сто восемьдесят градусов.
Женщина негромко смеётся. В этом вся бабушка. Заводная, активная до последнего денечка, прагматичная до мозга костей. Она даже смерть свою запланировала. Чтоб непременно до морозов, а то копать плохо. Так и вышло. Ее не стало спустя неделю после дня рождения. Видимо, чтоб внучке угодить, та так готовилась к этому празднику. Еды накупила, гостей пригласила. Разве можно довольствие портить?
-Я схожу в выходные, хорошо? - отзывается она.
-Чего ждать? Вон в пятницу отпросилась и поехала. А то другие все соберут, -бабуля недовольна. Она все всегда делала быстро, ничего не откладывала, - на наше место зайди, там должны быть. Я прям чувствую. Как чистить то помнишь?
Лера не отвечает, ее сморил сон. На рассвете он самый сладкий. Во сне она бродила по опушке и собирала подосиновики, которые почему-то были всех цветов радуги. Фиолетовые, зеленые, розовые, как яркие бусины прятались в высокой траве. А на душе так хорошо и радостно, будто клад нашла.
-Роднуль, ты видишь? - кивает она вверх, туда, где на верхушки деревьев натыкаются пушистые ватные облака. Одно словно улыбка Чеширского кота.
В четверг Лера отпросилась с работы. Бабушкина страсть к грибным делам передалась ей и съедала изнутри. Скорее бы утро! Она уже приготовила сапоги и спортивный костюм.
Муж только удивлённо покачал головой. Он привык к причудам жены и старался не принимать близко к сердцу. Чем бы дитя не тешилось… тем более после болезни и ухода любимой бабушки она замкнулась в себе, стала молчаливой и задумчивой. Может прогулка пойдет ей на пользу.
-Тебе точно компания не нужна? - уточнил он еще раз.
-Нет, спасибо. Просто хочу немного погулять. Может поснимаю, а то совсем забросила свою камеру, скоро пауки заведутся, - Валерия сказала и самой понравилось. Что может быть прекрасней осеннего леса? Если там вдохновение не вернется, то нигде не вернется. Она полезла в шкаф за фотоаппаратом. Сняла крышку с объектива, покрутила в руках, вспоминая само ощущение. Включила. На матрице высветилось последнее фото. Бабушка стояла возле золотой березы и смотрела задумчиво куда-то вдаль. Потертая жилетка, отороченная кроликом, ее неизменная спутница, на фото выглядела гораздо лучше, чем в жизни. Странно, она совсем не помнит, чтоб снимала что-то подобное. Да и в лес они не выбиралась слишком давно по причине болезни.
-Милый, смотри какая бабуля тут красивая, - она повернула камеру мужу. Тот заглянул через плечо.
-И правда, такая умиротворенная. Ты чудесно видишь кадр. Это когда было? Не припомню что-то.
-Да вот и я тоже. Может случайно щелкнула, - Лера еще раз посмотрела на фото. Внизу четко отражалось 13 октября. Сегодня. Похоже настройки слетели. Нельзя технике так долго лежать.
Лера вела машину и слегка нервничала. Она никогда не ходила одна в лес. Или с бабушкой, или с мужем. Нет, ориентироваться в лесу она умеет, дорогу найдет, но все равно как-то неуютно..
Вот и знакомый поворот. Припарковалась на опушке. Открыла дверь и будто в другой мир попала.
Яркие уже пожелтевшие березы окаймляли темный лесной массив, выделяясь на фоне яркого голубого неба. Погода как под заказ. Не скажешь, что два дня дожди лили. Каждый уголок манил подойти поближе и рассмотреть. Красные осиновые листочки на мохнатых еловых лапах, пожелтевшая трава под ногами.
-Грибы прятаться любят, на дорожке редко растут. Ты ищи в укромных уголках, под ветки заглядывай. И не торопись, не суетись, лес спешки не любит, - голос бабушки так и звучал в ушах, шелестя и потрескивая как старая пластинка.
Лера послушно подняла ближайшую к ней ветку и обомлела. Словно на выставке выстроились в ряд красавцы подосиновики. Шесть штук от мала до велика. Она всплеснула руками и поспешила за корзиной. Прихватила камеру. Такое грех на запечатлеть на память. Как же давно она не была в лесу! А ей, оказывается, этого очень не хватало.
Вечером муж от удивления даже присвистнул.
-Вот это да! Купила что ли? Оптом?
-Сама набрала, - гордо сообщила женщина. Она хотела сказать, что ее бабушка во сне отправила, но постеснялась. Скрыла и то, что весь день с ней в голове разговаривала. Митя такой прагматик, решит, что у нее проблемы с психикой. Хотя, может, и прав будет. Это же не совсем нормально, слышать умершего человека? Но она готова поклясться, что последнее время они с бабулей чуть ли не ближе, чем при жизни. Только что обнять нельзя. И она ни за что на свете не готова от этого отказаться, будь признана хоть трижды безумной.
Через пару дней Лера опять увидела бабушку во сне. Точнее даже не увидела, но почувствовала. Приснился ей длинный очень темный извилисты коридор, обложенные красными кирпичом, в конце которого устало мерцал еле живой огонёк свечи. Она точно знала, что бабушка где-то здесь. И ей темно и плохо. Не видела, но ощущала ее боль, как свою. Коридор тянулся и тянулся, а свет ближе не становился. Она бежала, спотыкалась, хотела помочь. Но тесные закоулки не имели ни конца, ни края.
-Бабушка! Где ты? - не выдержала Лера. Тишина, - бабушка? - голос разнесся эхом в темноту. Она открыла глаза.
Горло саднило, будто она и правда кричала. Часы неизменно показывали четыре десять. Тело била дрожь. Ей там темно. Темно и одиноко, догадалась внучка.
Лера тихонько скользнула с кровати, прикрыла за собой дверь. За стеклом темнота, лишь ветер свистит на балконе. Она собрала все свечи, какие были в доме, оделась потеплее.
-Сейчас, бабуль, подожди, скоро станет светлее, - бормотала она под нос, натягивая свитер.
Машина заурчала, просыпаясь. Город еще смотрел яркие осенние сны, когда девушка остановилась у ворот маленького деревенского кладбища. Собственно, ворот как таковых и не было, просто два высоких столба и кусок шифера на земле. На горизонте начала заниматься заря. Алая полоса отвоевывала по кусочку свое законное место на небе. Лера чиркнула спичкой, зажигая свечи.
-Я здесь, я с тобой, родная. Ты только не уходи насовсем, - она погладила деревянный гладкий крест. Свет свечей отражался от глянцевой поверхности и искрился в утреннем туманном мареве. На душе спокойнее. Все, как должно быть. Ангелу-хранителю тоже иногда требуется помощь.
Человека нельзя перестать любить только потому, что он умер. Особенно , если он был лучшим из людей (с.)
Конец.