Утром 15 августа 1986 года возле Душанбинского окружного госпиталя погранвойск СССР наблюдалась непривычная суета. Здание оцеплено. На входах и выходах усиленные караулы.
К одному из входов подъехал грузовик, из которого выпрыгнули саперы и потащили наверх, в операционную, строительные носилки и небольшие холщовые мешочки защитного цвета, набитые песком.
За происходящим из окна своего кабинета наблюдал начальник госпиталя, военный хирург Юрий Воробьев. Ему предстояло провести уникальную операцию, которая с 90% вероятностью убьет его или покалечит.
За спиной хирурга в немом ожидании стояли два офицера. Воробьев им кивнул, и они начали облачать его в защитный комплект сапера. Шлем с бронированным стеклом, бронежилет. Общий вес почти 10 килограмм.
Такое снаряжение было необходимо, потому что врачам предстояло извлечь из тела пациента, раненого пограничника-афганца, гранату, которая стояла на боевом взводе.
От защиты рук пришлось отказаться, так как в них просто невозможно проводить операцию. Да и бронежилет 100% защиты не гарантировал. Но Воробьев рискнул.
Так же, как и сейчас, рискуют жизнями сотни военных врачей.
В 10 часов утра 15 августа 1986 года в операционной их было трое: начальник госпиталя Юрий Воробьев, ассистент Александр Дорохин, раненый солдат-афганец. В помещении нестерпимо жарко. Почти +40 градусов. Пот заливает глаза, а хирурги в тяжелой бронезащите. Любое неосторожное движение и все взлетит на воздух.
Недаром говорят, что сапер ошибается только раз в жизни. Сейчас в роли саперов оказались хирурги.
_________________________
За две недели до событий. Поздно вечером 1 августа на заставе Джангали-колон вторая мотоманевренная группа Керкинского погранотряда вела бой с душманами.
19-летний Виталий Грабовенко, второй номер автоматического станкового гранатомета АГС-17, снаряжал ленту, как вдруг почувствовал удар и страшную боль в животе. Когда стянул куртку афганку, увидел рваную рану.
Растерянно простонал: -Пацаны, в меня граната попала.
Но те подняли Грабовенко на смех: -Да это осколок. Не паникуй. В госпитале вытащат, до свадьбы заживет.
Информация о том, что в состав ограниченного контингента советских войск в Афганистане входят пограничники, была засекреченной. “Зеленые фуражки”, как их называли, обеспечивали 120 километровую зону безопасности вдоль советско-афганской границы.
Виталий Грабовенко прослужил в Афганистане почти год. Ему везло. За все это время ни одной царапины. А тут: множественные осколочные и слепое ранение в область правого подреберья.
С каждым часом Грабовенко становилось все хуже и хуже. А утром развился отек в правом предплечье, совсем далеко от раны. Вертолетом рядового Грабовенко эвакуировали в медсанчасть погранотряда в город Кирки Туркменской ССР. Работавший там врач оказал Виталию первую помощь, обратился в Душанбинский госпиталь и запросил эвакуацию. Состояние раненого оценивалось как тяжелое.
Госпиталь в Душанбе считался одним из лучших. Его возглавлял подполковник медицинской службы 38-летний Юрий Воробьев. Военный хирург с большим опытом. За его плечами к тому времени было более 2000 операций.
3 августа Юрий Воробьев, как обычно, был на работе. Он собрал бригаду врачей, которые должны были полететь в Кирки на военно-транспортном самолете АН-26.
-Если бы была такая необходимость, они сделали бы операцию на месте. Они прилетели туда через полтора часа, и мне позвонили и сказали, что ранение тяжелое, но жизненные функции не нарушены.
Юрий Воробьев. Начальник окружного военного госпиталя в г. Душанбе в 1986 г.
В госпиталь Грабовенко поступил вместе с другими ранеными солдатами.
Виталия осматривал дежурный врач Дорохин, который после окончания мединститута и ординатуры был призван на двухгодичную срочную службу в звании старшего лейтенанта. Тогда еще никто: ни врачи, ни раненый солдат, не подозревали, в какой смертельной опасности они находятся.
После предварительного осмотра пациента был сделан рентгеновский снимок. На нем в районе предплечья явно просматривался какой-то предмет, чем-то по форме напоминающий стакан. Рентгенолог предположил, что это так называемый артефакт: засвет пленки посторонним предметом. Хирургам и в голову не могло прийти, что в теле раненого может находиться граната.
В 80-е годы автоматические гранатометы были еще новинкой, и далеко не все знали, как они выглядят и как действуют.
-Солдат ни под каким видом не признавался, что он ранен гранатой. Он говорил, что осколок прошел. Я никаких осколков не почувствовал, рану не расширял, а хорошо задренировал в надежде, что она очистится и отек отойдет.
Александр Дорохин. Старший лейтенант медицинской службы пограничных войск СССР в 1986 г.
Казалось, что жизни Виталия Грабовенко уже ничего не угрожает и скоро он пойдет на поправку. Но прошло больше недели, а рана не заживала. Более того, правая рука потеряла подвижность.
12 августа Грабовенко сделали повторный рентген грудного отдела. Отек спал, и на снимке был четко виден предмет цилиндрической формы диаметром 3 сантиметра и длиной почти 12 сантиметров. На осколок не похож, на пулю тоже. На первый взгляд Воробьеву показалось, что это болванка или кусок трубы.
Кто-то из врачей предложил показать снимок саперу, майору Олегу Улеватому, который после тяжелого ранения проходил в госпитале реабилитацию.
-Ко мне заходит врач и приносит рентгеновский снимок. Показывает снимок и спрашивает: - Олег, что это такое? Я посмотрел. Сразу было видно, что это ВОГ-17. Граната АГС-17. Говорю: -Это АГС-17. Граната.
У врача сразу минутная пауза. Он ничего не сказал и вышел.
Олег Улеватый.
-Сапер пояснил нам, что солдата нужно перевести в отдельную палату, что это неразорвавшаяся граната от гранатомета. И дополнил, что взрыватель отсутствует и граната стоит на боевом взводе.
Александр Дорохин. Старший лейтенант медицинской службы пограничных войск СССР в 1986 г.
С таким смертоносным артефактом в груди пациента военные хирурги, видавшие много, раньше не сталкивались. Но паники не было. По распоряжению Воробьева из палаты Грабовенко тут же отселили всех раненых.
-Его оставили в палате одного. Правым боком, где находилась граната, к стенке. Не шевелиться. Медсестры заходили к нему в бронежилетах и касках.
Понятное дело, ему ничего не говорили, но он догадывался. Потому что вел себя тихо-тихо и даже боялся глубоко дышать.
Юрий Воробьев. Начальник окружного военного госпиталя в г. Душанбе в 1986 г.
Саму палату оборудовали таким образом, чтобы максимально обезопасить окружающих. Двери заложили мешками с песком.
Оставался вопрос: как же в теле советского солдата оказалась неразорвавшаяся граната. Причем своя, советская. У духов гранатометов АГС-17 не было.
-Какая-то шальная пуля с той стороны прилетела. И надо же было такому случиться, что она ударила в пороховой заряд гранаты, которая находилась в ленте. Граната сработала. Сначала она пробила цинк и вылетела из ящика.
Затем она ударилась в металлические автоматные рожки, изменила направление, потеряла свою кинетическую энергию и ударила ему по реберной дуге справа в области печени. Но тут ему тоже повезло.
Если бы граната попала под ребра, граната пробила бы легкое, и он бы не выжил. Но она прошла по реберной дуге и застряла под ключицей, проделав путь между мышц порядка 25-30 сантиметров.
Юрий Воробьев. Начальник окружного военного госпиталя в г. Душанбе в 1986 г.
Командование пограничного округа связалось с Москвой. Там на ноги подняли всех. В Главный клинический госпиталь имени Бурденко был отправлен запрос: Проводились ли подобные операции за время войн в Афганистане, Корее и Вьетнаме? Чьим опытом можно воспользоваться?
Пришел ответ, что что-то подобное делали только во время Великой Отечественной войны. Таких случаев известно около десятка. Но вместе с этим известно и то, что только один из этих случаев оказался успешным. Но в том случае в солдата попала неразорвавшаяся мина оперением наружу. Ее довольно легко извлекли и обезвредили.
В ситуации с Грабовенко все было намного сложнее.
13 августа из Москвы в Душанбе прибыла группа офицеров под руководством заместителя начальника военно-медицинского отдела Главного управления погранвойск подполковника Виталия Чвыкова, в которую входили и медики, и сапёры. Вывозить Виталия было опасно. При транспортировке граната могла сдвинуться с места и взорваться. Оперировать нужно на месте, и медлить нельзя.
Операцию назначили на 15 августа.
Подполковник Виталий Чвыков спросил: -Кто готов рискнуть?
По мнению саперов, шансы на подрыв составляли более 90%.
-Спросили всех. Каждый сказал, что думает. И готов ли он пойти. Идти на операцию согласились я и начальник госпиталя Воробьев.
Александр Дорохин. Старший лейтенант медицинской службы пограничных войск СССР в 1986 г.
Чвыков, зная, что у Воробьева двое детей и скоро должен родиться третий, пытался отговорить Воробьева. Но он сказал, что уверен, что сможет сделать эту операцию, и сознательно пошел на это рисковое дело.
Остановились на кандидатурах Воробьева, Дорохина и анастезиолого Моисейкина. От помощи медсестер решили отказаться. Рассматривалось два варианта, как можно извлечь гранату из раненого: вырезать вместе с мышцами, после которого пациент останется инвалидом, или удалить только гранату, оставив мышцы без повреждений.
Еще нужно было думать о том, чем захватить гранату.
Воробьёв набросал эскиз специального захвата. За его изготовление взялись сотрудники местного завода Таджиктекстильмаш - начальник инструментального цеха Владимир Бугров и слесарь шестого разряда Владимир Васильев.
Когда уже готовый гибрид рапиры и ножниц привезли в госпиталь, оказалось, что учебную гранату он держит плохо. Вернули обратно доводить до ума.
До операции оставалось чуть больше суток. Воробьев принял решение оперировать не в операционной, а в перевязочной. И не на столе, а на каталке, чтобы лишний раз не перекладывать больного.
Одновременно были подготовлены две операционные на случай, если взрыв произойдет и придется оказывать помощь раненым врачам.
В перевязочной установили носилки с песком, на которых из набитых тем же песком мешков выложили подобие колодца, куда следовало положить извлеченную гранату. Окно перевязочной закрыли бронированным стеклом от вертолета Ми-24.
Наблюдая за этими приготовлениями, врачи волновались. Но были готовы идти до конца.
Как раз привезли усовершенствованный зажим, который держал муляж отлично.
14 августа состоялась генеральная репетиция предстоящей операции. Здорового солдата завезли в перевязочную. После этого, облаченные в защитные костюмы сапера, врачи заходили в помещение по очереди, так, как это планировалось во время операции, и до автоматизма отрабатывали все этапы хирургического вмешательства.
Тренировались на учебной гранате. Но предвидеть, что может произойти на операционном столе, никто не мог. Была проведена подготовка и на тот случай, если все-таки боеприпас взорвется.
В 11 часов вечера 14 августа, после того, как все этапы операции были проработаны до автоматизма, врачам провели последний инструктаж и отпустили по домам отдыхать. Выспаться удалось не всем.
-С супругой мы общаемся всегда откровенно. Я сказал, что намечается немного сложная операция. Но в подробности ее не вводил. Спал я немного тревожно, но не сказал бы, что всю ночь не спал.
Владимир Моисейкин. Анестезиолог-реаниматолог.
-Волнение определенное было, но не до такого чувства, что ни лечь, ни встать. Когда лег спать, я на удивление легко уснул, и никаких тревожных снов мне не снилось. У меня появилось чувство, что операция пройдет успешно, несмотря на очень негативные отзывы саперов.
Александр Дорохин. Старший лейтенант медицинской службы пограничных войск СССР в 1986 г.
-Я был в таком режиме, что не было даже времени на сон. Жена знала, что есть тяжелый, опасный раненый. Она меня спрашивала, кто будет оперировать, на что я отвечал: -У нас же много хирургов. Мое дело организовать.
Она успокоилась и даже не думала, что это я иду на операцию.
Юрий Воробьев. Начальник окружного военного госпиталя в г.Душанбе в 1986 г.
15 августа. За час до операции. Госпиталь оцепили. Внизу дежурили машины “скорой помощи”. Больным и персоналу категорически запретили появляться в коридорах без экстренной необходимости. Хирурги провели контрольный осмотр пациента.
Виталий Грабовенко очень спокойно отнесся к предстоящей операции, так как понимал, что это его единственный шанс. Не жаловался, ничего не просил.
Его аккуратно переложили на каталку и повезли в операционную-перевязочную.
Операция началась в точно назначенное время. В 10 часов. Первым к работе приступил анестезиолог Моисейкин. Здесь было много своих тонкостей, от которых зависел исход. Как угадать с препаратом, чтобы человек не дернулся, чтобы мышцы, напрягающиеся перед полным расслаблением, не толкнули гранату.
Убедившись, что наркоз подействовал, Моисейкин вышел на длинный, идущий по всему этажу балкон. Там в секунды с него сняли защитный костюм и стали облачать Дорохина.
Владимир Моисейкин остался на балконе наблюдать за состоянием пациента. Он мог понадобиться в любую секунду. Тем временем в операционную зашел Воробьев. Через несколько секунд к нему присоединился Дорохин.
Хирурги сосредоточены. Ни одного слова, не касающегося дела. Напряжение, как перед боем. Хирурги не зря тренировались весь прошлый день. Первый же надрез и блеснул металл гранаты.
Воробьев сказал ассистенту: -Саша. Уходи. Я достану один.
Но Дорохин только сильнее расширил рану, чтобы гранату было удобнее доставать. В дело пошел зажим. Воробьев ввел его в рану и зажал стальной цилиндр. Сколько добрых слов пронеслось в его голове в адрес слесаря Васильева. Граната сидела в зажиме как влитая.
Осторожно, миллиметр за миллиметром хирург начал вытаскивать гранату. Вот хвостовая часть, вот сталь взрывателя. Наконец граната извлечена.
В операционных хирурги никогда не поворачиваются спиной к пациенту и к ассистенту. Но здесь Воробьёв повернулся и прикрыл от гранаты собственным телом и Дорохина, и Грабовенко.
Он очень медленно опустил гранату в подготовленный саперами колодец из мешков с песком и выдохнул. Операция продлилась всего 12 минут. Но эти минуты ему показались вечностью.
Вошли два сапера. Поздравили с тем, что все остались живы. Унесли носилки с гранатой.
Началась работа хирургов. В соседней операционной наготове была вторая бригада врачей, которые провели Виталию Грабовенко заключительную и уже не опасную часть операции. Почистили рану от осколков, обработали, зашили. А саперы тем временем осторожно спускали носилки с гранатой по лестнице.
-Во дворе был котлован, где строили госпиталь. Там положили гранату, сверху шашку и взорвали.
Юрий Воробьев. Начальник окружного военного госпиталя в г. Душанбе в 1986 г.
В госпитале сняли караул, тут же отправили в Москву рапорт. Узнав о том, что операция прошла успешно, с облегчением выдохнули. Тем временем ко входу в госпиталь подошел мужчина в возрасте. Это был отец Виталия Грабовенко.
-Его отец - участник Великой Отечественной войны. Виталий - его третий сын. Отец почувствовал, что с сыном случилось какое-то происшествие, беда. Виталий ему написал, (помогли написать) где он находится.
Александр Дорохин. Старший лейтенант медицинской службы пограничных войск СССР в 1986 г.
Яков Васильевич бросил все, приехал в Душанбе, и здесь ему сообщили, что его сына только что прооперировали.
-Ему рассказали, что сегодня случилось второе рождение вашего сына. Из него удалена граната. Он побыл с ним два дня.
Юрий Воробьев. Начальник окружного военного госпиталя в г. Душанбе в 1986 г.
Скоро о Душанбинских хирургах узнал весь Советский Союз. О них писали все центральные газеты. Во время боевых действий в Афганистане военные врачи совершили немало подвигов. Но этот был особенным.
Тогда, в 1986 году, всех участников той действительно уникальной операции представили к высоким наградам. А Юрия Алексеевича Воробьева через год перевели служить в Голицыно, в Центральный Военный госпиталь пограничных войск СССР.
Юрию Воробьеву был вручен Орден Боевого Красного Знамени. Александра Дорохина и Владимира Моисейкина наградили Орденом Красной Звезды.
Орденом Красной Звезды был награжден и рядовой Виталий Грабовенко. За самообладание и мужество.
Его хотели комиссовать по состоянию здоровья, но он отказался.
Дослужил положенный срок и с почетом отправился домой в Черниговскую область.
В дороге его сопровождала съемочная группа, которая сняла о Грабовенко документальный фильм “Тот самый парень”.
С тех пор прошло почти сорок лет. Врачи той операции - Воробьев, Дорохин, Моисейкин продолжают работать и спасать людей.
Нет только Виталия Грабовенко. В 2003 году Юрий Воробьев виделся с ним в Киеве на записи телевизионной программы. А через две недели получил от жены своего бывшего пациента телеграмму: Грабовенко сбила машина.
Так распорядилась судьба.
Но жизнь продолжается. Российские военные врачи в полевых госпиталях спасают тысячи жизней и готовы в любой момент повторить подвиг своих предшественников.
Дорогие читатели. Благодарю вас за внимание. Желаю добра, мирного неба над головой, семейного счастья. С уважением к вам.