В 11 лет я оказался в новой школе, в другом районе, с абсолютно новым укладом жизни, от которого в первые дни не только у меня, но и у других детей в школе текли слезы. Школа-интернат Олимпийского резерва собирала детские таланты со всего Юга России. Режим оказался очень плотным с утренними подъемами в 5.30 и первой тренировкой в 6.45. Их было 2 на воде и две на суше. Только на воде мы, бывало, проплывали за день 6-12 км. Еще надо было учиться между тренировками, есть и спать. Родителей я видел несколько раз в неделю мельком. Воскресенье проходило тупо перед черно-белым телевизором. Так пролетели 4 года.
Мое поведение оставляло желать лучшего, в 15 лет сигареты вернулись, первые пробы табака и других ПАВ. Школа Олимпийского резерва больше не могла удержать мои травматические модели совладания.
В 5-этажном панельном доме, в котором мы жили, пьянки, скандалы, драки, поножовщина были в порядке вещей. Бытовой алкоголизм, как это водилось в конце периода СССР. Дома таких пьянок не было, только по праздникам, когда общение отца с друзьями перетекали в громкие ссоры.
Мое поведение ухудшалось. Когда отец осознал, что больше не может влиять на меня через избиения и крики, изолировался и делал вид, что ничего не происходит. Будучи на работе первоклассным специалистом, дома он был совсем другим человеком: если что-то и связано в моих воспоминаниях с отцом, то это либо его крики, либо подавленное настроение и изоляция в своей комнате с газетами. Пытаясь как-то стабилизироваться (это крайне трудно сделать без определения диагноза), он многие десятилетия принимал различные психоактивные лекарства.
Моя мама, трудоголик, ипохондрик, прекрасный детский врач, которой как бы и не было рядом, не замечала отцовских репрессий, а затем, пытаясь понять, что происходит в ее семье, пошла учиться на психиатра, психотерапевта. Когда мое «оппозиционное расстройство» и поведение начало приводить к приводам в милицию, я попал на свою первую консультацию к психиатру. Профессор заведовал кафедрой психиатрии мединститута.
На улице начались 90-е. В том городе, где я рос, практически не было безопасных мест. Моим безопасным местом сначала стал алкоголь, а позже и другие вещества. От наркотиков и бандитизма в тот период погибло огромное количество молодежи, многие из тех, с кем я учился в школе и рос во дворе.
До 32 лет я занимался лечением КПТСР, чем получалось. Иногда я имел действительно мощный опыт, связанный с психоделиками, который в то время был неосознанным. Моя мама, получившая новую специализацию по медицине (психиатрия и психотерапия), пыталась тоже лечить мою «зависимость», не понимая, как и большинство людей, истинной причины зависимости - детские травмы, КПТСР нескольких поколений и дисфункция семьи на их основе. Было задействовано все, чего на тот момент достигла медицина, психиатрия и наркология, были и православные таинства, и колдуны, целители, эзотерики, и наркологи, и психологи. Жизнь показывала, что это не работает.
Но про зависимости от веществ история не из этой книги.
После того, как я обрел длительную трезвость более 23 лет назад, я столкнулся с самым сложным.
Наличие, по сути, нескольких никем никогда не диагностированных расстройств личности, которые были у меня, делало жизнь именно такой, как это сегодня описано в МКБ 11 (который официально признает Россия) под диагнозом КПТСР. Все это было скрыто долгие годы под шапкой химической зависимости. Соответственно, все долгие годы ремиссии мое внешнее социальное и финансовое состояние значительно улучшились, и то, что происходило со мной в моей жизни, с трудом вмещалось в один диагноз зависимости. Акцентируя внимание только лишь на одном из проявлений последствий детский психических травм и комплексного детского птср, оставшимся без должной терапии и живя в режиме выживания, мне удавалось на какое-то время собраться и действовать, но в конце концов многолетние аллостатические внутренние перегрузки, сдерживание и подавление эмоций приобретали в моей жизни различные компенсаторные стратегии. Я не хотел употреблять, но и жить так, как жил (тревога, депрессия, обсессивно- компульсивное расстройство), я тоже не хотел.
Параллельно я управлял центрами терапии зависимостей, консультировал, написал книгу, много учился, защитил диссертацию.
Стремления к сверхдостижениям - один из моих копингов, которые несколько раз чуть не убили меня. К психиатрам, даже при том, что постоянно вращался в наркологических и психиатрических кругах, я не обращался. Во-первых, я не верил, что мне кто-то может помочь в таком состоянии. Во-вторых, мне, если честно, бывало стыдно, что со мной что-то не так. А что именно не так, мой рациональный мозг объяснить не мог. В его понимании мне нужно было всё больше покорять вершины, тогда как мой эмоциональный мозг жил в состоянии повышенной опасности. Я тратил огромное количество сил, чтобы скрывать внутреннее состояние, что делало невозможным покорение по-настоящему больших высот.
Фокус в моих внутренних изменениях, знаниях, росте и эволюции всегда отталкивался от ошибочного диагноза про первичность химической зависимости, о которой я писал ранее, абсолютно оставляя за кадром остальные свои особенности. То, что происходило в мозге и теле у детей, подвергшихся длительной травматизации, и к чему это приводило во взрослом возрасте, было вне моего представления. Я не знал, что происходит со мной, несмотря на специальное образование по психиатрии и психотерапии. Моё КПТСР оставалось не леченным. Семейные взаимоотношения в плане анамнеза травмы также были вне фокуса внимания. Разбираться с созависимыми моделями поведения мне не помогало избавиться от постоянной стрессовой активации. Бесконечная практика 12-шаговой программы по самым правильным, самым глубоким, самым простым, самым классическим схемам 12 шагов снимала некоторую часть внутреннего напряжения, но в конце концов я снова приходил к изнуряющим депрессиям, состояниям отчаяния и безысходности.
С отцом мы так и остались тогда далеки, и все мои попытки как-то улучшить и восстановить отношения приводили лишь ко взаимным флеш-бекам и дополнительной травматизации. Мой длительный опыт в 12-шаговой программе, а также восстановление ущерба, которое входит в эту программу, были связаны в том числе и с отцом. После 8 или 9 лет полного игнора и отсутствия всякого общения я однажды позвонил ему и произнес фразу, которой наставник вооружил меня для практики 9-го шага: «Отец, я не был хорошим сыном по отношению к тебе. Пожалуйста, прости меня. Если я могу что-либо сделать, чтобы это исправить, пожалуйста, скажи мне.»
Тишина. Тяжелый вздох в трубке. Отец искренне не понимал, что привело меня к развитию химической зависимости и искренне продолжал считать, что я виновник, если не всех его бед, то многих. Он всегда уходил от искренних открытых разговоров, и в этот раз ничего нового не произошло. Тем не менее, мы начали общаться. Я звонил отцу два раза в неделю, чтобы узнать, как его дела. Терпеливо слушал выученные в детстве лозунги и призывы о том, как надо правильно жить. Затем начал ездить по возможности в город, где он на тот момент жил, покупал ему гостинцы, лекарства. Пытался проводить вместе время, играть в биллиард, хотя не особо его люблю (как, в общем-то, и все остальное, что любит отец).
Примерно через полчаса проведённого вместе времени я начинал закипать. Через час я уже истово молился. А через полтора я понимал, что готов орать на него, а он на меня. Настолько разные у нас взгляды на жизнь, что мы будто вызываем друг у друга аллергическую реакцию. Вы, вероятно, сталкивались с людьми, чье мировоззрение настолько трагично, что при взаимодействии с ними вы оказываетесь частью их психологической сюжетной линии. Они умело манипулируют вами, заставляя вас неожиданно встать в ряды "злодеев" по их версии, хотя вы и не стремились к этому. Этот опыт может быть очень потрясающим. Человек способен притягивать и интерпретировать события в соответствии с его трагическим взглядом на жизнь.
Таким человеком был мой отец. Он жил только в голове, казалось, что он не имеет чувств, только болезненные гиперреакции, чередующиеся со все большими периодами депрессии и изоляции.
Его отношение ко мне никак не изменилось. Казалось, это была пропасть длиной в бесконечность. После очередного совместного флешбэка я сказал отцу, что постараюсь его не беспокоить. Внешне это может выглядеть как не очень близкие отношения, тогда как внутри эта пропасть наполнена непринятием, осуждением, избеганием, отрицанием.
Ища освобождения от самого себя и своего состояния, в тот период я никак не категорировал со своим КПТСР, да и не знал тогда ничего об этом. Но мое внутреннее состояние и состояние моего травмированного мозга, мышления и тела не оставляли мне никаких шансов прекратить поиски эффективных методов исцеления и способов саморегуляции.
Для обретения новых уровней качества жизни я посещал лучших психотерапевтов и психоаналитиков, участвовал в бесконечных трансформационных тренингах и семинарах личностного роста, изучал НЛП, перечитал груды книг по психологии, духовному развитию, целительству, успеху, работе с подсознанием, постановке целей.
Многие годы я изучаю и практикую науку йоги, даже имею диплом международной школы в Гималаях, практикую техники дыхания, осознанности, медитации. Безусловно, это стабилизировало и продолжает поддерживать меня ежедневно. Плюс я нахожусь в личной психотерапии. И, наверное, нужно упомянуть, что честно сделал и практиковал более 10 полных кругов по различным схемам 12-шаговой программы.
Параллельно на протяжении долгих лет я продолжал биться за жизнь и искал везде, где только возможно, способы избавления от внутренней непрекращающейся боли. Всё мое тело в татуировках, это был один из способов выразить внутреннюю боль наружу. Мой рациональный мозг, читая различные мотивационные книги, никогда не хотел соглашаться с моим внутренним состоянием.
Двигаясь по тонкой грани жизни, проходя очередные внутренние кризисы, я продолжал искать, учиться и действовать. Море боли в моей травмированной душе не оставляло шансов.
Я жил в монастырях, участвовал в таинствах, молился на Гробе Господнем, оставлял записки на стене плача и прикладывался к Святым мощам в разных странах мира, посещал места силы, окунался в священные воды рек Ганг и Иордан, брал благословения у старцев, патриарха РПЦ, тибетского ламы, проходил инициации у индийского Бабы, обряды экзорцизма, активировал Меркабу, практиковал трансцендентальную медитацию, лечился кристаллами, участвовал в пуджах и ягъях, занимался и занимаюсь йогой и цигун, проходил ретриты, посещал сатсанги пробужденных мастеров, практиковал молчание по несколько дней и тантрические медитации, проходил очищающие дух ритуалы у шаманов, прыгал через раскаленные камни, а потом дышал их жаром в шалаше, стоял часами на гвоздях, балансировал свои чакры, проходил одитинг по Хаббарду, брал сессии по холотропному дыханию и ребефингу, практиковал пранаямы, изучал Кабалу, прошёл не один курс эндоэкологической реабилитации организма, отказывался от мяса, был сыроедом и фруктоедом, постился, ездил к китайским целителям для баланса меридианов, проходил рефлексотерапию и акупунктуру, шиацу. Мне составляли астрологические прогнозы и расшифровывали бодиграф, ба-дзы. Я дышал чакрами, заземлялся, вдыхал больше праны и выдыхал негатив, учился общаться со ВСЕМ, ЧТО ЕСТЬ, задавать вопросы духам и своему Высшему Я, пробовал осознанные сновидения, получал сессии рейки и тетахилинг, проходил расстановки по Хелингеру, голодал, чистился от паразитов. Я писал письма умершей бабушке и сжигал их, молился за всех, на кого злился, и желал им всего, чего желаю себе, возмещал ущерб всем, кому его нанес в жизни, практиковал позитивное мышление и вставал в 5 утра, исцелял внутреннего ребенка, работал с детскими травмами, проходил процесс Хоффмана и бесконечные круги 12 шагов, даже прощал крупные суммы денег своим должникам.
Неоднократно повышал и продолжаю расширять свои знания в психотерапии, психологии, нейронауках. По сей день осваиваю новые практики и методики саморегуляции.
Не обладая тогда знаниями по психотравматологии, я проводил большую часть жизни в стрессе, трудоголизме. Ощущение тоски, тревоги, безнадежности хоть на короткое время и оставляло меня, каждый раз давая надежду на исцеление, возвращалось снова. Фоном всегда со мной было депрессивно-тревожное расстройство, иногда это измождало и приводило к мыслям о суициде.
Отношения никакие не складывались, за плечами два разваленных брака. Внешне успешный, внутренне раздавленный. Сказано: «Почитай отца своего и мать свою». И если ты не почитаешь, то на милость и счастье тебе нечего рассчитывать.
За гнев и обиды на родителей мы платим отказом от собственного благополучия. Как? Например, не добиваемся успеха, бываем очень самокритичны, болеем, замыкаемся, не даем себе расслабиться и отдохнуть, не прощаем себя, сравниваем с другими, причиняем себе боль, совершаем попытки самоубийства, страдаем различными формами зависимостей, гнобим себя, имеем финансовые проблемы, ожидаем нереалистичного и живем безрадостно. Долгие годы я не понимал этих истин. Хочешь наладить собственную жизнь - разберись во взаимоотношениях с родителями. И это путь.
Отец так и не мог принять меня и мою жизнь, одежду, татуировки, ценности. Мы иногда виделись, я пытался его оградить от сильных эмоциональных реакций (да и себя тоже). Со временем, общаясь, я старался больше слушать, чем говорить.
Последним штрихом нашей долгой истории непринятия для меня стала программа по исцелению детско-родительских отношений. После программы в качестве задания нужно было попросить отца о встрече, сказать, что я люблю его и знаю, что он тоже меня всегда любил. Вместо запланированных нескольких минут мы просидели 5 часов, смотря в глаза друг другу и делясь, уже как отец с сыном, всем, что было на сердце. Я задавал вопросы и внимательно слушал отца, а он рассказывал о детстве, юности. Я благодарил его за жизнь. Я благодарил его за то, что он был лучшим отцом, каким он только мог быть! Я сказал ему, что люблю его! Боже, я не могу передать вам, какой̆ мир в душе и умиротворение я приобрел в результате этого процесса! Ко мне пришло осознание, что мой отец был точно таким же, как и я! Он вставал утром и пытался прожить день так, как он только мог! Я увидел бессмысленность всей̆ той злобы и обиды, которые я носил на него десятки лет. Слезы катились из моих глаз, а тепло и принятие разливались в моем сердце. После этого общения, единственного в жизни, появилось чувство, что еще один недостающий пазл любви был возвращен в мою душу. Есть ощущение, что пройден один из ключевых кармических уроков путешествия моей души в этой жизни.
И вот я стою на коленях у кровати отца, молюсь и держу его руку. Мой папа уходит. Он старый и, кажется, прошел все главные уроки в этом воплощении. Медленнейшее увядание и ежедневная потеря физиологических функций его сильно поменяли. Видимо, это тоже уроки для души. Впервые в жизни он говорит со мной о любви и просит прощения…
Пишу эти строки и в моем сердце взрывается теплая волна любви. Ведь один из главных уроков принятия, прощения и любви был именно между нами. И мы его прошли. Благодарен за это бесконечно. Последняя наша встреча была в обнимку, мы плакали. Мы вместе молились. Никогда за всю жизнь я не видел, чтобы отец обращался к Богу. Я гладил его слабые, холодные, ослабевшие руки, он в ответ гладил мои. Я целовал руки отца искренне, в этот раз осознавая, как тяжело было не только мне, но и ему проходить нашу с ним совместную школу душ.
Зная то, что я знаю теперь по теме КПТСР, я мог лишь с грустью представить, сколько сил ему потребовалось, чтобы прожить долгую жизнь с таким тяжелым расстройством. Около 30 лет я не видел отца в хорошем настроении.
Последние его слова, обращённые ко мне с любовью, были такими: «Кто бы знал, сынок, что таким будет конец» (нашей с ним истории). Осталась только благодарность, любовь и сострадание.
Когда дописывал эти строки, сидя в Непале, у меня снова возник флэш бэк в виде сильной эмоциональной реакции смешанных сложных чувств и эмоциональных реакций тела. Я разрешил себе еще раз оплакать свою детскую покинутость и отсутствие отцовской поддержки. Зная, что нужно делать в таких случаях, чтобы не диссоциироваться надолго, я быстро вернулся в реальность, разрешая себе быть уязвимым и в то же время сохраняя сознательную нисходящую регуляцию.
Из того, что не будет опубликовано в моей новой книге.
Первый тираж, который выйдет осенью 2024 г будет всего 2000 экз, многие из которых уже забронированы.
Чтобы успеть купить книгу, необходимо оставить заявку
-ФИО, номер тел ( вотсапп, телеграмм и адр. эл. почты)
✍🏻 подписаться на телеграмм канал к.мед. н.док. психотерапевта О. Ю. Болдырева
https://t.me/psychoterapevtolegboldyrev
🍀 Записаться на личную консультацию к к.мед.наук док.психотерапевту О.Ю. Болдыреву: https://taplink.cc/doctor_boldyrev_official
🍀 индивидуальные программы терапии, реабилитации, оптимизации жизни
https://taplink.cc/doctor_boldyrev_official/p/28a1aa/_________________________
🔻YouTube канал о психоэмоциональном здоровье
ЭКСПЕРТИЗА к.мед.наук док. О. Ю. Болдырева - YouTube
🍀Написать в Соц. сетях:
✍🏻Нельзяграм: https://instagram.com/doctor_boldyrev_official
✍🏻ВКонтакте: https://vk.com/alexdok33
со всей любовьюк.мед.наук док. психотерапевт О. Ю. Болдырев
#шоковыетравмы #ПТСР #кПТСР #психологическиетравмы #психическиетравмы #психотравмы #посттравматическоестрессоврерасстройство #дети #воспитание #война #комплексноепосттравматическоестрессовоерасстройство #ПРЛ #СДВГ #БАР #зависимость #созависимость #психология #психиатрия #психотерапия #психотерапевт #ОлегБолдырев